Глава 1 ОБРАЗОВАНИЕ СС

Глава 1

ОБРАЗОВАНИЕ СС

Истоки возникновения СС неразделимы с историей зарождения самого нацистского движения в суматошную послевоенную весну 1919 года, когда добровольческим отрядам (фрайкорам)[31] и частям рейхсвера[32] удалось изгнать красное руководство Баварии.

Невольным же «акушером» национал-социализма суждено было стать мюнхенскому историку, профессору Карлу Александру фон Мюллеру. Он поддерживал тесные контакты с националистически настроенным офицерством, захватившим в то время мюнхенскую политическую арену. На одном из солдатских митингов Мюллер обратил внимание на молодого оратора, отличавшегося захватывающим красноречием.

«Я увидел, — рассказывал Мюллер впоследствии, — бледное худое лицо, не по-солдатски падающую на лоб челку, коротко подстриженные усики. Однако что поразило меня, так это неестественно большие голубые глаза, светившиеся ледяным фанатизмом».

Мюллер обратился к стоявшему с ним рядом бывшему однокласснику — капитану генерального штаба Майру.

— Знаешь ли ты, что среди твоих подопечных есть парень с прирожденным ораторским талантом?

Карл Майр, начальник отдела, отвечавшего за пропаганду и работу с прессой в штабе IV военного округа, дислоцированного в Баварии, мгновенно понял, о ком идет речь.

— Это же ефрейтор Гитлер из полка «Лист»… Эй, Гитлер, быстро ко мне!

Ефрейтор послушно подошел. В его скованных, несколько неуклюжих движениях Мюллер ощутил своеобразную смесь неуверенности в себе и упрямства.

Эта сцена наглядно иллюстрирует зависимость раннего Адольфа Гитлера от офицеров баварского рейхсвера, соблюдение субординации, свойственное ему чувство подобострастия перед старшими по воинскому званию, от которого будущий фюрер «великогерманской империи» долгие годы не мог избавиться.

С июня 1919 года отдел Майра, размещенный в здании штаба округа баварского военного министерства на мюнхенской Шенфельдерштрассе, начал вербовать осведомителей в различных воинских частях, расквартированных на территории Баварии. В списках агентов появилась и фамилия Адольфа Гитлера. Везде, где Майру требовалась поддержка на идеологическом фронте, он направлял туда информатора Гитлера, который готов был дать «последний „риторический“ бой». Со временем ефрейтор сделался настолько незаменимым, что капитан в переписке с ним сменил командирский тон на более вежливую форму обращаясь к нему: «Многоуважаемый г сподин Гитлер!» Вскоре австриец стал не только частым гостем на Шенфельдерштрассе, но и получил право называться «политическим сотрудником» капитана Майра. Когда в демобилизационном лагере Лехфельд возникла опасность солдатского бунта, он направил туда Гитлера.

23 августа 1919 года, осведомитель рейхсвера Лоренц Франк с восторгом докладывал по инстанции: «Господин Гитлер — прирожденный народный трибун! Своей манерой держаться и страстным фанатизмом он без труда приковал к себе внимание митингующих».

Заметные успехи ефрейтора подвигнули капитана использовать своего агента на более ответственной работе. Помимо пропаганды в задачи отдела Майра входило освещение деятельности политических партий и организаций, действовавших на территории Баварии. В итоге Гитлер был внедрен в немецкую рабочую партию (ДАП). На деле эта партия представляла собой кучку воинствующих политиканов, провозглашавших помимо ненависти к республике и евреям идеи мелкобуржуазного варианта социализма, основанного на борьбе против так называемой «заинтересованности в наемном труде»[33].

Посланцу рейхсвера удалось достаточно быстро стать «звездным оратором» на собраниях и митингах партии, способным заткнуть за пояс любого конкурента по риторике. Уже в январе 1920 года ДАП, насчитывавшая в своих рядах всего 64 члена, избрала Гитлера своим главным пропагандистом, утвердила подготовленную при его участии новую партийную программу, а также предложенное австрийцем новое название партии — национал-социалистская немецкая рабочая партия (НСДАП).

К этому времени Карла Майра, ушедшего на пенсию, сменил невысокий, плотный офицер, выделявшийся гладко выбритым массивным черепом, покрытым шрамами лицом и вдавленным носом. Багровый цвет лица выдавал в его хозяине необузданные страсти, поистине взрывную жажду деятельности. Именно этому человеку было предопределено судьбой запустить Гитлера, уже уволенного из армии, в сферы большой политики. Звали его капитан Эрнст Рём[34].

По натуре Рём представлял собой странный симбиоз героя наполеоновских войн — генерала Шарнхорста и лавочника-бузотера из баварской глубинки. В его крови клокотало неутоленное стремление ко всякого рода заговорам и интригам. Несмотря на склонность к гомосексуализму, Рём считался среди своих товарищей честным рубакой, хотя и грубым, чуждым всякой утонченности, однако обладающим редким даром настоящего гражданского мужества.

В широкой натуре капитана соединялись многие, на первый взгляд взаимоисключающиеся качества. Так, например, он поклялся низложенному баварскому венценосцу Людвигу III «сохранять верность данной ему присяге до самой смерти».

Являясь при этом холодным прагматиком, он рассматривал Баварию, как некую последнюю «ячейку порядка», которую следовало всемерно укреплять, чтобы использовать в качестве трамплина для «штурма Берлина — оплота революции». Этот мюнхенский кондотьер, хотя и в самых крайних формах, воплощал в себе чаяния целого поколения разочарованных жизнью офицеров-фронтовиков, которых поражение в войне и крушение монархии кинули в болото нищенской и убогой жизни.

Лишенные былого элитарного статуса бывшие фронтовики в шатком, презираемом всеми новом общественном устройстве, называемом демократией, порожденной ноябрьской революцией, усмотрели корень всех бед, постигших родину и лично их. Они начали всерьез подумывать о возвращении утраченных социальных позиций, о воссоздании былой боевой мощи империи, уничтоженной союзниками в 1918 году.

И такой исторический шанс они получили. Именно в Баварии в результате победы над коммунистами военные на непродолжительное время оказались у кормила власти. После разгона советской республики резко вырос статус человека в военной форме. В итоге баварский офицерский корпус, сильно потрепанный социал-демократами и лишь на словах поддержанный правокатолической баварской народной партией (БНП), стал играть ведущую роль на мюнхенской политической сцене. Капитан Карл Майр, о котором мы упоминали, руководил надзором за политическими партиями и движениями, его коллега, Христиан Рот, возглавлял органы юстиции, а обер-лейтенант Эрнст Пёнер заведовал мюнхенским полицей-президиумом. На тридцатидвухлетнего капитана Эрнста Рёма, бывшего начальника штаба городской военной комендатуры, а затем — руководителя отдела вооружения и снаряжения штаба бригады, возглавляемой полковником Францем фон Эппом, была возложена достаточно щекотливая задача: организовать на территории Баварии систему вооруженной гражданской самообороны.

Дело в том, что по условиям Версальского договора численность личного состава и вооружение германской армии строго ограничивались. Оставшиеся 7 пехотных и 3 кавалерийские дивизии рейхсвера практически не имели необходимых в случае войны резервов. Военные видели выход из создавшегося положения в образовании параллельно официальному рейхсверу подпольной армии — так называемого «черного рейхсвера». Эрнст Рём же, по словам историка Конрада Хайдена, предлагал образовать постоянно действующий военный резерв в форме общенациональной милиции, личный состав которой составляли бы «бюргеры с винтовкой в шкафу». В лице члена «Земельного охотничьего совета» активиста БНП Георга Эшериха капитан нашел весьма изобретательного помощника для реализации своей идеи. Вдвоем им удалось сколотить самую мощную в истории Германии организацию гражданского ополчения из числа местных жителей — баварский «айнвонервер».

Неутомимый Рём приобретал оружие, доставал снаряжение, оборудовал подпольные склады боеприпасов. Не забывал он и тщательно заметать следы от возможных ищеек центрального правительства и западных союзников. Только в Мюнхене предприимчивому капитану удалось собрать впечатляющий арсенал, которому могло бы позавидовать даже целое воинское соединение: 169 легких и 11 тяжелых орудий, 760 пулеметов, 21 351 винтовок, карабинов и пистолетов, 300 тыс. ручных гранат, 8 млн патронов. Масштабы бурной деятельности Рёма были таковы, что треть всего вооружения, выделенного в 1935 году для оснащения вновь образованного вермахта, поступала из заложенных им тайных арсеналов.

Однако уже летом 1921 года в истории баварского «гражданского ополчения» была поставлена жирная точка. Под нажимом представителей западных держав-победительниц имперское правительство объявило «айнвонервер» вне закона. Эрнст Рём не только лишился собственной вооруженной силы, но и потерял влиятельных покровителей. В итоге его «армия» сократилась до немногочисленной разрозненной кучки «бойцов» из осколков всевозможных фрайкоров и других ультраправых полувоенных формирований, влачивших в своей массе жалкое существование в мюнхенских пивных и погрязших в скандалах, драках и убийствах.

Вскоре «борцы с демократией» сообразили, что без «поддержки широких народных масс» они дальше не двинутся. В командирах разного уровня недостатка не было, не хватало главного — свиты, которая, как известно, делает королей, дает им возможность почувствовать себя настоящими вождями. Не было готовых на все исполнительных подчиненных — той самой толпы, меткое определение которой дал поэт-реакционер Богислав фон Зельков:

Ненавижу толпу, мелочную, низкую, способную, согнув шею, лишь жрать спать да детей рожать.

Ненавижу толпу, трусливую, покорную, сегодня преданную мне, а завтра сосущую кровь мою.

Рём, однако, не принадлежал к категории людей, способных повести за собой массы. На одной из сходок ультраправой группировки «Железный кулак», каких в Мюнхене в ту пору было великое множество, он обратил внимание на агитатора из НСДАП Адольфа Гитлера. Их познакомили. В бывшем осведомителе опытный капитан смог разглядеть «страстного трибуна», способного призвать под знамена его подпольной армии тысячи рекрутов.

Не успел еще Адольф Гитлер, избранный в июле 1921 года первым председателем НСДАП, приступить к своим партийным обязанностям, как Эрнст Рём уже решил для себя: «Вместе с Гитлером — пробиваться к власти!»

Пока австрийский демагог бегал по мюнхенским пивным, зазывая на борьбу с «ноябрьскими предателями» мелких бюргеров, недовольных инфляцией, Рёму удалось сколотить небольшую подвижную группу, призванную оберегать бесценную жизнь «страстного трибуна». Командир 19-й минометной роты капитан Шрек выделил ему солдат, готовых изувечить любого, кто осмелится посягнуть на «порядок» при проведении нацистских сборищ. Именно на базе этой «подвижной группы» была организована служба порядка партии, переформированная затем в физкультурно-спортивное отделение. В итоге на свет появилась организация, без которой немыслима история самого нацистского движения — «штурмовой отряд» (штурмабтайлунг) сокращенно — СА.

Рём не только лично подбирал бойцов для первого «штурмового отряда», но разыскивал и командиров. Будущих фюреров СА он нашел среди остатков штаба 2-й морской бригады, возглавлявшейся в свое время крайне радикально настроенным капитаном 3-го ранга Германом Эрхардтом[35]. За участие в Капповском путче[36] в марте 1920 года, направленном против имперского правительства, бригаду расформировали. Ее офицеры рассеялись по стране. В Мюнхене приспешники Эрхардта укрылись за стенами некоей полуподпольной группировки, известной как организация «Консул». Сначала несговорчивый Эрхардт категорически отказался иметь дело с Гитлером. Услышав имя нацистского фюрера, моряк воскликнул: «О, Господи, что же этому идиоту еще понадобилось?!» Однако Рём выдвинул свой аргумент: бригада так или иначе нуждается в офицерском пополнении, а с помощью СА с кадрами проблем не будет. Тогда Эрхард дал свое согласие и выделил для СА своих лучших сподвижников. В итоге лейтенант Иоахим Ульрих Клинч занялся обучением командного состава штурмовиков, а его тезка, капитан-лейтенант Иоахим Хофман, возглавил штаб СА. Позже к ним примкнул капитан-лейтенант барон Манфред фон Киллингер, находившийся в полицейском розыске за соучастие в нашумевшем убийстве Маттиаса Эрцбергера[37]. После перехода под флаг СА морякам пришлось изменить и свой боевой гимн. Вместо принятых ранее слов: «бригада Эрхардта», теперь следовало петь — «штурмовой отряд Гитлера». Музыка осталась прежней, но гимн стал звучать так:

Свастика на каске да черно-бело-красная в анфас.

Штурмовым отрядом

Гитлера называют нас.

3 августа 1920 года, в день основания первого штурмового отряда, его руководители торжественно поклялись, что СА — «железная организация», будет верно служить НСДАП и «с радостью повиноваться фюреру». Однако очень скоро Гитлер убедился, насколько формальна была эта клятва, как и вообще его власть над СА. Беспрекословно штурмовики подчинялись только своим командирам — ставленникам Рёма и Эрхардта. Не разделяли они и взглядов Гитлера на предназначение и функции штурмовых отрядов. Фюрер НСДАП, например, видел в СА лишь удобный инструмент для осуществления политической пропаганды: штурмовики могли оперативно оклеить весь город нацистскими предвыборными плакатами, легко одержать победу в «пивных баталиях», очаровать впечатлительных сограждан своими парадами и построениями. Главари же СА желали, чтобы их детище воспринималось как настоящее воинское формирование. Да и на самом деле баварские военные власти стали относиться к СА со всей серьезностью, учитывая штурмовые отряды в своих мобилизационных планах. Так, на 7-й саперный батальон и на 19-й пехотный полк была возложена военная подготовка штурмовиков, а мюнхенскому полку СА, численный состав которого в 1923 году достиг 1150 человек, были приданы кавалерийские и артиллерийские подразделения.

Чтобы создать противовес группировке Эрхардта, Гитлер назначил на должность командующего СА героя летчика Первой мировой войны, кавалера ордена «Пур-ле-мерит» («За заслуги») капитана Германа Геринга[38]. В начале 1923 года новый глава штурмовиков учредил главное командование СА, сформированное по образу и подобию штаба армейской дивизии и включавшее должности командующих пехотой и артиллерией.

Однако Гитлер интуитивно чувствовал, что внутри партии формируется сила, подчиняющаяся чужим приказам. Так, подполковник в отставке Герман Крибель, военный руководитель так называемого «Объединения патриотических союзов фронтовиков», в состав которого НСДАП входила наравне с другими праворадикальными группировками, выдвинул жесткое требование: «Политикам следует заткнуться!» В информационном бюллетене № 2, издаваемом главным командованием СА, был напечатан следующий пассаж: "Ортсгруппенфюреры (руководители местных штурмовых отрядов) готовы полностью поддержать вождя СА, если он возложит на себя лишь функции «трибуна». А из директивы начальника штаба СА Иоахима Хоффмана Гитлер узнал, что штурмовые отряды — это «особая организация национал-социалистского движения, независимая от партийного руководства и местных парторганизаций».

Так обозначился конфликт, которому суждено было сотрясать нацистское движение вплоть до физической ликвидации Рёма и его соратников. Начинался период беспощадной борьбы между вожаками СА и партократами. Уже тогда Гитлеру удалось предвосхитить надвигающуюся опасность: он решил создать собственную преторианскую гвардию, способную защитить его от своенравных штурмовиков.

В марте 1923 года появилась структура, ставшая зародышем будущего «черного ордена». А начиналось все так: несколько «старых борцов» поклялись Гитлеру защищать его от внешних и внутренних врагов даже ценой собственной жизни. Они назвали себя «штабсвахе» — «охрана штаба».

Именно тогда впервые на нацистской партийной форме появилась черная расцветка будущих СС. Гвардейцы фюрера решили внести в свое обмундирование элементы, отличающие их от общей массы штурмовиков. Кроме серо-зеленых фронтовых мундиров, цивильных ветровок защитного цвета они стали носить черные лыжные кепки с серебристым изображением «мертвой головы», а красное поле нарукавной повязки со свастикой обшили по краям черной лентой.

Жизнь штабной охраны не была долгой: уже через два месяца капитан Эрхардт порвал с Гитлером и забрал своих людей. Тогда фюрер создал новую охранную структуру, назвав ее «штосструпп» («ударный отряд») «Адольф Гитлер». Возглавил новое подразделение торговец канцтоварами и казначей партии карликоподобный Иосиф Берхтольд[39], его заместителем назначили Юлиуса Шрека[40].

Ежедневно члены этого отряда встречались в мюнхенской пивной «Торброй», что у Изарских ворот. Там, в прокуренных залах кегельбана обсуждались их первые операции. Следует отметить, что принадлежали они к иной социальной группе, чем штурмовики Рёма и Эрхардта, происходя в своей массе из мелкобуржуазных кварталов и рабочих окраин Мюнхена и его предместий и промышляя в основном ремесленничеством. Если среди них и встречались офицеры, то исключительно — лейтенанты запаса. Первый и главный телохранитель фюрера Ульрих Граф[41] ранее работал мясником и прославился как борец-любитель. Личный друг Гитлера, часовщик Эмиль Морис[42] находился в розыске за растрату. Еще один охранник, бывший конюх Христиан Вебер[43], зарабатывал мизерные чаевые в мюнхенском трактире «Цум блауен брок» в качестве полового.

Этих людей объединяла общая задача оберегать жизнь Гитлера и других высших нацистских вождей. Куда бы ни направлялся фюрер, там тут же появлялись его «гвардейцы», вооруженные «ластиками» и «зажигалками» (так они называли свои резиновые дубинки и пистолеты), чтобы оградить вождя от возможных противников. В 1942 году Гитлер с восторгом вспоминал об этих «людях, постоянно готовых к революционному подвигу, знавших, что впереди — жестокая борьба».

В ноябре 1923 года в политической жизни Баварии произошли резкие перемены: глава правительства, генеральный государственный комиссар Густав фон Кар[44] и командующий местным рейхсвером генерал-майор Герман Лессов, оба убежденные монархисты-сепаратисты, до такой степени перессорились с Берлином, что на повестку дня встал вопрос о выходе Баварии из состава республики Все силы, сгруппировавшиеся за послевоенные годы вокруг баварского военного правительства — этой «ячейки порядка» на территории республиканской Германии, объединенные смертельной ненавистью к демократии и прогрессу, стали готовиться к решающему сражению.

Гитлер решил использовать сложившуюся ситуацию в своих целях. Как только фон Кар объявил о созыве 8 ноября собрания почетных граждан, которое должно было состояться в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер» что на Розенхаймерштрассе, лидер нацистов приступил к подготовке переворота. Он догадывался, что на собрании Кар попытается провозгласить независимость Баварии. Однако австрийцу и этого казалось недостаточно. Ему хотелось подтолкнуть сепаратистов к более решительным действиям — к походу на Берлин для устранения «ноябрьской республики».

Гитлер срочно разослал гонцов к своим националистическим союзникам, решившим вместе с ним участвовать в заговоре. Не забыл он оповестить и бывшего генерал-квартирмейстера рейхсвера Эриха Людендорфа[45], который согласился на переворот, даже не подозревая, что приглашен всего лишь в качестве «свадебного генерала». Подняв по тревоге 50 человек своей охраны, Гитлер, одетый в черный парадный костюм с Железным крестом 1-й степени на груди, направился на Розенхаймерштрассе. Около 8 часов вечера он уже стоял перед входом в «Бюргербройкеллер», ожидая начала событий.

Через 45 минут начальник охраны Берхтольд доставил к пивной пулемет и расположил его у входа. Не теряя ни секунды, Гитлер, окруженный своими гвардейцами, ворвался в переполненный зал, вынул пистолет и выстрелил в воздух. Взобравшись на стол, он прокричал:

— Вспыхнула национальная революция! Зал окружен шестью сотнями хорошо вооруженных людей! Всем оставаться на своих местах! Баварское правительство и правительство республики низложены! Формируется временное имперское правительство!

Захваченные врасплох баварские военные и политики решили прислушаться к его речам и на словах согласились поддержать Гитлера. Однако уже на следующий день Кар и Лессов направили подчиненные им войска против «национального революционера». Сам же незадачливый стратег как прикованный сидел в «Бюргербройкеллере», ожидая хороших вестей, которые так и не поступили.

Единственное сообщение вселяло надежду: капитан Рём во главе созданного им полувоенного формирования «Рейхскригсфлагге» («Имперский военный флаг») проник в здание военного министерства и удерживает его.

В середине дня 9 ноября Гитлер, его сподвижники и союзники, построенные в колонны по восемь человек, направились по узкой Резиденцштрассе к военному министерству. На площади Одеонплац они наткнулись на отряд земельной полиции, численностью в 100 человек, расположившийся на ступенях здания мюнхенского «Фельдхеррнхалле» (дворца полководцев). Путчисты не сбавляли шаг. Видя это, служители порядка преградили им путь. Побледневшие Гитлер и Людендорф шаг за шагом приближались к шеренге полицейских. Граф подбежал к полицейским шеренгам и закричал:

— Не стреляйте! Идут их превосходительства Людендорф и Гитлер!

Но тут раздались выстрелы.

Итог неудавшегося переворота: было убито 16 национал-социалистов, в том числе пятеро из личной охраны Гитлера. Погибли также трое полицейских. Почти все вожаки нацистского движения оказались за решеткой. Лишь шефу охраны Берхтольду и тяжело раненному Герингу удалось скрыться и бежать в Австрию.

Одержимость Гитлера фактически уничтожила НСДАП. Партия, СА и «штосструпп» были объявлены вне закона. Оставшиеся на свободе кучки нацистов рассорились между собой. Сначала ультраправые попытались объединиться под спасительным флагом Людендорфа, но затем стали распадаться на все новые группировки и фракции. Лишь неутомимый Эрнст Рём, арестованный, а затем выпущенный на поруки, не потерял надежду на продолжение борьбы. В тюремной камере Ландсбергской тюрьмы Гитлер назначил его командиром подпольных штурмовых отрядов.

Очень скоро Рём понял, что баварское правительство не собирается снимать запрета с СА. Дело в том, что Кар с помощью фон Эппа[46] объединил все полувоенные формирования в полностью контролируемый правительством отряд «Нотбан» (экстренное объединение). Тогда из остатков разгромленных СА Рём образовал новую структуру — «Фронтбан» (объединение фронтовиков), которую формально подчинил Людендорфу.

До «пивного путча» 1923 года география гитлеровского движения едва ли выходила за границы Мюнхена с окрестностями. Благодаря же созданию «Фронтбана» Рёму впервые удалось привлечь к себе и идеям сидящего за решеткой австрийца новых сторонников по всей стране. Во вновь созданную структуру потянулись «бойцы» былых фрайкоров и других подпольных полувоенных формирований, нацисты из Северной Германии, оставшиеся без командиров, одним словом — бандиты, сделавшие грабеж стилем жизни будущих СА. Под штандартами Рёма собрались такие типы, как капитан Петер фон Хайдебрек и граф Вольф-Генрих фон Хелльдорф[47]. А с бывшим лейтенантом Эдмундом Хайнесом[48] — хулиганом, погрязшим во всех мыслимых и немыслимых пороках, Рём, всегда заинтересованный в знакомстве с мужчинами, согласно его же мемуарам «решил познакомиться поближе».

В лучшие времена Гитлеру удалось собрать в СА максимум две тысячи человек. Теперь же Рём мог доложить узнику Ландсбергской тюрьмы о «Фронтбане» численностью в 30 тыс. бойцов. Однако Гитлер, узнав о растущем войске капитана, почувствовал себя несколько неуютно. Дело в том, что Рём не собирался отказываться от полной самостоятельности своей «военной» организации и ее независимости от партийной верхушки, о чем открыто заявлял: «Я и сегодня солдат, и только — солдат».

«Политическое и военное движения должны быть полностью независимыми друг от друга», — писал он Людендорфу.

Когда в декабре 1924 года освобожденный из тюрьмы Гитлер поручил капитану сформировать новые СА, между старыми партнерами дело чуть было не дошло до открытого конфликта. Гитлер не хотел ничего слышать о независимых штурмовых отрядах. Рём же твердо стоял на своем, доказывая, что партократ не может командовать солдатом, и дело Гитлера — оставаться «трибуном»

«Я не потерплю политики ни во „Фронтбане“, ни в СА!.. Я строжайше запретил личному составу СА всякое вмешательство в партийные дела. В свою очередь, я также строго запретил фюрерам СА выполнять указания партийных функционеров», — огласил Рём свою, не терпящую возражений позицию в специальном меморандуме, адресованном бывшему ефрейтору.

Однако Рём так и не понял, что Гитлер уже принял решение — не допускать создания СА, пока он не будет полностью уверен, что никогда впредь люди в форме штурмовиков не будут навязывать ему свою волю. В конце концов он разошелся с Рёмом.

Бывшему основателю СА не оставалось ничего другого, как послать 30 апреля 1925 года Гитлеру прощальную записку:

«В память о тяжелых и прекрасных часах, проведенных вместе, сердечно благодарю тебя за товарищеское отношение и прошу не лишать меня твоей дружбы». Лишь спустя месяц Гитлер соизволил ему ответить, причем весьма своеобразным способом. Он поручил своему секретарю сообщить Рёму следующее:

«Никакой военной организации г-н Гитлер впредь создавать не намерен. И если в свое время он и пошел на подобный шаг, то лишь по настоянию некоторых господ, которые в итоге предали его. Сегодня же он нуждается только в охране партийных собраний, как до 1923 года».

Час рождения «черного ордена» приближался. Старые штурмовые отряды рёмовско-эрхардтского пошиба были заменены СС. Их задачей стало находиться постоянно рядом с Гитлером, укреплять авторитет партии, беспрекословно выполнять все приказы фюрера.

«Я сказал себе тогда, — вспоминал Гитлер позже, — что мне необходима такая личная охрана, которая, будь она даже и немногочисленной, должна быть мне безоговорочно преданной, чтобы охранники, если потребуется, были готовы пойти за меня даже против собственных братьев. Лучше иметь всего 20 человек, при условии разумеется, что на них можно полностью положиться, чем бесполезную толпу».

Естественно, рядовые партийцы получили иную версию о причинах образования СС, которая со временем вошла во все учебники истории третьего рейха. Заключалась она в следующем: в связи с тем, что СА все еще находились под запретом, в феврале 1925 года вновь воссозданная партия сформировала службу самоохраны, призванную защитить ее от террора со стороны политических противников. Умалчивалось, конечно, и о том, что Гитлер сознательно оттягивал воссоздание штурмовых отрядов. Дело в том, что запрет СА отнюдь не распространялся на всю территорию Германии, наоборот, в северо-западной части страны отряды СА росли и крепли. Другое дело, что они отказывались признать своим вождем сомнительного мюнхенского фюрера.

Тогда-то Гитлер и решил воспользоваться сложившейся ситуацией для создания собственной «лейб-гвардии». В апреле 1925 года он приказал ветерану «штосструппа» Юлиусу Шреку, ставшему к тому времени еще и личным водителем фюрера, сформировать новую охрану штаба. Через несколько недель эта группа получила свое новое название — «шутцштаффель» («охранный отряд»). Первых эсэсовцев Шрек нашел там же, где ранее набирал личный состав для «штабсвахе» и «штосструппа» — среди завсегдатаев пивной «Торброй». Первоначально охранный отряд состоял лишь из восьми человек, частично уже послуживших в «штосструппе». Сохранилась и старая униформа. Нововведением стала общепартийная коричневая рубашка[49], сменившая серо-зеленый френч, а также черный галстук (отряды СА при коричневой рубашке носили галстуки коричневого же цвета).

Вскоре Шрек принялся создавать охранные отряды и за пределами Баварии. 21 сентября 1925 года он разослал региональным отделениям НСДАП свой циркуляр № 1, в котором призвал организовывать отряды СС на местах. Партийным органам предлагалось формировать небольшие боеспособные элитные группы (командир и 10 подчиненных), только Берлину выделялась повышенная квота — 2 руководителя и 20 человек.

Шрек внимательно следил за тем, чтобы в СС попадали только специально отобранные люди, соответствующие нацистскому представлению о сверхчеловеке. Набиралась основном молодежь, то есть лица в возрасте от 23 до 35 лет. Новобранцы должны были обладать «отменным здоровьем и крепким телосложением». При поступлении им надлежало представить две рекомендации, а также полицейскую справку о проживании в течение последних 5 лет в данной местности. «Кандидатуры хронических пьяниц, слабаков, а также лиц, отягощенных иными пороками, — не рассматриваются»,-гласили «Правила СС».

Когда в ноябре 1925 года партийный орган НСДАП «Фёлькишер беобахтер» опубликовал заметку о том, что в мюнхенском районе Нойхаузен некий Дауб сформировал из 15 бывших штурмовиков охранный отряд и назначил себя его фюрером, Юлиус Шрек пришел в бешенство. 27 ноября он направил в адрес правления партии письмо следующего содержания:

«Это так называемое формирование — не что иное, как переименование бывшего отряда СА в охранный отряд. В связи с этим руководство СС просит правление партии потребовать от данных господ не использовать для их подразделения название „охранный отряд“. Подобное обезьянничанье не должно причинить ущерб созданной с большими усилиями организации, базирующейся на здоровой основе».

Шрек без устали призывал ускорить «объединение лучших и надежнейших членов партии для охраны и самоотверженной работы на благо движения». Главными задачами СС он объявил «охрану собраний, привлечение подписчиков и спонсоров для газеты „Фёлькишер беобахтер“, а также вербовку новых членов партии».

Алоис Розенвик, начальник отдела вновь созданного высшего органа СС, так называемого главного руководства, заявлял на чисто нацистском жаргоне:

«На наших черных фуражках мы носим черепа и кости в назидание нашим врагам и в знак готовности ценой собственной жизни защищать идеи нашего фюрера».

Тем временем в Мюнхен начали поступать победные донесения с мест. Так, в Дрездене эсэсовцам удалось предотвратить попытку взрыва на нацистском собрании, будто бы подготовленного коммунистами.

«После того как в „Мраморном дворце“ объединенные отряды СС из Дрездена, Плауэна, Цвиккау и Хемница не только основательно избили коммунистов, но и повыкидывали некоторых из них из окон, — ни один марксист в Саксонии больше не посмеет потревожить наших собраний!» — рапортовал Розенвик.

Уже в декабре 1925 года главное руководство СС могло доложить партии, что в ее распоряжении «имеется централизованная охранная организация численностью около 1000 человек». Хотя вскоре это число и сократилось до 200, СС стала первой структурной организацией НСДАП, занявшей серьезные позиции фактически на всей территории Германии.

В апреле 1926 года прибывший из австрийской эмиграции прежний командир «штосструппа» Берхтольд сменил Шрека на посту руководителя СС. После возвращения амнистированных участников «пивного путча» Гитлер возвел охранные отряды в ранг элитной организации. 4 июля 1926 года на Втором съезде партии в Веймаре фюрер вручил СС так называемое «знамя крови» — то самое полотнище, под которым 9 ноября 1923 года его колонны шли по Резиденцштассе на штурм демократии.

СС росла и набирала сил. Теперь Гитлер мог повторить попытку создать «свои» СА: он прекрасно понимал, что без такого инструмента не сможет пробиться к власти в Германии — стране, помешанной на партийных армиях и марширующих колоннах.

Однако вожаки большинства штурмовых отрядов за границами Баварии и Австрии продолжали с недоверием относиться к бывшему ефрейтору. Поэтому возникла необходимость в достаточно авторитетном человеке, способном объединить разрозненных междоусобицами региональных фюреров. И такого человека Гитлеру удалось найти в лице бывшего вождя северогерманского фрайкора капитана в отставке Франца Пфеффера фон Заломона[50]. 27 июля 1926 года Иосиф Геббельс записал в своем дневнике: «12 часов: был у шефа. Первое совещание. Пфеффер назначен имперским фюрером СА».

Сложилась достаточно щекотливая ситуация: Пфеффер — доверенное лицо нацистских вождей Северной Германии, еще не признавших в мюнхенском фюрере общенационального лидера, вошел в состав правления НСДАП как разведчик и одновременно надзиратель.

Само собой разумеется, Гитлеру пришлось наделить Заломона значительными полномочиями. С 1 ноября 1926 года ему как верховному руководителю СА были подчинены все штурмовые отряды на территории Германии. Хотя Пфеффер и должен был безоговорочно выполнять все директивы партийного вождя, он мог по своему усмотрению заниматься организацией и строительством подчиненной ему структуры.

Союз с нацистами Северной Германии показался Гитлеру настолько важным, что он пошел на сокращение властных амбиций своего любимого детища — СС. В итоге охранные отряды перешли в ведение Пфеффера, однако их руководитель получил утешительный подарок — отныне он стал именоваться рейхсфюрером СС.

Командир «штосструппа» Берхтольд вскоре почувствовал опасность. Его элитное подразделение вполне могло попасть в зависимость от СА и партбюрократов. Эта проблема начала выкристаллизовываться еще до его назначения. Дело в том, что его предшественника Шрека отвергли сами члены главного руководства СС. Уступчивое поведение шефа напоминало им футбольный мяч, летавший между лукавыми партаппаратчиками типа Франца-Ксавьера Шварца[51] и СА.

«Мы пришли к выводу, — писал Гитлеру член руководства СС Эрнст Вагнер, — что Шрек не обладает качествами, необходимыми руководителю и организатору, а также не имеет веса, способного гарантировать СС положение элитного подразделения партии».

Берхтольд попытался выправить положение.

"СС подчиняются как местные, так и районные органы партии, — говорилось в директиве рейхсфюрера. В другом приказе утверждалось: «Охранные отряды занимают в составе движения полностью самостоятельное положение». Но победить партийный аппарат Берхтольду также не удалось. Началась тихая война СС и партийной бюрократии, которая продолжалась вплоть до падения третьего рейха.

11 мая 1926 года во время очередного партийного собрания эсэсовец Вагнер высказался, что кое-каких «бонз» следовало бы «выкурить» из зала. Названные им Боулер и Шварц тут же отреагировали на это: они запретили пускать Вагнера в помещение главного руководства СС, располагавшееся тогда в задней части дома 50 по мюнхенской Шеллингштрассе, причем рейхсфюреру СС Берхтольду пришлось собственноручно подписать об этом приказ.

"П/г (партайгеноссе)[52] Берхтольд дал мне понять, что пойти на этот шаг его принудили господа Боулер и Шварц!" — жаловался возмущенный Вагнер Адольфу Гитлеру.

После того как к этим неприятностям добавилось усиление властных амбиций СА, Берхтольд подал в отставку. В марте 1927 года новым рейхсфюрером СС стал его заместитель Эрхард Хайден. Но и ему не удалось сохранить независимые позиции СС.

Своим приказом Пфеффер запретил руководителям охранных отрядов создавать свои подразделения в населенных пунктах где СА была недостаточно сильно представлена. Им было позволено держать в общинах подразделения численностью, составляющей лишь 10 процентов от списочного состава местных отрядов СА. В связи с этим к 1928 году численность СС достигла каких-то жалких 280 человек. Все чаще «сверхчеловекам» приходилось подчиняться распоряжениям фюреров штурмовиков: выполнять их текущие поручения, раздавать пропагандистские материалы, распространять газету «Фёлькишер беобахтер», нести вспомогательную службу. И они довольствовались лишь такими «победными реляциями», как:

"В октябре месяце отдельным подразделениям СС удалось привлечь в НСДАП 249 новых членов; подписать 54 новых читателя на газету «Фёлькишер беобахтер», 169 читателей — на журнал «Штюрмер», 84 читателя — на журнал «Национал-социалист», 140 читателей — на газету «Зюдвестдойчер беобахтер» и подобрать еще 189 читателей — для прочих национал-социалистских изданий. Помимо этого распродано 2000 номеров журнала «Иллюстриртер беобахтер».

Заголовок этого отчета датирован ноябрем 1926 года гласил: «Так мы работаем!»

Только вера в свою исключительность позволила «этому войску, возможно, на пределе своих сил, благодаря честолюбию» (Конрад Хайден) маршировать вперед. Для СС действовал пароль: «Аристократия молчит!» Охранные отряды превратились в молчаливых попутчиков коричневых колонн штурмовиков, чеканивших шаг по мостовым германских городов. Лишь ужесточенные условия приема и доведенная до автоматизма дисциплина поддерживали в эсэсовцах чувство принадлежности к элите.

«СС никогда не участвует ни в каких дискуссиях на партийных собраниях или лекциях. То, что каждый член СС, присутствуя на подобных мероприятиях, не позволяет себе курить или покинуть помещение до окончания лекции или собрания, служит политическому воспитанию личного состава, — гласил приказ № 1, подписанный рейхсфюрером СС Эрхардом Хайденом 13 сентября 1927 года. — Рядовые эсэсовцы и командиры молчат и не вмешиваются в доклады и дискуссии (местного партийного руководства и СА), так как это их не касается»

Согласно приказам каждое подразделение перед началом партийного мероприятия должно было выстроиться «в колонну по двое по росту» и приготовиться к проверки документов; каждого эсэсовца обязывали иметь при себе следующие документы: членский билет НСДАП, удостоверение СС и песенник охранных отрядов. Особенно четко должен был выполняться приказ № 8, запрещавший ношение оружия. Гитлер собирался «легально» захватить власть, поэтому партия официально порвала со всевозможными сомнительными организациями и нелегальными военными объединениями. Офицерам СС приходилось ежедневно на построении обыскивать личный состав и забирать найденное оружие.

Железная дисциплина, царившая в охранных отрядах производила впечатление даже на политических противников. В секретной сводке Мюнхенского управления полиции за 7 мая 1929 года можно было прочесть сообщение, граничащее с восхищением: «Какие строгие требования предъявляются членам СС! При малейших отступлениях от правил, закрепленных текущими приказами, провинившегося ожидают денежные штрафы, изъятие нарукавной повязки на определенное время или отстранение от службы. Особое внимание уделяется поведению в строю и состоянию обмундирования каждого эсэсовца».

Любое появление охранных отрядов должно было демонстрировать, что СС — аристократия партии. «Эсэсовец — самый примерный член партии, какого можно себе представить», — говорилось в одном из наставлений руководства охранных отрядов. И в отрядной песне, которой обычно заканчивались мероприятия СС, должна была звучать вера в эсэсовскую исключительность:

Даже если все изменят,

Мы будем верны до конца,

Чтобы вечно над планетой

Сияла наша путеводная звезда.

«Если СА — это пехота, то СС — гвардия», — гордо заявлял один из эсэсовцев. Гвардия была у всех: у персов и греков, у Цезаря и Наполеона, у «старого Фрица» (король Пруссии Фридрих II Великий) — и так на протяжении всей истории, вплоть до мировой войны. Гвардией новой Германии будут охранные отряды. 6 января 1929 года Гитлер назначил новым рейхсфюрером СС Генриха Гиммлера.

Отныне история СС становилась его историей, хроника их дел — его хроникой, список преступлений охранных отрядов — его преступлениями.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.