НАЧАЛО «ВТОРОЙ СТОЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ»

НАЧАЛО «ВТОРОЙ СТОЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ»

Первым этапом «второй Столетней войны» были Девятилетняя война (1689–1697 гг., в рамках войны Аугсбургской лиги) и война за Испанское наследство (1702–1713).

Франция приступила к строительству своей империи примерно в одно время с Англией: ко второй половине XVI в. относится проникновение французов в Америку, а к началу XVII в. систематическая колонизация Новой Франции (Канады) и основание владений на Антильских островах. Однако вследствие социально-экономической отсталости метрополии и скованности частной инициативы французская колонизация шла намного медленнее английской.

В последней трети XVII в. благодаря реформам Ж.-Б. Кольбера (1619–1683), генерального контролера (с 1665 г.) и морского министра (с 1669 г.), Франция совершила экономический и военно-политический рывок. Правительство ввело протекционистские тарифы, защищая свою мануфактуру от голландской конкуренции, и построило мощный военно-морской флот.

В результате в Девятилетнюю войну Франция бросила вызов Англии в ее собственной стихии, на море, и даже поначалу добилась крупного успеха — победы при мысе Бичи-хед у южного побережья Англии (1690). Людовик XIV готовил десант для вторжения в Англию, но его замысел потерпел неудачу, так же как аналогичные проекты до и после него (испанская Армада 1588 г., Булонский план Наполеона и операция Гитлера «Морской лев»). Французы не сумели развить успех, так как в 1692 г. англичане наголову разгромили их флот при Ла Уг (полуостров Котантен). После этого поражения Франция отказалась от широкомасштабного использования флота и впредь основное внимание в морских войнах с Великобританией уделяла крейсерским операциям (так же поступит Германия в XX в.).

Эпоха войн, начавшаяся в 1689 г., резко отличалась от предыдущих интенсивностью и «тотальностью» в современном смысле: экономики главных государств-соперников в значительной степени работали на нужды армии. При заключении Рисвикского мира 1697 г. впервые в европейской истории позицию держав в большей степени определял их материальный потенциал, чем захваченные в ходе войны города и территории.

Продолжением Девятилетней войны стала война за Испанское наследство: Людовик XIV хотел поставить под контроль Испанскую империю. Однако сил для борьбы с объединенной Европой ему не хватило. По Утрехтскому миру 1713 г. Великобритания сохранила за собой захваченные испанские Гибралтар и Минорку и французскую колонию Акадия (стала Новой Шотландией); французы признали исключительные права британцев на Ньюфаундленд с его богатейшим ареалом промысла трески и территории вокруг Гудзонова залива, которые осваивала английская компания по торговле пушниной. Поражение имперских амбиций Франции подчеркнул факт передачи британским купцам права асьенто — монопольного снабжения африканскими рабами испанских колоний в Америке. Великобритания стала сильнейшей морской державой, а Франция утратила роль политического гегемона Европы, каким была с Вестфальского мира 1648 г.

Как Франция на рубеже XVII–XVIII вв. стояла перед выбором: развивать флот или быть по преимуществу континентальной державой, — так и Англии пришлось выбирать: развивать армию или быть прежде всего морской державой? Здесь спорили две школы военно-стратегической мысли, причем за стратегическим спором стоял экономический. Представители первой утверждали, что сухопутные войны ведут к высоким налогам, а это косвенно вредит торговле. Представители второй опасались, что отказ от участия в европейских войнах позволит Франции втянуть в свою орбиту другие государства и исключить Англию из торговли с континентом, введя общеевропейскую тарифную систему.

Англия также попробовала свои силы и в сухопутной войне: впервые после первой Столетней войны на континенте сражался ее крупный экспедиционный корпус. Представители обеих противоборствующих школ были правы по-своему: угрозу, о которой предупреждала континентальная школа, попытается осуществить Наполеон (континентальная блокада). Однако ресурсы Великобритании были небезграничны, ей приходилось определять свои приоритеты, и она остановила выбор на флоте. Отныне и до войны на Пиренейском полуострове с Наполеоном преобладающей линией британской внешней политики будет так называемая стратегия «голубой воды»: активное освоение заморских территорий при стремлении свести к минимуму вмешательство в континентальной Европе (правда, здесь с 1714 г. мертвым грузом на британцах висел Ганновер, династия которого правила в Великобритании в 1714–1901 гг.).

После войны за Испанское наследство на тридцать лет наступило затишье: антагонисты восстанавливали силы для новых схваток, которые объективно были неизбежны. К 40-м годам XVIII в. Франция стала наиболее опасным торговым конкурентом Великобритании. Один французский Сан-Доминго производил сахара больше, чем все острова Британской Вест-Индии. Все ближе подходили друг к другу цепи британских и французских фортов в Северной Америке. Острой была и конкуренция Ост-Индской компании с французской Компанией Индий в Азии.

Второй этап англо-французских войн включил войну за Австрийское наследство (1740–1748) и Семилетнюю войну (1756–1763), которую в историографии часто называют подлинной первой мировой: впервые полномасштабные боевые действия между главными соперниками шли и в европейских водах, и в Америке, и в Индии.

Как и на предыдущем этапе, первая война не разрешила противоречий между воюющими державами и, чтобы чаша весов склонилась в пользу одной из сторон конфликта, понадобилась вторая — Семилетняя. На втором этапе британцы не воевали в континентальной Европе сами, а платили военную субсидию своим сухопутным союзникам — сначала Австрии, затем Пруссии.

Семилетняя война стала для страны самой дорогостоящей и тяжелой, но переломной в англо-французской борьбе за гегемонию. Главным архитектором победы британцев считается военный министр Уильям Питт Старший, фактический глава правительства в 1757–1761 гг., выдающийся организатор, превративший верфи королевского флота в крупнейшее предприятие в мире.

В 1759 г. генерал Дж. Вулф обеспечил взятие центра Новой Франции — Квебека (сам он погиб за пять дней до сдачи города). В том же году одна французская эскадра была разгромлена адмиралом Э. Боскауэном в бухте Лагуш у южного берега Португалии, а другая адмиралом Э. Хоуком в бухте Киберон у бискайского побережья Франции. В 1760 г. британцы разбили основные силы французов в Южной Индии. Семилетняя война закончилась полным поражением Франции и ее союзницы Испании. По Парижскому мирному договору 1763 г. Франция уступила Великобритании Канаду (Квебек), несколько островов Вест-Индии и Сенегал и обязалась не восстанавливать укреплений в индийских факториях.

В историографии существует дискуссионная точка зрения, согласно которой благодаря победоносной Семилетней войне характер Британской империи начал меняться: ее торговая природа стала уступать место политической. Хотя сторонники этой точки зрения (американские историки Л.Г. Джипсон и Ч.М. Эндрюз) остаются в меньшинстве и большая часть специалистов настаивает на преемственности развития империи до и после Семилетней войны, в контексте этой дискуссии имеет смысл обратить внимание на спор «Канада или Гваделупа?», разгоревшийся в Лондоне при обсуждении условий Парижского мира.

Одни британские политики настаивали на том, чтобы забрать у побежденной Франции огромные пространства Квебека, тогда как другие мечтали прибрать к рукам все ее владения на Антильских островах: эти владения были невелики, но производили ценные экспортные культуры. В конце концов возобладала точка зрения Питта Старшего, выступавшего за экспансию в Северной Америке. Известный французский историк Ф. Бродель объяснял это решение лоббированием британских вест-индских плантаторов, которые не хотели появления конкурентов во внутриимперской торговле. Вместе с тем заставляет задуматься мнение немецкого историка середины XX в. Л. Дехийо, считавшего, что при заключении мира 1763 г. над идеей простой торговой и налоговой эксплуатации колоний взяла верх мощная новая империалистическая тенденция; возникло понятие мировой морской империи. Подход британцев контрастировал с подходом французов. Так, Вольтер пренебрежительно заметил, что Франции нет нужды держаться за Канаду: ведь это лишь «несколько арпанов покрытой снегом земли».

Победу Великобритании в конечном счете обеспечило превосходство ее государственной кредитной системы и военно-морского флота. Во Франции, несмотря на кажущееся всесилие государства, не существовало централизованной системы государственных финансов, подобной британской, а основным механизмом налогообложения служили сравнительно неэффективные откупа. В Англии же после «Славной революции» началась «финансовая революция» конца XVII — первой половины XVIII в. (термин специалиста по экономической истории П. Диксона). В 1693 г. был законодательно введен национальный долг, а в 1694 г. основан Английский банк — первый в истории частный акционерный банк с правом выпуска банкнот. Весь свой капитал (1,2 млн ф. ст.) он предоставил в виде бессрочного займа правительству, которое взамен отдало банку часть таможенных поступлений и обещало держать в нем все свои средства.

Эти реформы заложили основы финансовой мощи Великобритании в последующие два столетия. Впервые в истории созданные в виде банкнот деньги оставались стабильными, что привело к значительному росту их предложения без существенного роста инфляции. Помимо прочего существование защищенной от произвольного вмешательства стабильной валюты открыло дорогу промышленной революции. Созданию Английского банка способствовали голландские инвестиции, которые потекли в страну после «Славной революции» и личной унии с Нидерландами. Британский цикл накопления капитала плавно вырос из предыдущего: в фазе финанциализации голландского цикла (по схеме Дж. Арриги) именно Англия стала главным объектом помещения голландского капитала. Аналогичный Английскому Французский банк появится только в 1800 г.

Кроме того, в XVIII в. британцы платили примерно вдвое больше налогов, чем французы. При этом налоги не вызывали такого недовольства, как во Франции: они вводились парламентом (представительным органом), и многие из них были косвенными, малозаметными для населения. Так Великобритания стала «фискально-военным государством», способным собирать на военные нужды крупные суммы денег, причем главным образом путем долгосрочных займов под низкие проценты.

Превосходство британской кредитной системы продемонстрировал общеевропейский финансовый кризис 1720 г. — первый кризис современного типа, вызванный крахом спекулятивной аферы Джона Лоу во Франции и Компании Южных морей в Великобритании. Если Великобритания преодолела последствия кризиса достаточно быстро, то Франция так и не оправилась от него вплоть до революции.

Финансовая мощь Великобритании стала решающим фактором в обретении военно-морского превосходства. Например, в 1702 г. британский флот насчитывал 124 линейных корабля, французский — 96; в 1744 г. соответственно 107 и 46. Кроме того, сказалось превосходство британцев в управлении флотом, технике и тактике, а также профессионализм офицеров и команд. Вообще, как выразился военно-морской историк Н. Роджер, учреждения британского флота во многих отношениях представляли собой островки XIX в. в XVIII в., причем они в немалой степени стимулировали развитие и интеграцию национальной экономики в целом.