Первые узники Петропавловской крепости

Первые узники Петропавловской крепости

Петропавловская крепость строилась как оборонительное сооружение, но город на Неве ей защищать не пришлось, так как почти с самого начала своего существования она стала местом заключения. Как государственная тюрьма крепость впервые была использована еще при Петре I, когда в сентябре 1717 года в нее были заключены 22 матроса с корабля «Ревель». Причины их ареста неизвестны, но впоследствии один из матросов был казнен, а остальные сосланы на каторжные работы.

Побывал в Петропавловской крепости и сын протопопа Аввакума – Иван. Времена тогда изменились, и с раскольниками уже не беседовали на церковных соборах и площадях. Их преследовали во всех концах России, а строгие законы определяли наказание и тем, кто их укрывал. После уничтожения Петром I патриаршества дела о раскольниках были поручены Стефану Яворскому – писателю, религиозному деятелю и местоблюстителю патриаршего престола. В 1717 году к нему привели Ивана, сына Аввакумова, который рассказал, что «как уехал отец из Юрьева в Москву, он с матерью жил, а отец им писал из Москвы. Когда же отца отправили в ссылку, они с матерью уехали из Юрьева в Холмогоры и жили там 10 лет, потом жили в Холмогорском уезде – в селе Окладниково, тоже около 10 лет. Отсюда он и приехал с матерью в Москву и около года жил в Елохове у своего родственника – посадского человека М. Лукьянова.

После этого он жил с матерью в приходе у церкви Живоначальной Троицы, что на Шаболовке, в доме капитана Я. Тухачевского. Вознесенский священник И. Феоктистов и дьякон А. Иванов говорят про него, Ивана, что он приходил в дом к Афросинье Чистовой, когда она при смерти лежала, и будто бы что-то положил ей в рот, и она жевала. А после смерти просил тело ее погрести во рву и поминать по-своему. А Федор Чистов, сын Афросиньи, будто бы кричал на него и требовал отвести в приказ… Будто бы видели его, Ивана, у раскольников – у Н. Носова и Г. Яхонтова – поп и дьякон, когда приходили в эти дома со святынею. Они и показали, что он, Иван, к кресту, святой воде и к благословению не подходил. Н. Носова и Г. Яхонтова он, Иван, действительно знает, потому что ходил в их дома за милостыней и видел там в праздники попа и дьякона, но к кресту, святой воде и к благословению он, Иван, подходил.

^{Петропавловская крепость. Рисунок Дж. Кваренги. XVIII в.}

Как приехал он в Москву, были у него духовные отцы – священник И.Л. Поборский и поп Филипп, и всегда он к ним на исповедь приходил и Святых Даров причащался. И крестится он тремя перстами. Но так как Троицкий поп умер, то теперь он, Иван, желает, чтобы его духовным отцом стал Екиманский поп Тихон».

Показания Ивана отличались от донесений Вознесенского священника И. Феоктистова и дьякона А. Иванова, обвинявших его в приверженности к расколу. Чтобы дознаться до истины, С. Яворский послал за Троицким попом Филиппом, но того уже не было в живых. Место его занимал его сын Василий, который показал, что сын Аввакумов в приходскую церковь к ним приходил лишь изредка. Тогда послали за подьячим Федором Чистовым и женой его Анной, но те уже перебрались из Москвы в Александровскую слободу. В Преображенском приказе ответили, что супругов Чистовых в Патриарший духовный приказ не поведут, а сами допросят их. Патриарший приказ не стал тягаться с Преображенским приказом и только сообщил, о чем следует спросить Чистовых. Из переписки Преображенского приказа неизвестно, как он действовал в этом деле.

В середине сентября 1717 года умер князь Ф.Ю. Ромодановский – управляющий Преображенским приказом, в начале 1718 года все были заняты делом царевича Алексея и царицы Евдокии Федоровны, и только летом вспомнили, что следует допросить Ивана, сына Аввакумова. Да и то лишь после поданного им прошения, в котором он писал: «По донесению Вознесенского попа Ивана Феоктистова держится он в Патриаршем духовном приказе многое время напрасно, потому что де объявленный Троицкий поп и дьячок по допросам своим никакой вины на него, Ивана, не показали. А третий свидетель, показанный подьячий Чистов и жена его в Патриарший духовный приказ не сысканы… И чтоб повелено было его, Ивана, отпустить на поруки».

С. Яворский повелел отпустить Ивана, но до окончания дела тот должен был ежедневно являться в Приказ под страхом строгого наказания и даже заключения в тюрьму. Ходил ли Иван в Патриарший духовный приказ или откупался – неизвестно, но только в 1720 году он снова был доставлен сюда. Вспомнили о нем или какое обстоятельство возбудило новое подозрение к нему – тоже неизвестно, только допросы его на этот раз отличались новыми сведениями.

Из Приказа церковных дел Ивана отправили в Санкт-Петербург, где он был препровожден к П.А. Толстому – члену Тайной канцелярии. Тот в присутствии Невского архимандрита Феодосия вновь допросил сына Аввакумова, который опять подтвердил, что «желает быть от усердия в вере православной, а от раскольников отрицается и их проклинает». В ноябре 1720 года его отправили для исправления в Невский монастырь, но архимандрит Феодосий не захотел принять его и отправил назад в Тайную канцелярию. В письме архимандрит советовал П.А. Толстому отправить Ивана в Кириллов монастырь, но 7 декабря узник «в Санкт-Петербургской крепости за караулом умре, в бытность на карауле… Преображенского полка поручика Максима Дьякова».

В 1723 году в Петропавловскую крепость был заключен украинский гетман Павел Леонтьевич Полуботок – сторонник независимой от русского царя гетманской власти, один из непримиримых противников петровских преобразований. Он принадлежал к числу самых доблестных малороссиян, и герб его рода был очень известен. В свое время П.Л. Полуботок отказался участвовать в суде над царевичем Алексеем, с тех пор и разгорелась острая вражда между ним и Петром I. Когда царь принялся за уничтожение старинных привилегий Украины, гетман выступил с резким протестом, посылал в Иностранную коллегию челобитную, чтобы не нарушали содержания судов, прав и вольностей казацких. К челобитной была представлена и грамота с особыми пунктами о гетманских доходах (с чего они собирались и куда расходовались), о плате войску конному и пехотному, о войсковой канцелярии и т. д.

Но Петр I разгневался на прибывших в Петербург посланцев Украины «за дерзкие речи государю», и по приказу императора генерал-майор А.И. Ушаков взял под стражу гетмана и сопровождавших его лиц и всех отправил в Петропавловскую крепость. Сначала их посадили в одиночные камеры, потом соединили по четыре человека, а через неделю снова разъединили. В тюрьме гетман сильно заболел, но лекарства принимать отказался и через три месяца после заключения умер в декабре 1723 года…

В конце августа 1725 года в крепость был брошен Иван Тихонович Посошков – один из самых замечательных людей петровского времени. Крепостной крестьянин-самоучка, не получивший никакого образования, он был очень наблюдателен и много размышлял над экономическими, политическими, военными и религиозными вопросами того времени. Порой он выступал великим преобразователем и проповедовал радикальные реформы, а иногда ратовал за консервативные правила, и тогда его убеждения были диаметрально противоположными взглядам и действиям Петра I.

Но во многом предложения И.Т. Посошкова были сходны с проводимыми царем реформами, с той лишь разницей, что для Петра I на первом месте стояли государственные интересы, а писатель-самоучка руководствовался исключительно религиозными побуждениями. В области духовной он был заклятым врагом всякой новизны, и из его «Отеческого завещания» видно, что вся жизнь является для него вечной борьбой с нечистой силой, принимающей разные образы. Поэтому он предостерегает своего сына от любого общения с кудесниками: «Ворожей к себе не призывай и сам не касайся ворожбы, ни бобами ни разводи, ни в приметы ни в каковые не верь, во всю жизнь свою надежды возложи на Бога».

Главную причину раскола И.Т. Посошков видел в недостатке просвещения среди духовенства, отмечал, что среди части пастырей процветают леность к исправлению церковных служб, небрежение к своему званию. Он требует, чтобы были составлены инструкции священникам, как и о чем спрашивать исповедующихся, как направлять колеблющихся в вере на путь истинный, какие нравоучения следует читать прихожанам; он подробно останавливается на том, как священник должен общаться с бедными и убогими, какие наставления должен давать вступающим в брак и т. д. Особенно он сожалел о том, что сельские священники мало отправляют церковных служб, «но пекутся паче о пашне земли своей, да осенних покосах и о иных земледельческих делах, а не о духовных делах». Только когда духовенство будет в умственном и нравственном отношении стоять высоко, то «Россия наша яко от сна пробудится и просветится яко солнце».

Сам И.Т. Посошков любил работать, ценил труд и понимал нравственное значение любого рода деятельности. Он был и чиновником в финансовом управлении, и поставщиком разных товаров, и купцом и фабрикантом; мог даже составить собой энциклопедию разных видов человеческой деятельности, причем высоко ценил добросовестность трудящегося на любом поприще деятельности. «Буди вручено ти какое дело государево будет, то ти о доме своем… тако не пекися, яко о врученном ти деле… Того и смотри, чтобы тебе чего не истеряти…»

Высказывался И.Т. Посошков и о военной реформе, внимательно следил за походами в Крым и к Азову, а Нарвская битва произвела на него особенно глубокое впечатление. Сам он с молодости умел хорошо стрелять в цель и около 1700 года даже изобрел новый снаряд – «огнестрельные рогатки». По вопросам военного дела И.Т. Посошков встречался с Петром I в селе Преображенском, о военном деле пишет он и в своих сочинениях. Он хотел, чтобы Россия своей армией не отставала от других государств, хотя численности войска особого значения не придавал, обращая внимание на огнестрельное оружие и артиллерию.

Талантливый писатель, экономист и публицист, И.Т. Посошков был сторонником прогрессивного развития России, но при сохранении в ней старых московских (допетровских) нравов и обычаев. В своих сочинениях он развивал идеи о необходимости ограничить царскую власть, впервые в России указал на отрицательные стороны самодержавия, доказывал необходимость участия всего народа – через особых выборных представителей «земли» – в выработке и составлении нового Уложения… И даже говорил, что «для обновления России как в духовности, так и в гражданстве» не худо бы созвать Земский собор, который бы вольным голосом заявил царю о нуждах народа.

Особенно горячо писал И.Т. Посошков о тяжелом положении крестьян, указывал на их разорение от чрезмерных барщины и оброка, настаивал на установлении точных размеров повинностей и запрещении всяких отрезков от крестьянских земель. Уже тогда, почти 300 лет назад, он писал, что необходимо поднять народное сознание путем просвещения: «Таки не малая пакость чинится крестьянам от того, что грамотных людей у них нет. И видится, не худо бы крестьян и поневолить, чтобы они детей своих, кои десяти лет и ниже, отдавали бы в научение грамоте дьячкам. А науча грамоте, учили бы их и писать. Я чаю, не худо было бы так учинить, чтоб не было в малой деревне неграмотного человека, и положить им крепкое определение, чтоб безотложно детей своих отдавали б учить».

Интересны мысли И.Т. Посошкова о налоговой политике государства, которая должна сводиться к тому, чтобы «ни на кого никакие обиды не понести. Худой тот сбор, аще кто казну собирает, а людей разоряет». Большую пользу для государства и общества И.Т. Посошков ожидал и от судебной реформы, надеясь, что она поднимет нравственный уровень чиновников. «Если бы Господь Бог помощь свою ниспослал к нам, еже бы из судей и фискалов и прочих правителей древнюю страсть неправды искоренити, то всякое бы дело, не токмо царское, но и мирское, – споро бы было». Свою «Книгу о скудости и богатстве» он представил царю, предлагая в ней разного рода меры надзора за судьями и приказными людьми. В частности, он требует, чтобы особый чиновник обходил все тюрьмы и расспрашивал колодников «не чинят ли… какова нападка и излишней волокиты, и не осудили ли кого не против данного им изложения, и не взял ли кой судья или подьячий излишнего взятка?».

Идеи И.Т. Посошкова, однако, были признаны «смутянными». Но Петр I ценил его ум и выдающиеся способности и часто давал ему различные поручения, поэтому в ту пору талантливого крестьянина не трогали[28]. Но после смерти Петра I с ним быстро расправились. Однажды князь Д.М. Голицын велел посадить И.Т. Посошкова в тюрьму без всякой причины, и тот просидел там целую неделю. Потом по приказу Тайной канцелярии его арестовали, заковали в цепи и бросили в тюрьму, откуда он уже не вышел.