Начало начал

Начало начал

О древнейшем периоде русской истории мы знаем из текста «Повести временных лет», которая была написана в Киево-Печерском монастыре, затем дополнена и переработана в XII веке по просьбе князя новгородского Мстислава Владимировича игуменом Сильвестром в Выдубицком Михайловском монастыре. Первоначальный текст, по преданию, был написан монахом Нестором, а Сильвестр довел его летописание до времени, в котором жил сам. Андрей Никитин, исследовавший структуру «Повести временных лет» и ее возможных авторов, пришел к выводу, что одним из них был, несомненно, новгородец, поскольку в тексте использованы новгородские легенды и события, а другой был киевлянином, его Никитин называет «краеведом». Первый описывал и знал легенду о призвании варягов, которые «придоша къ словеномъ первее», то есть сначала явились в Новгородскую землю, второму пришлось объяснять, что имеется в виду под этнонимом «Русь», поскольку, как пишет Никитин, в XII веке этноним был уже непонятен – называли тех варяг русью, как другие называются шведами, урманами, англичанами, готами, так и эти были русью, и одновременно пришлось пояснять, что «от техъ варягь прозвася Руская земля», хотя сама Новгородская земля, куда призвали троих братьев княжить, никогда Русью не называлась, и автор этого различия уловить не мог, ибо новгородские реалии были ему неведомы.

Следовательно, начальный текст появился в Киеве, о чем говорят массовые киевские топонимы IX века и упоминание варяжского вопроса, затем текст правился в последующие годы, как в Киеве, так и не в Киеве. Словом, каждый переписчик вносил в первоначальный текст свою лепту и расшифровывал то, что для киевлянина прежних веков было простым и понятным. Киев в XII веке был центром большого государства, заселенного славянами, точнее, союза княжеств (поскольку с 1054 года говорить о централизованном государстве смысла не имеет), и историческая правка того времени как раз и согласуется с признанием за Киевом роли, выраженной в летописях как «мать городов русских». По наименованию главного города этой земли и была названа вся земля Киевской.

Предков обитателей Киевской земли летописцы выводили из великого разделения народов после библейского потопа: «взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне. Спустя мною времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи – лутичи, иные – мазовшане, иные – поморяне. Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Миною и назвались дреговичами, иные сели по Авине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Мину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Мене, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской».

Рядом со славянами и территорией Руси летописцы помещают и другие известные народы, среди коих один нас очень может заинтересовать. Поляки, пруссы и чудь сидят по берегу Варяжского (Балтийского) моря, по нему же сидят и варяги, до восточных окраин, где помещаются народы Симовы (о чем ниже), а на запад – до земли английской и франкской. Варяги (совершенно небезразличный нам народ, поскольку именно по отношению к ним историки прошлого ругались до хрипоты) относятся тоже к колену Иафетову, как и шведы, урмане (норвежцы), готы, русь, англичане, галичане, волохи (франки), римляне, немцы, корляды, венеды, итальянцы и прочии. Но то, что сообщает летопись нам о варягах, всегда позволяло связать этих несчастных с какой-то непоименованной родиной, будто то Норвегия или Финляндия. Со шведами, наилучшими претендентами на варяжское именование, не получалось: они значатся в списке под своим собственным именем. В списке поименована и русь, что ставило ученых в тупик: если варяги на самом деле русь и русь – варяги, и те и другие совсем не шведы, то кто тогда варяги и кто тогда русь? Это именование ухудшало ситуацию и в том плане, что корней названия племени «русь» никто найти не мог. Не помогала даже летописная отсылка: «В год 6360 (852), индикта 15, когда начал, царствовать Михаил (византийский царь), стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при вышеназванном царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом». Хорошо, при Михаиле Русь ходила на Царьград (то есть на Константинополь), но кто населял эту Русь, почему и отчего стали днепровские славяне называть себя Русью, если пока что до киевлян не добрались варяги-русь Аскольд и Дир, принявшие в этом городе княжеские функции? Если варяги и Русь синонимы, то при Михаиле они не могли быть таковыми, и значит, в нашем Допущении что-то совсем не так!

Противники норманнской теории так и говорят: не было варягов, а русь – самонаименование одного из славянских племен.

Но – какого?

Снова поглядим, какие племена перечисляет летопись: морава, чехи, белые хорваты, сербы, хорутане, ляхи (поляки), лутичи, мазовшане, поморяне, поляне, древляне, дреговичи, полочане, ильменские словяне, северяне. Есть в летописи и перечисление княжений согласно происхождению славян, главное место занимают в нем поляне (племя, основавшее Киев). «А у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане. От этих последних произошли кривичи, сидящие в верховьях Волш, и в верховьях Двины, и в верховьях Днепра, их же город – Смоленск; именно там сидят кривичи. От них же происходят и северяне. А на Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере также меря. А по реке Оке – там, где она впадает в Волгу, – мурома, говорящая на своем языке, и черемисы, говорящие на своем языке, и мордва, говорящая на своем языке. Вот только кто говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы., полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающие дань Руси: чудь, жря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимшола, корсь, норова, ливы – эти говорят на своих языках, они – от колена Иафета и живут в северных странах». Или в другом месте летописи: «…и древляне произошли от тех же славян и также не сразу назвались древляне; радимичи же и вятичи – от род а ляхов. Были ведь два брата у ляхов – Радим, а другой – Вятко; и пришли и сели: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи. И жили между собою в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты. Дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы сидели по Днестру и возле Дуная. Было их множество: сидели они по Днестру до самого моря, и сохранились города их и доныне; и греки называли их „Великая Скифь“». Никаких русов или россов нет даже и близко! Нет даже среди «неславянских» народов. Либо племя было невелико настолько, что в список не попало, либо дело в чем-то ином. Но от малого племени не могла прозваться «вся земля Русьская», которую греки именовали «Великая Скифь»! Следовательно, дело в чем-то ином. Сторонники норманской теории убеждены: эта территория была названа по варягам-руси. Но что делать с указанной в летописи датировкой? Если варяжские князья еще не правили Киевом, то и земли вокруг Киева не могли называться «по-варяжски». Это все равно что получить «Ленинградскую область» за полвека до рождения самого Ильича. Антинорманисты предлагали возможное происхождение самоназвания днепровских славян от речки Рось. Но в древнерусском языке по законам языка «о» не могло переходить в «у», так что рось и русь были разными словами (наиболее упертые антинорманисты с яростью провозглашают, что русь на юге называлась рось, а русь на севере – русь, совершенно забывая, что восточные, то есть определенно южные источники как раз и именуют славянскую русь русью!). Да и славянское племя по законам языка называлось бы «росичи», «росяне», на самый худой конец – росы. А общая территория была бы… Рось или Рса. Вот если бы варяги оказались на южных землях ранее 852 года! То есть до призвания княжить в Новгороде! Казалось бы? Никитин дает и такую возможность: он предлагает список западных народов, где поименованы варяги, и рассмотреть несколько пристальнее. Сам этот список он считает калькой с описаний Амартола, известного на Руси источника, и если восстановить побитый текст, то получится, что варяги не сидели на востоке до самого Мурома, а сидели они на берегах Чермного моря, то есть до владений Симовых. На юге, по Никитину, идентифицировать с варягами можно только племя готов. Но даже в дурном сне готов никто не назвал бы варягами!

Славянские народы были близки по языку и культуре, хотя, конечно, общего языка в ту пору не было: северные славяне отличались от южных и западных и речью, и психологией, и нормами поведения. «Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые – свой нрав. Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями, перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют; имеют и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводит ее накануне, а на следующий день приносят за нее – что дают. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывали, но умыкали девиц У воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон».

Поскольку текст родился на земле киевлян, то и поляне предстают в нем наиболее культурным народом – имеют свой закон, предания, кротки и стыдливы. Зато остальным соседям полян достается от киевского летописца: древляне, радимичи, вятичи, северяне, даже более культурные кривичи – все они куда как хуже полян. Но опять же среди упомянутых племен нет руси, и тем более среди этого перечисления нет варягов.

Изучая не только тексты летописей, но и документы Византии и Скандинавии, ученый Василевский пришел к интересному выводу: в византийском государстве были наемники, поименованные словом «варанг», они перечислены наряду с росами, саракинами, франками, кульпингами, булгарами, инглингами, немицами, аланами, обезами, императорской гвардией «бессмертных». Всё это воинские отряды, получившие в Константинополе прописку благодаря сложной международной обстановке. Никитин считает, что при поздней правке текста «варяги» двенадцатого века, явление, характерное не только для Византии, попали в легенду о призвании Рюрика, поскольку призывали князя «из-за моря», а варяги были «заморскими наемниками». Именно с такими наемниками ходили в походы и первые русские князья. Именно поэтому в текст одной из «Русских правд» – уголовного кодекса средневековой Руси, попали статьи о возмещении вреда при обиде варяга Варяги, варанги, варанхи, варяны были явлением распространенным. Некоторые считают, что именно от их деятельности море получило название Варяжского – варяги использовались как охранные отряды для идущих с товарами купеческих судов. Но как же быть тогда с «варяжским гостем» – то есть с варяжским купцом? Может быть, все-таки самоназвание военных отрядов, работавших за оплату, родилось ранее XII столетия? И как же быть с тем перечислением состава войск, которые даются для походов князей по Руси, когда там названы чудь, меря, поляне, словене, кривич… и варяги? А когда дело доходит до победного конца, остаются только словене да варяги? Пожалуй, лишь в одном случае указываются две составляющие войска – чтобы сделать различие между теми, кто «призван» князем (например, как в более позднее время «и все новгородцы»), и теми, кому он платит за труд, своего рода регулярное войско. Недаром Ярослав, впоследствии Мудрый, посылает за море за варягами, когда собирается идти на своих киевских братьев – в этом плане наемное заграничное войско лучше, чем славяне, потому как не примет ничьей стороны, кроме единственной – стороны того, кто платит за войну. Дословный перевод «варанга» на русский язык – мечник или меченосец. В немецком языке «вара» означало клятву. И воины, нанятые князьями «на чужой стороне», давали клятву новому хозяину на своем мече. Скажем еще проще: варяги наших летописей – это рыцари средневековой Европы. Ими в качестве надежной охраны пользовался богатый Новгород, их по примеру новгородцев стали брать в войска и все русские князья. Немаловажен и такой факт; в Новгороде были для варягов своя «варяжская церковь» и свой «латинский поп» – то есть богослужение в церкви шло по римскому образцу. Моду на варягов завели именно новгородцы, которые были гораздо больше Европой, чем любая иная славянская земля на территории будущей России. Впрочем, за использование чужеземного войска новгородцы первыми и поплатились. Впрочем, варягами в скором времени стали называть и наемную военную силу, состоявшую из новгородцев. Иначе как еще объяснить приведенный Никитиным такой факт; во времена Ярослава, когда нанятые за морем варяги у молодого князя взбунтовались, пришлось ему нанимать новых, но уж не за морем, а прямо в новгородской земле. Это войско князя тоже именуется варягами, хотя он входит в Киев не с заморской дружиной, а с новгородцами! Из летописи нам известно также, что этими «варягами» Ярославу пришлось воспользоваться еще раз, когда он был разбит на Буге, и сохранилась даже цена, которую вынужден был платить Новгород за далекий южный поход: 80 гривен от боярина, 10 гривен от старосты и 4 куны с каждого мужчины. Известна и дележка денег – по гривне смердам, по 10 гривнам старостам и всем новгородцам. Однако – варяги!

До какого времени в Новгороде существовало варяжское войско? Примерно до тринадцатого, потому что позже упоминания о варягах в летописях мы не встречаем. А если говорить о заморском, истинно варяжском военном корпусе – так и вовсе до середины XI века. Именно в это время Ярослав и нанимает своих варягов из местного населения, горожан, почему, когда он встречается с войском брата-противника, ему кричат, издеваясь: мол, зачем ты, хромец, пришел сюда со своими плотниками? Но первые варяги были – само собой – не плотниками, то есть не жителями Новгорода Первые варяги отличались этнически.