Унетицкая культура. Бронзовый век Европы первой половины II тыс. до н. э
Унетицкая культура. Бронзовый век Европы первой половины II тыс. до н. э
К 1800 г. до н. э. индоевропейские кочевники, носители культуры колоколовидных кубков, занимавшие долины Верхней Вислы, Одера, Эльбы и Дуная, перешли к оседлому образу жизни и ведения хозяйства — примерно с равным соотношением земледелия и скотоводства. Сложившаяся после смешения старого и нового индоевропейского субстрата центра Европы культура получила название унетицкой. На севере и востоке новая культура соседствовала со своими вчерашними сородичами, носителями культуры шнуровой керамики. На юге, в районе Карпатской котловины, обитали пришедшие из евразийских степей несколько более отдаленные, но также близкие по языку, культуре и экономике индоевропейские народы.
Время, прошедшее с 1800 г. по 1550 г. до н. э., хотя и сопровождалось рядом локальных перемещений отдельных индоевропейских групп на континент (вторжение с берегов Франции в Англию, произошедшее около 1700 г. до н. э. и породившее богатую культуру Уэссекс на юге Англии), все же оказалось временем сравнительно стабильного сложения основ бронзового века Европы и развития, а в ряде мест и закладки культурного и языкового своеобразия отдельных ее областей и этнических общностей. И хотя во второй половине II тыс. до н. э. Европу будут сотрясать новые величайшие вторжения, шедшие из евразийской степи, во многом окончательно сложившие своеобразие будущих ярчайших этносов и культур континента, основы, заложенные в первой половине II тыс. до н. э., такие как строительство Стоунхенджа, расцвет Крито-Микенской цивилизации, будут всегда в дальнейшем являться серьезнейшим фактором будущего развития индоевропейской цивилизации Европы.
Поселения свои индоевропейцы строили на холмах, высящихся среди плодороднейших долин Центральной Европы, и нередко создавались системы обороны из рвов, валов и деревянных частоколов. Дома возводили на основе деревянных каркасов и строили также полуземлянки. Средняя сельская община поселка составляла два десятка человек. Сам поселок существовал около ста лет, после чего его местоположение менялось.
Ремесленники унетицкой культуры занимались изготовлением множества металлических украшений, в том числе ставших позже классическими в среде кельтов и славян шейных гривен и височных подвесок из медной проволоки. Металлурги и ювелиры центра Европы первой половины II тыс. до н. э. использовали технику литья, в то время как рядом в Баварии преобладала ковка.
Изделия, производимые в центрах унетицкой культуры, поступали на острова Британского архипелага, на юг Скандинавии, во Францию, на Апеннинский и Пиренейский полуострова. В прилегающих к землям унетицкой культуры территориях распространялось не только ее население, но и ее экономическое влияние, вылившееся в сложение ряда близких ей культур. Так, к западу от Средней Эльбы около XVII в. до н. э. сложилась общность вышедших из долины Верхней Эльбы индоевропейских пастухов, так и не перешедших к созданию оседлых земледельческих поселений. Их культура получила название лейбингенской и явилась германской провинцией унетицкой культуры. Полукочевой народ, носитель лейбингенской культуры, в отличие от своих централь-ноевропейских родственников, перешедших к прочной оседлости и хоронивших в каменных цистах без курганов, продолжал древнюю степную традицию курганных погребений, создавая комплексы, включавшие деревянную камеру с трупоположением, сопровождавшимся богатым инвентарем, и внешнюю конструкцию из камней и земли, высота которой достигала 7 м, а диаметр — 35 м.
Наиболее ранними местами сложения унетицкой культуры как самостоятельного и яркого явления были верхнее течение Дуная, в районе устья реки Моравы, и окружающие склоны Карпат и Восточных Альп. Унетицкая культура расцвела и стала центром бронзовой металлургии Европы благодаря выгодам, полученным населением Верхнего Дуная при сложении торговых и экономических связей на континенте в первой половине II тыс. до н. э. Близость месторождений металлов в Рудных горах, западных Карпатах, в Северных Альпах обеспечило прочную сырьевую базу нарождающейся центральноевропейской металлургии. Сплав достижений степной евразийской, эгейской, центральной и западноевропейских культур позволил жителям верховьев Дуная, Вислы, Одера и Эльбы при условии достаточно долгого, не потревоженного крупными внешними вторжениями развития к 1550 гг. до н. э. создать первую, ярчайшую в Центральной и Западной Европе индоевропейскую культуру с собственной мощной бронзолитейной металлургией, обеспечившей, в свою очередь, успешное развитие всех иных отраслей производящей экономики.
Дунай превратился в крупную транспортную артерию, пропускающую в центр, на север и запад Европы изделия из Эллады, Малой Азии, Северного Причерноморья, с Кавказа, Ирана, юга Туркмении и Египта. С севера Европы, опять же по Дунаю, с Балтики шли янтарь, пушнина, бронзовые изделия.
Первоначальные границы унетицкой культуры к середине II тыс. до н. э. расширились и включали значительные территории Чехии, Моравии, Словакии, Нижней Австрии, Верхней и Нижней Лужицы, Южной и Центральной Польши, Саксонии и ряд областей Германии на Верхней и Средней Эльбе. Рост территорий был обусловлен увеличением населения, переживавшего мирную эпоху успешного освоения и развития производящей экономики.
На Верхнем Дунае и в долине его правого притока реки Изар сложилась баварская провинция центральноевропейской культурной общности первой половины II тыс. до н. э., названная штраубингской культурой. Отличие её от унетицкой выражалось в преимущественной ковке металла, а не в литье.
На Среднем Рейне осевшие на землю кочевники рубежа III–II тыс. до н. э., некогда являвшиеся носителями культуры колоколовидных кубков, в первой половине II тыс. до н. э. составили адлербергскую археологическую культуру, входившую в центральноевропейскую бронзолитейную провинцию, хотя и бывшую ее достаточно слабо развитой периферией и являвшуюся скорее посредницей в торговле между центром и юго-востоком (Крит, Микены) Европы и её британской и скандинавской окраинами.
Наряду с освоением бронзолитейной металлургии, особый подъем которой в Центральной Европе пришелся на 1550–1500 гг. до н. э., продолжалось совершенствование приемов сельского хозяйства и промышленного скотоводства. Именно в первой половине II тыс. до н. э. наметился широкий переход от деревянного рала-ордла к металлическому плугу. Благодатный климат и плодородные почвы Центральной Европы позволяли год от года все более расширять посевы ржи, пшеницы, овса, ячменя. Как и прежде, занимались широким разведением крупного и мелкого рогатого скота, свиней, лошадей. При этом никогда население не забывало охоты и рыбной ловли.
Активные контакты с эгейским, степным и переднеазиатским миром первой половины II тыс. до н. э. обогатили Центральную Европу не только передовыми технологиями по производству бронзы, керамики, тканей, но включили ее в общую индоевропейскую систему совершенствования и динамичного развития всех сторон производящей экономики Евразии, накопившей к тому времени гигантский культурный и производственный потенциал.
Северо-западным флангом индоевропейской цивилизации Европы первой половины II тыс. до н. э. являлись культуры Британского архипелага, около 1700 г. до н. э. вновь, как мы отмечали выше, пережившего вторжение с континента на юг Англии, где в результате этого сложилась ведущая общеевропейскую торговлю богатая уэссекская культура. Причем в самой Бретани (запад Франции) развивалась родственная уэссекской армориканская археологическая культура, явившаяся плацдармом для вторжения на юг Англии в 1700 г. до н. э., а в дальнейшем ставшая ближайшим континентальным посредником в ее европейской торговле. В Бретани насыпали те же круглые курганы, что и на юге Англии. Население атлантического побережья Франции первой половины II тыс. до н. э. обладало значительным числом медных и бронзовых орудий и украшений и в их числе шейными гривнами.
В Ирландии, Шотландии и на северо-востоке Англии около 1650 г. до н. э. сложилась культура Food Vessel, основу которой составили охотники, населявшие Британский архипелаг ещё в IV тыс. до н. э. (культура Питерборо) и смешавшиеся с ними пришельцы рубежа III–II тыс. до н. э. из Бретани и Нижнего Рейна, носители культуры колоколовидных кубков. Интересно, что под круглыми курганами носители культуры Food Vessel иногда совершали погребения в выдолбленной из цельного ствола колоды в форме ладьи. Обычай сжигать умершего в ладье присущ скандинавам и отчасти славянам VII–XI вв. н. э.
Наряду с традиционным для Ирландии, Шотландии и северо-востока Англии пастушеством с каждым годом на островах архипелага все шире распространялось земледелие.
В Ирландии во второй четверти II тыс. до н. э. сложился едва ли не мощнейший на всем западе Европы металлургический центр, поставлявший на континент многочисленное бронзовое вооружение, разнообразные украшения из золота, меди. Среди них — золотые шейные украшения лунулы (lunulae), близкие славянским лунницам.
Население Англии серьезно выигрывало, являясь участником обмена или торговли между Ирландией с ее изделиями из золота и меди и продукцией собственной металлургии, базирующейся на олове Корнуэлла и изделиями, идущими из Восточного Средиземноморья (Кипр, Крит, Микены), из Центральной Европы (бронза унетицкой культуры) и с берегов Балтики (янтарь).
В первой половине II тыс. до н. э. общество земледельцев и скотоводов Британского архипелага в значительной степени расслоилось по имущественному признаку. В нем появились слои, являющиеся прообразом будущего полувоенного купечества. Широко представительство ремесленников — кузнецов, гончаров, скорняков и др. Кроме того, традиционно широкий слой жрецов — хранителей сокровенных знаний, передающихся устно из поколения в поколение на протяжении тысячелетий. Комплекс Стоунхендж, являющийся одновременно и обсерваторией, и храмом, и солнечными часами, и множество менее знаменитых и во многом не сохранившихся хенджей, из-за того что часто вместо камня по периметру круга устанавливались деревянные столбы, державшие свод кровли, говорят о том, что знания законов звездного неба и умение по небесным светилам вести не только счет дням и неделям, но, возможно, и предсказывать солнечные и лунные затмения, являлись достоянием широкого круга индоевропейского населения континента.
На территории Восточной Франции в первой половине II тыс. до н. э. распространилась культура, родственная центральноевропейской унетицкой и её рейнской периферии, причем этнической основой её во Франции также служили индоевропейцы, привнесённые в Европу вторжением рубежа III–II тыс. до н. э.
Около 1600 г. до н. э. полукочевое население Верхнего Дуная и Рейна достигло долины реки Роны, где и оставило курганные погребения, скрывающие каменные гробницы.
В первой половине II тыс. до н. э. в Западном Средиземноморье сложился ряд взаимовлияющих индоевропейских культур.
На север Апеннинского полуострова долинами рек Драва и Сава, правых притоков Среднего Дуная, из Центральной Европы проникли кочевники-индоевропейцы, установившие в дальнейшем прочную связь с металлургическими центрами унетицкой культуры.
В долине реки По к концу первой половины II тыс. до н. э. сложилась оседлая общность индоевропейцев, создавшая культуру террамар, по названию искусственных холмов с многометровым культурным слоем (террамары являются прямыми аналогами теплей и тепе Передней Азии и юга Туркмении). Поселения по периметру обносились валом и рвом, наполненным водой, с единственными въездными воротами.
Население занималось пахотным земледелием, виноградарством и скотоводством. Широко была распространена охота. К югу от долины реки По в первой половине II тыс. до н. э. не было перехода к оседлому земледелию и преобладало пастушество, причем в качестве убежищ для скота и людей часто использовались пещеры, расположенные в горах Апеннинского полуострова.
На Сицилии и на Липарских островах в первой половине II тыс. до н. э. население жило в укрепленных поселках, расположенных на холмах, и вело достаточно активный обмен и торговлю с центрами Эллады и Египта. На острова поступали изделия из золота, слоновой кости, керамика, янтарь. Заметим, что одной из важнейших составляющих населения Сицилии и Сардинии являлись носители культуры колоколовидных кубков, проникшие на острова в первой четверти II тыс. до н. э.
Сардинская нурага
На Пиренейском полуострове вторжение носителей культуры колоколовидных кубков на рубеже III–II тыс. до н. э. отозвалось сменой культуры Лос-Мильярес на культуру Эль-Аргар, расцвет которой пришелся на 1700–1000 гг. до н. э. Население окружало расположенные на возвышенностях поселки каменными стенами, вело каменное домостроение, развивало собственную металлургию и поддерживало тесные связи с Восточным Средиземноморьем, при этом испытывая сильное культурное влияние его центров.
Очаги производящей экономики Португалии II тыс. до н. э., и в первую очередь металлургии, обособились в своеобразную культурную провинцию Пиренейского полуострова.
На север Европы бронза проникла лишь около 1600 г. до н. э. из Центральной Европы (унетицкая культура) через земли Померании и Бранденбурга и далее в устье реки Одер, на север Германии, в Данию и на юг Скандинавии. Отозвалось влияние центральноевропейских металлургических центров на севере рождением множества мастерских металлургов и ювелиров, производивших неповторимую по прелести и своеобразию продукцию — с изумительно тонким орнаментом, главным мотивом которого была спираль.
Этнический состав населения юга Скандинавии, Дании и севера Германии и Польши в первой половине II тыс. до н. э. складывался из наследников культуры шнуровой керамики и более древних культур — шаровидных амфор и воронковидных кубков, впрочем, население двух последних культур было в значительной степени вытеснено или ассимилировано носителями первой культуры рубежа III–II тыс. до н. э.
Однако перейдём к рассмотрению этнической и культурной картины, складывавшейся в Карпатской котловине и на Балканском полуострове в первой половине II тыс. до н. э.
Напомним, что в VII–IV тыс. до н. э. на данной территории развивалась общность средиземноморцев, ведших оседлый образ жизни и занимавшихся земледелием и скотоводством.
Наиболее яркими проявлениями доиндоевропейской цивилизации центра и юго-востока Европы явились культуры линейно-ленточной керамики, кораново и конечно же культура Триполья. Средиземноморские культуры ярко контрастируют с культурами индоевропейцев.
Начавшееся с середины V тыс. до н. э. усиление степной индоевропейской общности междуречья Днепра и Волги, представлявшей собой бурлящую энергией стремительную лаву хорошо вооруженных всадников (культура среднего стога V–IV тыс. до н. э.), во многом опиравшихся на достижения экономики древних центров юга Туркмении и Передней Азии, положило начало вытеснению средиземноморского населения Европы. Так началась долгая титаническая борьба двух евразийских рас за обладание западом континента. Окончательная точка в борьбе была поставлена лишь в первой четверти II тыс. до н. э., и ознаменована она окончательным разгромом степняками мощной культуры Триполья, обладавшей высокоразвитой производящей экономикой, густым населением и сложившейся религиозно-культурной системой взглядов и отношений. Индоевропейское полукочевое население Нижнего Поднепровья, Подонья и Поволжья первой половины II тыс. до н. э., объединенное под общим названием носителей катакомбной археологической культуры в XVII в. до н. э., полностью заняло территорию правобережного Поднепровья и вышло к низовьям Дуная. К северу от него, в лесостепной и лесной полосе Волыни и далее на всем западе России, в первой половине II тыс. до н. э. продолжали жить носители культуры шнуровой керамики, оказавшиеся в дальнейшем важнейшим компонентом в сложении балтской общности северо-востока Европы.
Кочевники, носители катакомбной культуры и смешавшиеся с ними остатки предшествующей ей ямной культуры южнорусских степей в первой половине II тыс. до н. э. из Северного Причерноморья проникли в долину Дуная. В верховьях Дуная, в районе устья реки Моравы, произошла их встреча с носителями культуры шнуровой керамики.
Кроме того, еще в первой половине III тыс. до н. э. в предгорьях Восточных Альп и в северо-западных долинах Балкан развивался ряд индоевропейских культур, скрывавших свои поселения на труднодоступных возвышенностях, важнейшей из которых являлась баденская культура.
Земли Среднего Подунавья и Балкан во II тыс. до н. э. продолжали населять наследники древних средиземноморских культур Европы. Активно теряя самобытность и подвергаясь постоянному мощному размыванию степной индоевропейской стихией в IV–III тыс. до н. э., смешиваясь и ассимилируясь, они все же сумели придать возникшим впоследствии культурам Балкан, включая территории Румынии и Молдавии, известную самобытность, отсутствующую в иных районах Европы.
Северные Балканы вообще оказались местом смешения множества разновременных индоевропейских и средиземноморских культур и языков, к тому же уже в I тыс. до н. э. пережившим последовательно сменявшие друг друга нашествия чуждых индоевропейскому миру народов: гуннов (IV в. н. э.), аваров-тюрков (V–VIII вв. н. э.) и, наконец, венгров (IX в. н. э.), относящихся к угро-финской общности Евразии.
Да и сам индоевропейский мир, затрагивавший Балканы и Нижнее и Среднее Подунавье, включал различные культурно обособившиеся группы исторических иллирийцев, фракийцев, германцев, кельтов, славян и даже иранцев, не говоря о ранних индоевропейцах IV–II тыс. до н. э.
Секрет всеобщей притягательности долины Среднего и Нижнего Дуная для идущих из степей Евразии кочевников заключался в её доступности и в определенном сходстве ландшафтов Северного Причерноморья, Карпатской котловины и Нижнедунайской низменности, одинаково позволявших заниматься кочевым скотоводством. Именно поэтому индоевропейские всадники V–I тыс. до н. э., гнавшие впереди себя несметные стада крупного и мелкого рогатого скота и табуны лошадей, и следовавшие за ними колесные телеги, запряженные буйволами (слово, одинаковое для латыни, греческого, германского и славянского языков), чаще всего проникали в центр Европы, следуя вдоль русла Дуная, от устья к верховью.
Впервой половине II тыс. до н. э. в долине Нижнего Дуная и на западе Сербии сложилась общность кочевников, являющаяся западной провинцией северопричерноморской степной индоевропейской культуры. Селения их не укреплялись и были составлены из легких построек. Главной тягловой силой были быки, перевозившие четырехколесные повозки. Оружие было представлено боевыми топорами и треугольными кинжалами. Погребения совершались в каменных цистах под курганами.
На Среднем Дунае, выше устья реки Тисы, приходившие из степи народы почти всегда предпочитали достаточно прочную оседлость былой подвижности. Природные условия Среднедунайской долины настолько благодатны, а земли плодородны, что, даже обладая значительным количеством крупного и мелкого рогатого скота, при отсутствии засухи население было избавлено от необходимости постоянного перемещения по равнине для прокорма стада.
Культура жителей Среднего Подунавья весьма близка унетицкой и так же богата бронзой, золотом, медью, керамикой. Постепенно на Среднем Дунае развернулась мощная металлургия, продукция которой распространялась на север Европы.
Интересно отметить и то, что район Карпатской котловины (или Среднедунайская низменность) богат кладами, содержащими изделия из золота, бронзы, меди, как ни один иной район Европы. Это указывает, во-первых, на высокий уровень развития экономики данного района Европы во II–I тыс. до н. э., а во-вторых, на то, что эта территория была наименее защищенным регионом со стороны степей Северного Причерноморья. Это чаще ставило местное население перед необходимостью прятать имущество от завоевателей, причем нередко востребовать его позже было уже некому.
Среднедунайская равнина являлась своего рода кузницей, перековывавшей кочевников евразийских степей в оседлое центральноевропейское население. Недаром древнейшая летопись Руси, повествование которой позволяет заглянуть в глубь тысячелетий, рассказ о славянах ведет с Дуная: «По мно-зех же временех сели суть Славени по Дунаеви». Сложение славянского протонарода и протоязыка, безусловно, в огромной степени связано с Дунаем уже с начала III тыс. до н. э., так как, начиная с этой эпохи, дунайская долина фактически представляла собой западную провинцию южнорусской степи — древнейшей прародины и долговременного плацдарма всей индоевропейской общности запада и центра Европы.
Керамика бронзового века
К одной из ведущих культур II тыс. до н. э. в Среднем Поду-навье следует отнести культуру Тосег. К востоку и западу от Среднего Дуная, у русел рек оседлые земледельцы, скотоводы и ремесленники строили укрепленные поселки, составленные из домов столбовой конструкции. Здесь складывался культурный ряд почитания солнца и птиц, в дальнейшем нашедший яркое отражение в славянском искусстве. Постепенно оседлая индоевропейская культура Карпат и Среднего Дуная достигла юга Молдавии, где и укрепилась со стороны степи с помощью защищенных валами и рвами поселений.
Рассмотрим наконец, что же происходило в первой половине II тыс. до н. э. на крайнем юго-востоке Европы, в Эгейском мире. На землях исторической Греции, на полуострове Пелопоннес, на островах Крит, Кипр, на Кикладах, как мы помним, с середины III тыс. до н. э. шло интенсивное развитие Ранней Эллады, этническую основу которой составили пришедшие из степей Евразии индоевропейские кочевники и определенный культурный субстрат из северного Ирана, привнесённый в Европу через крайний западный форпост переднеазиатской цивилизации в Малой Азии — Трою, основанную на два с половиной столетия раньше расцвета Ранней Эллады. Примечательно, что в керамике Ранней Эллады встречается и классический шнуровой орнамент.
Около 1900 г. до н. э. устоявшийся порядок экономики, культуры, домостроения Ранней Эллады претерпел сокрушительный удар, явившийся прямым отголоском докатившейся и до юга Балкан волны грандиозного индоевропейского вторжения в Европу рубежа III–II тыс. до н. э. Поселения и города на побережье Эгейского моря погибли в пламени пожаров. В очередной раз оказалась разрушенной обнесенная могучими каменными стенами и башнями Троя. Около четверти столетия спустя потрясения докатились и до берегов Крита, города и дворцы которого подверглись разрушению. Существует предположение, что причиной катастрофы на острове, произошедшей около 1875 г. до н. э., явилось чудовищной силы землетрясение. Однако близость дат вторжения в Раннюю Элладу и времени произошедших на острове разрушений говорит об иных причинах.
Тем не менее разрушения первой четверти II тыс. до н. э. не уничтожили основ элладской культуры, а явились лишь прологом ее среднего этапа, сохранившего преемственность всех сторон ранней элладской экономики, культуры и религии. Создатели Ранней и Средней Эллады являлись близкими по происхождению индоевропейскими группами Евразии. Главная разница между ними состояла в высокой степени развития хозяйства первых и столь же высокой степени подвижности вторых.
Кроме того, в первой четверти II тыс. до н. э. земли Малой Азии и отдельные районы Балкан подверглись нашествию с востока, из недр Передней Азии. Именно оно принесло на берега Эгейского моря керамику, типичную для северо-востока Ирана (Тепе-Гиссар), и оно же явилось провозвестником сложения индоевропейской хеттской культурной, исторической и языковой общности Малой Азии (Анатолии) и Ближнего Востока II тыс. до н. э.
Таким образом, на стыке Малой Азии и юга Балкан в начале II тыс. до н. э., а на самом деле еще в первой половине III тыс. до н. э. столкнулись два крыла индоевропейского мира Евразии — западное и восточное. Однако контакты западных и восточных индоевропейцев в Элладе носили вторичный характер, так как настоящей родиной обеих ветвей были степи Евразии и огибающие их с юга горы Туркмении и Ирана.
Приверженность завоевателей, пришедших на берега Эгейского моря около 1900 г. до н. э., общим языковым, культурным и духовным началам индоевропейского мира позволила быстро восстановить пострадавшие во время нашествия города и селения и возобновить функционирование производящей экономики Эллады. Заново были отстроены Троя, города Пелопоннеса, Крита, Кикладских островов. На качественно новый уровень была поставлена средиземноморская торговля, вбиравшая в свою орбиту Египет и Нубию.
Яркий расцвет крито-минойской культуры приходится на 1750–1400 гг. до н. э. Повсюду на берегах Эгейского моря в 1900–1500 гг. до н. э. крепли и богатели города, возводились дома мегаронного типа, устраивались акведуки, подающие в городские кварталы чистую питьевую воду, канализация, мостились улицы, отстраивались дворцы, подымались циклопические крепостные стены и башни. Широко развивалось плужное земледелие. Получило дальнейшее развитие складывавшееся ещё в III тыс. до н. э. на Крите письмо.
Бурное развитие переживали бронзолитейная металлургия, керамическое производство. Товары из Средней Эллады поступали на острова Британии, юг Скандинавии, в центр Европы, на берега Чёрного моря.
К середине II тыс. до н. э. сложился пояс культур, владеющих бронзолитейной металлургией, охватывающий Евразийский континент от Ирландии до юга Урала.
На крайнем западе Европы лидирующее положение в металлургии занимали центры богатой сырьем Ирландии и ведущие общеевропейскую торговлю жители юга Англии (культура Уэссекс). В центре Европы определяющая роль всю первую половину II тыс. до н. э., оставалась за создателями унетицкой культуры, являвшимися одновременно и искусными металлургами, и торговцами, контролировавшими все водные пути центра и севера Европы. Балтика и Западное Средиземноморье (Пиренеи, Апеннины) подвергались культурному и этническому влиянию центра Европы.
В мире Средней Эллады шло бурное развитие всех сторон производящей экономики, сельского хозяйства, градостроительства, письменности. Развитие торговли влекло за собой развитие торгового флота и мореплавания. Слагался евразийско-африканский рынок, включающий Балтику, Британию, все Средиземноморье, Черное море, Переднюю Азию, Среднюю Азию и даже северо-запад Индии.
В Месопотамии с 2000 г. до н. э. шло возвышение Вавилона. По-прежнему развивались центры Ирана, отдельные районы жестоко страдавшего от засухи юга Туркмении, Афганистана (Мундигак), Белуджистана (Кветта) и индской цивилизации (города Хараппа и Мохенджо-Даро).
Начиная со второй четверти II тыс. до н. э. доминирующим центром силы Евразии становится степная индоевропейская общность юга Урала и прилегающих к нему степей — от Нижней и Средней Волги до Иртыша и от Камы до Туранской долины.
Причём если в V–III тыс. до н. э. Великая евразийская степь служила, с одной стороны, восприемником цивилизации Передней Азии и юга Туркмении, а с другой — постоянным источником вторжений индоевропейских кочевников на запад континента, то начиная со второй четверти II тыс. до н. э. южноуральский центр андроновской археологической культуры выступил как место сложения великих индоевропейских религий и родившихся из них классических, исторически засвидетельствованных цивилизаций Индии, Ирана, Малой Азии и Европы.