Эротика тела в старом Китае
Эротика тела в старом Китае
Эротическое восприятие китайцев имело мало общего с европейским. В отличие от эстетики Античности и Ренессанса, в Китае никогда не было увлечения красотой тела. В китайской живописи крайне мало изображений обнаженного тела за исключением «весенних рисунков» в пособиях по сексу и эротических романах, но там тела лишь инструменты, иллюстрирующие позы совокупления. Голые женщины и мужчины на этих рисунках беспомощны и нежизненны. Китайский писатель и ученый, Линь Юйтан, в книге «Моя страна и мой народ» (1936) писал:
«Китайцы не умеют ценить женское тело как таковое. Мы очень мало видим его в произведениях искусства. Китайцам катастрофически не удается изображение человеческого тела, и даже под кистью такого художника, как Цю Шичжоу (эпоха Мин), известного своими картинами с изображением сцен из жизни женщин, верхняя часть обнаженного женского тела оказывается весьма похожей на картофелину. Из числа китайцев, незнакомых с западным искусством, мало кто способен разглядеть красоту женской шеи или спины».[151]
Для китайцев в женской красоте больше всего значили роскошные черные волосы, изогнутые черные брови, светлая кожа, большие глаза и маленький рот, изящные руки с тонкими пальцами. На протяжении столетий ценили стройную фигуру с тонкой талией. Речь всегда идет о красоте одетых женщин. Восхищались гармонией прямых линий, и грудь стягивали, чтобы была плоской. Ягодицы и интимные части женского тела оценивали не эстетически, а функционально – насколько они свидетельствуют о сексуальных достоинствах женщины. Ниже приводится отрывок из книги Духея «Сексуальные обычаи» (1914), обобщившей старые пособия по сексу. Часть гинекологических деталей опущена, но и из приведенного можно понять, насколько мало эстетики в китайском восприятии женского тела:
«Вначале о ягодицах. Если они высокие и широкие, то это удобная подушка для любовного сражения. Такая женщина требовательна, ее будет трудно удовлетворить. Если же женщина обладает ягодицами плоскими, как безжизненная равнина, то она создана не для любви, а для неустанной работы на кухне или по дому. Та, у которой ягодицы узкие, редко испытывает оргазм, если же они у нее свисают над бедрами, такая женщина будет ленивой и бездеятельной.
О нефритовых вратах следует сказать вот что. Самый предпочтительный цвет их – медово-розовый … Интенсивно красный цвет говорит об избытке дикой животной сущности, слишком бледный – о ее недостатке. Внешние губы должны быть крепкими, но легко раздвигаться при прикосновении, раскрытые они должны походить на цветок в лучах утреннего солнца.[152] Нефритовые врата должны располагаться как раз посередине между лобком и задним отверстием, в противном случае они не будут совпадать с направлением божественного стебля. … Важное значение имеет нефритовая ступень (клитор) павильона. Она должна быть круглой как жемчужина, не выступать далеко, но быть легко доступной для пальца или языка. … Лобковые волосы говорят вот о чем:
– черные, словно перья лоснящейся птицы – сильная и упрямая женщина
– коричневые с золотистыми блестками – спокойная и великодушная женщина
– волосы тонкие, шелковистые и короткие – тихая и уступчивая женщина
– густая растительность, торчащая вниз – женщина с темпераментом водопада
– клочковатые и сухие, словно растительность на вершине холма – женщина, которой недостает теплоты и чувственности».[153]
В ногах все внимание обращали на ступню. Маленькая ступня и изящная походка ценилась всегда, но в конце I тысячелетия н. э. в моду стало входить уменьшение ступни девочек, путем бинтования. Согласно легенде, начало моде положил танец любимой наложницы императора в огромном золотом лотосе. Чтобы танцевать на его лепестках, девушка забинтовала ступни и, подобно современным балеринам, танцевала на носках. Мода на измененную ступню достигла расцвета в период династии Юань (XIII–XIV вв.) и продержалась до начала ХХ в.
Девочкам в 5–7-летнем возрасте бинтовали ноги так, что ступня не могла расти. Для этого все пальцы, кроме большого, подгибали к подошве и накрепко привязывали их бинтами. Каждую неделю бинты затягивали. Годами девочки по ночам плакали от боли. Так продолжалось до тех пор, пока стопа не принимала дугообразную форму и нога не становилась похожа на копытце с пальцами. В.В. Корсаков, работавший врачом в Китае в конце XIX в., описывает свои впечатления о ногах китаянок:
«Идеал женщины-китаянки – это иметь такие маленькие ножки, чтобы не быть в состоянии твердо стоять на ногах и падать при дуновении ветерка. Неприятно и досадно видеть это уродование ног на китаянках даже простых, которые с трудом переходят от дома к дому, широко расставляя ноги в сторону и балансируя руками. Башмачки на ногах всегда цветные и часто из красной материи. Ноги свои китаянки бинтуют всегда и надевают чулок на забинтованную ногу. По размеру своему ноги китаянок остаются как бы в возрасте девочки до 6–8 лет, причем только большой палец является развитым; вся же плюсневая часть и стопа крайне сдавлены, и на стопе видны вдавленными, совершенно плоскими, как бы белыми пластинками, безжизненные очертания пальчиков».[154]
Копытца-ступни именовались золотистые лотосы или золотистые лилии. Идеальный их размер не должен превышать 8 см. Достигалось это ценой больших страданий. О красавицах говорили: «Пара забинтованных ножек стоит ванны слез». Но без лотосов нельзя было рассчитывать на достойную партию. Только крестьяне и бедняки не бинтовали ноги дочерям. Исключение составляли и гордые маньчжурские женщины. Маньчжуры были аристократией и правили Китаем, но что взять с потомков варваров, не понимавших изысков истиной красоты. Иногда женам и дочерям богатых китайцев настолько уродовали ноги, что они почти не могли ходить. Несчастных носили в паланкинах или служанки переносили их на плечах. Если они пытались идти сами, то их поддерживали с обеих сторон.
Называют несколько причин устойчивости традиции уродовать ноги женщин. Одна из них – боязнь измены. Из-за деформированных ступней женщина была беспомощна и привязана к дому. Другая – социальная, ведь ноги бинтовали девочкам из состоятельных семей. Это был знак избранности. Третья причина – сексуального свойства. В Китае копытца-ступни стали интимным сексуальным символом. Женщины, приглашенные для развлечений, охотно раздевались, но их ступни скрывали расшитые носки, завязанные вокруг щиколоток. В таком виде они отдавались мужчинам. На рисунках старинных эротических книг, изображены женщины во всевозможных позах, нередко по две-три с мужчиной, и единственная одежда на них носки. Само совокупление именовали «прогулкой между золотистыми лотосами».
Прикосновение к лотосам обязательно входило в предварительные ласки. Именно так в эротических романах описывали соблазнение красавиц. Когда поклоннику удавалось добиться интимного свидания, он не начинал с поцелуев, но выражал помыслы словесно. Если слова не вызывали неодобрения, он ронял палочки для еды или веер, и поднимая их, касался лотосов. Если и тут не было отпора, то наступал черед поцелуев и ласк. Когда же с красавицы спадали одежды и приходило время любовных утех, то и тут мало кому дозволялось увидеть лотосы.
Чанг Вей-Ченг. Мужчина и женщина. Обратите внимание, что ноги-копытца прикрыты чехлами. VIII–IX вв. Фото: Zeus1234. 2006. Wikimedia Commons.
Надо сказать, что голые лотосы нравились далеко не всем. В романе XVII в. «Подстилка из плоти» об этом сказано прямо: «К тому же женщины знают, что перевязанные ступни возбуждают мужчин, а в обнаженном виде они становятся бесформенными и неприглядными обрубками».[155] Но были и любители: при виде разбинтованных лотосов их охватывало сильнейшее возбуждение. Они наслаждались таинством мытья ног и пили драгоценную воду, ели миндаль и арбузные семечки, засунутые между пальцами, сосали пятки, сношались в щель копытца между пяткой и ступней. Миниатюрные башмачки, тоже вызывали экстаз. Из башмачков пили вино или, глядя на них, мастурбировали. Красные башмачки – пример фетишизма, но пристрастие китайцев к владелицам золотистых лотосов имело объективные причины. Как отмечали врачи, неуклюжая ходьба на лотосах приводила к постоянному напряжению мышц таза, в результате чего ягодицы увеличивались, а мышцы влагалища укреплялись. Обширные ягодицы возбуждали мужчин, а половая близость при тугом влагалище походила на ощущения от секса с девственницей.
Чоу Ин (около 1494–1552). Иллюстрация к роману «Подстилка из плоти». XVI в. Коллекция Бертолет, Амстердам. Фото: Евгений Ардаев. 2009. Wikimedia Commons.
Непонимание китайцами красоты тела распространяется и на мужчин. Ведь тысячелетиями в Китае господствующим классом были не феодалы, постоянно упражнявшие тело для войны и охоты, а чиновники, книжники и рисовальщики иероглифов, навязавшие всем почтение к сутулой спине ученого. На китайских средневековых рисунках у злодеев мощные фигуры, а красивые влюбленные юноши все как один худосочны. Люди действия, воины, не пользовались уважением. Бытовала поговорка: «Из хорошего железа не делают гвозди, из хороших людей не делают солдат». Стали сказкой времена последнего правителя династии Инь Чжоу-синя (1154–1122 гг. до н. э.) – человека бычьего сложения, но обладающего тигриной гибкостью и силой.
«Чжоу-синь держал себя в форме благодаря интенсивной программе боевых и физических упражнений, в их число входили единоборство с дикими животными на специально построенной арене, а также фехтование с пятью или шестью воинами одновременно. Он также усовершенствовал некоторые приемы китайской и восточной техники боя и борьбы, мог разбивать кулаками валуны и ломать большие деревья.
Его проявления мужественности не сводились, однако, к физическим упражнениям. …. Он собирал двор для показа своих сексуальных подвигов на той же арене, где он сражался со зверями, и одним из его достижений было обойти вокруг арены с обнаженной женщиной, поддерживаемой лишь его возбужденным членом. В одной руке он держал при этом жаренную ногу оленя, в другой – двухлитровый бронзовый сосуд с вином. В то время как он ел и пил, наложница по его требованию, обвив ногами ею талию, приподнималась и опускалась, делая его удовлетворение полным».[156]
Главным объектом эстетического и эротического интереса китайцев были мужские и женские половые органы. Китайцы издревле давали им пышные названия. Половой член именовали нефритовый пик, нефритовый стебель, мужское острие, боевая палица, черепашья головка. Яички называли тайный мешочек. Названия входа во влагалище были особенно поэтичны – нефритовые врата, киноварная пещера, коралловые врата, золотистая лощина, цветочный рай. Клитор именовался жемчужина на яшмовой ступени. Каждая часть влагалища имела свои названия. Их перечисляет Желтому императору, Хуан-ди, мифическому основателю Китая, Чистая дева, Су-нюй, одна из советниц императора в древних даосских трактатах:
Су-нюй: … Ваше величество также должно знать, что глубины влагалища имеют 8 имен и называются восьмью долинами:
1. Струна лютни, глубина которой 2,5 см.
2. 3убцы водяного каштана, глубина 5 см.
3. Маленький ручей, глубина 7,5 см.
4. Черная жемчужина, глубина 10.
5. Собственный желоб, глубина 12,5.
6. Глубокий свод, глубина 15.
7. Внутренняя дверь, глубина 17,5.
8. Северный предел, глубина 20 см.[157]
При всей поэтичности названий, подобные сведения вряд ли вдохновят влюбленных в красоту поэтов и художников Возрождения. Утилитарны и «весенние рисунки», альбомы со сценами любовных игр. Первые главы романа XVII в. «Подстилка из плоти» повествуют о брачной жизни сластолюбца Вэйяна и девушки Юйсян, имевшей всего один недостаток – излишнюю стыдливость. Из-за нее Юйсян соглашалась на близость только в темноте и отвергала разнообразие поз. К огорчению мужа, она ни разу не достигла оргазма. Тогда Вэйян приобрел роскошный альбом «весенних рисунков» с описаниями поз любви. Поначалу, Юйсян отказывалась даже взглянуть на рисунки. Но, в конце концов, она согласилась изучать их под руководством мужа и превратилась в чувственную женщину.
При всем том, отношение к сексу у китайцев, особенно, у древних, было далеко от простой чувственности и включало и религиозное начало, и восхищение красотой полового акта, и саму радость наслаждения. Весенние рисунки были одним из подспорий, чтобы испытать эти чувства. Атмосферу праздничного отношения к сексу передает стихотворение поэта Чжан Хэна, жившего почти 2000 лет назад (78-139 н. э.):
Готово все – циновка, изголовье
И на одежде запах благовоний,
Мерцает тускло золото засовов
Под пламенем светильника резного.
Лицо напудрено, развязан тонкий пояс,
Картинки с парами, что заняты любовью
К тебе, богиня мудрая, взываю
Со мной своим искусством поделись!
Супругу равного мужчины нет на свете,
Все таинства любви он ведает секреты,
Я эту ночь и радость этой ночи,
До самой смерти не могу забыть![158]
Данный текст является ознакомительным фрагментом.