Славяне — наследники венетов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Славяне — наследники венетов

Бесполезно искать упоминание о славянах у античных авторов. Ни греческие, ни римские историки и географы, полководцы и путешественники не упоминают их общеплеменного самоназвания. Однако это не значит, что античная эпоха должна быть вычеркнута из истории славян. Античный мир все-таки знал их — под другим именем.

Об историческом псевдониме славян сообщает византийский писатель середины VI в. Иордан. В его время славяне уже были известны византийцам под именами «склавены» и «анты». Но в том месте своей «Гетики», где описывается «Скифия» и ее «великие реки» — Дунай, Тиса, Прут, — Иордан возводит славян («склавенов» и «антов») к «многочисленному племени венетов», обитающих «на огромных пространствах» между Альпами, Дакией и истоками Вислы.

Итак, по убеждению Иордана, славяне — это венеты. А между тем история этого народа отсылает нас к областям и землям, находящимся в значительном удалении от колыбели славянского племени, — как будто для того, чтобы еще раз напомнить о неисповедимых путях этнокультурных влияний.

В конце XIII — начале XII в. до н. э. главной опасностью для жителей Восточного Средиземноморья был северо-западный ветер, который приносил к их берегам бесчисленные флотилии «народов моря». Эта группа племен вторглась в Переднюю Азию с Балканского полуострова. В Малой Азии под их ударами пало государство хеттов, а Палестина благодаря им приобрела свое нынешнее имя (от поселившегося на ее территории племени пуласти — библейских филистимлян). В нашествии приняли участие также ахейцы (данайцы), которые упоминаются в древнеегипетских надписях среди атаковавших Египет «народов моря». Но почему-то от всей этой грандиозной эпопеи в памяти греческого народа осталась только не слишком блестящая в военном отношении осада незначительного малоазийского городка.

Около 1194 г. до н. э. сотни ахейских кораблей появились у стен Илиона, или по-хеттски Таруиса (Трои). Гомер рассказывает, что на помощь осажденной Трое из Малой Азии пришел вождь пафлагонцев Пилемен из рода энетов (Enetoi)[7]. Пафлагония входила тогда в состав Хеттской империи, а троянцев с хеттами связывали тесные союзнические узы. Известно, что троянцы участвовали на стороне хеттского царя Муваталлиса в неудачной для него битве под Кадешем с фараоном Рамсесом II (1312 г. до н. э.). Греки производили племенное название энетов от имени «предводителя троян» Энея, отпрыска одной из ветвей троянского царского рода и самого отважного защитника обреченного города после Гектора. Энею и энетам покровительствовало хеттское божество — Аполлон[8]. Современные лингвисты относят венетский язык к индоевропейской языковой семье.

Катастрофа, постигшая Хеттскую империю, и разгром греками союзной хеттам Трои побудили энетов перебраться в Европу. Маршрут их переселения находим у Страбона (63 г. до н. э. — 24 г. н. э.): «Наиболее общепризнанным является мнение, что эти энеты были самым значительным пафлагонским племенем, из которого происходил Пилемен… Лишившись своего вождя, они после взятия Трои переправились во Фракию и во время своих скитаний пришли в современную Энетику (историческая область на Адриатике, в районе современной Венеции. — С. Ц.)». По археологическим данным, венеты появились на севере Адриатики около XII в. до н. э. Следует заметить, что Страбон знал и иные версии происхождения адриатических венетов, но предпочтение отдавал все-таки пафлагонской версии. Доказывая тождество адриатических венетов и пафлагонских венетов, он, в частности, обращал внимание на то, что те и другие разводили лошадей — занятие в тогдашней Европе отнюдь не повсеместное и не рядовое. По сообщению Страбона, «венетский способ разведения и дрессировки жеребят прославился у греков, и порода эта долгое время высоко ценилась». Впрочем, во времена Страбона венеты уже не занимались разведением коней, но в жертву богу Диомеду по-прежнему приносился белый конь[9].

Расселение венетов

В V в. до н. э. фракийские и адриатические венеты были уже хорошо знакомы Геродоту, который описал один их любопытный обычай, — «самый благоразумный», по его словам. «Раз в году, — рассказывает греческий историк, — в каждом селении обычно делали так: созывали всех девушек, достигших брачного возраста, и собирали в одном месте. Их обступали толпы юношей, а глашатай заставлял каждую девушку поодиночке вставать, и начиналась продажа невест. Сначала выставляли на продажу самую красивую девушку из всех. Затем, когда ее продавали за большие деньги, глашатай вызывал другую, следующую после нее по красоте (девушки же продавались в замужество)… После распродажи самых красивых девушек глашатай велел встать самой безобразной девушке или калеке и предлагал взять ее в жены за наименьшую сумму денег, пока ее кто-нибудь не брал с наименьшим приданым. Деньги же выручались от продажи красивых девушек, и таким образом красавицы выдавали замуж дурнушек и калек».

Геродотовским рассказом иногда пытались подтвердить слова Иордана о родстве венетов и славян. Дело в том, что «Повесть временных лет» упоминает о бытовавшем среди восточнославянских племен обычае выкупать невесту. Однако сходство здесь мнимое. Славянские юноши вначале похищали («умыкали») своих невест, после чего вносили за них выкуп, тогда как венеты действовали по-деловому, устраивая для женихов настоящий девичий аукцион.

Адриатические венеты сохраняли самобытность вплоть до начала н. э., выступая традиционными союзниками Рима. Близость к Риму могла поддерживаться и традицией происхождения: римляне также вели свой род от Энея. Сила этой традиции была такова, что ради нее, по сообщению Страбона, Юлий Цезарь освободил жителей современного ему Илиона — города, принимаемого древними за настоящую Трою, от каких-либо выплат, поскольку считал их своими непосредственными родственниками[10].

Таблица с венетским письмом

Но вернемся в начало 1-го тысячелетия до н. э. Из Верхней Адриатики значительная часть венетов двинулась дальше на запад. Промежуточной остановкой в их странствиях было нынешнее Боденское озеро, которое Помпоний Мела в I в. н. э. именует Venetus lacus, то есть Венетское озеро.

Затем они прочно обосновались в галльской Арморике (нынешней французской Бретани), где сильное кельтское влияние заставило их забыть о политических связях с Римом. Арморикские (бретонские) венеты заняли среди галльских племен главенствующее положение, не ускользнувшее от проницательного взгляда Юлия Цезаря. «Это племя, — пишет он в «Записках о Галльской войне», — пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающем себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю».

Столица арморикских венетов Gwenet (Гвенет/Венет) имела кельтское название Darioritum (по-кельтски — «дубовая гавань», современное французское Vannes). Венетские поселения в Бретани располагались на прибрежных островах и приморских мысах, становившихся неприступными во время морских приливов. При длительной осаде венеты вместе со всем имуществом уплывали на кораблях в другое место, не оставляя неприятелю никаких ценностей.

Венетские корабли были довольно громоздкими сооружениями, их борта высоко вздымались над палубами многоярусных римских судов, и тем не менее они были отлично приспособлены для плавания вдоль бретонского побережья. На каменных стелах кельтской Галлии встречаются изображения кораблей с высокими носом и кормой, сделанными в форме лошадиной головы. Позднее, уже в эпоху Средневековья, голова коня обычно украшала суда с южного берега Балтики, в отличие от скандинавских драккаров, увенчанных головами драконов и змей.

Цезарь отметил также выдающиеся свободолюбие и воинственность этого народа, который «поднял на ноги и другие общины, убеждая их лучше оставаться верными свободе, унаследованной от предков, чем выносить римское рабство».

Обладая лучшим на Европейском Севере флотом, арморикские венеты уже в VII в. до н. э. стали хозяевами Ла-Манша, Северного и Балтийского морей, на побережье которых возникли их многочисленные колонии. Римляне знали в Британии «землю венетов» — Виндоланд (Vindolanda, современный Честерхолм). Географические названия на севере Европы, содержащие корни «вен», «венд», сохранились до наших дней. Крайней восточной границей расселения венетов следует, по-видимому, считать реку Венту (на территории современной Латвии). В Восточной Прибалтике венеты появились не позднее XI в. до н. э., о чем свидетельствует датируемый этим временем курганный могильник в Резнес (на северном берегу Западной Двины, недалеко от Риги), с древнейшими следами культа лошади, характерного для венетов[11]. Могильник действовал в течение пяти столетий.

Лицевые урны: 1 — Пруссия; 2 — Гданьск; 3 — Троя; 4 — Этрурия; 5 — Рим; 6 — Померания

Венетская колонизация принесла на территории Балтийского Поморья, Ютландии, южных областей Швеции и Норвегии стиль так называемых лицевых урн, широко распространившийся в изделиях местной керамики. Археологический сюрприз этих находок состоит в том, что лицевые урны — характерная принадлежность еще только трех культур: древней Трои, этрусков и адриатических венетов, что еще раз косвенно подтверждает вышеописанный путь расселения венетов из Малой Азии на север Европы. Примечателен вывод археологов о том, что лицевые урны нельзя отнести к продуктам обмена и их распространение следует связать с «миграцией в области Польского Поморья иноплеменного населения»[12], причем пришельцы появились с запада. Антропологически прибалтийских венетов отличала от местного населения средиземноморская примесь[13]. В свою очередь, языковеды отмечают в языке прибалтийских венетов романо-италийские элементы[14].

Горельеф с территории фракийских венетов с изображением хеттского божества Пирваса / Перуна (справа; вверху — его прорись). Внизу слева — фигура с горельефа Дмитриевского собора во Владимире

Дальше всего венеты продвинулись в глубь материка в районе Польского Поморья. Здесь и начинается история их взаимодействия со славянами.

В VII в. до н. э. венеты появились на Кашубской возвышенности и прилегающих к ней землях, где подчинили себе местные балтские племена, — возможно, это были предки пруссов и кашубов. Судя по археологическим данным, начиная с середины VI в. до н. э. поморские племена балтов, очевидно предводимые венетами, упорно просачиваются на территорию лужицкой культуры и, постепенно продвигаясь все дальше на юг, в течение двух столетий заселяют почти все Висло-Одерское междуречье. Вторжение венето-балтских племен не сопровождалось уничтожением или вытеснением лужицкого населения, которое сохранило прежние места обитания. Пришельцы селились рядом со славянскими поселками.

Солнечное божество (двойник Аполлона) в колеснице и солярные символы. Из раскопок на территории лужицкой культуры

Политическое господство венетов над поморскими балтами и славянами имело под собой экономическую основу, вполне естественную для народа-странника, — торговлю. Описав в своих странствиях по Европе широкую дугу, венеты замкнули круг в Норике[15], где установили торговые и культурные связи со своими адриатическими сородичами. В частности, они монополизировали торговлю янтарем (впрочем, здесь они пришли на готовое, так как прибалтийское население наладило торговое сообщение с Южной Европой и Передней Азией уже в глубокой древности: янтарь попадал в Вавилонию, а также в области микенской и италийской культур с XVI в. до н. э.).

Но торговля в те времена была довольно шатким экономическим фундаментом, и начавшиеся с V в. до н. э. переселения варварских народов Европы быстро положили конец процветанию венетской цивилизации. Спустя еще несколько столетий венетские торговцы стали редкими гостями даже в западной части Балтийского региона[16]. Однако остатки венетского населения в Восточной Прибалтике сохранялись на протяжении еще почти двух тысячелетий. По сведениям хрониста XIII в. Генриха Латвийского, современные ему венеты жили в районе Виндавы, откуда были вытеснены куршами.

В пору своего могущества венеты оказали глубокое влияние на религиозные представления славян, а вместе с ними балтов, кельтов и германцев. Поклонение славян громовержцу Перуну (литовский Перкунас, кельтский Перкунья) восходит через религиозное посредничество венетов к культу хеттского божества Пирваса, чье имя считается родственным хеттскому «перуна» — «скала»[17]. Другой хеттский бог — Тару, или Тархунтас, — подобным же образом перевоплотился на европейской почве в германского Тора.

Пожалуй, ярче всего венетское влияние проявилось в почитании коня, воспринятом, в частности, кельтами и славянами. От германских средневековых миссионеров известно, что в священной конюшне славянского божества Святовита на острове Рюген насчитывалось 300 лошадей, причем самому идолу был посвящен белый конь, при помощи которого осуществлялось гадание: наблюдая за ним, жрец, в частности, объявлял войну. Конь являлся непременным атрибутом языческого культа и в других крупных центрах поморских славян — в Арконе, Ретре, Щецине и Волине.

Кроме того, венеты выступали культурными посредниками между эллинским Югом и варварским Севером. Геродот упоминает о неких жертвенных дарах, завернутых в пшеничную солому, которые «гипербореи», «жители севера», посылали на Делос — остров, где, согласно мифам, родились Аполлон и Артемида. Эти дары делосцам доставляли адриатические венеты, принимавшие их, в свою очередь, от «скифов», обитателей задунайских земель[18].

Неизвестно, сколько именно времени прибалтийские венеты сохраняли свое политическое господство над славянами. Но постепенно они смешались с местным славянским населением, усвоили его язык. Например, недавние генетические исследования показали, что население нынешней Словении обнаруживает значительную близость к адриатическим венетам[19]. Косвенно эта генетическая информация подтверждается написанным в 615 г. Житием святого Колумбана, где упоминается «страна венетов, которые также называются славянами».

Благодаря ассимиляционным процессам соседи венетов распространили их имя на славян, для которых, впрочем, оно не стало племенным самоназванием. Это была обычная практика варварских союзов, в которых союзные и подчиненные племена объединялись под общим для всех названием народа-предводителя. Поэтому народы, граничащие со славянами на западе и северо-востоке — германцы, финны, эстонцы, — запомнили их под именем венетов. Они и поныне называют русских именами, производными от этнонима Venedi, Venethi (венеды, венеты): эстонцы — vene («вене») или venelainen («венелайнен»), финны — venaja («венайя»). В верхненемецком диалекте для обозначения лужицких сербов используется термин Wenden/ Winden (венден/винден).

Локализация венетов в начале н. э. по В. Седову

От германцев термин «венеты» (в форме Venedi, венеды) попал в латинский язык и был узаконен римскими авторами начала н. э. для обозначения населения Центральной и Восточной Европы (тогда уже в массе своей славянского), отличного от германцев и сарматов[20].

Таким образом, вопреки распространенному в исторической литературе мнению, венеты не были предками славян — последние лишь унаследовали это имя. Связав славян и венетов узами этнического родства, Иордан просто повторил ошибку античной литературной традиции. Причиной заблуждения была высокая колонизационная активность венетской цивилизации, оказавшая глубокое воздействие на древнюю историю славян.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.