Приложение I К вопросу о значении he Rhosia в некоторых византийских памятниках XII–XIII вв.

Приложение I

К вопросу о значении he Rhosia в некоторых византийских памятниках XII–XIII вв.

Для решения вопроса о времени проникновения в Черное море генуэзских и венецианских купцов полезно уяснить себе, что должно понимать под словом he Rhosia в грамоте Мануила Комнина, выданной им генуэзцам в 1169 или 1170 г., в то время, когда он готовился к разрыву с Венецией.

Вопрос этот, как известно, со времени полемики В. Г. Васильевского с Ф. К. Бруном, решается в том смысле, что под Rhosia названного нами памятника следует разуметь один из пунктов на Азовском море, обозначаемый на итальянских картах XIV и следующих столетий как Casale degli Rossi.[1726] В этом не сомневается и исследователь одной из смежных проблем М. В. Левченко, как это видно из его статьи в IV томе Византийского Временника.[1727] Нам думается, однако, что вопрос этот вовсе не так бесспорен, как это кажется.

Единственным доказательством существования этого Casale degli Rossi являются только что названные итальянские карты. Однако в нашем распоряжении имеется известие Рубруквиса, в котором он сообщает об основании русского поселения в районе нижнего течения Дона в XIII в. по приказу Батыя и Сартака. Это место читается так: In illo loco fecerunt Baatu et Sartach fieri guoddam casale de Ruthenis in ripa orientali qui transferunt nuncios et mercatores cum naviculis, где под «тем местом» разумеются устья Дона.[1728] Только потому, что в распоряжении В. Г. Васильевского уже имелась he Rhosia грамоты императора Мануила, он предполагал, что Рубруквис сообщает о другом русском поселении, которое на итальянских картах не обозначено.[1729]

Но нам думается, что вполне позволительно будет спросить, откуда следует, что на интересующих нас картах обозначена he Rhosia императорской грамоты, а не деревня русская, о которой говорит Рубруквис? Наименование этого поселения итальянским Casale degli Rossi больше подходит к поселению Рубруквиса, чем к географическому пункту, который был хорошо известен императорской канцелярии.

Правда, арабский географ XII в., Идриси, говорит о русском городе в устье Дона, но здесь мы согласны с Бруном, который считает, что араб имеет в виду город Керчь, так как за устье Дона он принимает Керченский пролив, с чем согласен и В. Г. Васильевский.[1730] Заслуживает внимания также то обстоятельство, что итальянские карты помещают Casale degli Rossi на левом берегу Дона, т. е. как раз там, где было выстроено по приказу Батыя и русское поселение. В. Г. Васильевский, впрочем, и сам был готов согласиться с Бруном, если бы его не смущало только то обстоятельство, что Керчь нигде в других памятниках не именуется русским городом.[1731]

Из всего этого следует, что надо считать недоказанным, что в грамоте Мануила речь идет о незначительной географической точке на Азовском море, обозначаемой на картах XIV и следующих столетий.

К решению интересующего нас здесь вопроса правильнее будет подойти с несколько иных позиций: нужно указать в источниках, наиболее близких ко второй половине XII в., на другие случаи употребления he Rhosia и установить значение этого слова.

М. Я. Сюзюмовым в одной из его работ достаточно убедительно показано, что слово he Rhosia, начиная уже с IX в., утвердилось в греческом языке, как наименование страны руссов, России. Официальным обращением к русским князьям уже в дохристианскую пору было: ros ton archonta Rhosias.[1732]

Именно в этом смысле употреблялось это слово и в более позднее время. Приведем некоторые примеры такого словоупотребления.

Одним из таких примеров может служить отрывок из письма Михаила Акомината, направленного им к Феодору Ласкарису, императору Никейской империи. Интересующий нас отрывок читается следующим образом: Ei de kai lagon levcon hopoioys he Rhosia katagei eis ten Megalopolin syn te theriake episteiles.[1733]

Нет никакого сомнения, что под he Rhosia здесь надо понимать наше отечество, в чем не сомневается и сам В. Г. Васильевский, переводя это слово из письма Михаила Акомината вместе с Ф. И. Успенским, как Русь, Россия, а не casal degli Rossi.[1734]

Точно так же и у Георгия Акрополита, писавшего, как известно, также в XIII в., мы встречаемся со страной россов в следующем отрывке: Epi ta ton Rhoson chorei ekeite te chronon hikanon diameinas, kai tinas ton synggklyson Rhoson syn eavto periagagon.[1735]

Из всех этих данных видно, что по крайней мере с таким же, если не с большим основанием, можно утверждать, что в грамоте Мануила Комнина речь идет о русском побережье вообще, а не о какой-то отдельной точке на Азовском море. Что северные берега Черного моря могли почитаться в Византии русскими, что русские поселения были на нем до рассматриваемого нами времени об этом свидетельствует, между прочим, параллельное наименование Маврокастрона he nea Rhosia, о чем сообщает М. В. Левченко в своей уже упоминавшейся статье о «Записке греческого топарха».[1736]

Наконец, в грамоте императора Мануила, где запрещается генуэзским купцам посещать Росию и Матраху, речь идет не о городах и не о портах, а о землях, странах, chorai: En pantais tais hopodepote chorais tes basileias mou, anev tes Rhosias kai Matrachon.[1737]

В таком случае грамота императора Мануила предусматривала право торговли и различные льготы генуэзским купцам в пределах своих владений всюду, за исключением Азовского и по крайней мере, северной части Черного моря, а не одного только моря Азовского. Торговля с северным Причерноморьем имела огромное значение для Византии, и отнюдь не одну только рыбу получали отсюда греки: цитированное выше письмо Михаила Акомината говорит о мехах, многовековую давность имела торговля хлебом, кожевенным сырьем, отсюда вывозилось большое количество рабов. Неудивительно, что византийские императоры ни в одном из нескольких хрисовулов, выданных ими Венеции на протяжении XII в., не предоставляют венецианским купцам льготных условий в портах на Азовском и Черном морях. В течение XII в., эти порты, пожалуй, были единственным местом, где византийцы могли вести торговые операции, не натыкаясь на каждом шагу на конкуренцию италийских торговых республик. Этим районом приходилось особенно дорожить.

Мы думаем, что ни веницианцы, ни генуэзцы не могли вести и не вели сколь-нибудь серьезной торговли на Черном и Азовском морях до XIII в.[1738]