Глава 9. ПРОИГРАВШИЕ ПОДНИМАЮТ ГОЛОВУ

Глава 9. ПРОИГРАВШИЕ ПОДНИМАЮТ ГОЛОВУ

Англо — германское морское соглашение 1935 года

На рубеже 1934 и 1935 годов перевооружение Германии, проводимое втайне от стран Антанты, достигло такого размаха, что больше нельзя уже было делать вид, что оно проводится в рамках ограничений, предусмотренных Версальским договором.

16 марта 1935 года Гитлер, использовав введение во Франции двухлетнего срока воинской службы (вместо полутора лет), денонсировал статьи этого договора, касавшиеся воинской службы, и огласил закон об обязательной воинской повинности. В тот самый день мир узнал, что Германия уже имеет 20 пехотных дивизий (около 240 тысяч человек) и что она производит различные виды вооружения и военного снаряжения, запрещенные Версальским договором.

Рейхсмарине не отставал от других видов вооруженных сил. В марте 1935 года он имел в строю 3 новых броненосца типа «Deutschland», 6 легких крейсеров и 12 миноносцев.

Но, кроме них, в 1934?35 гг. было начато, вопреки договорным нормативам, строительство 2 линкоров по 26.000 тонн (типа «Gneisenau», 2 тяжелых крейсеров по 10.000 тонн (типа «Admiral Hipper»), 16 эсминцев по 1625 тонн, 20 подводных лодок по 250 тонн (первая из них вступила в строй уже 29 июня 1935 г.), 6 подводных лодок по 500 тонн и 2 лодок по 750 тонн, 5 торпедных катеров, 30 кораблей и судов других классов.

Когда информация об этих кораблях появилась на страницах европейской прессы в сопровождении неприязненных комментариев, в наступление перешла немецкая дипломатия, добившаяся заключения морского соглашения с Великобританией.

Выбор Великобритании в качестве единственного партнера по переговорам, при игнорировании остальных стран, позволил Гитлеру развалить иллюзорное единство западных союзников, а признание британской гегемонии на морях приятно щекотало самолюбие англичан. Ведь речь шла о военном флоте, основе существования и мощи империи.

Четкая формулировка германских требований (35 % от тоннажа «Royal Navy») впервые прозвучала 27 ноября 1934 года в Берлине, во время встречи Гитлера с британским послом Эриком Фипсом (Е. Phipps).

Сами переговоры проходили в Берлине и Лондоне в конце 1934 — начале 1935 годов. Гитлеру важно было как можно скорее заключить соглашение, поскольку оно узаконило бы все к этому времени нелегально созданное оружие, причем без всякого контроля со стороны союзников.

Напомним, что такой контроль должны были осуществлять представители Франции, Италии и Великобритании. Их совместный протест против введения Гитлером всеобщей воинской повинности, не подкрепленный решительными совместными действиями, остался чистой формальностью; более того, Великобритания продолжила переговоры с Германией (визит в Берлин министра иностранных дел Джона Саймона). Гитлер обольщал англичан планами мирного сосуществования и признания их доминирования на море, одновременно запугивая опасностью франко-советского сближения. Все это привело к принятию немецких предложений в качестве базы для дальнейших переговоров.

По инициативе французской дипломатии, обеспокоенной действиями немцев в сфере вооружений, 11?14 апреля 1935 года в Стреси (Stresy) прошла международная конференция с участием Италии, Франции и Великобритании. Она осудила односторонний отказ Германии от дальнейшего соблюдения Версальского договора и заявила о решимости трех государств-участников противостоять подобным действиям, угрожающим миру в Европе. Но, несмотря на это, британское правительство не прервало переговоры с немцами.

Осмелевший Гитлер отверг протест Лиги Наций от 17 апреля 1935 года, а 27 апреля Германия официально заявила о начале строительства 12 подводных лодок малого водоизмещение, тем самым окончательно поставив крест на ограничениях Версальского договора. Одновременно для успокоения англичан Гитлер выступил 21 мая в Рейхстаге с речью, посвященный, помимо прочего, планируемому морскому соглашению. Эту речь благосклонно восприняли в Великобритании. Британское правительство выразило готовность приступить к заключительной стадии переговоров и 2 июня 1935 года в Лондон отправилась немецкая делегация.

Почему Великобритания так охотно пошла на переговоры с Германией? Похоже, что англичане не видели необходимости (да и возможности) бороться со свершившимся фактом. Немцы, приступая к переговорам, уже имели готовый план возрождения флота, а ряд кораблей находился в заключительной стадии постройки. Этот план был бы выполнен и без согласия Англии, что означало бы поражение ее дипломатии и нанесло бы ущерб ее международному авторитету. Поэтому британское правительство решило не предпринимать действий, заранее обреченных на провал, а сделало вид, что все происходит с его ведома и согласия.

Да и международная ситуация была благоприятной для Гитлера — среди союзников по Антанте отсутствовало единство. В конце 1934 года, после долгого периода весьма прохладных отношений, произошло франко-итальянское сближение, выражением чего стал договор Лаваля?Муссолини от 7 января 1935 года. Взамен за поддержку своих выступлений против милитаризации Германии, Франция уступила Италии некоторые свои территории в Северной Африке и обязалась не противодействовать ее экспансии в Абиссинии (Эфиопии). Этот договор весьма обеспокоил Великобританию, которая предположила, что главной его целью является превращение Средиземного моря в «mare nostrum» («наше море») итальянцев и французов и вытеснение из него британских военно-морских сил. Сближение с Италией вменялось Франции в вину, тем более, что сама Британия вела с Италией весьма сложную игру вокруг Эфиопии и игра эта со дня на день приобретала все более угрожающий характер. В этих обстоятельствах заключалась вторая причина уступок британской дипломатии.

Английское правительство считало, что подписанием соглашения с немцами оно достигнет трех целей: получит возможность сконцентрировать главные силы британского флота в Средиземном море, без опасений ослабив группировку в Северном море; объявит «шах» французам путем возрождения угрозы им со стороны германского флота и тем самым заставит их следовать в русле британской политики; в-третьих, внесет раскол в немецко-итальянские отношения.

Германский броненосец «Deutschland»

Германский броненосец «Admiral Scheer»

Переговоры начались 4 июня. Немецкую делегацию возглавлял посол Иоахим фон Риббентроп, британскую — министр иностранных дел Джон Саймон (John Simon). После недолгого сопротивления англичане согласились на соотношение 35:100, однако настаивали, чтобы оно соблюдалось во всех классах кораблей, а не только в общем тоннаже флота. Немцы ответили согласием (они не мелочились хотя бы уже потому, что все данные о водоизмещении строившихся кораблей были ими сильно занижены).

Затем наступила короткая пауза в переговорах. В это время британское правительство, желая создать видимость своей лояльности по отношению к союзникам, уведомило правительства США, Японии, Италии и Франции о своих намерениях. Италия ответила предостережением, Франция выразила протест против такого соглашения. На англичан эти демарши никак не повлияли.

И вот 18 июня 1935 года морское соглашение (немцы называли его морским договором) было подписано. Это выглядело как обмен нотами между руководителями делегации.

По условиям договора, суммарный тоннаж германского флота не мог превышать 35 % суммарного тоннажа флотов Великобритании и ее доминионов — Канады, ЮАС, Австралии, Индии, Новой Зеландии. Это соотношение определялось как постоянное и касалось кораблей всех основных классов, за исключением подводных лодок. Превышение тоннажа в каком-то одном классе, допущенное по обоюдному согласию сторон, следовало компенсировать уменьшением тоннажа в каком-то другом классе.

В классе подводных лодок Германия, в рамках все тех же суммарных 35 %, могла иметь тоннаж, равный тоннажу подводного флота Содружества, однако добровольно обязалась в течение ближайших 7-и лет не превышать 45 % этого тоннажа. Для максимального использования отведенного немцам тоннажа, им позволялось слегка округлять показатели водоизмещения отдельных кораблей, не слишком отклоняясь от общего соотношения 35 %.

Нота Риббентропа подтвердила согласие с положениями договора, перечисленными в британской ноте. Кроме того, согласно разъяснениям Первого лорда Адмиралтейства, сэра Болтона Айрис-Монселла (Bolton Eyres-Monsell), данным 25 июня 1935 года в Палате Общин, Германия обязалась выполнять положения части IV (статьи 22) Лондонского договора 1930 года, касавшейся правил действий подводных лодок против коммерческих судов.

Итак, отныне германский флот мог руководствоваться следующими лимитами тоннажа при создании кораблей основных классов:

Линкоры — 183.750 т (7 кораблей по 26 тыс. т)

Авианосцы — 41.980 т (2 по 21 тыс. т)

Тяжелые крейсеры — 51.380 т (5 по 10 тыс. т)

Легкие крейсеры — 67.270 т (11 по 6 тыс. т)

Эсминцы — 52.500 т (35 по 1,5 тыс. т)

Подводные лодки — 23.715 т (47 по 0,5 тыс. т)

Приведенные данные требует некоторых пояснений. Для того, чтобы, не превышая границ 35 % суммарного тоннажа, иметь возможность достичь 45 % от тоннажа британских подводных лодок (23.715 тонн вместо 18.445), немцы согласились на 5.270 тонн уменьшить суммарный тоннаж авианосцев (с 47.250 тонн до 41.980). Кроме того, малое водоизмещение немецких подводных лодок первых серий (250?500 тонн) позволяло Кригсмарине иметь такое же общее число единиц, как у англичан (водоизмещение британских субмарин составляло 1200?1500 тонн).

Германский легкий крейсер «Emden»

Германский легкий крейсер «Coln»

Германский легкий крейсер «Leipzig»

Одновременно в классе линкоров Германия могла иметь половину от числа линкоров Королевского флота (7 против 15). Дело в том, что британские линкоры имели среднее стандартное водоизмещение 30.000 тонн, а у Германии были уже три «броненосца» по 10.000 тонн (на самом деле их полное водоизмещение составляло 16.000 т) и строились еще два по 26.000 тонн (в действительности по 38.900 т). На оставшиеся 81.000 тонн они могли построить еще 3 линкора по 26.000 тонн, либо 2 по 35.000 тонн.

Кроме того, соглашение не касалось вспомогательных судов и кораблей специального назначения (канонерок, минных заградителей, тральщиков, торпедных катеров, сторожевиков), предоставив немцам в отношении их полную свободу действий. Между тем, по некоторым данным, потребность Кригсмарине в кораблях и судах этих классов составляла до 130.000 тонн. Следовательно, с учетом их, суммарное водоизмещение германского флота должно было составить около 550.000 тонн.

Согласно статье 190 Версальского договора, немцы построили взамен устаревших единиц 75.600 тонн новых кораблей (3 броненосца, 6 крейсеров и 12 миноносцев). Этот тоннаж был вычтен из указанного в соглашении, так что им осталось построить «еще» 344.995 тонн.

Несмотря на то, что в Германии было тогда 11 верфей, которые смогли сразу же развернуть производство во всю мощь, столь обширная программа судостроения не могла быть реализована быстрее, чем за 8?9 лет, хотя немцы оптимистически уверяли, что справятся до конца 1940 года.

***

Получила ли Англия какую-нибудь пользу от этого соглашения? Британское Адмиралтейство утверждало, что да. Во-первых, оно обеспечило себе тылы на Северном море, чтобы иметь руки свободными в Средиземном море в случае конфликта с Италией (такой конфликт в 1935 году едва не начался из-за Абиссинии). Во-вторых, благодаря ему оно могло быть уверено, что правительство теперь выделит средства на модернизацию и строительство Королевского флота, чтобы противопоставить современному германскому флоту современный британский флот.

Но мировая общественность восприняла данное соглашение крайне отрицательно. Трудно было понять, почему Великобритания, два месяца тому назад решительно протестовавшая на форуме Лиги Наций против перевооружения Германии, решилась на такой шаг. Хотя немцы гарантировали нерушимость британского принципа «dominium maris», а германский флот должен был иметь в основном оборонительный характер, столь значительное усиление морского потенциала Германии не могло не беспокоить Францию и прибалтийские государства, ибо оно было нацелено в первую очередь против них.

Что касается Франции, то по официальным данным, суммарный тоннаж германского флота должен был составить «только» 85 % тоннажа французского флота. Однако с учетом того, что французские ВМС разделялись на два флота — Средиземноморский и Атлантический, а также того, что около 30 % их суммарного тоннажа приходились на устаревшие корабли (5 линкоров из 7-и, часть подлодок и эсминцев), то немцы фактически получали равенство в морских силах, если не перевес.

Поэтому Франция выразила протест против соглашения, а 27 июня 1935 года морской министр Франсуа Петри (Francois Pietri) заявил о планах дальнейшего усиления французского флота.

В сложной ситуации оказались в связи с англо-германским договором прибалтийские государства (Дания, Швеция. Финляндия, СССР, Эстония, Литва, Латвия, Польша). Еще Версальский договор гарантировал Рейхсмарине первое место на Балтике. Теперь же, после реализации новой программы, Кригсмарине получал подавляющее преимущество в Балтийском море над флотами всех этих стран, вместе взятых (420.595 тонн против 229.303).

Данное обстоятельство делало практически невозможным оказание помощи любой из этих стран морским путем (за исключением СССР, имевшего выход и к другим морям). В сентябре 1939 года в этом пришлось убедиться всем. Немцы же, угрожая морским коммуникациям, могли влиять на внутреннюю и внешнюю политику прибалтийских стран.

В самой Британии соглашение поначалу было принято достаточно благосклонно. Здесь существовали влиятельные политические силы, которые стремились к сближению с Германией, пусть даже ценой значительных уступок за счет государств Восточной Европы и Балтийского моря. Средний англичанин считал, что соглашение ограничит флот Германии. Однако после публикации более полных данных оказалось, что соглашение позволяло немцам трехкратно (с учетом вспомогательных судов даже четырехкратно) превысить лимит тоннажа, установленного Версальским договором.

Германский линейный крейсер «Gneisenau»

Германский тяжелый крейсер «Admiral Hipper»

Именно поэтому сэр Уинстон Черчилль (Winston Churchill) заявил, что когда у немцев было только 144.000 тонн, Королевский флот мог спокойно отправлять свои корабли в любую часть света, не опасаясь за Северное море. Теперь, когда у них будет в три раза больший тоннаж, потребуется держать гораздо больше британских кораблей в Северном море, ослабляя тем самым британское присутствие в других частях света. Таким образом, соглашением были довольны только германофилы, остальной части английского общества пришлось делать «хорошую мину при плохой игре».

Кто действительно выиграл, так это немцы: 1) Гитлер свел на «нет» усилия Франции по созданию антигерманской коалиции; 2) отделил Англию от ее латинских партнеров; 3) легализовал германские вооруженные силы, не поставив их под международный контроль и не сделав никаких уступок великим державам; 4) совместно с Великобританией окончательно денонсировал положения Версальского договора относительно ограничения немецких вооруженных сил; 5) вывел Германию из политической изоляции и вскоре начал реализовывать свои агрессивные планы.

Кроме того, именно это соглашение стало тем камешком, которое повлекло за собой лавинообразный рост гонки морских вооружений. Первой, как уже сказано, отреагировала Франция, за ней последовала Италия, ревностно следившая за своим паритетом с Францией. В свою очередь, Великобритания не могла остаться равнодушной к усилению морских сил этих держав, а это автоматически увеличивало тоннаж немецкого флота (поскольку была определена пропорция 100:35). На увеличение британского флота ответили американцы (они тоже блюли паритет), а вслед за ними японцы.

Эта новая волна гонки морских вооружений стала одной из главных причин созыва в конце 1935 года в Лондоне морской конференции пяти держав.

***

Новые германские корабли, строившиеся согласно положениям Версальского договора и соглашения с Великобританией, в общем, вписывались по своим характеристикам в рамки качественных ограничений, предусмотренных Лондонским договором 1930 года.

Исключение составляли три корабля типа «Deutschland», вступившие в строй в 1933, 1934 и 1936 годах в порядке замены безнадежно устаревших броненосцев (линкоров-додредноутов) постройки 1900-х годов.

По стечению обстоятельств, их стандартное водоизмещение (10.000 тонн), установленное Версальским договором, было точно таким же, как водоизмещение крейсеров, установленное Вашингтонским договором, тогда как калибр главной артиллерии (280 мм) был намного больше, чем у крейсеров (203 мм). Немцы официально классифицировали этот тип кораблей как броненосец (Panzerschiff), а англичане в шутку окрестили их «карманными линкорами».

При их постройке использовались самые последние достижения техники и металлургии (электросварка вместо клепки, высококачественные легкие металлы и сплавы, броня как элемент конструкции корпуса), благодаря чему выигрыш в весе удалось пустить на броню и вооружение. Восемь дизель-моторов общей мощностью 54.000?56.800 л. с. обеспечивали скорость хода до 28,5 узлов (52,7 км/час) и дальность плавания 19.000 миль (35.188 км) экономическим ходом 10 узлов (18,5 км/час). Вооружение, как уже сказано, было очень сильным: 6 орудий калибра 280 мм с дальностью стрельбы 27 км (в двух трехорудийных башнях), 8 пушек калибра 150 мм, 6 зениток калибра 88 мм (на первом корабле; у двух следующих по 6 зениток 105 мм), 18 зениток калибра 20?37 мм, а также 8 торпедных 533-мм труб (в двух установках по 4) и 2 гидросамолета. Бортовое бронирование было 60?80 мм, башен ГК 140 мм, палубы 40?45 мм.

Таким образом, по своей огневой мощи и броневой защите эти корабли превосходили все тогдашние тяжелые крейсеры. А от любого линкора, построенного до 1933 года, они могли легко уйти благодаря преимуществу в скорости. Более того, предназначенные для действий на коммуникациях противника, они ставили под сомнение пригодность тяжелых крейсеров, которые должны были оборонять такие линии. «Deutschland» стрелял снарядами весом 330 кг, которые на дистанции до 20 км легко пробивали броню любого крейсера, а вес его бортового залпа составлял 2164 кг. Современные ему тяжелые крейсеры выпускали снаряды весом 113?123 кг, а вес их бортового залпа составлял в среднем около 1000 кг. Так что становится вполне понятным то беспокойство, с которым флоты западных держав встретили появление «панцершифов».

Попытка создания Большого Флота в СССР

С учетом печальных итогов первой пятилетки, проваленной по всем основным показателям, летом 1933 года под руководством тогдашнего начальника Управления военно-морских сил РККА Виктора Орлова были составлены «Основные соображения по развитию ВМС РККА на вторую пятилетку (1933?1937 гг.)». Этот документ предлагал:

«При учете удельного веса трех основных элементов ВМС — флот, авиация и береговая оборона — необходимо в целях реального осуществления… задач исходить из следующего:

А) основа программы строительства ВМС — развитие флота (в первую очередь и главным образом — подводного) и тяжелой авиации, обладающих мощными маневренными свойствами. Основой программы строительства подводного флота должны остаться подводные лодки среднего тоннажа…

Для обеспечения и поддержки операций подводных лодок и для придания устойчивости всей системе морской обороны СССР, а также для успешной борьбы с противолодочными средствами противника необходимо определенное сочетание подводного флота с надводными кораблями — эсминцами, эсминцами-лидерами и крейсерами…

Реализация предлагаемых на утверждение Правительства основных мер по развитию ВМС РККА… обеспечит выполнение поставленных задач обороны морских границ СССР на базе тесного взаимодействия флота, авиации и береговой обороны, причем главная и решающая роль будет возложена в боевых операциях на подводные лодки и тяжелую авиацию».

Итак, морское начальство по-прежнему предлагало развивать «малый флот», способный вести боевые действия лишь на закрытых морских театрах, неподалеку от своих берегов. При этом оно учло тот важный факт, что тогдашняя советская промышленность не могла строить сразу много боевых кораблей, тем более — корабли крупнее, чем лидеры эсминцев.

Сталин согласился с основными идеями данного документа. Но приведенные в нем конкретные цифры, соответствовавший реальным возможностям отечественной промышленности, его не устроили. Ему, впрочем, как и другим «вождям» рангом пониже, ужасно хотелось получить все сразу и в большом количестве. В то время были чрезвычайно популярны лозунги типа «мы не можем ждать милости от природы», «пятилетку — в четыре года», «нет таких высот, которых бы не взяли большевики» и им подобные. Вдохновляясь идеями насилия над законами экономики, Совет Труда и Обороны принял 11 июля 1933 года постановление «О программе военно-морского судостроения на 1933?1937 rr.».

В соответствии с этой новой программой большевики вполне серьезно наметили построить всего лишь за 5 лет огромный подводный флот — 369 лодок (69 больших, 200 средних, 100 малых)! Их совершенно не смущал тот факт, что эта цифра превосходила общую численность подводных сил всех пяти великих морских держав, вместе взятых! Что касается надводных кораблей, то планировалось подвергнуть серьезной модернизации 3 старых линкора типа «Марат», построить 7 легких крейсеров и 45 эсминцев (включая лидеры), а численность торпедных катеров довести до 330 единиц[24]. В составе морской авиации предполагалось иметь в конце 1937 года свыше тысячи боевых самолетов (бомбардировщиков, торпедоносцев, штурмовиков), не считая разведчиков и транспортных машин.

В 1933 году, в соответствии с данной программой, на верфях заложили 31 подводную лодку, в следующем году — уже 52. Однако вполне закономерно такие масштабы и темпы оказались не по силам для «полудохлой» советской промышленности. Судостроительная программа второй пятилетки провалилась с еще большим треском, чем программа первой пятилетки. Вместо 369 субмарин удалось построить только 137 (37 % от плана), причем 52 из них (38 % от числа построенных) являлись малыми лодками серии VI и VI-бис, не имевшими никакой боевой ценности.

Что касается легких крейсеров, то на Балтике в ноябре 1936 г. был спущен на воду «Киров» (проект 26), а в декабре заложен «Максим Горький (проект 26-бис). На Черном море в июне 1937 г. сошел со стапеля крейсер «Ворошилов» (пр. 26); в январе того же года началась постройка крейсера «Молотов» (пр. 26-бис). Ни один из них не вступил в строй до конца пятилетки. Эсминцев и лидеров удалось спустить на воду 15 вместо 45. Семь на Балтике («Ленинград», «Минск», «Орджоникидзе», «Гневный», «Гордый», «Грозящий», «Сметливый») и восемь на Черном море («Москва», «Харьков», «Бдительный», «Безупречный», «Беспощадный», «Бодрый», «Бойкий», «Быстрый»). Были также построены около 170 торпедных катеров типа «Г-5». Вместе с серией катеров типа «Ш-4», построенной в 1927?32 гг. (59 единиц) и несколькими экспериментальными катерами, общая численность торпедных катеров составила 230 единиц — на 100 меньше, чем планировалось.

Советский тяжелый крейсер «Красный Кавказ»

Так неумолимые законы экономики, обойти которые попытались кремлевские вожди, пустили ко дну их мечты о многочисленных флотилиях подводных лодок и торпедных катеров, надежно охраняющих берега Советского Союза.

***

С середины 1930-х годов в международной политической атмосфере стал ощущаться сильный запах крови. На Евроазиатском континенте явно назревала «большая война». По мнению Сталина и его подручных, новая мировая война идеально соответствовало интересам Коминтерна. Они рассуждали достаточно просто. Первая мировая война обеспечила большевикам захват власти в России; следовательно, вторая «Большая война» приведет (так они думали) к созданию всемирного союза советских республик. Поэтому нужно срочно готовиться к этой войне, ускорить темпы и расширить масштабы создания могучей армии и мощного флота.

В то же время опыт гражданской войны в Испании наглядно показал, что для победы над «буржуями» в стране, не имеющей общей границы с СССР, требуется большой военный и транспортный флот. События в Испании завершились поражением испанских «левых» именно потому, что СССР не смог обеспечить ни материально-техническое снабжение, ни прямую военную поддержку революционных сил. Страна Советов не располагала транспортными средствами для крупномасштабной доставки грузов морским путем, а также не имела военного флота, способного защищать коммуникации на значительном удалении от своих баз.

Эти два обстоятельства (приближение новой мировой войны и негативный испанский опыт) повлекли за собой трансформацию отношения советского военно-политического руководства к проблеме флота. Генеральная линия партии претерпела разворот на 180 градусов еще в самый разгар войны в Испании. 26 марта 1937 года секретное постановление Совета Труда и Обороны оповестило всех «народных» комиссаров, что «создание линейного флота является одной из важнейших оборонных задач на ближайшие годы».

По мнению Сталина, линейные корабли и тяжелые крейсеры, помимо средства решения утилитарных задач, являлись материальными символами статуса великой державы, без обладания которыми в те времена невозможно было претендовать на полноправное участие в мировых делах. Чтобы разговаривать на равных с американцами (16 линкоров в 1937 г.), англичанами (13 линкоров) и японцами (10 линкоров), помимо мощных сухопутных войск требовались весьма серьезные аргументы на море в виде хотя бы двух десятков новых линкоров и тяжелых крейсеров, а вот их у СССР как раз и не было. Требовались серьезные усилия для исправления сложившегося положения.

Все те, кто не «сориентировался» и продолжали настаивать на приоритетном строительстве подводных лодок, торпедных катеров, сторожевых кораблей, автоматически попали в число врагов народа. Выступая на XVIII съезде ВКП(б) в 1939 году, нарком судостроительной промышленности И.Ф. Тевосян со знанием дела заявил «всесоюзному партийному активу». «Враги народа — агенты фашизма Тухачевский, Орлов и Муклевич и прочая фашистская мерзость — старались доказать, что нам не нужен мощный надводный флот». По иронии судьбы, большинство пресловутых «врагов народа», «агентов иностранных разведок» и «прочей фашистской мерзости» на флоте составили не бывшие «золотопогонники» из дворян, а «революционные новаторы-пролетарии».

Советский эсминец (лидер) «Ленинград»

Советский эсминец «Громкий»

Советский эсминец «Сильный»

В том же 1939 году на 1-й сессии Верховного Совета 1-го созыва было сделано сообщение уже для всего мира: «У могучей Советской державы должен быть соответствующий ее интересам, достойный нашего великого дела, морской и океанский флот».

Специально назначенные «товарищи» из числа ответственных сотрудников Наркомата обороны еще в 1937 году разработали и представили первый вариант проекта грандиозной «Программы строительства морского и океанского флота». В соответствии с ней, за десять лет (до 1 января 1947 г.) планировалось построить гигантский флот.

Он должен был иметь в своем составе 80 крупных кораблей (15 самых больших в мире линкоров, 15 тяжелых крейсеров, 28 легких крейсеров, 2 авианосца); 512 средних (20 лидеров, 144 эсминца, 96 сторожевых кораблей, 204 тральщика, 28 минных и 14 сетевых заградителей, 6 мореходных мониторов или канонерских лодок); 355 подводных лодок; более 500 боевых катеров (в том числе 348 торпедных катеров и 115 охотников за подводными лодками).

В случае выполнения этой программы Советский Союз автоматически превращался в морскую державу № 2 или даже № 1, способную (по крайней мере, в теории) завоевать господство на любом океанском театре военных действий. Вот что утверждает по данному поводу военно-морской историк, капитан 1-го ранга М. Монаков, на страницах журнала «Морской сборник».

«Большой флот», вне всякого сомнения, создавался… главным образом для ведения действий оперативно-стратегического масштаба в удаленных районах морей и океанов. В пользу этого говорят следующие факты:

1) крупнейшую группировку сил ВМФ предполагалось развернуть на Тихом океане;

2) дальность плавания новых линкоров и крейсеров должна была составить 6900?8000 миль, то есть, в 1,5?2,5 раза превысить дальность плавания кораблей, спроектированных и построенных в 1909?1935 гг.;

3) в своем классе тяжелые боевые корабли, построенные в СССР, должны были стать сильнейшими в мире».

Однако для реализации столь грандиозной программы требовались весьма значительные финансовые и материальные средства, огромные мощности судостроительной и всей остальной промышленности. Ничего этого не было. К своему большому удивлению Сталин узнал, что Великая Советская Держава, ценой максимального напряжения всех своих сил и средств, способна одновременно строить не более 4-х линкоров. На больше число не хватало ни металла надлежащего качества, ни комплектующих изделий, ни станочного оборудования, ни квалифицированных кадров, ни электроэнергии!

Наиболее трезво мыслившие руководители Наркомата ВМФ, спешно созданного в 1937 году для реализации программы строительства Большого Флота, осознали нереальность первого варианта «Программы». Поэтому в декабре все того же 1937 года они предложили Сталину значительно более скромный проект, рассчитанный на третью пятилетку (1938?1942 гг.). Он предусматривал строительство 11 легких крейсеров, 53 лидеров и эсминцев, 10 сторожевых кораблей, 89 тральщиков, 201 подводной лодки и 360 боевых катеров. Постройка линейных кораблей, тяжелых крейсеров и авианосцев откладывалась на более поздний период.

Однако общая неразбериха периода 1937?38 rr. (массовые репрессии на флоте и в промышленности, споры по поводу военно-морской доктрины, попытки заключения военно-политических договоров со странами Запада и т. п.) привела к тому, что и этот вариант не получил официального утверждения. Поэтому, когда речь идет о предвоенной программе строительства Большого Флота СССР, надо иметь в виду, что на самом деле таковой не существовало. Имелись лишь два основных варианта проекта, разработанные в 1937 году, а также отдельные предложения Наркомата ВМФ и общие пожелания Сталина, но официальный документ, с четко прописанными цифрами и сроками, так и не был утвержден. Строительство боевых кораблей шло в соответствии с отдельными годовыми планами, которые утверждал лично Сталин.

Тем не менее, на основе проектов программы, в 1938?1940 гг. в СССР начали строительство 3 линейных кораблей типа «Советский Союз», 2 линейных крейсера типа «Кронштадт», 5 тяжелых крейсеров типа «Горький», 7 легких крейсеров типа «Чапаев» («Чапаев», «Чкалов», «Железняков», «Куйбышев», «Фрунзе», «Орджоникидзе», «Свердлов»), около 50 эскадренных миноносцев и лидеров, более чем 100 подводных лодок. Увы, темпы их постройки абсолютно не устраивали ни руководство ВМФ, ни Сталина. Но, несмотря на массовые аресты, посадки и казни «вредителей», «шпионов», «врагов народа», ускорить строительство никак не удавалось.

К тому же одновременно началось перевооружение сухопутных войск и военно-воздушных сил на новую технику, тоже требовавшее огромного количества металла, производственных мощностей и рабочих рук. Поэтому Сталин, скрепив сердце, в октябре 1940 года решил временно отказаться от закладки новых линейных кораблей и тяжелых крейсеров, сосредоточив все усилия на строительстве подводных лодок и легких надводных кораблей, а также продолжая достройку всего лишь нескольких крупных кораблей.

Формально это его решение было оформлено как Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 октября 1940 г. «О плане военного судостроения на 1941 год». Помимо многого другого, оно предписывало прекратить строительство линкора «Советская Белоруссия» на заводе № 402 (Молотовск, ныне Северодвинск), выставленный на стапель металл разобрать, а вместо линкора заложить 4 эсминца типа «Огневой» (проект 30), со сдачей их флоту в 1943 г. Была также отменена закладка линкора «Советская Россия».

До июля 1941 года продолжались работы по строительству линкоров проекта 23 «Советский Союз» (в Ленинграде) и «Советская Украина» (в Николаеве), двух линейных (пр. 69), пяти тяжелых (пр. 26-бис) и семи легких крейсеров (пр. 68).