ЕДИНСТВЕННЫЙ КОРОЛЬ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ЕДИНСТВЕННЫЙ КОРОЛЬ

После завоевания Акры роль Ричарда Львиное Сердце в Третьем крестовом походе изменилась. Он покинул Запад только что коронованным монархом, который превосходил Филиппа и возрастом, и богатством, и военным опытом, но все же нередко чувствовал, что находится в тени Капетинга. В середине июля 1191 года распространился слух, что Филипп готовится уехать со Святой земли. 22 июля, после того как Ричард решил выпустить совместную декларацию, подтверждающую, что оба короля останутся на Святой земле еще три года или вплоть до завоевания Иерусалима, французский король раскрыл карты. Он посчитал, что завоеванием Акры выполнил свою клятву, и теперь намерен как можно скорее вернуться во Францию. «Боже правый! — написал один крестоносец. — Какой крутой поворот!»

Разобраться в неожиданном решении Филиппа непросто, поскольку современные свидетельства весьма противоречивы. В разных источниках сказано, что Филипп был безнадежно болен, что Ричард пустил слух о болезни и смерти маленького сына и наследника Капетинга и что трусливый французский король бросил крестоносцев, оставив свои армии без средств. На самом деле, вероятнее всего, на решение Филиппа повлияло одно главное соображение: он в первую очередь король и уже потом крестоносец. Конечно, священная война — богоугодное дело, и Филипп не имел ничего против выполнения своей части работы, но сердцем он всегда был в своем королевстве, занимался его управлением и расширением. Подходящий случай представился довольно скоро. В июне в Акре умер граф Филипп Фландрский, и король Филипп стал наследником части его графства — процветающей области Артуа.[287] Чтобы не упустить столь ценного наследства, Филиппу необходимо было быть на Западе. И он вполне разумно поставил интересы королевства выше интересов Крестового похода.

Какова бы ни была действительная мотивация Филиппа, очевидно одно: его отъезд был унизительным. Даже самые строгие европейские критики Ричарда I осудили бегство французского короля. Чтобы еще больше ухудшить ситуацию, большинство, подавляющее большинство французской аристократии предпочло остаться. Только Филипп Неверский последовал за своим сувереном. Возможно, отъезд Филиппа-Августа и вызвал всеобщее осуждение современников, но мы не имеем права закрывать глаза на тот факт, что Филипп внес реальный вклад в Третий крестовый поход. Многие короли латинского христианского мира отрекались от своих крестоносных клятв и никогда не ступали ногой на землю Утремера, среди них — отец Ричарда английский король Генрих II. Возможно, Филипп и не рыдал, как поведал нам один из его сторонников, когда его корабль отплывал на Запад. Но тем не менее он немало сделал для священной войны.[288]

Для Ричарда I объявление о предстоящем отъезде Филиппа стало сущим благословением. Да, теперь только на него ложились расходы по финансированию экспедиции, но его карманы были достаточно глубоки для этого. После отъезда французского короля Ричард Львиное Сердце наконец получал единоличный контроль над Крестовым походом. А поскольку почти весь контингент французских крестоносцев оставался на Востоке под командованием Гуго Бургундского, латинская армия не была ослаблена. Получив возможность окружить свое имя легендами на обширном театре военных действий священной войны, Ричард не терял времени и немедленно взял инициативу в свои руки.

Он начал с поиска наиболее благоприятного решения спора относительно будущего латинского Иерусалимского королевства. Поскольку Филипп собрался домой, политически изолированный Конрад Монферратский 26 июля был вынужден неохотно подчиниться английскому королю, согласившись выполнить решение совета по урегулированию разногласий, которое определенно должно было отвечать интересам Ричарда. Двумя днями позже монархи Англии и Франции объявили свое решение: Ги де Лузиньян останется королем Иерусалима до конца жизни. Доходы его королевства будут делиться с Конрадом, но лишь после смерти Ги корона перейдет к маркизу. Но Конрад немедленно получит Тир, Бейрут и Сидон, права на которые станут наследственными. Если умрут и Ги, и Конрад, королевство перейдет к Ричарду.

Покончив с этой проблемой, Ричард занялся одной из главных трудностей, связанных с возвращением Филиппа в Европу. Два монарха так старались отправиться в Крестовый поход вместе, поскольку не доверяли друг другу и каждый не был уверен, что другой в его отсутствие не вторгнется в его земли. Как только Филипп-Август вернется на Запад, Анжуйская империя окажется под угрозой. Ричард сделал все возможное, чтобы свести опасность к минимуму, и убедил Филиппа 29 июля дать клятву сохранять мир. Торжественность церемонии — Капетинг держал в одной руке Евангелие, а другой касался священных реликвий — усиливала обязывающий характер обещаний. Никаких нападений на анжуйские земли, пока Ричард остается на Востоке, не будет. Когда же английский король вернется в Европу, за сорок дней до возобновления враждебных действий будет дано уведомление. Гуго Бургундский и Генрих Шампанский стали гарантами соглашения. 31 июля 1191 года Филипп отплыл на север в Тир вместе с Конрадом, забрав с собой половину плененного гарнизона Акры, а еще через несколько дней французский король покинул Святую землю и Третий крестовый поход. Клятвы клятвами, но Ричард испытывал глубочайшие подозрения относительно намерений Филиппа и немедленно отправил группу своих самых доверенных людей вслед за французским королем, которые должны были проследить за его возвращением и передать соответствующие предостережения всем заинтересованным лицам в Англии и за ее пределами. Письмо, написанное Ричардом 6 августа влиятельному английскому чиновнику, дает представление о его мыслях в этот период, желании воспользоваться в своих интересах отъездом Филиппа и новых опасениях: «Через пятнадцать дней [после падения Акры] король Франции покинул нас и вернулся на свои земли. Мы, однако, ставим любовь Господа и Его славу выше своих собственных и выше овладения новыми регионами. Мы как можно скорее восстановим [латинское королевство] до его первоначального состояния и только тогда вернемся домой. Но можете быть уверены, что мы непременно поднимем паруса в следующий Великий пост».

До этого момента Ричард мог сосредоточиться на продолжении Третьего крестового похода. Когда Филипп был рядом, английский король в определенной степени испытывал уверенность относительно безопасности своего западного королевства. Но теперь его тревоги усилились — каждый день, проведенный на Востоке, был временем, подаренным противнику. Больше никогда Ричард Львиное Сердце не был таким же целеустремленным, сосредоточенным только на возвращении франкам Святой земли.[289]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.