Джон Фиске (John Fiske) (1842—1901)

Джон Фиске

(John Fiske)

(1842—1901)

Джон Фиске

Джон Фиске – классический представитель особой идеологической эпохи американской истории, приходящейся на три последних десятилетия 19 в. Это было время «дикого» капитализма, стремительного промышленного роста, моды на научное, «позитивное» мышление, распространения идей Ч. Дарвина и Г. Спенсера о доминировании эволюционного принципа естественного отбора в животном и социальном мирах.

Вместе с тем, радикализм постулатов эволюционной теории входил в явное противоречие с существующими, и пока еще преобладающими, религиозными представлениями. Для молодого выпускника Гарвардского университета Дж. Фиске чрезмерное увлечение новомодными идеями стоило преподавательской карьеры. Обойденный вниманием авторитетов исторической науки, Фиске несколько лет без особого энтузиазма проработал юристом, написал пару книг общефилософского содержания (естественно, с «позитивным» уклоном), а затем решил попробовать зарабатывать на жизнь чтением публичных лекций. Первый же подобный опыт оказался чрезвычайно успешным – в 1879 г. серия из шести прочитанных в Бостоне лекций под общим названием «Место Америки в мировой истории» сделала Фиске знаменитым и принесла ему приличный доход в 1000 долларов. С этого момента Фиске превратил написание исторических книг и чтение популярных лекций в своеобразный конвейер, став фактическим монополистом на рынке «познавательной» литературы. Его слава гремела по всей Америке, он совершал туры по Европе, повсюду встречаемый восторгами и аплодисментами. Он стал самым высокооплачиваемым историком своего поколения, однако средств на содержание большой семьи (у Фиске было пять детей) все равно не хватало, и он продолжал публиковать одну новую книгу за другой. По убеждению многих биографов, такая «работа на износ» подорвала здоровье историка и стала причиной его преждевременной смерти.

Профессиональные историки уже при жизни Фиске критиковали его за поверхностность, использование чужих идей, отказ от углубленных исследований в пользу красивых, но слабо аргументированных теорий – то есть в работе на потребу публике. Историографы двадцатого века окончательно припечатали Фиске к позорному столбу, обвинив его, помимо всего прочего, еще и в ультранационализме и расизме.

Чем же Дж. Фиске сумел настолько очаровать простых американских и европейских любителей истории, что они не видели в его трудах столь очевидных изъянов? Базовым постулатом Фиске было утверждение об эволюционных преимуществах американских политических институтов, которые позволили им распространиться на пространстве С. Америки и создали предпосылки для торжества демократии во всемирном масштабе. Фиске прослеживал исторический путь либеральной демократии, от состояния «эмбриона» (germ), в каковом она существовала у древних германцев, через Британские острова в С. Америку, где демократия сумела одержать верх лишь в результате упорной борьбы с альтернативными политическими моделями. Пожалуй, самая известная книга Фиске, «Критический период американской истории», опубликованная в 1888 г., была посвящена периоду 1783—1789 гг., когда решалась судьба США как молодого независимого государства, и упомянутый «эмбрион» чуть было не погиб под напором альтернативных, но, как выяснилось, все же менее жизнеспособных «политических организмов».

Переходя с политического на расовый (или, точнее говоря, «психо-расовый») уровень анализа, Фиске делал вывод о несомненных эволюционных преимуществах англо-саксонской расы. Подобная раса никогда не существовала с точки зрения антропологической науки, но Фиске считал ее вполне реальной. Отталкиваясь от подобного понимания, историк интересовался полумифическими древними арийцами и пытался установить связь между ними и североамериканскими индейцами. Одна из самых глубоких в исследовательском плане книг Фиске, «Открытие Америки» (в 2 тт., 1892 г.), была посвящена в значительной степени именно этим сюжетам.

Важно понимать, что применение эволюционных моделей и расовых теорий к объяснению социального развития не осознавалось в конце 19 в. как этически неприемлемое – наоборот, это казалось «новым словом в науке» и значительным шагом вперед в познании сущности человеческой истории. Политическая практика 20 века, трагические итоги деятельности фашистских режимов, попытавшихся превратить эти теории в руководство к действию, наложили на «идейных предшественников» фашизма (каковым, в принципе, вполне можно считать Фиске) своеобразную каинову печать. Однако Фиске был скорее националистически настроенным интеллектуалом, пытавшимся исторически обосновать захватившую и покорившую его сознание теорию эволюции, нежели ксенофобом и сторонником радикальных политических решений. Он не призывал уничтожать «неполноценные» расы и политические институты – он был уверен, что неумолимые законы естественного отбора сделают это и без рационального человеческого вмешательства.

Как уже было сказано, сообщество американских историков-профессионалов никогда не принимало Фиске всерьез, в этом плане его статус можно сравнить со статусом некоторых современных российских популяризаторов, например Э. Радзинского (хотя известность последнего имеет несколько иное происхождение – Фиске увлек американскую публику новой красивой интерпретацией, Радзинский же воспользовался «историческим голодом» постсоветского читателя, которому нужна была не столько новая интерпретация, сколько новая информация о «белых пятнах истории»). Фиске всю жизнь сознательно держался в стороне от исторической корпорации (не участвовал в конференциях исторических ассоциаций, отказывался от членства в редколлегиях и т. п.) хотя, по свидетельству биографов, втайне сильно желал академического признания.

Сегодня, несмотря на суровый приговор коллег по цеху, литературное наследие Фиске приобретает новую актуальность, теперь уже как факт истории развития американской общественно-политической мысли – уж слишком сильно некоторые его идеи перекликаются с современными американскими внешнеполитическими установками.