У КОКАНДСКОГО ХАНА

У КОКАНДСКОГО ХАНА

Немалый вклад в изучение и освоение стран Востока сделали русские казаки. Так, еще в XVIII веке офицер Волошанин составил карту Илийского края, причем обозначил на ней пашни по берегам Или до самого Боинду (Кульджа). Казак Матвей Арапов жил в ставке известного казахского хана Аблая и по его поручению выписывал в степь русских земледельцев, а также сопровождал ханское посольство в Петербург. Арапов был своеобразным советником при Аблае.

Позднее сотник из Аягуза Тимофей Нюхалов исследовал горы Алатау и реки, впадающие в озеро Иссык-Куль. Хорунжий Путинцев уже в первой половине XIX века посещал Кульджу. Казак Николай Костылецкий знал три восточных языка, собирал образцы творчества народов Востока и, в частности, записывал «Песню о Баян-Слу и Козы-Корпече». Подобные примеры можно умножить.

В 1829 году из Омска отправился в Кокандское ханство казачий хорунжий Николай Потанин, отец знаменитого русского путешественника Г. Н. Потанина (1835–1920). В путевых записках он упоминает о горе Темирчи, осмотренной им в пути от Иртыша до пустыни Бетпак-Дала. На вершине этой горы Потанин обнаружил каменный столб высотою в сажень, с изваянным на нем человеческим лицом. Точно такие же столбы пытливый путешественник отыскал и на горе Богазы-Булак. Близ высот Кызылрай исследователь открыл сооружения из поставленных на ребра четырехугольных плит, имевших отверстия для входа. Затем он описал грязевой вулкан близ горы Койлюбай-Булат.

На сорок четвертый день странствия перед путешественником открылись просторы Голодной степи.

Посетив Чимкент, Ташкент, Ходжент, казак-исследователь прибыл в Коканд — столицу одноименного ханства.

В 1829 году Коканд, по свидетельству Н. Потанина, насчитывал три тысячи домов с мужским населением в количестве 15 тысяч человек. В городе было сто магометанских мечетей, шесть рынков с каменными подворьями, четыре караван-сарая. Через реку Каратал было перекинуто два каменных моста с башнями. Один из таких укрепленных мостов находился около ханского дворца. Сам же замок хана Кокандского был окружен высокой стеной. Дворец охранялся пушками, единорогами и мортирами; правда, эти, казалось бы, грозные батареи не имели даже лафетов. Потанин видел деспота Коканда — это был очень тучный, несмотря на юные годы, человек, одетый в шубу на собольем меху, с алой чалмой на голове. Гордостью хана был индийский слон, подаренный ему эмиром Бухары.

Промышленность Коканда в то время была представлена бумажной фабрикой и пороховым заводом.

Николай Потанин собрал во время своего похода сведения и о Ташкенте. Русский исследователь побывал на огромном гостином дворе города, в пяти караван-сараях, на пяти рынках. По количеству населения Ташкент тогда значительно уступал Коканду.

В течение всего похода Потанин производил съемку местности и вел дневник. В том же 1829 году казачий хорунжий благополучно возвратился в форпост Семиярский.

Сведения, доставленные Николаем Потаниным, вскоре были дополнены другим русским казаком — Максимовым, который был в свое время взят в плен кокандцами и одиннадцать лет прожил в городе Туркестане.

Максимову удалось посетить Восточный Туркестан, где он изучал рынки Кашгара. Когда русские войска наголову разбили кокандских разбойников на реке Чу, около брода Кара-Уткуль, Максимов был освобожден из неволи. Рассказ о его скитаниях был записан и впоследствии напечатан в «Вестнике Русского географического общества».

В показаниях Максимова содержались важные свидетельства.

Он рассказывал, что в Коканде жил англичанин, принявший имя Мустафы. Видимо, именно этот агент, прибывший из далекой страны, построил в Коканде каменный пушечный завод, располагавшийся за чертой города. Во время пребывания Максимова в Кокандском ханстве Мустафа заведовал этим заводом. Максимов рассказывал также, что порох кокандцы изготовляли на заводах городов Ташкента, Коканда и Туркестана. Селитру для производства пороха привозили из районов Чу и Чимкента, серу — из Бухары, а свинец — из гор Каратау.

Максимов имел возможность видеть Мадали, тогдашнего хана Коканда, покровителя пушечного мастера из Великобритании. Русский казак описал ханский дворец, в подвалах которого был расположен зверинец.

Максимову тоже удалось осмотреть Ташкент, где он собрал сведения о торговле города с другими областями Средней Азии, о торговых путях в Восточный Туркестан.

Кокандское ханство в XIX веке было гнездом хищников, откуда постоянно предпринимались набеги на русские окраины, казахские и киргизские кочевья. Грабежи, захват рабов, угон скота были обычным занятием кокандских ханов и их слуг.

Вместе с тем Кокандское ханство еще не было достаточно изучено. С этой точки зрения исследования русских казаков, отличавшиеся большой точностью, приобретали в то время исключительное значение.