N. N. (П. А. Вяземский)

N. N. (П. А. Вяземский)

За границею из двадцати человек, узнавших, что вы русский, пятнадцать спросят вас, правда ли, что в России замораживают себе носы? Дальше этого любознательность их не идет.

N. N. уверял одного из подобных вопросителен, что в сильные морозы от колес под каретою по снегу происходит скрип и что ловкие кучера так повертывают каретою, чтобы наигрывать или наскрипывать мелодии из разных народных песней. «Это должно быть очень забавно», — заметил тот, выпуча удивленные глаза. [29, с. 482.]

N. N. говорит, что он не может признать себя совершенно безупречным относительно всех заповедей, но по крайней мере соблюдал некоторые из них; например: никогда не желал дома ближнего своего, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота; а из прочей собственности его дело бывало всяческое, смотря по обстоятельствам. [29, с. 482.]

С N. N. была неприятность или беда, которая огорчала его. Приятель, желая успокоить его, говорил ему: «Напрасно тревожишься, это просто случай». — «Нет, — отвечал N. N., - в жизни хорошее случается, а худое сбывается». [29, с. 257.]

X. Сами признайтесь, ведь Пальмерстон не глуп; вот что он на это скажет.

N. N. (перебивая его). Нет, позвольте, если Пальмерстон что-нибудь скажет, то решительно не то, что вы скажете. [29, с. 231.]

N. N. говорит: «Если, сходно с поговоркою, говорится «рука руку моет», то едва ли не чаще приходится сказать «рука руку марает». [29, с. 74.]

N. N. Что ты так горячо рекомендуешь мне К.? Разве ты хорошо знаешь его?

Р. Нет, но X. ручается за честность его.

N. N. А кто ручается за честность X.? [29, с. 358.]

Говорили о поколенном портрете О*** (отличающегося малорослостью), писанном живописцем Варнеком. «Ленив же должен быть художник, — сказал N. N., — не много стоило бы труда написать его и во весь рост». [29, с. 90.]

Русский, пребывающий за границею, спрашивал земляка своего, прибывшего из России: «А что делает литература наша?» — «Что сказать на это? Буду отвечать, как отвечают купчихи одного губернского города на вопрос об их здоровье: не так, чтобы так, а так, что не так, что не оченно так». [29, с. 190.]

Обыкновенное действие чтений романиста X… когда он читает вслух приятелям новые повести свои, есть то, что многие из слушателей засыпают. «Это натурально, говорит N. N., а вот что мудрено: как сам автор не засыпает, перечитывая их, или как не засыпал он, когда их писал!» [29, с. 364.]

N. N. говорил о ком-то: «Он не довольно умен, чтобы дозволить себе делать глупости». О другом: «А этот недостаточно высоко поставлен, чтобы позволять себе подобные низости». [29, с. 330.]

Н. Все же нельзя не удивляться изумительной деятельности его: посмотрите, сколько книг издал он в свет!

N. N. Нет, не издал в свет, а разве пустил по миру. [29, с. 296.]

N. N. говорит, что сочинения К. — недвижимое имущество его: никто не берет их в руки и не двигает с полки в книжных лавках. [29, с. 363.]

Греч где-то напечатал, что Булгарин в мизинце своем имеет более ума, нежели все его противники. «Жаль, — сказал N. N., — что он в таком случае не пишет одним мизинцем своим». [29, с. 90.]

Кто-то сказал про Давыдова: «Кажется, Денис начинает выдыхаться». — «Я этого не замечаю, — возразил N. N., — а может быть, у тебя нос залег». [29, с. 239.]

N. N. говорит: «Я ничего не имел бы против музыки будущего, если не заставляли бы нас слушать ее в настоящем». [29, с. 218.]

Длинный, многословный рассказчик имел привычку поминутно вставлять в речь свою: короче сказать, «Да попробуй хоть раз сказать длиннее сказать, прервал его N. N., — авось будет короче». [29, с. 395.]

«Как это делается, — спрашивали N. N., — что ты постоянно жалуешься на здоровье свое, вечно скучаешь и говоришь, что ничего от жизни не ждешь, а вместе с тем умирать не хочешь и как будто смерти боишься?» — «Я никогда, отвечал он, — и ни в каком случае не любил переезжать». [29, с. 452–453.]