Первые римские провинции

Первые римские провинции

…Вели войну наемники с карфагенянами, из всех известных нам в истории войн – самую жестокую и исполненную злодеяний.

Полибий. Всеобщая история

Несчастных карфагенян, испивших горечь поражения от римлян, ждала более страшная война у самого города. Вспомним: Карфаген воевал с Римом в основном руками наемников. Наступил мир, и пришла пора с ними рассчитаться. Кроме обычной платы многие военачальники наобещали наемникам и подарки, и увеличение жалованья – лишь бы те сражались. Иные военачальники погибли, других сами же карфагеняне распяли на крестах за проигранные сражения. Но рядовые участники боев помнили обещания командиров и требовали их исполнить.

Карфагеняне всегда неохотно расставались с деньгами – не спешили и теперь выплатить не только обещанное, но даже положенное. «Карфагеняне, перед этим понесшие большие расходы, нуждались в деньгах, – сообщает Полибий, – и полагали, что им удастся склонить наемников к отказу от следующей им части жалованья». И кому только пришло в голову, что тысячи вооруженных людей откажутся от причитающихся им денег?! Наемники пришли в неописуемое бешенство. Карфаген осознал свою ошибку и выслал к бунтующим военачальника Гискона с недоплаченным жалованьем.

Увы! Было слишком поздно. Наемники, избрав вождями кампанца Спендия и ливийца Матоса, думали уже только о грабежах и мести. «Если выступал теперь кто-либо другой с советом, они не дожидались конца речи и, не зная еще, соглашается ли говорящий со Спендием или возражает ему, тут же побивали его камнями, – описывает ситуацию в лагере Полибий. – Так убили они немало на этих сборищах и начальников, и простых людей. Толпа понимала одно только слово – «бей!»; наемники били не переставая, особенно когда сбегались на сборище опьяненные обедом».

Наемников охотно поддержали ливийцы, постоянно притесняемые финикийскими пришельцами. Число восставших достигло 70 тысяч. В скором времени в руках карфагенян осталась лишь столица. Ганнон потерпел поражение, и карфагенский совет передал войну в руки Гамилькара Барки. Выдающегося военачальника не любила и даже ненавидела торговая верхушка Карфагена, но речь шла о самом существовании города и народа. И началась война, сопровождавшаяся небывалыми жестокостями. Вот лишь некоторые из них.

В плену у наемников оказался Гискон – он привез им жалованье. Его послали к ним не случайно. Многие наемники воевали под командованием Гискона на Сицилии и помнили, что он проявлял большую заботу о своих подчиненных. Но доброта скоро забывается. Гискона заковали в цепи и отдали под стражу. Вожди восставших использовали бывшего командира, чтобы лишить своих воинов надежды на мир с карфагенянами. Полибий свидетельствует: «Гискона и его товарищей, всего до 700 человек, Спендий велел вывести за вал. и прежде всего отсечь им руки. Начали с Гискона, того самого, которого незадолго перед тем они предпочли всем карфагенянам, величали своим благодетелем и которому доверили решение спорного дела. По отсечении рук несчастным отрезали носы и уши; изувеченным перебили голени и еще живыми бросили в какую-то канаву». Наемники отказались выдать тела несчастных для погребения, а «на будущее постановили и одобрили решение: всякого захваченного в плен карфагенянина предавать мучительной смерти, а всякого союзника их отсылать по отсечении рук в Карфаген».

Гамилькар ответил на жестокость жестокостью: карфагеняне бросили пленных на растерзание зверям, а тех мятежников, которые позже попадали к ним в руки, убивали на месте. Кровавый след, смрад разлагающейся плоти и дым пожарищ тянулись за войском Гамилькара. Шла война на полное уничтожение противника.

Карфагенянам удалось окружить рвом и валом большое войско мятежников. Гамилькар довел врагов до такого положения, что они начали поедать друг друга. «После того как съедены были пленные, которыми, о ужас, питались мятежники, – пишет Полибий, – после того как съедены были рабы, а с Тунета не было никакой помощи, начальникам явно угрожала месть разъяренной бедствиями толпы». Вожди мятежников вступили в переговоры с Гамилькаром, но были обмануты и захвачены в плен. Их миновала опасность быть съеденными, но ждала смерть на кресте.

Оставшееся без главарей войско карфагеняне окружили слонами. Обезумевших от голода людей безжалостно давили животными, резали, рубили. В этой бойне было уничтожено более 40 тысяч мятежников.

Карфаген вооружил всех граждан, способных носить оружие. Чтобы заполучить отряд нумидийцев, Гамилькар пообещал некоему Нараве выдать за него свою дочь. Даже к злейшему врагу – Риму – обратился за помощью истекающий кровью Карфаген.

Страшной ценой была одержана победа. «Почти три года и четыре месяца вели войну наемники с карфагенянами», – сообщает Полибий.

А что же делает в это время Рим? Карфаген просил у него помощи и, по свидетельству Корнелия Непота, ее получил. «С этого времени, – уточняет Полибий, – римляне охотно и любезно исполняли каждую просьбу карфагенян». Они немедленно выдали Карфагену всех пленных, которые оставались со времени 1-й Пунической войны, великодушно позволили вербовать наемников в Италии. Торговые корабли римлян доставляли в Карфаген продовольствие и прочее (что было необходимо). Всякое сношение с мятежниками Рим, напротив, запретил.

Наемники и ливийцы считали Рим своим союзником – недавняя война давала такой повод. И восставшая Утика обратилась к римлянам с просьбой принять ее под свой протекторат. Но враг Карфагена отверг заманчивое предложение. В одном фундаментальном труде по истории Пунических войн авторы сделали вывод: «Ничего противоестественного тут не было – проявилась международная классовая солидарность рабовладельцев». Да какая солидарность?! Риму вовсе не хотелось иметь в лице Карфагена непредсказуемое государство бандитов, рабов, наемников и неуправляемых ливийцев. Эти бы не позаботились о выплате контрибуции и соблюдении условий мирного договора.

Римляне помогли Карфагену, стоявшему на краю пропасти, но не упустили момента поживиться за счет ослабевшего соперника. Плата оказалась неизмеримо больше оказанной помощи.

Следуя примеру товарищей в Африке, подняли мятеж и наемники на острове Сардиния. Они схватили военачальника Ганнона и распяли его на кресте. «После этого, – сообщает Полибий, – восставшие предавали всех карфагенян на острове неслыханным, изысканным мучениям и смерти, а затем покорили своей власти города и стали обладателями острова. Так была потеряна для карфагенян Сардиния, остров замечательный по величине, многолюдству населения и по своему плодородию».

Довольно скоро наемники рассорились с местным населением – воинственными сардами. Недавним победителям пришлось просить помощи у римлян. Рим, накануне отказав в подобной просьбе африканским мятежникам, прислушался к зову их товарищей на Сардинии. Добрые римляне успокоили сардов и наемников, но остров покидать не спешили. Более того, они заметили рядом с Сардинией благодатную Корсику, также лишенную внимания со стороны хозяина. Пришлось римлянам позаботиться и о Корсике.

После окончания войны с наемниками Карфаген робко намекнул Риму, что хорошо бы вернуть острова обратно. На что Рим искренне обиделся (он уже считал острова своими) и объявил беспомощному сопернику войну. Поскольку Карфаген не имел сил воевать, римляне засчитали ему очередное поражение. Сардинию и Корсику, естественно, оставили себе, а на пунийцев наложили дополнительную контрибуцию в 1200 талантов.

В 227 году до н. э. Рим образовал две первые провинции: Сицилию, а также Сардинию и Корсику. Так у властителя Италии появились «заморские территории».