Глава 7 Немецкая разведка и контрразведка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 7

Немецкая разведка и контрразведка

Чтобы хорошо представлять, в каких условиях приходилось жить и бороться партизанам и сочувствовавшим им людям, необходимо ознакомиться со структурой немецких разведывательных и контрразведывательных органов, одной из основных задач которых была борьба с сопротивлением населения оккупированных территорий. Их деятельность будет рассмотрена на примере подразделений абвера, полиции безопасности и СД, которые действовали в Идрицком и Себежском районах. Все они были объединены в единую машину и активно сотрудничали друг с другом. Служба безопасности (СД), созданная в системе СС рейхсфюрером СС Г. Гиммлером, была самой мощной государственной политической разведслужбой и осуществляла руководство всеми полицейскими спецслужбами рейха. Она включала в себя тайную государственную полицию — гестапо, криминальную полицию — крипо, объединенные в рамках полиции безопасности — зипо, полицию порядка — орпо. Последняя состояла из имперской охранной полиции — шупо, муниципальной охранной полиции, жандармерии и других служб.

Все они без исключения активно работали в Себежском и Идрицком районах. Официальный состав органов СД носил униформу войск СС и имел аналогичные звания. Отличала их от эсэсовцев ромбовидная нашивка над обшлагом левого рукава с буквами «SD». На оккупированной территории действовали оперативные группы СД (айнзатцгруппы), которые были созданы накануне войны, в мае 1941 года. Их было четыре: «А», «В», «С», «D». Каждая состояла из штаба и специальных команд (зондеркоманд), работавших в районах расположения армейских частей и оперативных команд (айнзатцкоманд), осуществлявших работу в оперативном тылу войск вермахта. Зондеркоманды и айнзатцкоманды в своем составе имели 10170 сотрудников (1015 офицеров, 4050 унтер-офицеров и 5080 солдат войск СС) и выполняли следующие задачи:

захват и обыск зданий советских, партийных, правоохранительных органов и штабов частей Красной армии;

розыск, аресты и уничтожение партийных и советских работников, сотрудников НКВД, армейских командиров и комиссаров;

выявление и ликвидация местного партийного и комсомольского актива, советской агентуры и евреев;

ведение борьбы в тыловых районах войск вермахта со всеми проявлениями антинемецкой деятельности, партизанским движением и подпольем.

Для успешной работы органы полиции безопасности и СД создали мощную агентурную сеть среди населения из числа старост, волостных старшин, полицейских, лесников, хозяев торговых точек и пунктов общественного питания, ресторанов, баров, людей, занимавших малозаметные должности. Агентура обязана была следить за настроениями жителей, появлением партизан и подпольщиков. Она объединялась в резидентуры. Резидентами назначались лица из числа проявивших себя предателей и представителей органов власти. Основная деятельность полиции безопасности и СД была направлена на уничтожение партизан и подполья, организацию карательных операций с привлечением для участия в них полиции охраны порядка, полицейских частей, войск охраны тыла и вермахта.

До марта 1942 года всеми подразделениями полиции безопасности и СД руководили начальники айнзатцгрупп, а потом в рейхскомиссариате «Остланд», в который входили Идрицкий и Себежский районы, были введены должности командующих полицией безопасности и СД, в подчинение которым были переданы айнзатцкоманды, айнзатцгруппы и зондеркоманды, а также охранные части, местная и вспомогательная полиция. Они имели свои низовые территориальные органы: отделы, отделения и пункты.

Охранная полиция и жандармерия использовалась полицией безопасности и СД для выявления, преследования и уничтожения партизан и подпольщиков, изъятия оружия у населения, ведения надзора за регистрацией жителей и выдачей удостоверений личности, проверки документов, осуществления контроля за дорожной и промышленной полицией, несения охраны тюрем, проведения обысков, арестов и конфискаций, акций устрашения.

В Идрицком и Себежском районах действовала айнзатцгруппа «А», в которую входили: айнзатцкоманда № 2, айнзатцкоманда № 3, зондеркоманда 1А, зондеркоманда 1Б. Айнзатцгруппа «А» была придана группе армий «Норд» («Север») и оперировала в Латвии, Литве, Эстонии, Калининской, Ленинградской и Новгородской областях. Группа проводила контрразведывательную работу, разведку и карательные операции против партизан и населения. Вместе с формированиями из числа предателей ею были организованы массовые облавы и проверки населения. После осуществления арестов неблагонадежные лица направлялись в лагеря для гражданского населения или военнопленных, а партизаны, подпольщики, представители актива расстреливались. До 15 октября 1941 года подразделениями айнзатцгруппы «А» было убито 135 тысяч человек.

Контрразведкой занимались группы в составе одного офицера, двух-трех унтер-офицеров, нескольких солдат-резервистов войск СС и переводчиков из числа местных жителей-предателей. В Идрицком и Себежском районах действовали подразделения айнзатцкоманды № 2. Ее основная оперативная работа была развернута в Латвии, и районах, граничивших с Белоруссией. В конце 1941 года команда была реорганизована и разделена на территориальные команды полиции безопасности и СД генерального округа «Латвия».

Высшими фюрерами СС и полиции области «Остланд» были группенфюрер СС Прюцманн, обергруппенфюрер СС Ф. Еккельн, группенфюрер СС доктор Г. Бреденс. В подчинении у них находились руководители СС и полиции Белоруссии, Латвии, Литвы и Эстонии. Территориальные органы полиции безопасности и СД были единым аппаратом, исполнявшим обязанности гестапо, полиции и СД. Личный состав их был укомплектован большим количеством бывших офицеров латвийской армии, членами «Перконкруста» и айзсаргами.

Особую активность разведывательные и контрразведывательные спецслужбы проявляли в Идрицком и Себежском районах, что было связано с особенностями их географического расположения на стыке границ России, Латвии и Белоруссии, а также тем, что здесь граничили зоны ответственности групп армий «Север» и «Центр». Здесь пересекались интересы разведорганов групп армий, вынужденных в связи с этим тесно сотрудничать друг с другом.

Разведывательный и контрразведывательный орган абвер (в переводе — «отпор» или «защита») состоял в штате вооруженных сил и имел несколько отделов. Основными звеньями его являлись абверштелле (ACT), которые вели разведывательную и контрразведывательную работу. ACT имели два основных отдела: 1-й разведывательный и 2-й контрразведывательный. Во всех крупных гарнизонах, в частности в городе Себеж и поселке Идрица, абвер имел своих сотрудников (абвер-офицеров), являющихся одновременно представителями ACT. Они вели самостоятельную контрразведывательную работу среди населения в тыловых учреждениях и предприятиях. Идрицкий и Себежский районы находились в зоне деятельности абверштелле «Остланд». Этот ACT был сформирован в июле 1941 года и действовал до лета 1944 года.

Весной 1941 года всем армейским группировкам были приданы по одной разведывательной, диверсионной и контрразведывательной абверкоманде (АК), а армиям — абвергруппы (АГ), подчиненные абверкомандам. Абверкоманды и абвергруппы, как разведподразделения, были основными органами разведки и контрразведки на Восточном фронте, осуществлявшими свою деятельность на практике.

В зону ответственности абверкоманды 104 (АК-104) с подчиненными ей абвергруппами АГ-104, АГ-111, АГ-112 и АГ-118 входили Идрицкий и Себежский районы. АК-104 и ее абвергруппы действовали при группе армий «Норд» («Север»), имели радиопозывной «Марс». Ею последовательно руководили майор Редтке, подполковник Гемприх (он же Петергоф), подполковник Ганс Шиммель и капитан Бер. С началом войны АК-104 прибыла в Псков. Она вела разведработу против Волховского, Калининского, Ленинградского, Северо-Западного, 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов. Агентура для нее готовилась в разведшколах в городах Варшава, Мишене, Брайтенфурт, Борисов, Лете, Валга, Стренчи, Мыза, Кумна, Вацати, Балдона. Вербовку проводили обер-лейтенант фон Клейст, полковник Якобсон, подполковник Гемприх, капитан Мартинкус и специально созданные группы вербовщиков из военнопленных. Агентура перед заброской в наш тыл размещалась на конспиративных квартирах в Пскове, откуда направлялась на переправочные разведпункты в город Изборск или деревни Вазуны и Каменка. Перед заброской агенты сводились в резидентуры по два-три человека, которым обязательно придавался радист. Забрасывали их с Псковского, Рижского и Смоленского аэродромов, и лишь в исключительных случаях — пешим порядком через линию фронта. Перед заброской командование АК-104 часто проверяло благонадежность агентов, применяя метод ложной выброски на территорию подконтрольную немецкой армии, с организацией преследования группы поисковыми отрядами солдат, переодетых в форму НКВД. Однажды в ходе такой ложной выброски резидентура агента Сорокина вступила в бой с преследователями, убив много немецких солдат. Сорокина отправили в лагерь, где он был расстрелян. С лета 1942 года в АК-104 под видом перебежчика был внедрен разведчик Мелентий Малышев, поставлявший о ней и разведшколе в местечке Валга, где он служил, ценнейшую информацию.

Абверкоманда 204 (АК-204) действовала при немецкой группе армий «Север» против Ленинградского, 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов. Последовательно ею руководили полковники Эшвегер, Мутрайт, Мехлис и майор Реннеке. Агенты для нее вербовались в Кингисеппском лагере военнопленных, а также централизованно направлялись из диверсионно-разведывательных школ. АК-204 вела активную деятельность по борьбе с партизанами в Идрицком и Себежском районах. Ее абвергруппа-211 (АГ-211) участвовала здесь в уничтожении деревень и их жителей. Заброска агентов производилась с Псковского аэродрома. До февраля 1944 года АК-204 дислоцировалась в городе Псков, а с февраля по сентябрь 1944 года в местечке Улброк в 12 километрах от города Рига. Она вела подготовку агентов из членов латышских организаций «Перконкруст» и «Айзсарги». Командой из числа латышей была укомплектована группа «Зельбсшутц» («Самозащита»), в которой велась подготовка агентуры, оставляемой для оседания в советском тылу. Входившей в состав АК-204 абвергруппой АГ-211 руководили последовательно обер-лейтенанты Каппе и Шпейдель. Агентура для нее вербовалась в лагерях военнопленных в Старой Руссе, Порхове, Кингисеппе и Пскове. Прибывавшие в состав группы агенты зачислялись в специальный батальон майора Грачева, который проходил спецподготовку по подрывному делу и использовался для разведки переднего края советских войск, захвата «языков», важных объектов, участия в антипартизанских акциях. При необходимости из батальона отбирались группы в пять-семь человек для заброски в советский тыл. Начиная с 1943 года при АГ-211 действовали курсы пропагандистов для работы в советском тылу. Начальником курсов, которые располагались в деревне Горки Солецкого района Ленинградской области, был бывший полковник Красной армии Боярский. В конце сентября 1943 года 2-я рота батальона во главе с Павлом Автуховым перешла к партизанам, а из состава 1-й роты вместе с ней ушли 16 человек. За это руководство АГ-211 было осуждено военно-полевым судом, группа переформирована, а оставшийся личный состав переведен во Францию. До октября 1943 года вновь сформированная АГ-211 дислоцировалась в Солецком районе, а потом в городе Псков. В январе 1944 года она была переведена в город Пярну, где создавала тайные базы оружия и продовольствия и вербовала диверсионную агентуру из населения.

Абверкоманда-304 (АК-304) была сформирована до начала войны и придана группе армий «Север». Ее начальниками последовательно были майоры Кламрот и Гезенреген. Ей были подчинены абвергруппы АГ-311, АГ-312, АГ-313, АГ-317, АГ-319, АГ-326. Абверкоманда и входящие в нее абвергруппы работали во взаимодействии с АК-104 и АК-204, а также с 713, 715 и 501-м подразделениями гестапо (ГФП). АК-304 вела картотеку, которая помогала опознавать попавших в плен партизан и агентуру НКВД, легко и быстро перепроверять их показания на допросах о руководстве и личном составе партизанских отрядов, добиваться от пленных правдивых показаний, на основе чего проводить их перевербовку, а затем направлять в качестве агентов к партизанам или в советский тыл. Далее рассмотрим организацию и деятельность только тех абвергрупп из состава АК-304, которые действовали в Идрицком и Себежском районах, а именно 311, 313 и 317-й.

Деятельность абверкоманды-304 и гестапо, методы их работы хорошо освещает докладная записка начальника управления НКГБ по Ленинградской области:

Совершенно секретно

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Контрразведывательная команда № 304

декабрь 1943 года

Функции работы.

В функции 304-й контрразведывательной команды входит выявление и локализация деятельности разведывательных и партизанских групп и отрядов, а также агентуры органов советской разведки и контрразведки. Многочисленные материалы свидетельствуют о том, что 304-я команда и ее группы являются в этом отношении основным контрразведывательным органом противника, который ведет свою работу на оккупированной территории Ленинградской области. Одновременно команда и ее группы на местах ведут контрразведывательную работу по внедрению своей агентуры в органы советской разведки и контрразведки, а также в партизанские отряды.

Дислокация штаба команды в Пскове совместно со штабом северной армейской группы войск германской армии «Норд», а также дислокация разбросанных ее периферийных групп на оккупированной территории области в тылу 16-й и 18-й немецких армий, дает основание сделать вывод, что 304-я контрразведывательная команда осуществляет свою работу на всей оккупированной территории области в тылу войск северной группы «Норд». Команда и ее группы являются совершенно самостоятельными оперативными единицами с вполне определенными указанными выше функциями. В оперативном и административном отношении она подчинена только штабу контрразведки «Вали-3». На местах команда и ее группы в оперативном отношении контактируют свою работу соответственно с контрразведывательной службой отделов 1Ц штаба северной группы войск «Норд», отделами 1Ц 16-й и 18-й армий, корпусов.

В ряде случаев, по-видимому в связи с отсутствием достаточного количества квалифицированных офицерских кадров в составе подразделений команды, последняя сама по своей линии настаивает перед «Вали-3» об оказании ей в этом практической помощи со стороны гестапо. Так, например, 25 ноября 1943 года начальник 304-й контрразведывательной команды майор Кламрот настаивает перед «Вали-3» о необходимости «…затребовать для укрепления 317-й контрразведывательной группы бывшего руководителя группы гестапо № 727 начальника полевой полиции в городе Идрица комиссара Зибольда…». «Независимо от того, — указывает далее Кламрот, — необходимо было бы в Идрице иметь свою группу гестапо, так как без помощи гестапо контрразведывательная группа может вести работу только в лесу».

Существование постоянной оперативной связи в работе 304-й команды и ее групп на периферии с гестапо подтверждается также данными о совместной разработке и ликвидации вскрытой в Пскове в апреле сего года резидентуры, связанной с одной из партизанских бригад, которые проводились 319-й контрразведывательной группой в контакте с псковским гестапо. «С 9 апреля по 17-е, — как сообщается далее, — арестовано 17 человек. Аресты производились самостоятельно группой № 319 с помощью гестапо».

Аналогичные факты, подтверждающие тесный оперативный контакт 304-й контрразведывательной команды и ее групп на периферии с подразделениями гестапо, зафиксированы по ряду групп. Подтверждается это также неоднократными перемещениями руководящего состава команды и групп, которые производились только по указанию штаба контрразведки «Вали-3». В то же время отмечены неоднократные указания «Вали-3» о том, чтобы 304-я команда связалась и контактировала свою работу с отделом 1Ц «Норд», учтя опыт работы последнего по обслуживанию восточных частей (по-видимому, власовских подразделений Русской освободительной армии) и по другим оперативным вопросам. Также по распоряжению «Вали-3» 312-я контрразведывательная группа была поставлена на все виды довольствия при одном из подразделений 281-й егерской охранной дивизии. Последняя выполняет функции, аналогичные функциям наших войск управления и охраны тыла.

304-я контрразведывательная команда ведет свою работу главным образом в тыловых районах, находящихся вне сектора обслуживания органов армейской контрразведки отделов 1Ц, и в функции последних не вмешивается. Однако, когда возникает необходимость срочной локализации деятельности нашей агентуры, контрразведывательная команда принимает в этом активное участие по своей линии. Так, например, когда в феврале 1943 года в прифронтовом районе около города Старая Русса активно работала одна из радиофицированных групп, начальник 304-й команды, информируя об этом начальника 311-й группы, предложил последнему «срочно разведать и результаты доложить».

Команда и ее группы поддерживают постоянно тесную связь с гестапо и, мобилизуя свой агентурный аппарат, способствуют в быстрейшем выявлении и изъятии агентуры разведывательных и партизанских групп и отрядов.

Вся агентура, разведывательно-диверсионные группы и отряды, переброшенные в тыл противника, после их задержания поступают в распоряжение группы 304-й контрразведывательной команды и лично в распоряжение ее штаба. Здесь задержанная агентура тщательно допрашивается в целях изучения структуры и методов работы органов советской разведки и контрразведки и возможной перевербовки агентуры. Попутно в процессе расследования по делам выявленной советской агентуры выясняются и разведывательные данные о Красной армии, обстановке в советском тылу. По всем этим данным информируются отделы 1Ц и отдел 1Ц «Норд». Большой интерес в этом отношении для контрразведывательной команды представляют наши радисты, радиоаппаратура которых и особенно шифр, документы подлежат наиболее тщательному изучению.

Начальник управления НКГБ СССР ЛO

комиссар государственной безопасности 3-го ранга

Кубаткин

В марте 1942 года для борьбы с партизанским движением, ведения разведывательной и контрразведывательной деятельности в структуре абвера при штабе «Вали» был создан «Специальный штаб „Россия“» (другое название «Зондерштаб Р»), которым руководил бывший офицер царской армии (в звании штабс-капитана он занимал должность начальника разведотдела штаба 3-й армии) зондерфюрер (майор) Борис Алексеевич Хольмстон-Смысловский. Это фактически был русский отдел контрразведки абвера. «Зондерштаб Р» находился в непосредственном подчинении начальника «Вали-1» майора Брауна. Заместителем у Смысловского был бывший советский полковник М.М. Шаповалов (Раевский).

Всю практическую деятельность «Зондерштаб Р» проводил через межобластные резидентуры, которые именовались «разведывательно-резидентские области». Вся оккупированная территория до июля 1943 года была разделена на пять, а позднее на четыре разведывательно-резидентских области. Интересен тот факт, что резидентуры двух разведывательно-резидентских областей — «Ц1» и «Д» — находились в Идрицком и Себежском районах. Это свидетельствует о высокой насыщенности этих районов резидентами, агентурой и их информаторами из числа населения, завербованными штатными агентами резидентур.

Через сеть информаторов и разведчиков из числа жителей резидентуры выявляли места дислокации партизанских отрядов, их численность, наличие в них руководителей НКВД, средств связи и т. п. Для разложения и склонения партизан к сдаче резидентуры внедряли к ним своих агентов. К началу 1943 года на Идрицкий и Себежский районы была наброшена густая паутина абвера и гестапо. Территория районов была насыщена гитлеровскими разведывательными и контрразведывательными органами. На основе соглашения между главным управлением имперской безопасности и абвером в феврале 1942 года были созданы группы действия (айнзатцгруппы), представлявшие собой объединенные отряды полиции безопасности и СД для обеспечения безопасности армейского тыла и подавления сопротивления «новому порядку» на оккупированной территории.

С 1942 года немцами принимались все меры для того, чтобы разложить партизанские отряды. Особая ставка делалась на их дискредитацию среди населения. Для этого отряды полицейских проходили подготовку на специальных курсах и под видом партизан проникали на территорию партизанского края, учиняя расправы над населением. В наставлении этих курсов говорилось: «Это будет означать, что одетые в гражданское и шатающиеся банды для борьбы с партизанами должны быть большей частью составлены из людей, знающих местный язык и районы. Это будет являться наилучшим методом борьбы с большевистскими отрядами… Эти банды должны носить настоящую русскую одежду, иметь исключительно русское оружие, предъявлять советские документы… Их задача должна сводиться к одному: грабить население, жечь деревни, расстреливать всех, кто поддерживает большевистские банды, чинить всякое зло, чтобы настроить их против партизан…»

Подготовленные отряды провокаторов начали появляться в деревнях партизанского края и за его пределами. Жители не могли отличить их от настоящих партизан, гостей встречали приветливо, делились с ними последним. Через несколько суток лжепартизаны появлялись опять в тех же деревнях, требуя продуктов питания. Когда им отказывали в помощи, так как люди сами голодали, начиналось применение оружия, избиения, грабежи, насилия. После этого власти распространяли газеты и листовки, в которых население информировалось о кровавых злодеяниях партизан с указанием конкретных случаев. Командование бригад, подпольные Идрицкий и Себежский райкомы ВКП(б) в этой связи выпустили и распространили в виде листовок специальное обращение к населению, в котором говорилось: «Дорогие товарищи, на нашей свободной территории усиливают деятельность фашистские провокаторы. Они выдают себя за партизан… Будьте бдительны, не поддавайтесь на их провокации, своевременно сообщайте командованию партизан и комендантским старостам о всех подозрительных. Вылавливайте и арестовывайте палачей народа…»

В ряде случаев секретным службам удавалось заслать к партизанам свою агентуру. Собранные ею сведения использовались при планировании и проведении карательных операций. Вербовку агентов разведка проводила среди взятых в плен красноармейцев и мирных граждан. Основная ставка делалась на изменников, националистов, в прошлом судимых или репрессированных лиц: кулаков, уголовников и членов их семей. В ходе вербовки ориентировались на лиц, знавших военное дело. Наличие у агента минимума военных знаний, знакомство с обстановкой на фронте и в прифронтовой полосе облегчало выполнение разведзаданий.

К 1943 году немцы создали в Себежском и Идрицком районах широкую контрразведывательную сеть. Очень активно по выявлению подпольщиков, партизанских связных и жителей, сочувствовавших партизанам или оказывавших им помощь, работали агенты гестапо во главе с Венцелем. Старосты деревень обязаны были обзавестись несколькими агентами, немедленно сообщавшими о появлении партизан в ближайший гарнизон. Была установлена специальная плата: тот, кто выдаст партизана, незамедлительно получал лошадь, корову и 10000 рублей или 1000 оккупационных марок. По населенным пунктам были развешаны объявления, где, наряду со щедрым вознаграждением за выдачу партизан, перечислялись суровые меры наказания за их укрывательство. Если до сих пор партизан, подпольщиков и их помощников оккупанты казнили где придется — на деревьях, на столбах и даже крыльцах домов, — то теперь в центре города Себеж, в поселке Идрица и на территории других крупных гарнизонов были выстроены «стандартные» виселицы из толстых бревен, покрашенных в черный цвет, на которых постоянно кто-то висел. Казни стали проводиться публично. Население на них сгонялось полицией под угрозой применения оружия. Казненных не разрешалось снимать несколько суток. А когда их снимали, вешали других.

Здесь уместно вспомнить рассуждения начальника германского Генштаба Кейтеля: «Следует учитывать, что на оккупированных территориях человеческая жизнь ничего не стоит…» А в инструкции по борьбе с партизанами было сказано: «В борьбе с партизанами необходимо применять все имеющееся оружие и проявлять крайнюю жестокость. Проявление к партизанам неуместной жалости равносильно угрозе жизни наших людей… Помните: всех партизан, захваченных в бою, прежде всего следует допросить, а затем расстрелять или повесить…» Чтобы запугать людей, немцы издавали все новые и новые устрашающие объявления и приказы. Вот один из них, подписанный командиром карательного отряда Эрнстом: «За последнее время деятельность партизан усилилась. Германские военные власти не раз приказывали всему населению объединиться для совместной борьбы и окончательного уничтожения партизан. Ввиду того что напоминание в объявлении через печать не принимается населением к исполнению, приказываю:

1. В деревнях немецкими военными властями должны быть задержаны отдельные люди и взяты в качестве заложников.

2. Заложниками могут быть взяты как мужчины, так и женщины, так как нередко бывали случаи поддержки партизан со стороны женщин.

3. Заложники могут быть помещены в вагоны железнодорожных составов и в случае катастрофы погибнут в первую очередь.

4. В случае непрекращения преступной деятельности партизан всю тяжесть наказания, предусмотренного законом военного времени, будут нести лица, взятые в качестве заложников. С заложниками, совершившими побег, будут обходиться по законам военного времени».

5 октября 1943 года был издан специальный приказ, который назывался «Обращение с пойманными бандитами». В соответствии с ним пленных партизан и перебежчиков отныне следовало рассматривать не только как источник развединформации и рабочей силы для Германии, но и как возможное пополнение все более редеющих формирований из предателей. Начальник себежского отделения гестапо капитан Венцель постоянно жаловался своему начальству на нехватку квалифицированных кадров для борьбы с партизанами.

Наконец, в помощь Венцелю и себежскому отделению СД был направлен отряд Мартыновского, сформированный для борьбы с патриотами. Он сразу же создал большую угрозу подпольщикам и партизанам. Соединением Мартыновского управляло территориальное представительство абвера в Прибалтике «Абверштелле-Остланд», во главе которого стоял полковник Неймеркель. Непосредственными руководителями Мартыновского были штандартенфюреры Кнолле и Скорцени. Мартыновский, поляк по происхождению, отбыв тюремное заключение в 1940 году и лишенный ленинградской прописки, поселился в городе Луга, а затем в Пскове. Оказавшись в оккупации, он стал пособником фашистов, был направлен в спецшколу, по окончании которой получил звание лейтенанта немецкой армии. Некоторое время он находился при штабе одной из карательных частей, размещенной в Пскове. Отметив его рвение, немцы поручили Мартыновскому комплектование лжепартизанской группы, а затем отряда. Отряд был сформирован и обучен в Германии. В него были отобраны изменники из числа военнопленных русских и белорусов, изъявившие желание воевать на стороне гитлеровской армии. Часть отряда лжепартизан-провокаторов была скомплектована из числа уголовников и закоренелых убийц.

Кровавый путь этого соединения начался под Лугой. На Сороти в 1942 году оно едва не было уничтожено ленинградскими партизанами бригады А. Германа. Руководители соединения Мартыновский и Игорь Леонидович Решетников (1920 года рождения, уроженец Новгородской области), почувствовав, что попали в партизанскую западню, бросили своих солдат и бежали. Потом они были переброшены немцами в Белоруссию, где создали из предателей и бывших уголовников новую банду, пока не были разгромлены белорусскими партизанами.

Восстановив отряд в поселке Красногородское, Мартыновский в ноябре 1943 года был направлен со своими подручными Купфером, Оскаром Нарицей, Игорем Решетниковым, Романом Богдановым, Тереховым, Орловым, составлявшими штаб отряда, в город Себеж. Отряд насчитывал более 100 убийц и провокаторов и расположился в километре от города, в здании школы у железнодорожной станции, а частью в деревне Глазково. Подчинялись мартыновцы начальнику себежского отделения СД Шпицу, имели на вооружении шесть ручных пулеметов, миномет, автоматы и винтовки советского производства. Одеты бандиты были по-разному, в основном в гражданскую одежду, а некоторые — в красноармейскую форму со знаками различия. Почти у всех на груди висели советские ордена и медали. Сам Мартыновский изображал из себя капитана Красной армии. Красноармейская форма не могла наводить на подозрение, так как в тылу фашистов в это время действовало немало диверсионных и разведгрупп, да и самим партизанам она иногда забрасывалась авиацией. По замыслу оккупантов, банда Мартыновского должна была проникать в районы действий партизанских отрядов, выявлять и уничтожать их, расстреливать советских патриотов, совершать от имени партизан грабежи и разбои, компрометируя перед населением партизанское движение.

Часто пишут, что официально это подразделение именовалось «Ваффен СС ягд Фербанд Ост» (истребительное соединение войск СС «Восток») или же «Антипартизанен группен». На самом деле «Ваффен СС ягд Фербанд Ост» было создано только в октябре 1944 года по распоряжению рейхсфюрера СС Гиммлера. В период действия лжепартизанского отряда Мартыновского в Идрицком и Себежском районах оно подчинялось СД и абвергруппе АГ-212, являясь карательным отрядом войск СС.

За поимку партизан мартыновцам выдавались щедрые наградные. Немцы позаботились о том, чтобы лжепартизаны знали фамилии и имена командиров и комиссаров многих бригад и отрядов, действовавших на территории партизанского края. Встречаясь с партизанами одного формирования, они выдавали себя за партизан другого соединения. Они рыскали по Себеже кому и Идрицкому районам, как двуногие волки, убивая людей, не щадя ни стариков, ни детей. Нацепив на шапки красные ленты или звездочки, они врывались в деревни, с ходу расстреливали полицаев, что в интересах дела им было разрешено, распевали советские песни. Жители радовались, что пришли свои, раскрывали бандитам душу. А ночью начиналась кровавая расправа.

Некоторые партизанские отряды пытались устраивать засады на Мартыновского, но безуспешно. Тот со своими людьми появлялся всегда там, где его не ждали. Почти в каждый свой выезд «на охоту» мартыновцы брали в плен двух-трех партизан и быстро уходили под защиту крупных гарнизонов.

Правой рукой Мартыновского был И. Решетников, завербованный гестапо в качестве агента по выявлению патриотов. В октябре 1944 года, уже в Польше, Решетников застрелил Мартыновского, его жену, двухлетнего сына, тещу, якобы за намерение бежать за границу, а сам возглавил отряд. Немцы присвоили ему звание капитана войск СС, наградили Железным крестом и Восточной медалью. Он действовал под личным руководством знаменитого диверсанта О. Скорцени и командовал созданной в октябре 1944 года ротой истребительного соединениях СС «Восток», насчитывавшей 180 солдат. При наступлении советских войск она участвовала в обороне города Познань, но при появлении наших танков ее личный состав разбежался. Оберштурмфюреру СС Решетникову опять удалось скрыться. После войны под фамилией Чернов он пытался осесть в Европе, однако был арестован. Сначала он симулировал сумасшествие, а во время суда прикинулся глухонемым. В августе 1962 года Решетников военным трибуналом в городе Псков был приговорен к расстрелу.

Для выявления партизан и их связей широко использовались старосты, полицейские, лесники, родственники и знакомые агентов. Активно использовались маршрутные поездки агентов в места активной деятельности партизан под видом переписи скота, учета беспризорных детей, торговли товарами, закупки сельхозпродукции. Маршрутная агентура добывала сведения о партизанах путем разработки лиц, связанных с ними, и их родственников. Наработанные материалы направлялись для реализации в СД, ГФП, отделы 1Ц воинских частей, фельд- и ортскомендатуры. В конце 1942 — начале 1943 года была проведена реорганизация разведподразделений «Зондерштаба Р», которые были объединены в дивизию особого назначения «Россия», введенную в состав вермахта. В нее вошли учебные батальоны и личный состав варшавской «Русской объединенной разведывательной школы».

В 1939 году отделом Абвер-2 была сформирована рота спецназначения, впоследствии развернутая в городе Бранденбург в полк, получивший название «Бранденбург-800». В ноябре 1942 года на основе полка была создана дивизия спецназначения с тем же наименованием. Ее командирами последовательно были генерал-майор Александр фон Пфульштайн и генерал-лейтенант Фриц Кюльвейн. В нее входили полки трехбатальонного состава: 801, 802, 803, 804, 805-й. Подразделения «Бранденбург-800» вели по заданию абвера диверсионную и разведработу в тылу наших войск, связанную с захватом стратегически важных объектов на направлении наступления немецких войск и удержанием их до подхода главных сил вермахта.

Во время отступления немецких войск «бранденбурги» разрушали важные объекты, сжигали населенные пункты, уничтожали гражданское население. Отдельные подразделения привлекались для борьбы с партизанами. На первом этапе дивизия комплектовалась немцами, а потом и добровольцами-военнопленными. Весь ее состав являлся штатными сотрудниками абвера, имевшими по два комплекта удостоверений личности. Один, на вымышленное лицо, использовался на фронте, а второй, подлинный, предназначался для немецкого командования. В 1943 году 1-й батальон 803-го полка (командир майор Якоби) этой дивизии действовал в восточной части Идрицкого района, а также у городов Пустошка, Невель, Витебск, Городок, в деревнях Плешки, Слободка и Поддубье.

Тайная полевая полиция (ГФП) являлась исполнительным полицейским органом, приданным военной контрразведке для действий в военное время. Подразделения ГФП были представлены при штабах армейских группировок, армий, полевых комендатурах, в виде комиссариатов и команд при корпусах, дивизиях и местных комендатур. В районах боевых действий и в ближних фронтовых тылах ГФП выполняла функции гестапо. Состав подразделений ГФП комплектовался из сотрудников гестапо (тайной государственной полиции) и сотрудников крипо (криминальной полиции). На ГФП было возложено проведение арестов лиц, указанных органами контрразведки, ведение следствия по делам об измене, шпионаже, саботаже, антинемецкой пропаганде, осуществление экзекуций, розыск красноармейцев и другое.

Оккупировав Себежский и Идрицкий районы, немцы, кроме налаживания работы административных органов власти, развертывания широкой пропаганды и агитации, незамедлительно приступили к вербовке своей тайной агентуры среди населения для гестапо, абвера и СД. При этом особое внимание было уделено вербовке женщин и девушек, в том числе комсомолок. В начале войны у значительной части населения отмечалось в связи с поражениями Красной армии практически полное отсутствие патриотизма. Немцам не пришлось прилагать больших сил, чтобы склонить на свою сторону значительную часть населения, которое на начальной стадии войны почти никакого сопротивления оккупантам не оказывало. Ни о каких крупных диверсиях партизан и подпольщиков в этот период говорить не приходится. В 1941 году и первом полугодии 1942 года партизан в Идрицком и Себежском районах можно было пересчитать по пальцам, почти все они известны.

После того как партизанское и подпольное движение стало расти, абвер и гестапо начали стремиться к получению о них полной информации. Нередко они под видом добровольцев засылали в отряды своих агентов.

В 3-й Калининской партизанской бригаде A.M. Гаврилова была разведчица Надежда Воробьева, имевшая грубые мужские черты лица, повадки и речь, за что партизаны прозвали ее Николай Иванович. Ее часто направляли в разведку в город Опочка, откуда она всегда приходила злой и подавленной, а после доклада о результатах разведки пила самогон и беспрестанно курила. Но командование терпело ее, так как она всегда приносила содержательные разведданные.

В январе 1943 года Воробьева в очередной раз была направлена в Опочку. Прошло около месяца, но она не вернулась с задания. На ее поиски были направлены три разведчика, узнавшие, что в карательном отряде, свирепствовавшем в Опочецком районе, находится русская девица, похожая на Николая Ивановича. Эту же информацию подтвердил связной, паренек Лешка (фамилия неизвестна). Он был направлен за сведениями к агенту в город Остров, но по дороге задержан немцами. Во время его допроса немецким офицером вошла Воробьева и сообщила, что задержанный является связным командира бригады. Юноша был сильно избит и направлен в тюрьму. Однако во время работ по расчистке снега сумел бежать и добраться до бригады. Эта весть встревожила командование, так как Воробьева знала многих подпольщиков, разведчиков и связных. Все, кто находился в Опочке на нелегальном положении, немедленно были отозваны в бригаду. Командиру отряда М.А. Ершову было поручено организовать поимку изменницы. От подпольщиков узнали, что Воробьева покинула город и направилась еще с одной девицей в деревню Дрозды. Нашли их партизаны на хуторе Федьково спящими в одном из домов. При обыске обнаружили крупную сумму денег и фальшивые документы. Предательницы были доставлены в деревню Двор Черепето. На допросах Воробьева рассказала, что была завербована гестапо в начале 1942 года, будучи арестованной во время выполнения задания командования Красной армии, и призналась, что выдала гестапо в Опочке подпольщика Петра Ивановича Иванова и в деревне Шипули Никандра Михайлова. Поведала она и о том, что срыв операции 1-го Калининского партизанского корпуса по разгрому гарнизона в поселке Идрица в ночь на 20 октября 1942 года произошел из-за нее.

Кроме того, Воробьева сообщила, что в партизанском крае в рядах партизан действуют два или три немецких агента, фамилий которых она не знает, но один из них служит во взводе разведки 3-й бригады. Наибольшее подозрение падало на разведчика Богданова по прозвищу Студент. Он до войны учился в педагогическом институте, летние каникулы после окончания 3-го курса проводил в поселке Идрица у родственников, где и остался в оккупации. Прежде чем уйти в партизаны, работал у немцев переводчиком. В конце 1942 года женился на Наташе из деревни Лопатино Идрицкого района. При поступлении в бригаду Студент принес много ценных сведений об Идрицком гарнизоне. Несколько раз он успешно выполнял задания. Для выявления агента командованием бригады была запущена среди разведчиков ложная информация о подготовке разгрома гарнизонов в деревнях Заворуйка и Осетки Идрицкого района. Группа разведчиков, в которой был Студент, выехала на задание и остановилась в деревне Лопатино, в доме жены Богданова Натальи, а через два часа продолжила путь. Муж и жена Богдановы не знали, что возле дома другая группа разведчиков находилась в секрете. С наступлением темноты Наталья вышла из дома и направилась в Идрицу. Она тут же была остановлена тремя разведчиками. При обыске у нее нашли записку, оставленную мужем: «На следующей неделе будет совершен одновременный налет на станциях Заворуйка и Осетки силами 3-й бригады. С.» Перепуганная Наталья была доставлена в деревню Двор Черепето, где на допросе все рассказала о делах мужа.

Вернувшийся с задания Студент ничего не подозревал, а арестовывать его не спешили, так как необходимо было проследить за его контактами в отряде. Однако Богданов почувствовал неладное и отпросился навестить жену. Комбриг включил его в группу разведчиков, уходивших на задание под Идрицу, и разрешил на обратном пути заехать в деревню Лопатино. Командир группы П. Денисенок был предупрежден, что на маршруте Богданов может бежать. При попытке бегства Студент был сброшен лошадью, испугавшейся автоматной очереди, и после этого доставлен в штаб бригады. На допросе он признался, что был завербован и вступил в бригаду с заданием начальника идрицкого гестапо лейтенанта Олемчо. Добытые сведения он всегда передавал через жену, которая давно была завербована немцами, а женитьба на ней была прикрытием контактов агентов. На суде, приговорившем предателей к расстрелу, Студент ползал на коленях, вымаливая прощение.

Немецкая агентура нередко была женского пола. Именно женщины составляли большую часть населения оккупированных территорий, так как мужчины были в Красной армии. Засылке агентуры способствовали и нравы, царившие в некоторых партизанских отрядах, укомплектованных морально неустойчивыми бойцами и командирами, позволявшими себе преступные излишества и злоупотребления своим положением, о чем свидетельствует ряд архивных оперативных документов НКВД. Гестапо, информированное о низких моральных качествах некоторых командиров отрядов, внедряло к партизанам молодых красивых женщин, которые становились их ППЖ (походными партизанскими женами) и знали от своих «мужей» все о планах партизан, сообщая при случае эту информацию гестапо. В «Особых указаниях по борьбе с партизанами» от 10 февраля 1942 года говорилось: «Облавы на партизан без агентов или проводников почти всегда безрезультатны, поэтому их следует предпринимать только с использованием агентуры».

Гестапо никогда не снимало руку с пульса народных настроений. Для этого его сотрудники заводили широкие связи среди населения, неплохо приплачивая широкой сети информаторов. Желавших получить деньги за это было много. Немало информации получали гестаповцы от плененных партизан и подпольщиков, поэтому допросу их придавалось большое значение. Если арестованный молчал, к нему применялся «шарффернемунг» (энергичный допрос). Немцы не стеснялись в способах получения нужных показаний. Давались прямые указания избивать допрашиваемых, угрожать им смертью для того, чтобы те сообщили нужные сведения. В директиве штаба 256-й пехотной дивизии от 5 августа 1941 года говорилось: «Опыт показывает, что арестованные только тогда дают показания, когда к ним применяют принуждение или угрозу смертью. Мягкость не должна иметь места». Был издан приказ расстреливать пленных партизан только после получения от них нужных сведений. Прежде чем начать допрос, подозреваемого обычно жестоко избивали, стараясь привести его в шоковое состояние, чтобы перед встречей со следователем он не успел собрать воедино волю и разум. Сотрудники гестапо считали, что каждый арестованный ими человек располагает хоть какой-то информацией о подрывной деятельности. Даже тех людей, в отношении которых отсутствовали прямые улики, подвергали пыткам «на всякий случай», так как, может быть, допрашиваемый хоть что-нибудь, но расскажет. Иногда такого человека допрашивали с пристрастием по вопросам, о которых он абсолютно ничего не знал, и о событиях, к которым он не имел никакого отношения. Одна линия допроса сменялась другой. Процесс, начавшись, становился необратимым. Если арестованный не давал показаний под мягкими пытками, к нему применялись более жесткие, под которыми человек иногда умирал, прежде чем гестаповцы убеждались, что он действительно ничего не знает. Обычным делом было отбивание почек. Иногда били до тех пор, пока лицо не превращалось в бесформенную, лишенную зубов массу. Гестапо имело стандартный набор орудий пыток: тиски, с помощью которых раздавливали яички, электроды передачи разряда электрического тока от пениса на задний проход, стальной обруч для сдавливания костей головы, паяльник, использовавшийся в различных комбинациях пыток. Причем во всех отделениях гестапо с допрашиваемыми работали поразительно одинаковыми способами как на территории Германии, так и на территории оккупированных стран, что говорит о том, что гестаповцы руководствовались едиными для всех методиками проведения допросов.

В Смоленской и Калининской областях, в частности в Идрицком и Себежском районах, действовали 703-я и 727-я группы ГФП. Их комиссариаты находились в поселке Идрица, городах Пустошка, Себеж, Невель, поселках Рудня и Понизовье. В каждой группе было около 100 штатных сотрудников. Сведении о деятельности 703-й группы, к сожалению, обнаружить не удалось. 727-й группой ГФП из состава 286-й дивизии СС руководил комиссар идрицкого гестапо капитан Зибольд. Это был холеный, начинавший седеть немец с постоянной улыбкой на лице. Группе подчинялись органы и учреждения «нового порядка» в Пустошкинском, Идрицком и Себежском районах. Она насчитывала 125 полицейских-немцев и взвод из 25 отпетых предателей под командованием фельдфебеля Михаила Эйсмана. Два ее отделения дислоцировались в поселке Идрица и одно в городе Себеж. На вооружении группы состояло большое количество пулеметов. Она имела в распоряжении десять легковых, два грузовых автомобиля и конный обоз. Каждый солдат был вооружен автоматом, карабином, пистолетом и гранатами. Непосредственное командование группой осуществлял капитан Эрнст Роде. Рядовых в группе не было. В большинстве своем это были унтер-офицеры. Все они изображали из себя интеллигентных людей. Но руки этих зверей в людском обличье были по локоть в крови жителей Пустошкинского, Идрицкого и Себежского районов.