1. Перемен требуют наши сердца

1. Перемен требуют наши сердца

В десятых годах XIX века среди высшего русского дворянства пошло большое шевеление. Очень многим – а в особенности молодежи – захотелось чего-то новенького. Как это часто бывает, представители старшего поколения стали казаться безнадежно отсталыми.

На самом деле это началось несколько раньше. Вспомним бессмертный роман Льва Толстого «Война и мир». Его главные герои, если посмотреть с современной точки зрения, маются дурью. Андрей Болконский примеряет на себя образ Наполеона. Пьер Безухов мечется от пьянок-гулянок до масонства. Долохов и вовсе пускается в криминальные авантюры… Так оно и было. Что угодно – только дайте нам новенького и остренького. В среде высшего дворянства начался конфликт поколений.

С чего бы это? Российская империя была сословным государством. Хозяевами здесь были дворяне. Они владели землей, служили, занимались искусствами. Все остальные могли отдыхать. Михайло Ломоносов – исключение, подтверждающее правило. Весь предыдущий XVIII век дворянство боролось за то, чтобы можно было жить хорошо и весело. И как можно меньше напрягаясь. В этом-то суть всех дворцовых переворотов. Павел I, который попытался ограничить дворянские вольности, предоставленные матушками-царицами, кончил плохо. Впрочем, речь идет не обо всех людях, носивших дворянское звание. Я говорю об элите этого сословия, которое к началу XIX века образовало, образно говоря, «внутреннюю партию», куда посторонних пускали очень неохотно. К примеру, вспомним знаменитый Английский клуб. Там не только играли в карты, там еще и решали государственные дела. А попасть в него было очень и очень непросто.

Лучшим временем для дворянства был «век золотой Екатерины». Тогда представители этого сословия откровенно наслаждались жизнью. Павел был, да сплыл. А в Александровскую эпоху началось черт-те что. Раздрай и шатание.

Масонские ложи испытывали прямо-таки нашествие неофитов. Их таинственные цели, и главное – тайна, окутывающая их деятельность, были очень привлекательны для представителей молодой российской элиты. Впрочем, появлялось и множество других «тайных» обществ. Подавляющее большинство из них были абсолютно безобидными. Но кое-кто из дворян счел обуревающее их беспокойство за страсть к крутым общественным переменам. Это бывает, но за такую ошибку часто приходится дорого расплачиваться.

В моду вошла «крамола». По рукам стал ходить «самиздат» – книги, переписанные от руки. В частности, запрещенная книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву».

Большой популярностью пользовались идеи французских просветителей. И среди них мысль: все люди от природы равны. Или теория «общественного договора» Руссо, утверждавшая, что народ может установить власть по своему усмотрению. О какой договорятся, такая и будет. Сейчас все идеи просветителей кажутся прописными истинами, но в самодержавной монархии, где существовало крепостное право, это все выглядело весьма необычно. Сюда же подверстывалось увлечение Наполеоном, доходящее порой до щенячьего восторга. Война 1812 года моду на Бонапарта несколько сбила, но зато прибавила патриотизма… В общем, каша в головах заваривалась густая.

Причина такого брожения умов, как это ни смешно, именно в том, что дворянство добилось всего, чего хотело. А среди высшей аристократии уже подрастало молодое поколение, которому было откровенно скучно. Ну, представьте себе: вы – умный, здоровый и талантливый. Но куда стремиться? Деньги? На хорошую жизнь пока хватает. Серьезные финансовые проблемы начнутся у дворян лет через пятьдесят. Карьера? Путь к высшим чинам расчищен и вымощен. Тоска… В школьные годы мы все писали сочинение на тему «Чацкий и Молчалин». Но если отрешиться от обаяния Грибоедова – представителя высшей аристократии, – в чем разница в психологии этих персонажей? Да в том, что у Чацкого ВСЕ БЫЛО! С рождения. Он мог позволить себе выпендриваться.

Тонкость еще вот в чем. Русское высшее дворянство было достаточно молодым классом. В отличие, скажем, от Франции, где грянувшая революция смела дворянство на раз. Таков уж закон природы: любая замкнутая общность вырождается. Но в начале XIX века российским дворянам до этого было еще очень далеко, что блестяще доказала Отечественная война 1812 года. Русские полки, где офицерами служили дворяне – в том числе и будущие декабристы, – разнесли непобедимого Наполеона. Хрестоматийные Онегин и Чацкий – это все-таки не символы того поколения. Были в нем люди и покрупнее. Но от этого те, кого мучила скука, становились еще более опасными. Онегин хандрил. Чацкий болтал. А кое-кто начал создавать тайные революционные общества.

Но все-таки всерьез все началось после возвращения армии из Франции. Как известно из истории XX века, после любой войны наблюдается всплеск преступности. Но это – лишь следствие. Причина – порожденный войной хаос в мозгах. Конечно, война – это грязь, кровь и мерзость. Но – машите руками пацифисты и гуманисты – есть в ней НЕЧТО, о чем мужчины всю жизнь вспоминают с ностальгией. Так что можно сказать, что будущие «ранние» декабристы – те, кто воевал, – чем-то напоминают некоторых нынешних «афганцев» и других ветеранов горячих точек. В том смысле, что они не находят себе места в мирной жизни. А тут еще идеи, почерпнутые во Франции…

Как известно, русские в Париже не стали мстить за сожженную Москву, а потому во французской столице их принимали не как оккупантов, а как дорогих гостей. Что же касается русских офицеров-дворян, то они ощущали, что прибыли в метрополию. Ведь, несмотря на патриотизм, многие из них французский язык знали куда лучше родного. И соответственно – французскую культуру. Так что пока одни гуляли по ресторанам, другие приобщались к местной жизни, которая была буквально пронизана воспоминаниями о недавней великой революции. Размах свершений впечатлял. Революционеры, в основном молодые люди, взяли – и одним махом перевернули Францию. С одной стороны это привлекало, с другой – было серьезным предупреждением…

Вообще, если говорить об идеях, вдохновлявших декабристов, то эти господа не изобрели ничего особенно нового. Идеи их сами носились в воздухе. И главным вопросом тут был крестьянский.

Дело в том, что тогдашняя Российская империя была весьма противоречивым государством. С одной стороны, после победы над Наполеоном она стала самой сильной страной в Европе, которую все боялись. Плюс к этому – крутой взлет культуры, «предпушкинская» эпоха. Казалось бы, все хорошо. Но…

В России существовало крепостное право, которое было совершенно диким явлением и более всего напоминало рабство в Америке. Людей покупали и продавали, да и вообще творили с ними, что хотели. С гуманистическими идеями, модными тогда среди передовой молодежи, это не слишком согласовывалось. Но дело не только в этом. Крепостное право – это не только и даже не столько отсутствие личной свободы. Это все тот же навязший в зубах вечный российский вопрос – земельный. «Своей» земли – то есть той, с которой они кормились, у крестьян было мало. К тому же в те времена основой феодальных повинностей была барщина, которая обычно составляла три дня в неделю. А порой и больше. Что это значит? Что половину рабочей недели крестьянин вкалывает на барина. Кому это может понравиться?

Был и еще один момент – чисто экономический. Помещичье хозяйство начинало заходить в тупик. Возрастающие потребности привилегированного класса входили во все большее противоречие с уменьшающимися возможностями. В результате начало XIX века – это бурный рост заложенных поместий. Помните, как у Пушкина: «Отец понять его не мог и земли отдавал в залог». Так что дворянская собственность все более становилась фикцией. Нет, Дворянский банк, выделявший деньги под закладные, ничем не напоминал современные финансовые структуры. В случае задержки платежей там не «включали счетчик» и не приезжали братки. Наоборот – с должниками обходились очень мягко. Все-таки дворяне были опорой империи. Но тенденция была очевидна.

Представители всех лагерей – кроме самых твердолобых консерваторов – понимали: необходимо что-то и как-то менять. Такого же мнения придерживался и один из умнейших людей своего времени – император Александр I. Это был обыкновенный инстинкт самосохранения.

Вот только что менять и как? Вопрос был очень серьезный и слишком уж болезненный. Это ведь только наивные люди думают, что наследственный самодержец может вершить все, что ему вздумается. Наполеон – тот мог. Именно потому, что пришел на голое место, расчищенное революцией, и поставил тех людей, которых хотел. А «легитимный» монарх вынужден считаться с интересами элиты, которая имеет множество разных рычагов воздействия. Александр I это знал отлично. Он ведь сам принимал участие в убийстве отца, Павла I, которого устранили именно за то, что его политика была «не в жилу» высшему дворянству. Кстати, Александр, едва только начал пытаться заводить разговор о реформах, стал получать анонимки, где ему напоминали о судьбе отца… Чтобы стать по-настоящему самодержавным монархом, необходимо – как Иван Грозный, Петр I или англичанин Генрих VII – извести всю старую элиту под корень. Попытки подготовки реформ, которые предприняла комиссия Сперанского, встретили такое мощное противодействие, что Александр I вынужден был их свернуть.

Это к тому, что крестьянский вопрос был очень непростым.

А вот будущие декабристы этого в упор не понимали. Основатели движения принадлежали к военной аристократии. Значит – хозяйством не занимались и просто не представляли себе всей сложности и запутанности земельных вопросов. К тому же, как военные – плюс еще молодые, – привыкли рубить сплеча. Руководствуясь «передовой теорией». Мы еще не раз обратим на это внимание: насколько больше они говорили о «свободе», нежели о земле. А на кой хрен крестьянину свобода без земли!