ШЕСТЬ ГОРОЖАН ПРИСУТСТВУЮТ ПРИ ПЕРВОЙ БРАЧНОЙ НОЧИ

ШЕСТЬ ГОРОЖАН ПРИСУТСТВУЮТ ПРИ ПЕРВОЙ БРАЧНОЙ НОЧИ

Все существующее в этом мире есть лишь вожделение наших глаз.

Паскаль

Анна де Боже не предприняла ничего, чтобы помешать этому союзу, поскольку считала, что событие может произойти лишь после окончания военных действий. Вот почему она была очень удивлена и озадачена, узнав, что коварный Максимилиан использовал такую хитрость, как «брак через поверенного».

Удивление Анны переросло в ярость, когда она узнала, что австриец отдал своему послу распоряжение подписывать лишь те документы, на которых значится:

«Максимилиан и Анна, король и королева Римские, герцог и герцогиня Бретонские».

Регентша срочно призвала на совет своего мужа:

— Франция окружена, — сказала она. — Необходимо без промедления аннулировать этот брак. А чтобы раз и навсегда исключить его вероятность, мы соединим Карла VIII и Анну Бретонскую.

— Но ведь брак их освящен епископом Рейнским! — возразил Пьер де Боже.

— Разумеется, — ответила Анна. — Однако он был заключен в нарушение договора, подписанного Франциском II, так как Карл не был предупрежден. Обнародовав этот договор, мы сможем аннулировать этот гибельный для Франции брак.

Но так как Анна была женщиной умной и дальновидной, она подумала, что прежде чем заявлять о правах, надо бы продемонстрировать силу. Поэтому она отправила войско с приказом осадить Ренн, где жила маленькая герцогиня.

Потом она призвала своего брата и рассказала ему о своих планах.

— Но я уже обручен с Маргаритой Австрийской, — возразил Карл VIII.

— Речь идет о благе Франции, — ответила Анна де Боже. — И потому, брат мой, вам следует взять на себя командование армией и отправляться в Ренн.

Карл в расстройстве опустил голову. Но все-таки он поехал в Амбуаз, чтобы проститься со своей невестой.

Невесту уже предупредили о намерениях регентши. Поэтому она расплакалась, когда король обнял ее, и сказала:

— Я знаю, что вы едете в Бретань, чтобы «жениться на другой женщине!

«Другая женщина». Выражение это на устах девятилетнего ребенка могло бы вызвать улыбку. Однако Карл был очень взволнован.

— Я никогда не покину ту, которую предназначил мне в жены мой отец, — произнес он. — И пока вы живы, у меня не будет другой.

Он мог бы еще добавить, что Людовик XI поклялся жениться на той, другой. Но счел разумным не касаться этого.

И вот он направился во главе сорокатысячной армии в Ренн.

Ко Дню всех святых 1491 года король был под стенами города, где маленькая герцогиня, дрожа от страха и не надеясь уже ни на чью помощь, уповала лишь на волю Божью. Да и что ей оставалось делать, если для защиты города у нее было всего четырнадцать тысяч солдат.

Она уже понимала, что Карл VIII неизбежно завладеет ею. Как же она ненавидела французов, по вине которых умер ее отец! Стоило ей только подумать, что в один прекрасный день она окажется лицом к лицу с молодым королем, которого она считала самым большим своим врагом, как она тут же принималась плакать от негодования.

Ее дядя, смотревший на вещи вполне трезво, говорил ей, стараясь немного смягчить ее отношение, что Карл VIII имеет намерение жениться на ней. Но это не помогало.

— Я уже замужем, — отвечала она.

— Да… но без одобрения короля, а значит, ваш брак недействителен.

Анна упорствовала. Ей не нужен был король Франции, и однажды, исчерпав все доводы, она произнесла в порыве гнева:

— Впрочем, если он хочет, чтобы я отдала ему руку, ему следовало бы по меньшей мере попросить ее!

У Анны де Боже повсюду были шпионы. Очень быстро ей доложили слова герцогини, и тогда она стала искать человека, который смог бы поехать в Ренн и официально просить руки от имени Карла VIII.

И тут ей в голову пришла поистине макиавеллистическая идея, которая позволит ей расплатиться за все обиды.

Перед отъездом в Ренн Карл VIII по многократным просьбам своей сестры Жанны, скучавшей без мужа, приказал выпустить на свободу Людовика Орлеанского.

А почему бы не поручить ему эту деликатную миссию?

Анна де Боже подумала, что для него будет жестоким унижением просить для короля руки маленькой герцогини, о которой он так мечтал, и эта мысль для нее была необычайно сладостна.

Поняв, что его ждет, герцог стал «белее савана». Однако он согласился выполнить поручение, потому что в его положении не мог не подчиниться регентше.

Через неделю Людовик Орлеанский прибыл в Ренн и предстал перед Анной. Маленькая герцогиня показалась ему еще более прекрасной, чем в дни обручения, и потому он с тяжелым сердцем изложил предложение Карла VIII.

Анна, ставшая понемногу поддаваться влиянию своих советников, дружно высказывавшихся за ее брак с королем Франции, ответила на предложение просто:

— Пусть он навестит меня!

Но потом залилась слезами «из-за того, что просто ненавидит человека, которого ей навязывают в мужья».

Через несколько дней была подстроена «случайная встреча» Карла и Анны. Король, покинув военный лагерь, направился пешком к часовне, расположенной при въезде в Ренн, а оказавшись там, «как бы невзначай» миновал укрепления и вошел в город.

Поскольку его сопровождали пятьдесят лучников и сто вооруженных воинов, это официальное вступление в город было равноценно его взятию. :

Карл тут же отправился поприветствовать юную герцогиню. Их оставили наедине. Обмениваясь банальными фразами, оба они внимательно разглядывали друг друга.

Он нашел ее очень милой, обаятельной, с уже развитой грудью, а также заметил, что она очень умело скрывала, используя войлочные стельки, легкую хромоту, о которой ему говорили.

Что касается Анны, то она была просто в отчаянии, потому что ей Карл показался ужасным уродом. По свидетельству Захария Контарини, у него были «какие-то выцветшие глаза, склонные различать скорее плохое, нежели хорошее, длинный и чрезмерно мясистый нос с горбинкой, толстые, вечно приоткрытые губы, да к тому же руки, пребывавшие в постоянном нервном движении, что производило неприятное впечатление…».

Впрочем, молодые люди во время свидания не только рассматривали друг друга, но и беседовали. Карл спросил герцогиню Анну, не желает ли она стать его женой. Она ответила согласием, потому что знала: отказ повлечет за собой полное разорение герцогства королевскими войсками. «Она должна была стать или супругой короля Франции, или его пленницей».

Обручение состоялось спустя три дня, в строжайшей тайне.

Однако кому-то пришла в голову странная мысль пригласить на церемонию маршала Зольфганга де Полена, посла Максимилиана Австрийского, того самого, который засунул ногу в постель Анны во время бракосочетания «через поверенного». Посол высокомерно отклонил приглашение и спешно докинул Бретань, чтобы сообщить своему хозяину об этом неожиданном союзе.

Прошло несколько недель, и молодые люди стали добрыми друзьями. В то время как юная бретонка стала постепенно забывать об уродстве жениха, Карл почувствовал, как в нем рождается желание, чему он был очень удивлен. Никогда раньше ему не хотелось ласкать грудь женщины. Но вскоре он почувствовал в ладонях такой зуд, что даже испугался и поделился своим беспокойством с Анной де Боже.

— То, что с вами произошло, меня очень огорчает, брат мой, — сказала она. — Однако речь идет о таких вещах, в которых я не смогу быть вам полезной.

Тогда Карл VIII, которому шел двадцать первый год, вернулся к себе в комнату и долго в задумчивости рассматривал свои руки. «Не это ли все называют любовью?» — размышлял он.

А так как Анна нравилась ему все больше и больше, он стал обнаруживать и другие признаки своего чувства, и мало-помалу ладони перестали чесаться.

И тут он решил поторопиться с женитьбой.

* * *

Церемония бракосочетания была назначена на 6 ноября 1491 года. Она происходила в замке Ланже. Прежде всего будущие супруги подписали контракт, среди статей которого имелись довольно любопытные. Там, в частности, было сказано, что если Мадам Анна скончается раньше короля, и при этом не оставит детей, рожденных в этом браке, то она уступает и передает ему и его преемникам на престоле Франции безотзывным дарением свои права на герцогство Бретонское.

И «точно так же король уступает названной даме свои права на владение вышеупомянутым герцогством, если он скончается раньше нее, не оставив законнорожденных в этом браке детей». Однако, и это самый странный пункт брачного контракта, особо оговаривается, что «во избежание неблагоприятных для государства последствий войн или иных конфликтов с другими странами» Мадам Анна, в случае вдовства, не может вступить во второй брак ни с кем, «кроме будущего короля, если он ей понравится и дело сладится, или другого ближайшего законного наследника короны».

После обряда церковного бракосочетания Анна и Карл приняли участие в нескольких торжествах. Потом их наконец оставили наедине, и они удалились в свои великолепно украшенные покои, где их ждала блаженная постель.

Пятнадцатилетняя новобрачная помалкивала, но, вспомнив свой брак «через поверенного», с тревогой подумала, не все ли брачные ночи похожи на ту. Как только она легла, к ней тут же явился Карл и, дав волю чувствам, заключил ее в свои объятия.

— Наконец-то мы одни! — воскликнул он. Юный король не подозревал, что за густыми складками балдахина, высящегося над его парадным ложем, прячутся шестеро реннских горожан и, затаив дыхание, прислушиваются. Это Анна де Боже поставила их там. Опасаясь, что Максимилиан может обвинить короля Франции в похищении и изнасиловании Анны Бретонской, она потребовала, чтобы эти почтенные граждане подтвердили, что маленькая герцогиня стала супругой Карла VIII добровольно.

Все шестеро бодрствовали на своем посту до самого утра, после чего доложили обо всем слышанном, правда, сделали это в таких непристойных выражениях, что Анна де Боже просто оторопела, а историки так никогда и не осмелились предать это огласке,