Король подает сигнал Старой площади

Король подает сигнал Старой площади

В самом Афганистане НДПА восприняли как крайне нежелательного «возмутителя спокойствия», вознамерившегося по указке иноземцев порушить многовековые устои государства, воздвигнутые на традиционных ценностях ислама. И взамен создать чужеродное «социалистическое общество».

В глазах кабульских руководителей, да и подавляющего большинства простых афганцев эта затея выглядела не просто богохульством и кощунством, но и неспровоцированным вмешательством северного соседа во внутренние дела суверенного и независимого Афганистана, наконец, как прямое нарушение советско-афганского договора «О нейтралитете и взаимном ненападении». А ведь именно этот договор, который неоднократно пролонгировался, был основным кирпичиком в фундаменте двусторонних отношений между Советским Союзом и Афганистаном.

Официальной реакции на появление НДПА и заявленные ею программные цели со стороны королевской власти не последовало. Она предпочла поступить по-иному, деликатно, по-восточному уважительно.

…В конце 1965 г. Нур Мухаммад Тараки был приглашен в Москву официально в качестве гостя на съезд советских писателей. По московскому радио было передано сообщение о том, что в столицу Советского Союза прибыл «известный афганский писатель Нур Мухаммад Тараки, который был тепло принят советской писательской общественностью». В действительности, же Первый секретарь ЦК НДПА появился в Первопрестольной по приглашению Старой площади, и принимали его уже упоминавшийся Р. А. Ульяновский и заведующий сектором Международного отдела ЦК КПСС Н. Н. Симоненко. Они провели с Н. М. Тараки обстоятельные беседы и высказали «товарищеские советы». Окрыленный вниманием высокопоставленных персон и их подарком — ондатровой шапкой-ушанкой, считавшейся символом принадлежности к советской партноменклатуре, лидер афганских коммунистов заверил своих патронов в том, что впредь и всегда будет неукоснительно следовать их советам.

…Сразу после того, как самолет Аэрофлота возвратил Н. М. Тараки в Кабул, его неожиданно пригласил к себе во дворец Захир-шах. За чашкой чая король поздравил «известного афганского писателя» с присужденной ему в Москве Ленинской премией. При этом заметил, что Н. М. Тараки — первый афганец, удостоенный такой высокой чести. Удивленный Тараки стал открещиваться — никакой премии в Москве не получал, всего лишь встречался с представителями советской культурной общественности.

То, что услышал он далее из уст Захир-шаха, адресовалось не столько ему лично, сколько Старой площади.

Король заявил, что всегда был и остается убежденным и последовательным сторонником развития дружеских отношений с Советским Союзом и даже в какой-то мере разделяет идеи социализма. Но, подчеркнул далее Захир-шах, нужно понять, что Афганистан для этих идей еще не созрел, а форсировать события, невзирая ни на что, крайне опрометчиво. Итогом в этом случае будет лишь хаос, разруха и война. Дабы избежать этого, король предложил лидеру НДПА регулярно встречаться и обмениваться мнениями. Таким образом, король, видимо, надеялся установить негласный канал доверительной связи со Старой площадью. Но Тараки, возможно, не поняв этого, отказался от дальнейших встреч, полагая, что королевская власть стремится приручить НДПА.

Как отреагировала на эту неординарную инициативу Захир-шаха Старая площадь — неизвестно. А ведь дальновидный и проницательный правитель Афганистана пытался предотвратить зарождавшуюся трагедию и пекся не только о сохранении традиционного нейтралитета своей страны, но и о дальнейшем развитии дружественных советско-афганских отношений. Об этом он и просигналил.

В своевременности и правильности высказанных королем предостережений нетрудно убедиться даже при относительно поверхностном ознакомлении с афганской действительностью тех лет.