Загадки «стояния на Угре»

Загадки «стояния на Угре»

Когда речь заходит о «стоянии на Угре», мы вновь сталкиваемся с недомолвками и умолчаниями. Как помнят прилежно изучавшие школьный или вузовский курс истории, в 1480 году войска великого князя Московского Ивана III, первого «государя всея Руси» (властителя объединенной державы) и орды татарского хана Ахмата встали на противоположных берегах реки Угры. После долгого «стояния» татары по какой-то причине бежали, и это событие стало концом ордынского ига на Руси.

Темных мест в этой истории немало. Начнем с того, что знаменитая картина, попавшая даже в школьные учебники, — «Иван III топчет ханскую басму», — написана на основе легенды, сочиненной лет через 70 после «стояния на Угре». В действительности ханские послы к Ивану не приезжали и никакую грамоту-басму он в их присутствии торжественно не рвал.

Но вот вновь на Русь идет враг, иноверец, грозящий, если верить современникам, самому существованию Руси. Что же, все в едином порыве готовятся дать супостату отпор? Нет! Мы сталкиваемся со странной пассивностью и разбродом мнений. При известии о приближении Ахмата на Руси происходит что-то, чему до сих пор нет объяснения. Реконструировать эти события можно лишь по скудным, отрывочным данным.

Оказывается, Иван III вовсе не стремится сражаться с противником. Хан Ахмат далеко, за сотни километров, а супруга Ивана, великая княгиня Софья, бежит из Москвы, за что удостаивается от летописца обличительных эпитетов. Мало того, одновременно в княжестве разворачиваются некие странные события. «Повесть о стоянии на Угре» повествует об этом так: «В ту же зиму вернулась великая княгиня София из побега, ибо она бегала на Белоозеро от татар, хотя никто за ней не гнался». И далее — еще более загадочные слова об этих событиях, фактически единственное упоминание о них: «А тем землям, по которым она бродила, стало хуже, чем от татар, от боярских холопов, от кровопийц христианских. Воздай же им, Господи, по коварству их поступков, по делам их рук дай им, ибо возлюбили они больше жен, нежели православную христианскую веру и святые церкви и согласились они предать христианство, ибо ослепила их злоба».

О чем идет речь? Что происходило в стране? Какие поступки бояр навлекли на них обвинения в «кровопийстве» и отступничестве от веры? Мы практически не знаем, о чем шла речь. Немного света проливают сообщения о «злых советниках» великого князя, которые советовали не биться с татарами, а «бежати прочь» (?!). Известны даже имена «советников» — Иван Васильевич Ощера Сорокоумов-Глебов и Григорий Андреевич Мамон. Самое любопытное, что сам великий князь не усматривает в поведении ближних бояр ничего предосудительного, и впоследствии на них не ложится и тени немилости: после «стояния на Угре» оба до самой смерти пребывают в фаворе, получая новые пожалования и должности.

В чем же дело? Вовсе уж глухо, туманно сообщается, что Ощера и Мамон, защищая свою точку зрения, упоминали о необходимости блюсти некую «старину». Иными словами, великий князь должен отказаться от сопротивления Ахмату, чтобы соблюсти какие-то древние традиции! Выходит, что Иван нарушает некие традиции, решив сопротивляться, а Ахмат, соответственно, действует в своем праве? Иначе эту загадку объяснить невозможно.

Некоторые ученые высказали предположение: может быть, перед нами чисто династический спор? Вновь на московский престол претендуют двое — представители относительно молодого Севера и более древнего Юга, и у Ахмата, похоже, не меньше прав, чем у его соперника!

И тут в ситуацию вмешивается ростовский епископ Вассиан Рыло. Именно его усилия переламывают ситуацию, именно он подталкивает великого князя в поход. Епископ Вассиан умоляет, настаивает, взывает к совести князя, приводит исторические примеры, намекает, что православная церковь может отвернуться от Ивана. Эта волна красноречия, логики и эмоций направлена на то, чтобы убедить великого князя выйти на защиту своей страны! Чего великий князь отчего-то упорно не хочет делать…

Русское войско, к торжеству епископа Вассиана, уходит к Угре. Впереди — долгое, на несколько месяцев, «стояние». И вновь происходит что-то странное. Во-первых, начинаются переговоры между русскими и Ахматом. Переговоры достаточно необычные. Ахмат хочет вести дела с самим великим князем — русские отказывают. Ахмат идет на уступку: просит, чтобы прибыл брат или сын великого князя — русские отказывают. Ахмат вновь уступает: теперь он согласен говорить с «простым» послом, но отчего-то этим послом непременно должен стать Никифор Федорович Басенков. (Почему именно он? Загадка.) Русские вновь отказывают.

Получается, что в переговорах они почему-то не заинтересованы. Ахмат идет на уступки, ему почему-то необходимо договориться, но русские отвергают все его предложения. Современные историки объясняют это так: Ахмат «намеревался требовать дань». Но если Ахмат был заинтересован только в дани, к чему столь долгие переговоры? Достаточно было послать какого-нибудь баскака. Нет, все свидетельствует о том, что перед нами некая большая и мрачная тайна, не укладывающаяся в привычные схемы.

Наконец, о загадке отступления «татар» от Угры. На сегодняшний день в исторической науке существует три версии даже не отступления — поспешного бегства Ахмата с Угры.

1. Череда «ожесточенных сражений» подорвала боевой дух татар.

(Большинство историков это отвергает, справедливо заявляя, что никаких сражений не было. Имели место лишь мелкие стычки, столкновения небольших отрядов «на нейтральной полосе».)

2. Русские применили огнестрельное оружие, что привело татар в панический ужас.

(Вряд ли: к этому времени и у татар уже было огнестрельное оружие. Русский летописец, описывая взятие московской ратью города Булгар в 1378 году, упоминает, что жители «пускали громы со стен».)

3. Ахмат «убоялся» решительного сражения.

Но вот еще одна версия. Она извлечена из исторического сочинения XVII века, принадлежащего перу Андрея Лызлова.

«Беззаконный царь [Ахмат], не в силах срамоты своей терпеть, в лето 1480-е собрал немалую силу: царевичей, и улан, и мурз, и князей, и скороустремительно пришел к Российским рубежам. В Орде же своей оставил только тех, кто не мог оружием владеть. Великий князь же, посоветовавшись с боярами, решил совершить благое дело. Ведая, что в Большой Орде, откуда пришел царь, вовсе не осталось воинства, тайно послал свое многочисленное войско в Большую Орду, к жилищам поганых. Во главе стояли служилый царь Уродовлет Городецкий и князь Гвоздев, воевода звенигородский. Царь же не ведал о том.

Они, в лодьях по Волге приплыв в Орду, увидели, что воинских людей там нет, а есть только женский пол, старики и отроки. И взялись пленить и опустошать, жен и детей поганых немилосердно смерти предавая, жилища их зажигая. И, конечно, могли бы всех до одного перебить.

Но мурза Обляз Сильный, слуга Городецкого, пошептал своему царю, говоря: „О царь! Нелепо было бы великое сие царство до конца опустошить и разорить, ведь отсюда и ты сам родом, и мы все, и здесь — отчизна наша. Уйдем же отсюда, и без того довольно разорения устроили, и Бог может прогневаться на нас“.

Так достославное православное воинство возвратилось из Орды и пришло к Москве с великой победою, имея с собой множество добычи и немалый полон. Царь же, узнав обо всем этом, в тот же час отступил от Угры и побежал в Орду».

Не следует ли из этого, что русская сторона намеренно затянула переговоры — пока Ахмат долго пытался добиться своих неясных целей, делая уступку за уступкой, русские войска по Волге приплыли в столицу Ахмата и рубили там женщин, детей и стариков, пока у командиров не проснулось что-то вроде совести! Обратите внимание: не сказано, что воевода Гвоздев воспротивился решению Уродовлета и Обляза прекратить резню. Видимо, тоже пресытился кровью. Естественно, Ахмат, узнав о разгроме его столицы, отступил от Угры, спеша домой со всей возможной скоростью. А дальше?

Год спустя на «Орду» нападает с войском «ногайский хан» по имени… Иван! Ахмат убит, его войска разгромлены. Еще одно свидетельство глубокого симбиоза и сращения русских и татар… В источниках имеется и еще один вариант гибели Ахмата. Согласно ему, некий приближенный Ахмата по имени Темирь, получив от великого князя Московского богатые подарки, убил Ахмата. Версия эта имеет русское происхождение.

Интересно, что воинство царя Уродовлета, устроившее погром в Орде, именуется историком «православным». Похоже, перед нами — еще один аргумент в пользу версии о том, что служившие московским князьям ордынцы были отнюдь не мусульманами, а православными.

И еще один аспект вызывает интерес. Ахмат, по Лызлову, и Уродовлет — «цари». А Иван III — только «великий князь». Неточность писателя? Но в то время, когда Лызлов писал свою историю, титул «царь» уже прочно закрепился за самодержцами российскими, имел конкретную «привязку» и точное значение. Далее, во всех других случаях Лызлов таких «вольностей» себе не позволяет. Западноевропейские короли у него «короли», турецкие султаны — «султаны», падишах — «падишах», кардинал — «кардинал». Разве что титул эрцгерцога дан Лызловым в переводе «арцыкнязь». Но это перевод, а не ошибка.

Таким образом, в позднем Средневековье существовала система титулов, отражавшая некие политические реальности, и мы сегодня об этой системе осведомлены неплохо. Но непонятно, почему два вроде бы одинаковых ордынских вельможи именуются один «царевичем», а другой «мурзой», почему «татарский князь» и «татарский хан» — отнюдь не одно и то же. Почему среди татар так много обладателей титула «царь», а московские государи упорно именуются «великими князьями». Только в 1547 году Иван Грозный впервые на Руси принимает титул «царь» — и, как пространно сообщают русские летописи, сделал он это лишь после долгих уговоров патриарха.

Не объясняются ли походы Мамая и Ахмата на Москву тем, что согласно неким, прекрасно понятным современникам, правилам «царь» был выше «великого князя» и имел больше прав на престол? Что здесь заявляла о себе какая-то династическая система, ныне забытая?

Интересно, что в 1501 году крымский царь Шахмат, потерпев поражение в междоусобной войне, отчего-то ожидал, что киевский князь Дмитрий Путятич выступит на его стороне, вероятно, в силу каких-то особых политических и династических отношений между русскими и татарами. Каких — точно не известно.

И наконец, одна из загадок русской истории. В 1574 году Иван Грозный разделяет русское царство на две половины; одной правит сам, а другую передает касимовскому царю Симеону Бекбулатовичу — вместе с титулами «царя и великого князя Московского»!

Историки до сих пор не имеют общепринятого убедительного объяснения этому факту. Одни говорят, что Грозный, по своему обыкновению, издевался над народом и приближенными, другие считают, что Иван IV таким образом «перенес» на нового царя собственные долги, промахи и обязательства. А не может ли идти речь о совместном правлении, к которому пришлось прибегнуть в силу тех же запутанных старинных династических отношений? Возможно, последний раз в русской истории эти системы заявили о себе.

Симеон не был, как полагали прежде многие историки, «безвольной марионеткой» Грозного — наоборот, это один из крупнейших государственных и военных деятелей того времени. И после того, как два царства вновь соединились в одно, Грозный отнюдь не «сослал» Симеона в Тверь. Симеон был пожалован в великие князья Тверские. А ведь Тверь во времена Ивана Грозного была недавно усмиренным очагом сепаратизма, за которым требовался особый присмотр, и тот, кто управлял Тверью, непременно должен был быть доверенным лицом Грозного.

И наконец, странные беды обрушились на Симеона после смерти Ивана Грозного. С воцарением Федора Иоанновича Симеона «сводят» с тверского княжения, ослепляют (мера, которая на Руси испокон веков применялась исключительно к владетельным особам, имевшим права на стол!), насильно постригают в монахи Кириллова монастыря (тоже традиционный способ устранить конкурента на светский престол!). Но и этого оказывается мало: И. В. Шуйский отправляет слепого престарелого монаха на Соловки. Возникает впечатление, что московский царь таким путем избавлялся от опасного конкурента, обладавшего весомыми правами. Претендента на престол? Неужели права Симеона на трон не уступали правам Рюриковичей? (Интересно, что старец Симеон пережил своих мучителей. Возвращенный из соловецкой ссылки по указу князя Пожарского, он скончался лишь в 1616 году, когда в живых не было ни Федора Иоанновича, ни Лжедмитрия I, ни Шуйского.)

Итак, все эти истории — Мамая, Ахмата и Симеона — больше похожи на эпизоды борьбы за престол, а не на войну с иноземными завоевателями, и в этом отношении напоминают аналогичные интриги вокруг того или иного трона в Западной Европе. А те, кого мы с детства привыкли считать «избавителями земли Русской», быть может, на самом деле решали свои династические проблемы и устраняли соперников?