20. Джон Мартел (John Martel)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

20. Джон Мартел (John Martel)

Как заметил Даниэль Дефо, рассказывая о британском пирате Джоне Мартеле «…История его довольно коротка, как и период владычества; конец его похождениям наступил в самом расцвете его силы и могущества». Без преувеличения, это самый «закрытый» из всех корсаров, входящих в пиратскую элиту. Никаких сведений о его детстве и юности нет. Есть предположение (его разделяет большинство историков), что он получил каперское свидетельство и вследствие этого получил право нападать на испанские корабли, но ни на какие другие. Судя по всему, он довольствовался своим статусом, покуда шла война за испанское наследство (1702–1714). Но потом его терпение, похоже, кончилось, и он стал грабить все корабли подряд.

Впервые о нем упоминается в сентябре 1716 года как о капитане 8-пушечного шлюпа с командой, насчитывающей около 80 человек. Шлюп был, однако, пиратский и успешно использовался Мартелом для захватнических рейдов на Карибах. Он курсировал у Ямайки, подбирался к побережью Кубы, навещал другие острова. Примерно в это же время ему досталась галера «Беркли». Ее капитан, Сондерс, был вынужден расстаться с ‡ 1000, чтобы сохранить свой корабль. Почти сразу же после этого Мартел взял шлюп «Царь Соломон», собрав с него все деньги и провизию. Кроме того, он полностью обчистил трюм, явившись обладателем большого количества дорогих товаров.

Направляясь к Кубе, Джон Мартел остановил и разграбил еще два шлюпа, а неподалеку от порта Кавена добычей пиратов стала роскошная 20-пушечная галера «Джон и Марта», которая настолько пленила Мартела, что он вознамерился оставить ее себе (конечно же, со всем грузом!). Характерно, что Джон Мартел оставил у себя на борту самых способных моряков из команды «Джона и Марты», поневоле сделав их пиратами, а остальных, включая капитана Вильсона, высадил на берег. При этом Мартел попросил его уведомить хозяев судна, что, вместо пушек, которые все равно не помешали захвату, на судне следовало бы разместить побольше ценных товаров, дабы прибыль пиратов была изряднее. Реакцию капитана Вильсона на своеобразное чувство юмора, явленное Джоном Мартелом, легко себе представить. Однако он был не в силах помешать произволу. Количество пушек на «Джоне и Марте» было увеличено на две единицы, а число команды составило порядка 100 человек. На прежнем судне Мартела после этого осталось лишь 25 пиратов. Затем эскадра двинулась в направлении Подветренных островов и по пути захватила следовавший к Ньюфаундленду 20-пушечный бриг «Дельфин», который автоматически вошел в состав пиратской флотилии вкупе со всей командой.

«Веселый Роджер», который использовал Джон Мартел

Декабрь 1716 года уже перевалил за середину, когда эскадра пиратов остановила галеру «Кент», капитаном которой был некий Лоутон. Не обнаружив на борту никаких ценностей и найдя саму галеру малопригодной для присоединения к своему стремительно растущему флоту, Мартел позволил Лоутону уйти, отобрав всю провизию. «Кент» отправился обратно на Ямайку, где Лоутон подробно рассказал о нападении Мартела.

Пираты тем временем двигались дальше, нападая и грабя все встреченные корабли. Несколько барбадосских шлюпов благодаря пиратам были оставлены без запасов съестного; примечательно, что несколько моряков выразили горячее желание быть принятыми в пестрый коллектив пиратов. Настал черед и более серьезной добычи. Таковой явилась галера «Грэйхаунд» под управлением капитана Эванса. Галера держала путь с Гвинеи на Ямайку, и трюмы ее были доверху заполнены золотым песком и слоновой костью. Вдобавок на судне обнаружилось 40 рабов-негров. Все это перешло в собственность Джону Мартелу. После перемещения всех ценностей пираты отпустили «Грэйхаунд» с миром.

Интенсивная охота отразилась на состоянии кораблей пиратской эскадры. Мартел сознавал, что ему необходимо срочно подыскать место для надежной и, вероятно, продолжительной стоянки. Ему было понятно, что не только кораблям нужен ремонт; команда Мартела тоже нуждалась в отдыхе. Несколько месяцев постоянных схваток давали себя знать. А помимо этого скопились большие ценности, которые следовало выгодно и побыстрее продать.

Выбор Мартела пал на остров Санта-Круз в Карибском море. Это был пустынный островок, зачастую используемый многими пиратами как удобное место для засады, откуда можно было удобно нападать на все проходящие торговые корабли.

Беглый осмотр кораблей показал, что потрудиться над ними придется изрядно. Поэтому Мартел приказал возвести укрепления, чтобы не быть застигнутыми военными кораблями. Одна батарея из четырех орудий была устроена прямо на берегу. Высадиться на берег, не попав под обстрел, было практически невозможно. Другую батарею установили на северной оконечности острова. Кроме того, в устье был специально оставлен 8-пушечный шлюп (он сохранился гораздо лучше остальных кораблей и практически не нуждался в ремонте). Шлюп контролировал вход в бухту, чтобы пиратов, занятых на берегу разгрузкой и ремонтом, не застали врасплох.

Итак, пираты ремонтировали суда и на досуге наслаждались островным покоем, а между тем их участь уже была предрешена. Даниэль Дефо в своей монографии о пиратах рассказывает: «В месяце ноябре 1716 года генерал Гамильтон, командующий флотом всех Карибских Подветренных островов, отправил курьерский шлюп на Барбадос к капитану Хьюму, командиру корабля его величества „Скарборо“, имевшего на борту тридцать пушек и сто сорок человек, дабы известить того, что два пиратских шлюпа, о 12 пушках каждый, досаждают колониям и уже ограбили несколько судов. „Скарборо“ же потерял умершими двадцать человек, и около сорока болели, по каковой причине не в состоянии был выйти в море. Капитан Хьюм, однако же, оставил своих больных на берегу и отплыл к другим островам, дабы пополнить команду, взявши двадцать солдат на Антигуа; с Невиса он взял десятерых и 10 – с Сент-Кристофера, а затем направился к острову Ангуилья, где узнал, что незадолго до того два похожих шлюпа видели в порту Спэниш-тауна (Испанского города, Ст. – Яго-де-ла-Вега. – Авт.), как еще называют один из Виргинских островов. Согласно тому известию, на следующий день „Скарборо“ пошел к Спэниш-тауну, но не услышал о шлюпах ничего нового – только лишь что они останавливались тут примерно под Рождество (а было тогда уже 15 января).

Капитан Хьюм, не находя как бы он мог свести счеты с теми пиратами, помышлял назавтра вернуться на Барбадос; но случилось так, что ночью здесь встало на якорь суденышко с Санта-Круса, и прибывшие ему сообщили, что видели пиратский корабль о двадцати двух или двадцати четырех пушках, в сопровождении других судов, направляющийся к северо-западной оконечности вышеупомянутого острова. На „Скарборо“ немедля оценили сказанное, и на следующее утро он появился в виду грабителей и их призов и встал там в боевой готовности».

Лоцман «Скарборо» не слишком хорошо знал фарватер, а потому не хотел рисковать, подходя ближе. Тем более что и сами пираты, обнаружив незваных и грозных гостей «…все время обстреливали их с берега раскаленными ядрами». В конце концов, корабль Хьюма «…бросил якорь с наружной стороны рифов, у входа в пролив, и в течение нескольких часов обстреливал суда и батареи. Около четырех часов пополудни шлюп, охранявший пролив, был потоплен выстрелом с военного корабля; после чего тот стал обстреливать двадцатидвухпушечный пиратский корабль, укрывшийся за островком. На следующую ночь, 18-го, настало затишье; капитан Хьюм взвешивал положение. Опасаясь напороться на риф, он еще день-другой стоял в отдалении от берега, блокировав пиратам выход. Вечером двадцатого, увидев, что военный корабль стоит далеко в море, они решили воспользоваться случаем и попытаться выкрутиться, полагая, что смогут улизнуть с острова; но в двенадцать часов они сели на мель, а затем, увидавши, что „Скарборо“ вновь стоит невдалеке, и положение их сделалось безнадежным, они ударились в полнейшую панику».

Впрочем, это едва ли относилось к Джону Мартелу, который отнюдь не утратил присутствия духа. Не желая оставлять свой любимый корабль военным, он приказал предать «Джона и Марту» огню. При этом двадцать рабов-негров, оставшихся на судне, были обречены сгореть заживо. Для успеха задуманного Мартелом плана было решено, что пираты должны разделиться. 19 человек попытались уйти на небольшом шлюпе, а сам Мартел с остальными членами команды, включая еще двадцать негров, несших на спине наиболее ценную добычу, ринулись в лес, надеясь там спастись.

Хьюм, грамотно оценив ситуацию, незамедлительно высадился на берег с военными.

Важно отметить, что бегством спасались именно пираты; моряки, ранее угодившие к ним в плен, остались. Им всем, естественно, была возвращена свобода. Хьюм позволил недавним пленникам воспользоваться кораблем и шлюпом, которые были брошены пиратами на произвол судьбы. Поскольку никто из экипажа Хьюма прежде на острове не бывал, преследовать пиратов, скрывшихся в лесу, военные не стали. Куда более целесообразным виделось поднять якорь и выйти в море для поимки пиратов, бежавших на шлюпе.

О дальнейшей участи Джона Мартела ничего не известно.

Согласно версии самого Хьюма, пираты заблудились в зарослях растительности и, будучи не в силах раздобыть пропитание, погибли от голода и полученных ран.

Другой источник утверждает, что на острове погибли не все пираты. Во всяком случае, Джон Мартел выжил. Уцелевшим чудом удалось дождаться прихода к острову двух пиратских шлюпов; на одном из них пострадавшие были доставлены на остров Виргин Горделива, где о них хорошо позаботились.

А некоторые историки полагают, что Мартел никак не мог оказаться среди тех, кто попытался спрятаться в лесу, поскольку находился в числе 19 пиратов, ушедших в море на шлюпе. Этот шлюп счастливо избежал встречи с военными кораблями и благополучно достиг острова Нью-Провиденс на Багамах, где следы Мартела затерялись.

Что ж, любая из этих версий может оказаться справедливой. Как бы то ни было, все эти версии роднит одно: после инцидента на острове Санта-Круз никаких документальных свидетельств о деятельности Мартела не было обнаружено.

Таковы судьбы двадцати пиратов, затмивших прочих числом завоеванной ими добычи. Каждый из них был иконой, причем не столько для своих собратьев по суровому ремеслу, сколько для тех, кто мечтал о морской романтике и захватывающих приключениях.

Проходят века, меняются как люди, так и понятия, но мы по-прежнему не остаемся равнодушными к тем, кто отчаянно пытался найти свое место под солнцем, осмелившись при этом бросить вызов целому миру и презреть все его законы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.