Заключение

Заключение

Я осмотрелся: вдали виднелось облако пыли, разоритель оказался также и строителем;

и увидел я среди руин старого ростки нового.

Витьер

Совершенно очевидно, что между различными частями этого краткого обзора истории подъема и роста норманнского народа существует явная несоразмерность. Здесь не говорится о воссоединении Нормандии с Францией в 1204 году. Наш рассказ о знаменитом герцогстве заканчивается задолго до этой даты. Однако ранняя история норманнов дает ключ к любому из дальнейших периодов их развития, и нельзя не испытывать удовлетворения от того, что здесь все-таки описаны характеры первых семи герцогов и Эдуарда Исповедника, которые были типичными представителями различных типов национального характера своего времени. О сложных вопросах гражданской и правовой истории сейчас судить сложно, и вряд ли они могут быть темой подобной книги. Имея под рукой в качестве справочного пособия исчерпывающую исследовательскую работу г-на Фримена, читатели этого рассказа о норманнах смогут разрешить все загадки.

Надеюсь, мне удалось убедить читателя увидеть норманнов такими же, какими увидела я, и так же, как я, заинтересоваться их судьбами. Они были передовыми людьми своего времени, наиболее энергичными и быстрыми, чтобы увидеть, где возможен прогресс в управлении, архитектуре, социальной жизни. Они были одарены сильными чувствами и хорошим вкусом, а также физической силой и интеллектом. В первые сто лет существования герцогства они совершили такой быстрый прогресс во всех областях и оказали такое заметное влияние на современников, как никакой другой народ в любом столетии, — разве что, возможно, народ Соединенных Штатов, который можно назвать норманнами современности. Поскольку, получив от викингов в наследство и таланты и опасные слабости, он повторил резкий скачок, что подтверждает норманнское родство, покоряя естественные силы природы, он добился победы там, где человечество выступало против человечества. То, что отличало северян и норманнов в прежние времена, все еще отличает американцев сегодня.

Секретами успеха норманнов были энергичное самосовершенствование и признание веры, секретами неудач была общая для многих слепота к неизбежным следствиям определенных причин и нежелание прислушаться к лучшим и наиболее дальновидным учителям. Карлейль однажды сказал своему другу: "Еще не было в мире нации, которая бы не сделала что-нибудь великое, не будучи глубоко религиозной". Люди склонны выбирать то, что рядом, и то, что легче осуществить, вместо того чтобы заняться добродетельными делами. Когда роскошь становится не средством, а целью жизни, лучшее оружие человечества становится хрупким, лучший ум — вялым, грозя исчезнуть совсем. Церковь забывает о своих целях, призывая служить церкви вместо служения Богу. Государство все больше уходит от того, чтобы быть олицетворением справедливости и порядка, становясь средством грабежей и достижения корыстных целей.

Я не могу рассказывать о влиянии норманнов на дальнейшую историю королевства Франции, на Францию наших дней, хотя признаю, что автор подобной книги должен был бы сделать это. Однако есть один момент, представляющий большой интерес, поскольку курс северян на юг был с готовностью поддержан.

Создается впечатление, что произошел значительный рост изысканности и учтивости, чувства собственного достоинства, а также богатой образами литературы, связанный с развитием французских мужчин и женщин прежних времен. Современный мир во многом обязан лучшими социальными приобретениями этому постепенному прогрессивному росту.

Полагаю, что достаточно беглого взгляда на Францию IX–X столетий, чтобы отбросить всякие мысли о том, что она была единственным вдохновителем или благодетелем. Франки являлись продуктом германского развития и в то время не превосходили всех остальных в области социальной культуры. Они во многом были более грубыми людьми, чем итальянцы или даже испанцы, менее развитыми духовно, и обладали менее тонким восприятием. Хотя они и были уже великой нацией, никто не может заявить, что такт или нетерпимость к плохому воспитанию восходят к их нации. Позднее Данте говорил о "пьянствующих германцах", и, хотя нам следует допустить наличие значительных расовых предрассудков, в этой его фразе была доля правды. Так что не от франков, а от самих скал и глубоких ущелий природы викингов произошел рост изысканности, который заставил рыжеволосых ярлов и дочерей морских королей привнести восхитительный дух настоящей поэзии в Нормандию, где они породили искусства и литературу. Верно, у каждой нации есть нечто, что она может дать другой, но это был именно норманнский дух, который сделал дарования обеих наций доступными и плодотворными для всего человечества.

Было бы справедливо отметить, что, согласно нашим сегодняшним понятиям, моральные устои в XI столетии всюду были низкими, но верно и то, что на севере вновь зажегся свет, отблески которого можно проследить в его непрерывном отражении от Норвегии до Нормандии и далее до Англии и всего мира. Нам остается только напомнить о развитии литературы в Исландии, о построении правительственной и социальной силы и величественной индивидуальности, о том, что северяне ни в коей мере не уступали французскому превосходству. Нам достаточно сравнить X столетие с XI, чтобы увидеть, какой был дан импульс. Любители саг, жители Севера, были одарены грацией, которая была свойственна только им.

Есть рассказ английского путешественника, который, будучи в Норвегии, встретил молодую женщину, ведущую слепого нищего по улицам бедной и неказистой деревушки. Она происходила от одного из благородных семейств древних времен, и ей доставляло удовольствие, она считала своим долгом служить одинокому старому человеку. Путешественник уверяет, что ни в ком из лучших людей, которых он встречал, не видел таких достоинства и грации, с какими держалась эта провинциальная женщина, понятия не имевшая о придворной жизни или о светской элегантности. В ее речи и манерах было естественное благородство, которому могли бы позавидовать придворные и которое могло бы украсить благородный дворец, став его самым прелестным украшением. Легко писать эти слова с симпатией, хотя, возможно, этот полузабытый рассказ путешественника был несколько приукрашен, если вспомнить собственные посещениях этой северной страны. Простота и бедность успокаивают благородную кровь, зеленые склоны холмов и свежий воздух Норвегии до сих пор не перестают вдохновлять неиспорченные души, которые более чем вероятно могут возродить к жизни новое, лучшее поколение.

Импульсы, которые ведут к социальному прогрессу, проходят скачкообразно. При смене великих эпох чередуются времена вынашивания плода и его роста, зима сменяется летом. Если рассматривать норманнов как прекрасное творение весны, когда Европа получила смелое, полезное и разностороннее развитие, я думаю, мы будем недалеки от истины.

Рассказывая историю о норманнах, пусть и в незавершенном виде, я не забывала упомянуть и об их темных сторонах, но то, какими они были, — это постоянная составляющая их национального характера, в то время как то, какими они не были, — всего лишь временная. Оставленные ими пробелы должны были заполниться другими средствами, медленными процессами, при помощи которых Бог развивает в природе и человеке лучшее, что необходимо для настоящего, и вместе с тем предвосхищает будущее. Камни, которые составляют стену храма, так же укладываются по отношению к самому куполу.

Здесь, в начале норманнского проникновения в Англию, я заканчиваю рассказ обосновании и росте норманнского народа. Слияние его яркой, яростной, восторженной и мечтательной натуры с флегматичной, упрямой, рассудительной и решительной англосаксов принадлежит, строго говоря, уже истории Англии. На самом деле трудность заключается не в незнании того, где же остановиться, поскольку можно рассказывать о двух расах отдельно даже сейчас, после столетий установления связей и соединения. Все еще сохранились в Англии саксонские землевладельцы, фермеры и государственные деятели, непокоренные, не переубежденные и "не норманнизованные". Однако едва ли возможно рассказать о воздействии на цивилизацию результата слияния двух великих натур в этой или какой-либо другой книге — мы еще находимся слишком близко от него и сами составляем его неотъемлемую часть, чтобы быть непредвзятыми. Если у нас английское происхождение, то мы весьма уверены, что являемся членами одной или другой группы. Будь то саксы или норманны, или даже слияние этих двух наций, мы не в состоянии рассматривать их отдельно друг от друга. Иногда мы должны смотреть на Англию как на позднюю Нормандию. Она являлась лидером, олицетворяя могущество многие сотни лет, набирая силу от самого лучшего, присущего северным расам, и давая миру великих мужчин и женщин, типичных представителей этих рас, призванных величественно представлять свое время в грядущие дни так же, как типичными были мужчины и женщины Греции, которые до сих пор живы в нашей литературе и в песнях. В королевских дворах и величественных залах Англии, на рыночных площадях, на море и на суше мы видели как триумф и славу современного человечества так и, в не меньшей степени, деградацию, предательство и ошибки. В великой поступи истории мы можем видеть, как нация растет, а затем постепенно вырождается и исчезает, подобно изменчивой человеческой жизни. Однако силы нашей матери-Англии еще не израсходованы, хотя ей угрожают великие перемены, а процессы роста нуждаются в зиме так же, как и в лете. Ее жизнь не является жизнью страны, лишенной гаваней, своими богатствами она обязана своему благородству. Но ведет ли ее норманнский дух самоуверенности, своевольности и упрямства или саксонский дух тянет ее назад, к медлительности и вялости, недостатку надлежащего восприятия в чрезвычайных обстоятельствах или в эпохи необходимых перемен — она все еще следует в правильном направлении. Именно благодаря норманнской прививке на крепкое старое саксонское дерево был взращен лучший среди других наций плод, и Англия заняла ведущее место в истории, стала Англией великих ученых, солдат и мореплавателей, страной великих мужчин и женщин, книг, кораблей, садов, картин и песен. Существует множество старых английских домов, за серыми стенами которых воспитывались многие поколения тонких, чувствительных и изысканных душ мужчин и женщин, которые своими умом, грацией и настоящими гордостью и красотой заставляют нас понимать старую норманнскую красоту, вновь возрождая времена рыцарства.

Если последовать дальше, можно обнаружить в пустынных горных долинах и фиордах Норвегии еще более изысканные и благородные достоинства. В стране сочинителей саг и грубых морских королей около крутобережных гаваней, где находили укрытие корабли викингов, продолжают существовать неизменно повторяющиеся символы далеких предков и вновь расцветают саги, как в прежние времена. Среди красных крыш и серых стен нормандских городов, и неярких красок северной природы, среди зеленых изгородей и золотых пшеничных полей Англии более пышно цветут те же цветы, семена которых были привезены из Норвегии и Дании и попали на более плодородную почву. Сегодня северяне, норманны, англичане и американцы имеют одну родословную и, обладая богатым наследством, должны укреплять родственные узы.