ИНОСТРАННЫЕ БОЕВИКИ

ИНОСТРАННЫЕ БОЕВИКИ

Разумеется, за пределами Ирака и Сирии мотивация у тех, кто вступает в ИГИЛ, совершенно иная и почти всегда связана с неверными представлениями о том, что происходит в той или иной стране.

Эксперт по вопросам радикализации Шираз Майер объяснял, каким образом цифровые приложения или социальные сети, такие как «Твиттер», «Фейсбук» и российская «ВКонтакте» (русский ответ «Фейсбуку»), произвели революцию в джихадистском агитпропе. Большая часть онлайн-разговоров между родившимися на Западе новобранцами ИГИЛ походят скорее на сатиру, чем на выражение искренней приверженности «Исламскому государству»: «„Исламское государство“ продает в Ракке гель для волос и „Нутеллу“?», «Надо мне брать с собой айпад, чтобы сообщить маме с папой, что я благополучно добрался до халифата?», «Мне сказали, что здесь будет Grand Theft Auto V»[30].

В статье для New Statement Майер отметил, что «во время иракской войны сторонникам „Аль-Каиды“ требовался доступ к защищенным паролями форумам, на которых они могли бы получать сведения о последних событиях на местах. Найти такие форумы было нелегко, а получить к ним доступ еще труднее. При этом большинство разговоров велось на арабском языке, который британские мусульмане, как правило, не знают»²². Теперь каждый британский мусульманин, отправляющийся воевать в Сирию или Ирак, становится виртуальным пропагандистом или вербовщиком таких же, как он. В качестве примера можно рассказать о Мехди Хасане, 20-летнем парне из Портсмута, который отправился на войну с намерением вступить в ИГИЛ и погиб в бою под Кобани в ноябре 2014 г. Хасан был зачислен в состав боевого подразделения вместе с несколькими друзьями из Портсмута — все их привлекли в ИГИЛ яркие описания военных успехов «Исламского государства» и жизни по канонам такфиризма. По словам Майера, «из друзей Хасана только один все еще воюет: трое мертвы, а один сидит в британской тюрьме».

В декабре 2013 г. организация Майера — Международный центр по изучению радикализации общества — подсчитала, что на тот момент количество иностранных боевиков в рядах сирийской оппозиции «доходило до 11 000 человек, прибывших из 74 стран». Большинство из них записались в армию ИГИЛ или в другие джихадистские группировки, и только немногие собирались вступить в подразделения ССА. По данным этого исследования, 18 % от общего числа новобранцев прибыли из Западной Европы, причем поставщиком джихадистов номер один оказалась Франция, обогнавшая Британию. С тех пор количество прибывающих добровольцев только возрастало, особенно после того, как боевые действия против ИГИЛ повела коалиция, возглавляемая Соединенными Штатами. К сентябрю 2014 г., по данным ЦРУ, в Сирии находилось 15 000 иностранных боевиков, 2000 из которых составляли приехавшие из стран Запада²³. Однако подавляющее большинство эмигрантов прибывает из стран Ближнего Востока и Северной Африки, причем главными странами-поставщиками боевиков-суннитов считаются Саудовская Аравия, Ливия и Тунис.

Джихадистами-миссионерами, которых подвигли на приезд в Сирию страдания гражданского населения, являются, по данным Майера, преимущественно британцы²⁴. Они, как сказал нам Майер, воспринимают джихад как некое обязательство защищать женщин и детей от затянувшихся военных действий на территории Сирии.

Внутри Сирии аналогичная тенденция, выразившаяся в переходе боевиков в группировки более экстремистского толка, возникла с середины 2012 г., когда сообщения об убитых проасадовскими ополченцами мирных гражданах попали в разряд международных новостей.

На настроенных против режима сирийцев эти массовые убийства также произвели очень сильное впечатление. Многие говорят, что их поворот к исламизму и вступление в джихадистские повстанческие группировки на исходе 2012 г. были связаны с событиями в Хуле и Эль-Байде. Вместе с тем сунниты охотнее вступают в местные экстремистские группировки, чем в ИГИЛ, которая пополняется в основном за счет иностранцев. Но ИГИЛ до сих пор извлекает выгоду из зверств режима в отношении граждан Сирии: например, ужасный способ казни, принятый у джихадистов, — обезглавливание — преподносится «Исламским государством» и воспринимается многими суннитами как справедливое возмездие режиму и спонсируемым Ираном ополченцам²⁵.

Самые печально известные случаи массовых убийств, совершенных режимом, происходили в тех районах, где алавитские, суннитские и исмаилитские (еще одно ответвление шиитской конфессиональной группы) поселения сливаются друг с другом — так удобнее подстрекать людей к ответной межконфессиональной агрессии. Режим использовал типовую схему: ночью деревню забрасывала гранатами Сирийская арабская армия, а на следующее утро расквартированные рядом ополченцы штурмовали ее. Орудуя ножами и другим оружием, они шли от дома к дому, убивая мужчин, женщин и детей²⁶. При этом убийство представлялось как справедливый самосуд. В видеороликах, показываемых «шабиха» и общественными комитетами — предшественниками Национальных сил обороны, — ополченцы насмехаются над суннитскими символами, заставляют жертв подтверждать божественность Асада и делать другие кощунственные заявления.

Майер отмечает и другую категорию иностранных боевиков: искателей мученичества, которые ничего не желают так сильно, как погибнуть и таким образом прославиться в анналах джихадизма. Для многих бойцов, прибывших из стран Персидского залива, еще со времен АКИ обычное дело — прославлять на джихадистских чат-форумах и веб-сайтах террористов-смертников. Жители Саудовской Аравии часто указывают на то, что многие граждане этого государства приносят себя в жертву в подтверждение того, что руководители ИГИЛ проводят политику дискриминации в отношении их соотечественников, посылая их на смерть и приберегая все руководящие посты в этой организации для иракцев²⁷.

Наконец, последним фактором, приводящим иностранных боевиков в ИГИЛ, по мнению Майера, является чистой воды авантюризм. Адреналиновые наркоманы, как правило, не бывают правоверными мусульманами, и среди них часто встречаются действительно наркозависимые либо те, кто на родине был замешан в криминале, — как это было с аз-Заркави в Иордании до того, как он обратился к религии. Такие люди отправляются воевать в Сирию в поисках новых острых ощущений.