Глава 2 ЛЮБОВЬ КАК РЕЛИГИОЗНЫЙ РИТУАЛ
Глава 2
ЛЮБОВЬ КАК РЕЛИГИОЗНЫЙ РИТУАЛ
Неспособность западной цивилизации разделять любовь на «эрос» и «агапе» не пошла на пользу никому, за исключением психиатров, содержателей заведений для душевнобольных и адвокатов, специализирующихся на бракоразводных процессах.
В христианскую эпоху существует и всегда существовало внутреннее убеждение в несовместимости секса с религиозностью и добром.
Вряд ли найдется другой такой женоненавистник, как святой Павел, который задал тон, неохотно признав, что мужчине «лучше жениться, чем сгореть»2. Но направленная против любви позиция зародилась в западном моральном кодексе гораздо раньше.
Библейская легенда сообщает, а очень многие религиозные люди верят в ее истинность, об изгнании из эдемских садов первых мужчины и женщины за то, что они стали любовниками. Женщина – прислужница Змея, разносчица всякого зла, разумеется сексуального.
В попытках силой привести человечество к недостижимому – отказу от физической любви, ограничиваясь духовной, – запреты на занятия любовью громоздились один на другой.
Прелаты бормотали о красоте брака, бросая довольно желчные взгляды на возвышающуюся в его центре двуспальную кровать, одновременно намекая, что монастырь гораздо лучше семейной спальни.
Понятие «безнравственность» имело лишь один смысл. Церковникам, по их собственному признанию, нравились новеллы про убийства и грабежи, но они требовали запретить рассказы о безусловно менее гнусном преступлении: внебрачной любви.
Легче всех прочих прощались грехи отравителям. Воровство, мошенничество, предательство, ревность, шантаж могли быть признаны либо преступлением, либо прегрешением. Они не заслуживали громких проклятий, неизбежных при сексуальной измене.
Разумеется, это мужская позиция в мужском мире. Справедливо сказано, что в среднем мужчина первые тридцать лет жизни посвящает соблазну женщин, а следующие тридцать старается не позволять этого другим мужчинам.
Тем временем женщины совершали почти невозможное, оставаясь желанными для мужчин и все-таки соблюдая строгие стандарты сексуальной добропорядочности!
Нашу цивилизацию планировали мужчины. Божество – мужского рода. Законы выдумали мужчины ради обеспечения превосходства мужчин. Экономика зиждется на мужских интересах. Условности, обычаи, табу защищают мужские привилегии и удерживают женщин на отведенном им месте.
Интересно прослеживать, как мужские старания облегчить интересы собственного пола пронизывают каждую грань общества. По отношению к своим любовным интересам и к их объекту мужчина на протяжении двух тысяч лет проводил двойственную политику, и весьма неудачно.
На Востоке отсутствовало царившее на Западе ощущение, что любовь по своей сути – необходимое зло, пока западная цивилизация силой не навязала или, скорее, не предложила его восточным народам в качестве якобы достойного образца для подражания.
Конечно, восточное превосходство богинь над богами и признание физической любви желанной целью не было безраздельно благостным.
Во-первых, это мешало мужчинам преследовать достойные практические цели обретения власти и богатства; во-вторых, повышенное внимание к женской привлекательности означало, что женщин считают скорее забавой, чем общественным или экономическим субъектом.
Они терпели все унижения, неизбежно выпадающие на долю живой игрушки. «Как прискорбно быть женщиной! Ничто на свете не ценят так дешево», – писал поэт Фу Цзянь в III в. до Рождества Христова.
Впрочем, нельзя объективно сказать, будто восточная женщина была или остается несчастнее своей западной сестры.
Кто больше наслаждается человеческим, в частности женским, счастьем – эмансипированная старая дева, заседающая в палате лордов, или индийская крестьянка, состарившаяся в сорок лет из-за недоедания и частых родов? Это спорный вопрос.
Порой мы склонны забывать, что Человек живет не хлебом единым, и всегда забываем, что это относится также и к Женщине.
Пусть любовь в Индии была религией, но представления индусов о браке по контрасту кажутся чуть ли не пуританскими.
Величайший индийский поэт и драматург Рабиндранат Тагор говорил:
«Путь к браку, указанный факелом страсти, имеет своей целью не благополучие общества, а удовлетворение желания. Поэтому в наших шастрах наилучшим считается брак Брахмы. Согласно этому, новобрачную надо отдать мужчине, который ее не просил. Брачные нужды необходимо вызволить из-под контроля сердца и перевести в сферу рассудка; иначе будут постоянно возникать неразрешимые проблемы, ибо страсть не чует последствий, не терпит вмешательства посторонних судей. В брачных целях на стихийную любовь полагаться не стоит».
Чета новобрачных индусов не должна вступать в супружество в первую проведенную вместе ночь. Это не означает запрета на ухаживание друг за другом и выражение своей любви; только совокупление не должно совершиться.
На четвертую ночь муж подходит к жене со словами:
Связаны наши души,
Связаны наши сердца,
Соединимся телами.
Я наложу на тебя узы любви,
Да будут они нерасторжимы.
Поцеловав ее и принеся лихорадочные молитвы богам о зачатии сына, он может вступить с ней в сексуальную связь, говоря:
Совершаю с тобою священный труд,
Пусть твое чрево оплодотворится,
Пусть родится дитя без изъяна.
Боги индусской религии, как и греческие, заняты парадоксально земной деятельностью. Богиня Парвати, фактически будучи женой самого Шивы, завела страстный любовный роман с Агни, богом огня.
Кришна тайно подглядывает за купающимися девушками. Сами великие Вишну и Брахма вынуждены были признать, что уступают в могуществе гигантскому фаллосу3, который они, боги, почитают верховным.
Секс для индуса – главная сила, заслуживающая большего поклонения, чем боги. Ритуальный индусский орнамент представляет собой символическое изображение фаллоса или матки, символов мужского и женского половых органов. Западным людям, приученным считать эти органы непристойными, трудно усвоить, что для верующего индуса они столь же священны, как крест для христианина.
Но признание секса самой основой жизни, рядом с которой все прочее иллюзорно или эфемерно, придает половому акту величие, изгоняющее всякий стыд и притворное ханжеское лицемерие.
Если есть у индусов слово, равнозначное нашему «счастью», то это «митуна», означающее также совокупление. Но для индуса половой акт – не просто физический контакт фаллоса с маткой, а сочетание субстанции и сущности жизни, слияние человеческой личности с божеством.
Западным людям все это кажется декларацией какого-нибудь извращенца ради оправдания крайностей. Но этим ощущением измеряется степень нашей любви-ненависти к сексу. Тут мы не одиноки. Так же думали мусульмане, оккупировавшие Индию раньше британцев. Они гораздо энергичнее викторианских пуритан уничтожали изумительные индийские эротические скульптуры.
Но ни время, ни цензорская длань человека не смогли до конца искоренить радостное прославление секса как религии, свидетельства которого до сих пор можно видеть в Аджанте, Элуру, Мамаллапураме, Санчи и других священных городах Индии.
Художники никогда не могли закрыть глаза на красоту любви. На Ближнем Востоке и в Европе испробовали всевозможные ухищрения для передачи физической страсти без изображения действий и жестов, выходящих за рамки любой принятой в данный момент концепции приличий. Нагота допустима, однако условности требуют определенного умолчания. Занятие любовью можно изображать, но почти всегда только на предварительной стадии, не доходя до финала.
Даже старания скрыть истинные намерения художника вызывают порой возмущение, и тогда прибегают к нелепым фиговым листкам, шелковой дымке или идиллическим одеяниям.
Ничего подобного нет в безудержно радостных индусских скульптурах. Ряды фигур демонстрируют блаженное наслаждение любовью, дошедшей до своего предела. В камне запечатлено каждое плотское удовольствие, включая те, что у нас считаются извращениями.
Тем не менее они украшают храм, несут верующим божественное откровение. Они учат всем разновидностям секса, которыми можно наслаждаться на белом свете, но также свидетельствуют об ожидающих на небесах наградах.
Небеса для индусов населены апсарами – прелестными девушками, талантливыми танцовщицами и певицами, одаренными прежде всего умением дарить физическую радость любящим их мужчинам.
Эротика в Индии считается наукой. Для индуса забавы Кришны с девушками-пастушками представляют аллегорию Души в поисках Нареченной.
Джаядева, бенгальский поэт XII в., писал:
Страстно к Кришне прильнув полной грудью,
запевает пастушка восторженный гимн любви.
Другая в девичьем любовном экстазе
глядит на божественный лик,
в глаза, беспокойные, увлажненные
ее нежным касаньем.
Третья проворно хватает его за тунику,
влечет к себе из тростника возле берега Джамны…
Одну он целует, одну обнимает, другую ласкает,
не сводит глаз с третьей, бежит за четвертой.
Сдается перед юной стайкой,
предвкушающей наслажденье.
На всех изливает манящие чары, желает блаженства;
гибки и темны его члены, подобные лотосу,
источают любовь.
Красавицы осыпают его безумными поцелуями…
Мы склонны – или предпочитаем – забывать, что йога, учение, настойчиво предлагающее совершенствовать разум с помощью контроля за положением тела, тесно связана с индусскими любовными позами. Обе науки предлагают двадцать четыре позы, хотя знают гораздо больше.
Действительно ли мы считаем все это неприличием и извращением? Или грубое, мерзкое зло появляется только в глазах ханжи?
Древнейшая цивилизация в поисках своих истин признала любовь между мужчиной и женщиной абсолютом. Кама4, в отличие от Купидона, не просто бог любви, но и тот, кто вдохнул во Вселенную жизнь.
Непременное чувство смущения ошеломленного западного человека при виде эротических индийских скульптур свидетельствует о дистанции, пройденной нами в попытках отринуть первобытный призыв пола. Как бы изощренно ни были красивы изогнувшиеся женщины и охваченные экстазом мужчины, они держат перед туристами зеркало, слишком точно отражающее их собственные тайные и, как правило, подавленные желания.
Ни один современный скульптор не осмелится претворить в жизнь идею прославления человеческой жизни, изобразив на фасаде церкви разнополых влюбленных. Отображая человеческий дух, ему придется ограничиться материнской любовью, жертвенностью, отвагой, мученичеством и прочими добродетелями. Хотя вспомним, что в средневековой Франции скульпторы эпохи Ренессанса не боялись включать в «проповеди в камне» фигуры, которые нынче считаются непристойными.
Но кто мы такие, чтобы отрицать святость любви мужчины к женщине – ведь это семя Жизни!
Прекраснее всего в мировой литературе самозабвенность и постоянство любви выражены в строках «Рамаяны», одной из двух великих индийских эпических поэм.
Когда Рама был осужден на четырнадцатилетнее изгнание в леса, глубоко любящая его жена Сита – образец идеальной индийской женщины – умоляет взять ее с собой, говоря:
Ты мой царь, мой вожак, ты одно у меня прибежище,
мой божественный.
Я твердо решилась идти за тобой,
сколько бы ни пришлось тебе странствовать.
Через темные непроходимые чаши пойду за тобою, петляя,
И острые камни выстелят передо мной гладкий путь.
Я пойду за тобою без устали;
мне колючки покажутся шелковым покрывалом,
А охапка листьев – покойным ложем.
Рядом с тобой не нужны мне ни царственные палаты,
ни райские чертоги.
Никто не будет властен причинить мне зло,
даже вооружившись и призвав на помощь демонов и богов.
По пустыням бродя за тобою,
тысяча лет пролетит для меня, словно день.
Рядом с тобою сам ад мне подарит блаженство.
Индийские эротические скульптуры – один из немногих реликтов некогда вселенской религии. Вряд ли стоит напоминать, что все примитивные религии были во всех смыслах культами плодородия, созданными для приманки неуловимого чуда под названием Жизнь и для обмана вечной угрозы Смерти.
Сегодня такая религия называется черной магией и конечно же представляет собой дурную копию с оригинала. Устраивая шабаши и проводя черные мессы, несчастные психопаты не ведают, что сознательное почитание дьявола – карикатура на религии плодородия и любви, которые они безуспешно пытаются оживить.
Черная магия обязана признать своего бога Сатаной, которого христианские церкви уподобляли божеству колдовства. Именно он занимался магией и произносил заклятия, необходимые злакам, домашним животным и людям для размножения.
Женщин по-прежнему сильно влечет к колдовству, ибо в народной памяти с библейских времен живет почти забытое прошлое, когда Ева имела больше власти и больше сексуальной свободы.
Честно и без претензий написанная история любви вселяет в нас чувство неловкости потому, что нам с детства внушали разницу между двумя вещами – священной и простой любовью.
Но честный мужчина и честная женщина в глубине души согласятся, что вознесение сексуальной любви на божественные высоты все же лучше, чем наши натужные, а нередко и тошнотворные попытки классифицировать ее как-то иначе.
Отделяя сексуальную любовь от более высокой человеческой деятельности, мы все равно не решаем проблему ее определения. До сих пор в этой области сделано весьма мало полезного.
Выбор, впрочем, большой. Кинзи5 сводит любовь к математической формуле, подобно идеальному рецепту, рекомендуемому рекламой слабительного, что, разумеется, дополняется осуждением тех, кто не обращает внимания на рекламу.
Эрих Фромм6 и целая плеяда психоаналитиков спорят, то ли любовь – это жажда собственности, то ли желание принести себя в жертву. Фрейд называет любовь симптомом подавленной или неудовлетворенной сексуальности. Карл Маркс видит в ней буржуазный капиталистический способ удовлетворения одураченных масс. Современные рекламные агенты открыли возможность для сбыта бесконечного множества товаров под маркой сексуального болеутоляющего.
Все эти теории не только скучны и банальны, но, кроме того, неверны и вводят в заблуждение. Они принижают женщину, вдохновительницу любви, превращая ее в мошенницу и обманщицу, намекая, что она не несет и не может нести мужской половине человечества радость, которую ждут от нее на протяжении тысячелетий. К счастью, нынче же ночью несколько миллионов мужчин сумеют опровергнуть эту ложь.
Поскольку мы предпочитаем считать секс механическим процессом или нервным импульсом, женщина лишилась значительной доли престижа, невзирая на факт своего участия в голосовании, право трудом зарабатывать деньги и привилегию жить в комфорте с экономической точки зрения без любви и заботы мужчины.
Может быть, беспристрастный свидетель придет к заключению, что в борьбе за эти сомнительные блага женщина обменяла свое сексуальное первородство на миску экономической чечевичной похлебки.
С удовлетворением утверждая, что в XX в. ничто не помешает женщине занять любую мужскую должность, кроме, пожалуй, епископской, мы, как ни странно, склонны забывать об утрате Женщиной множества привилегий, которыми она пользовалась в более ранних цивилизациях.
Как свидетельствуют писания Ветхого Завета об окружавших Израиль странах, две и более тысячи лет назад преобладали эротические религии. А при эротических религиях женщина играла огромную роль в жизни общества, ибо по самой сути подобной веры общество с полным господством мужчин невозможно.
В Древнем Египте жена высоко ценилась в обществе, престолонаследие передавалось по материнской царственной линии, женщина имела право сделать в любви первый шаг – назначить свидание, написав на табличке послание с указанием времени и места встречи и перечислением своих достоинств. При подобном поступке египетская женщина не «теряла лицо», а впоследствии именно она предлагала вступить в брак.
Можно, однако, предположить, что во время свидания, если оно состоялось, активная роль в занятиях любовью принадлежала мужчине. Если говорить о самом акте, то в очень немногих культурах женщина предлагает, а мужчина принимает любовь.
В редких случаях, когда в любви главенствует женщина, например в некоторых племенах Новой Гвинеи и среди североамериканских индейцев, она также первенствует в труде, в экономике, в управлении племенем.
Активная любовница и пассивный любовник наводят на мысль об упадке культуры. Гораздо чаще девушка, если правила позволяют ей выбрать супруга, все равно должна испросить разрешение, пусть даже формальное, у отца или другого родственника-мужчины.
Современная западная женщина не имеет никакой возможности удовлетворить свои сексуальные аппетиты, пока не убедит мужчину сделать первый шаг. Ее робкая сестра практически не рискует, что ее кто-нибудь соблазнит или уговорит, и вполне может всю жизнь прожить фригидной.
Этого никогда не бывало там, где секс в свое время считался абсолютно естественным и божественным. Одни женщины благодаря своей сексуальности приобретали огромную власть, другие ее страстно жаждали. Кажется, было признано, что каждый мужчина и каждая женщина должны испытывать сексуальное желание и радоваться этому факту, независимо от разрешения женщины на ухаживание.
У вавилонян, например, был примечательный обычай поощрять сексуальную близость с богами. Согласно Геродоту, каждая вавилонская женщина на протяжении жизни должна была совершить одно паломничество в храм, посвященный Милитте, богине любви.
В результате дворы этих храмов всегда были полны женщин, терпеливо ждавших, когда их выберут. Вокруг рыскали мужчины, высматривая самых привлекательных. Выбрав женщину, мужчина бросал ей монетку, достоинство которой не имело никакого значения. Тогда она немедленно поднималась и шла с ним за пределы храма.
Женщина не могла отказать ни одному бросившему монету мужчине и, кроме демонстрации своих прелестей, не имела права хоть как-нибудь намекнуть, что ее стоит выбрать.
Хорошенькие девушки быстро добивались цели паломничества и возвращались домой, тогда как некрасивой женщине приходилось ждать в храме месяцы и даже годы. Священнослужители позволяли женщине покидать двор только вместе с мужчиной, предъявляя брошенную монетку.
Развитие ритуала любви – удивительная сага, которая начиналась с сиюминутного обладания женщиной ради мимолетного удовольствия, прошла через тщательно разработанную практику храмовой проституции, посвящение в половую зрелость и пришла к правилам ухаживания, законам о браке, сексуальным разрешениям и запретам, половой активности в браке и вне брака.
Любовь в истории человечества – это серия экспериментов, шагов вперед, отступлений, бесплодных тупиков. Можно спорить о правильности пути, которым мы сейчас движемся, не говоря уж о видимой цели. Похоже, попытки и ошибки продолжаются и будут продолжаться, вечно разочаровывая и интригуя людей.
Изучая прошлую историю поисков мужчинами и женщинами Любви, можно все-таки, несмотря на причуды нашего личного темперамента, отыскать массу редкостных глупостей и примеры вдохновляющей мудрости.