Осень короля

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Осень короля

Первая половина семидесятых годов – вершина политических достижений короля Генриха и его военного могущества. Ресурсы государства, включавшего Англию и западную половину Франции, были настолько велики, что Генрих оказался сильнейшим государем в Европе. Единственный, кто мог соперничать с ним, был Фридрих Барбаросса, однако тому приходилось непрерывно сражаться против собственных вассалов и союзов, организованных римским папой. Известно, что германские князья посылали к Генриху агентов, рассматривая его как возможного преемника Барбароссы в качестве императора Священной Римской империи.

И все же достижения Генриха II таили в себе упадок дальнейших лет. И главная опасность исходила изнутри его государства.

Прошло всего два года со дня смерти Бекета.

К этому времени подросли сыновья – надежда английского монарха. Занятый своими делами, Генрих не часто сталкивался с сыновьями. Они воспитывались под крылом Элеоноры, которая все более отдалялась от мужа[8].

Элеоноре было пятьдесят лет, она еще не потеряла своей знаменитой красоты, но то была красота немолодой женщины. Двадцать лет исполнилось Генриху-младшему, королю Англии, который мог править лишь настолько, насколько ему дозволяли это министры отца. Он был человек слабый, неустойчивый в своих вкусах и намерениях, подавленный двумя сильными личностями, которые боролись за власть над ним, – отцом и матерью.

События, связанные со смертью Томаса Бекета, глубоко травмировали его. Чувство вины переплеталось в нем с сознанием собственного бессилия. В государстве все были бессловесными слугами Генриха-старшего, который полагал необходимым подавлять любую самостоятельность не только простых подданных, но и подданных высшего ранга – собственных детей. Был случай, когда Генрих отправил Элеонору в ее герцогство, где она давно уже не была. Аквитания была охвачена народными волнениями из-за притеснений норманнских чиновников, которые правили от имени короля. Однако все попытки Элеоноры помочь своим соотечественникам наталкивались на сопротивление чиновников Генриха. Генрих открыто принял сторону норманнов.

В конце концов Элеонора возмутилась и уехала обратно в Англию. Она не желала быть пешкой и надежды на реванш связывала с сыновьями. Генрих-младший был ее союзником, правда ненадежным, так как боялся, что в гневе отец может лишить его трона. К тому же он с опаской смотрел на своих братьев: неизвестно, кто из них завтра будет фаворитом. И уж совсем не выносил Годфри – незаконного сына Генриха от прекрасной Розамунды, так как знал, что отец покровительствует ему.

К середине семидесятых годов подрос и Ричард. Он был самым красивым и сильным из братьев. Элеонора обожала его. Ричард не блистал умом, его занимали лишь турниры и охота. Он был привязан к матери и всегда был готов встать на ее защиту.

Годфри-законного, погодка Ричарда, рано женили на наследнице герцогства Бретань, и он жил отдельно от братьев. О нем известно меньше, чем об остальных.

Элеонора Аквитанская

Толчком к назревавшему конфликту послужило появление при английском дворе Алисы, дочери короля Франции, которую прочили в невесты Ричарду. Девочку привезли в Англию, когда ей было пять лет, а Ричарду – немногим больше. При дворе тогда уже жила ее старшая сестра, невеста Генриха-младшего. Однако если Генрих подружился с невестой, то у Ричарда дружбы с Алисой не вышло.

Девочка прожила в Лондоне почти десять лет, когда было решено сыграть свадьбу.

Но этому воспрепятствовал Генрих-старший.

Уже несколько месяцев во дворце ходили слухи, что король неравнодушен к юной принцессе, некрасивой, но очень умной, живой и очаровательной. Король долго не замечал, как взрослеет принцесса, а когда заметил, вдруг понял, что это именно та девушка, которую он давно искал.

Ричард Львиное Сердце. Гравюра. XIX в.

Жизнь в средневековом замке или дворце шла открыто, у всех на виду. Вместе ели, вместе веселились, в коридорах всегда толпились придворные, стражники и просители, даже в спальне с королевами ночевали служанки. Генрих принимал массу предосторожностей, чтобы скандальный роман с юной девушкой не стал достоянием гласности. Он придумывал всяческие предлоги для того, чтобы Алиса оказывалась с ним в поездках, вечерами он подолгу задерживал на государственном совете баронов, чтобы потом, когда все уже уснут, тайком доскакать до дома Алисы. Но, разумеется, весь двор знал об этом, а вскоре узнала и Элеонора.

Есть старая французская поговорка: «Королевам не изменяют с королевами. Королевам изменяют с горничными». Так вот, пока Генрих изменял Элеоноре с горничными, она смотрела на это сквозь пальцы, потому что такие измены не угрожали ее положению. Иное дело – роман Генриха с французской принцессой. Если так дело пойдет и дальше, король может решиться на развод, он не стар, ему едва за сорок, будут другие дети, и пострадает не только брошенная мужем Элеонора, пострадают сыновья.

Элеонора поделилась своими опасениями с сыновьями. Те были полностью на стороне матери. Особенно был возмущен жених Алисы Ричард, нелюбовь которого к отцу превратилась в ненависть.

Роман Генриха с Алисой продолжался еще долгие годы. Король никому не отдал свою возлюбленную. А французская принцесса полюбила английского короля. Впоследствии Генрих с Алисой открыто жили как муж и жена, однако у Генриха не было легальных оснований для развода. Он не мог обвинить жену ни в неверности, ни в бесплодии. Целых пятнадцать лет, до самой смерти Генриха, французская принцесса не расставалась с ним.

У них родился ребенок, но умер в младенчестве[9].

Противоречия в английской королевской семье все накапливались. Они подкреплялись тем, что каждый из сыновей Генриха был обладателем собственных наследственных владений. Пытаясь создать империю, Генрих передал сыновьям в управление отдельные земли. Феоды Генриха-младшего были в Англии, Годфри владел Бретанью, Ричард с Элеонорой могли рассчитывать на помощь рыцарей Аквитании.

Взрыв произошел в середине семидесятых годов, когда Генрих и его семья съехались в Лиможе. Сюда прибыли некоторые итальянские и французские князья, связанные с Генрихом союзными или родственными узами, а также могущественный граф Раймунд Тулузский, союз с которым был крайне важен для Генриха, так как земли Тулузского графства примыкали с юга к владениям Генриха и союз с Тулузой предрекал французскому королю Людовику жалкую участь.

Именно Раймунд, как говорят, и сообщил доверительно Генриху, что против него существует заговор сыновей, которым руководит Элеонора.

Генрих воспринял предупреждение серьезно. Его собственные шпионы уже несколько месяцев доносили об обмене гонцами между женой и сыновьями. Предупреждала об опасности и Алиса. Но трудно поверить в то, что против тебя готовы подняться собственные сыновья, и даже любимец, наследник престола, Генрих-младший.

После ужина, к изумлению гостей, Генрих приказал собираться: ночью отбываем в Нормандию. Никто не мог понять, что случилось, но Генрих, как всегда, действовал решительно. В Нормандии стоит его армия, там надежные замки с верными гарнизонами.

С рассветом невыспавшиеся, дрожащие от холода придворные и вассалы, сыновья и министры сели на коней или погрузились в повозки, и длинный поезд двинулся на север, к замку Шинон, самой могучей цитадели королевства.

Король, мрачный как туча, скакал впереди, ни с кем не разговаривая. Поздно вечером добрались до Шинона, пересекши за день все графство Пуату. Король приказал накрывать на стол, а сам уединился в опочивальне. Никто не смел войти к нему.

Наконец король вышел в главный зал замка. В отличие от других замков в Шиноне этот зал был круглым, и высокий купол терялся в темноте.

Король оглядел длинный стол. Людей собралось меньше, чем он ожидал увидеть. Нет нескольких баронов и десятка рыцарей… Пустует место Генриха-младшего.

Замок Шинон, Франция

– Где Генрих?

Ответила Элеонора:

– Он не смог прибыть в Шинон. У него другие дела.

А в это время Генрих-младший, которому мать приказала срочно скрыться, ибо отлично понимала, что неожиданный переезд в Шинон означает, что заговор раскрыт, в сопровождении верных рыцарей скакал в Париж, к французскому королю.

Генрих улыбнулся и уселся за стол рядом с женой.

Внешне жизнь в замке шла мирно, после паники первого дня Генрих взял себя в руки и делал вид, что ничего не произошло. Как кот в засаде, он ждал, что сделают мыши, трепещущие под его взглядом.

На третий день нервы у Элеоноры не выдержали.

В мужском наряде, в сопровождении всего одного слуги она ночью выбралась из замка и поскакала в Аквитанию. Но Генрих ждал этого. Королеву схватили на рассвете и привезли в Шинон. Генрих не захотел видеть жену. Элеонору заперли в ее комнате, у дверей была поставлена стража. Сам король покинул замок, отправившись в Руан.

Там его ждали тревожные вести. Французские провинции поднялись против короля. Ричард и Годфри открыто объявили, что они на стороне матери и старшего брата. И не успокоятся, пока не свергнут безжалостного тирана, прелюбодея и убийцу святого Бекета. Знаменитый менестрель Бертран де Борн написал песню, в которой призвал честных аквитанцев встать на защиту их законной правительницы Элеоноры, и эта песня распространилась по всей Франции. Король Людовик издал указ, который начинался словами: «Здесь рядом со мной находится Генрих, король английский». Коронование Генриха-младшего сыграло теперь с королем злую шутку.

Сам Генрих-младший, одурманенный дружбой французского короля, к тому же обеспокоенный судьбой матери, которая находилась в руках отца, всерьез вздумал управлять королевством, въезд в которое был для него закрыт. Он щедро раздавал земли сторонников отца своим друзьям. Он направил в Рим письмо, в котором утверждал, что поднялся против отца исключительно для того, чтобы отомстить за смерть Томаса Бекета, и потому просит поддержки папского престола в справедливой борьбе.

Рядом с королем остался лишь младший сын, Джон, испорченный, избалованный мальчик.

В Генриха будто вселился бес. Словно в молодые годы, он носился без устали по своим владениям, собирая войска. Он столь смело кинулся с небольшой армией на войско Людовика, что тот отступил. В течение нескольких месяцев ему удалось разбить по частям не имевшие общего руководства армии своих сыновей. Людовик вышел из войны и стал уговаривать английских принцев примириться с отцом.

Сыновья в самом деле встретились с отцом, но переговоры не привели ни к каким результатам. Особенно непримирим был Ричард. И тому были две причины: Алиса, которая находилась рядом с королем, и мать, заточенная в замок в Винчестере.

Шестнадцать лет будет продолжаться тяжкая война Генриха с сыновьями, но ни за что, даже ради возвращения мира в страну, он не согласится выпустить Элеонору из тюрьмы.

Сыновья его не всегда были едины в борьбе с отцом. Порой они начинали воевать друг с другом, потому что любви между ними не было. Порой кто-то из них объединялся с отцом против остальных братьев. И так год за годом…

Середина восьмидесятых годов принесла определенные изменения в эту тупиковую ситуацию. К тому времени Ричарду было уже около тридцати, и он прославился не только невероятной отвагой и силой, но и безрассудством, удивительным сочетанием рыцарского благородства и крайней жестокости; он был порождением рыцарства, рабом и певцом рыцарского кодекса чести, который не был игрой для тысяч благородных дворян – он был их образом жизни. Именно потому, что Ричард был великим рыцарем, он не мог быть государственным деятелем. Как и положено истинному рыцарю, он не задумывался над таким понятием, как благо государства. Финансы для этого златокудрого воителя были не более как кучей денег, на которые можно набрать и вооружить армию, а народ делился на простолюдинов, которые должны были кормить рыцарей и поставлять рекрутов, и рыцарей, которые благородно сражались. Даже обожавшая его Элеонора, которая из своей тюрьмы внимательно следила за делами в королевстве, понимала, что Ричарда необходимо держать в узде, только еще не нашлось в мире узды, которую можно было бы накинуть на принца.

Четыре короля Англии: (вверху) Генрих II и Ричард I, (внизу) Джон и Генрих III. Иллюстрация из «Истории Англии» монахов Сент-Олбанса. 1250–1259 гг.

Подрос Джон. Так как до сих пор он по малолетству не принимал участия в войне с отцом, Генрих приблизил его к себе и даже подумывал о том, чтобы оставить королевство ему, несмотря на то, что принц пользовался дурной репутацией. Он был труслив, спесив, мстителен и неумен. Он доставлял отцу немало неприятностей. Особенно скверно Джон проявил себя, когда отец дал ему в управление покоренную им Ирландию. Прибыв туда, Джон вел себя как тиран. Он таскал за бороды старшин и королей этой гордой страны, грабил народ и баронов столь безжалостно, что в конце концов вызвал восстание, которое вышвырнуло его и английскую армию из Ирландии. К лучшему он от этого не переменился. Так что преданность последнего сына не давала Генриху уверенности в том, что это его достойный преемник.

Джон (Иоанн Безземельный). Иллюстрация из рукописи. XIII в.

Генрих всегда надеялся примириться с Генрихом-младшим, которого считал наиболее разумным из сыновей. И потому их отношения в течение первых десяти лет семейной войны оставались весьма сложными. Если бы Генрих-старший проявил больше благоразумия и освободил из тюрьмы мать принца, путь к переговорам был бы открыт. Но Генрих боялся Элеоноры, боялся ее ума, ее влияния на сыновей, ее возможностей в Аквитании и ее ненависти к Алисе.

Все же примирение с Генрихом было куда реальнее, чем мир с неукротимым Ричардом. Но в один из осенних дней 1183 года Генрих получил известие, что его старший сын тяжело заболел, лежит в замке неподалеку от Лиможа и просит отца срочно приехать к нему.

К тому времени измены, обманы, западни и ловушки стали в этой войне столь обычны, что Генрих изверился в слове своих сыновей. Он воспринял весть о болезни Генриха-младшего как очередную ловушку и лишь посмеялся над письмом.

А совсем недалеко от него метался в смертельной болезни сын. Ему чудилось, что к постели подошел Томас Бекет и грозит адом. Умирающий принц приказал слугам накинуть ему на шею веревку и стащить на пол: он хотел доказать тени Томаса, что раскаивается и недостоин иной смерти. Слуги подчинились, и полузадушенный Генрих еще несколько минут катался по холодному каменному полу. Потом умер. Проклятие Бекета висело над всей семьей.

Когда Генрих все же прискакал в замок, там уже шли приготовления к похоронам.

Этот удар и пришедшая вскоре из Парижа весть о том, что его третий сын, Годфри, погиб, участвуя в рыцарском турнире, сразили стареющего короля. Но война не прекратилась.

В 1180 году умер Людовик VII. Французский престол унаследовал принц Филипп. Ему было пятнадцать лет. Он был на восемь лет моложе Ричарда, но разница в возрасте не чувствовалась. Жестким характером и умом Филипп далеко превосходил и своего слабовольного отца, и Ричарда.

Впервые с Филиппом Генрих познакомился года за два до вступления его на престол, во время перемирия с Людовиком. Тогда юный принц подошел к Генриху и сказал:

– Сир, вы доставили много бед моему отцу. Я понимаю, что вы всегда брали над ним верх. Я не могу помешать вам, сир, но обещаю, что, когда вырасту, отберу у вас все, что вы отняли у отца.

Тогда Генрих рассмеялся, словно мальчик пошутил. Но запомнил эти слова, произнесенные с недетской настойчивостью.

Миновало еще несколько лет после смерти Генриха-младшего. Теперь английский король больше защищался, нежели нападал, он старался сохранить завоеванное, но делал это вполсилы, потому что его душу грызли горькие сомнения: а ради кого он борется, сражается, копит, устанавливает законы и казнит?

Генрих был выдающимся государственным деятелем. Но, хотя цель его заключалась в создании сильного государства, он всегда оставался французским феодалом. Государство Генриха точнее было бы назвать Анжуйским государством, в которое в качестве составной части входила Англия. Владея несколькими языками, Генрих не знал английского. Государство было собственностью короля. И проблема, кому его оставить, была для короля основной. То он решал отдать корону льстивому Джону, то думал, не передать ли страну канцлеру Годфри, сыну прекрасной Розамунды, то старался помириться с Ричардом…

В последние годы жизни Генриха значительное влияние на положение дел в Европе стал оказывать новый фактор: из Палестины прибыл архиепископ Тирский с известием о падении Иерусалима и о страшной угрозе христианским государствам, исходившей от султана Салах ад-Дина.

Агитация за новый крестовый поход нашла широкий отклик не только потому, что христианский мир был весьма удручен потерей Гроба Господня, но и потому, что поход по тем или иным причинам устраивал многих европейских государей. Пока шла подготовка к нему, в Европе по приказу папы был установлен всеобщий мир, и новый архиепископ Кентерберийский издал указ, грозивший отлучением любому нарушителю спокойствия. Генриха эта ситуация устраивала: он вел в последние годы оборонительную войну – король Филипп всерьез принялся отвоевывать земли, потерянные его отцом.

Встреча Генриха II с Филиппом Августом в Бонмулине в 1188 г. XIX в.

Для Ричарда Львиное Сердце крестовый поход значил больше, чем для прочих; он был рыцарем, он желал быть первым и прославиться на века. Но для этого требовалась армия, а снарядить ее без отцовской казны было невозможно. Так что и французский король, и английский принц не намеревались соблюдать перемирие и ждали лишь удобного момента, чтобы вновь ударить по Генриху.

Генрих же воспользовался призывом архиепископа Тирского для того, чтобы, вернувшись в Англию, обложить громадным налогом всех ее жителей, хотя сам в Палестину не собирался. Ему были нужны деньги для своей войны.

Пока Генрих был в Англии, Филипп нарушил перемирие, не убоявшись угроз папы, так как считал себя незаменимым в крестовом походе. Он решил окончательно добить Генриха, прежде чем выступить на Восток. Он вторгся в Аквитанию, и тамошние рыцари, подданные Элеоноры, перешли на его сторону. Ричард во всех боях был рядом с французским королем. Война разгорелась с такой яростью, что все забыли о Святой земле.

Генрих, спешно вернувшись во Францию, не сумел собрать большого войска из-за измены собственных вассалов. Он начал отступать. Оставленные им города пылали, подожженные французами. Говорят, что Генрих рыдал, бессильный их защитить. Его войско состояло в основном из наемников, а те сражались плохо. Слабость и неуверенность Генриха, слухи о его болезни торопили вассалов переменить фронт.

Филипп Август вторгается в Аквитанию. Иллюстрация из рукописи. XV в.

Враги преследовали Генриха днем и ночью. Однажды Ричард так спешил, что догнал отряд Генриха, не успев надеть шлем и облачиться в кольчугу. И тут он вдруг увидел перед собой Уильяма Маршалла, одного из военачальников Генриха, тот уже поднял копье, чтобы пронзить принца. Ричард не растерялся. Он крикнул, что отказывается сражаться без шлема и кольчуги. Уильям Маршалл, человек благородный, чертыхнулся и вонзил копье в коня Ричарда. Затем ускакал догонять короля.

Единственным утешением в эти дни был для Генриха приезд его незаконного сына Годфри, прибывшего из Англии с небольшим отрядом. Годфри поклялся не оставлять отца в беде. Он уговаривал его уехать в Англию, где можно укрыться от врагов. Но для Генриха судьба королевства решалась во Франции, и он продолжал неравную борьбу. Наконец, когда Генрих был в Шиноне, его настигла весть, что дальше двигаться некуда – впереди поднялся мятеж. Графство Анжуйское тоже отложилось от короля.

Филипп прислал гонца с предложением встретиться и обсудить условия мира. Он рассчитывал, что, загнанный в угол, английский король будет вынужден принять его требования. Генрих согласился. Он сел на коня и двинулся к месту встречи, но в пути ему стало так плохо, что пришлось остановиться. Короля уложили в крестьянском доме. Годфри послал нарочного к французам, сообщая о болезни отца и прося перенести срок встречи.

Замок Шинон

Когда Филипп прочел это письмо, он молча передал его Ричарду Львиное Сердце. Ричард с усмешкой сказал:

– Опять хитрости старого волка. Не верь ему.

Ответ Генриху гласил: король Англии должен прибыть на место переговоров на следующий день.

За ночь Филипп с Ричардом еще раз просмотрели условия мира – они были тяжелыми для англичан, ибо предусматривали отказ от многих владений, выплату большой контрибуции и прощение вассалов, которые выступали против Генриха.

Узнав наутро о письме врагов, Генрих заставил себя подняться. Годфри уговаривал отца отправиться в путь на носилках, но тот отмахнулся. Он не мог позволить себе предстать перед этими молокососами немощным стариком.

Король и принц ждали Генриха в условленном месте. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: перед ними – умирающий. Но это не тронуло победителей. Генрих отказался сойти с коня: он не был уверен, что сможет вновь взобраться в седло.

Ричард Львиное Сердце возле умирающего отца, короля Генриха II. 1189 г. Иллюстрация из «Истории Англии» Касселя. Начало XX в.

Казалось, Генрих дремлет и с трудом заставляет себя прислушиваться к многочисленным унизительным условиям мира. Он даже не возразил против пункта, требующего расстаться с Алисой. Затем Ричард поднялся и спросил, не желает ли отец ознакомиться со списком вассалов, которые ему неверны. Тот кивнул. Ричард ткнул пальцем в первое имя в списке – это был принц Джон, надежда Генриха. Он тоже успел предать отца.

– Теперь мне все равно, что со мной случится, – сказал Генрих.

Ричард и Филипп молча глядели на Генриха. Филипп понимал, что больше он никогда не увидит короля Англии. Ричард размышлял, не притворяется ли отец. Если король умрет, это будет означать, что Ричард заставил отца подписать постыдный договор, который придется выполнять ему самому, как только он станет королем. Принц обернулся к Филиппу. Тот понял встревоженный взгляд союзника и лукаво усмехнулся.

Надгробие Генриха II в аббатстве Фонтевро, Франция

Генрих умирал еще семь суток. Днем он молчал, а ночью его охватывало отчаяние, и он рычал:

– Позор побежденному королю!

Он умер на руках у Годфри, повторяя, что хотел бы отдать королевство ему, но понимает, что это – смертный приговор сыну.

– Эти волки сожрут тебя.

И последние его слова были обращены к Годфри:

– Ты – мой единственный сын.

Ричард прискакал на похороны отца. Он чувствовал себя обманутым. Какого черта отец подписывал договор, если знал, что умирает? Отныне Филипп ему не союзник – их дружба кончилась.

Но сначала надо было утвердить власть. И готовиться к крестовому походу. Остальное может подождать.

И в тот же день Ричард послал верных людей в Лондон с приказом: немедленно освободить королеву-мать и перевезти ее в Виндзорский дворец. Пока он не вернется в Англию, управлять страной будет Элеонора.

Виндзорский замок. Англия

Данный текст является ознакомительным фрагментом.