АВГУСТОВСКИЕ КОНФЕРЕНЦИИ

АВГУСТОВСКИЕ КОНФЕРЕНЦИИ

ПОСЛЕ РАЗОЧАРОВАНИЯ «общинников» в идее «Народного фронта» они сосредоточились на подготовке новой конференции Федерации социалистических общественных клубов. Раз уж фракция Кагарлицкого занялась проектом «Московского народного фронта», появлялась возможность забрать социалистическую федерацию. В это время в ней состояло 25 организаций в 15 городах.

Конференция федерации проходила 19-21 августа. Вялые переговоры с партийными и комсомольскими органами о предоставлении помещения кончились после выдвижения встречных условий. С января 1988 года много воды утекло, решили помещения не добиваться и собираться на квартирах.

Заявление представителя «Социалистической инициативы» против «Общины» не было поддержано, лидеры оргкомитета «Народного фронта» не участвовали в работе конференции.

На конференции со всей серьезностью обсуждались организационные вопросы – многие делегаты видели в федерации ядро будущего движения левых сил. Конференция переименовала федерацию – слова «общественных клубов» поменяли на «организаций и клубов» – так звучало более солидно. «Общинниками» была предложена делегированная структура федерации – регионы, региональные советы и федеральный совет из их представителей. Совет должен был организовать информационный обмен, готовить конференции федерации, оказывать методическую помощь, осуществлять представительство федерации, организовать третейский суд, рабочие группы. При обсуждении структуры федерации имелось в виду предстоящее объединение с Всесоюзным социально-политическим клубом. Делегированные предложения «Общины» после краткой полемики были приняты. Большинство присутствовавших настояло на индивидуальном членстве в федерации, несмотря на возражения «общинников».

Затем социалисты перешли к любимому делу – идеологической дискуссии. Этот разговор выявил два крыла: сторонники идеологии «Общины» и те, кто вообще выступает против идеологической четкости. Основатель всесоюзного клуба Сухарев, участвовавший в этой беседе, сказал перед уходом: «Я рад, что встретил столько умных людей. А умные люди никогда не могут договориться по теоретическим вопросам». Сухарев и близкие ему по духу люди создали Независимый философский семинар – для них перестройка уже победила. Но политическим неформалам было еще очень рано успокаиваться.

Многие делегаты из провинции были увлечены идеей «Народного фронта» как широкого объединения. Скепсис «общинников» был им непонятен. М. Солонин из Куйбышева убеждал их: если вам не нравится Кагарлицкий, «создайте свой оргкомитет». «Общинники» изумлялись этому предложению – какой же получится «Народный фронт», если его созданием будут заниматься несколько враждующих между собой клик.

Для себя «общинники» уже решили, что от группы Кагарлицкого – Малютина нужно отмежеваться. Но общее членство в федерации не позволяло это сделать. Будешь раскручивать федерацию – добьешься каких-то успехов, как было с «Народным фронтом», и «кагарлисты» придут по праву полноправных участников организации, потребуют свою долю, пригласят бумажные организации, соберут большинство… Начнется новый раунд интриг и контринтриг. Такие соображения привели «общинников» и их друзей в федерации к выводу о том, что нужно обособиться в свою фракцию и работать на нее. Это позволяло бы более четко определиться идеологически. Кто разделяет антибюрократические, антипартийные и самоуправленческие принципы «общинного социализма» – тот и будет работать вместе.

Еще 20 июля, обсуждая итоги митинговой кампании, «общинники» решили, что «федерация плоха тем, что нет общих методов борьбы», и принялись обсуждать создание своей всесоюзной организации.

Решили создать «федералистскую фракцию федерации» – объединение групп, подобных «Общине». Это была фракция большинства федерации – клубы в 10 городах либо под влиянием пропаганды «общинников», либо в результате самостоятельного идейного развития пришли к идеям самоуправленческого рыночного социализма и федерализма, практически идентичных программе «общинных социалистов». Иногда к таким выводам приходили даже люди, считавшие себя марксистами-ленинцами[201]. Некоторые активисты тяготели к умеренным вариантам анархистской идеологии[202]. При этом анархисты-политики выступали не за немедленное упразднение государства, а за его преобразование в духе «общинного социализма».

21 августа, в последний день работы конференции, неонароднические группы собрались на учредительное собрание новой организации – фракция получила собственное название «Альянс социалистов-федералистов». Название было нарочито политическим, уже безо всяких оглядок на власти. Слово «Альянс» отсылало к наследию Бакунина. Я написал проект декларации новой организации, исходя уже из того, что на этот раз мы создаем не коалицию сторонников разных взглядов, а союз единомышленников.

Декларация федералистов оценивала ситуацию в стране с позиций уже сложившихся идей «общинного социализма». Эта оценка резко отличалась от либерально-западнической: «За социалистической фразеологией проступает стремление влиятельных слоев в партии и государстве перевести нашу экономику на рельсы западного варианта капитализма. На деле это оборачивается чудовищной смесью азиатских, нецивилизованных форм эксплуатации и управленческого диктата, основанного на экономической и политической монополии, на беспрекословном подчинении трудящихся реально не избираемым „менеджерам“. В наших условиях это может означать только сохранение старых проблем и возникновение новых, превращение страны в еще одну экологическую свалку развитых стран, дальнейшее углубление социальных неравенств…»[203] Эта оценка оказалась актуальной для всего периода реформ, который не закончился и поныне. Конструктивной альтернативой курсу номенклатуры «общинники» считают социализм – настоящий, совсем не похожий на социальное устройство СССР: «социализм – это не беспредельный рост власти государства… Социализм – это последовательно проведенное народовластие, самоуправление во всех сферах общества, максимально широкая политическая свобода»[204] Общий принцип разворачивался в программу социалистических реформ, основанную на более ранних документах «общинников» и дополненную экологической частью. Сдвиг к экологическому мышлению позднее приведет к широкому проникновению идей «общинного социализма» в экологическое движение.

В тот же день прошла совместная конференция Федерации социалистических организаций и клубов и Всесоюзного социально-политического клуба. К этому времени власти, обиженные на нежелание неформалов проводить конференцию федерации под их контролем, решили разгонять несанкционированные встречи вне квартир. Теперь речь шла о собрании под сто человек, и квартиры были бы слишком тесны для него. Иванцов договорился со студентами, у которых был доступ к помещению небольшого ДК на территории Парка культуры. Поскольку помещение предоставлялось нештатными актерами без согласования с начальством, то к месту заседания шли тайными тропами. «Рубить концы» начали еще от метро «Профсоюзная», создавая у людей в штатском впечатление, что делегации направляются в «Факел». У «Факела» уже собиралась милиция, но толпа неформалов исчезла и была обнаружена на метро «Октябрьская», где снова скрылась в проулках. «В ограде парка их ждала известная только для посвященных заветная дырочка», куда Иванцов предложил «влиться змейке идущих за ним делегатов»[205].

Предварительно на квартирах прошли консультации об объединении двух левых сетей. Здесь «общинникам» пришлось столкнуться с полузабытой за пару лет логикой рассуждений. Так, им был задан вопрос: авангардом какого класса вы являетесь? Марксистско-ленинская догматика, от которой уже далеко ушло общественное движение в столицах, была еще очень влиятельна в провинциальных группах. Преобладавшие во всесоюзном клубе марксисты-ленинцы считали, что являются авангардом рабочего класса (большинство, впрочем, мало с ним сталкивалось). «Общинники» разъясняли, что их идеология соответствует интересам большинства населения – разве что кроме бюрократии. Такого же мнения о своей идеологии придерживалось большинство неформалов и демократов-популистов. Дискуссии между марксистами-ленинцами и «общинниками» продолжились и на пленарном заседании. Но ее главной задачей было принятие решения о создании объединенной организации, в рамках которой могли расцветать и полемизировать все оттенки социалистической мысли. В качестве оргструктуры этой «социалистической партии» предполагались принципы организации, только что принятые для федерации. На это всесоюзный клуб согласился. В итоге получилась самая многочисленная из неформальных организаций. Но она была рассчитана не на действие, а на дискуссию.

Часа через полтора после начала конференции в парке Горького, когда дебаты уже утихали, нагрянула милиция. Когда в дверь забарабанили, «все заняли свои места, и когда потные, но довольные милиционеры с гончим блеском в глазах ввалились в помещение», то обнаружили представление спектакля «Дальше, дальше, дальше…»[206] Под аплодисменты зала заканчивались и спектакль, и конференция.

После этой объединительной конференции «общинники» и ленинцы еще пару месяцев продолжали спорить, обменялись полемическими статьями о «детской болезни» анархизма и марксизма-ленинизма в неформальном движении, распространяли по сетям друг друга свои материалы. Но практического взаимодействия, и тем более социалистической протопартии, на основе новой структуры возникнуть не могло. И всесоюзный клуб, пораженный сектантской враждой разных марксистско-ленинских лидеров, и федерация распадались. После конференции Исаев говорил об организационной структуре: «Федерация будет похожа на нашу фракцию как две капли воды». Но зачем тогда нужна федерация со всеми проблемами, исходящими от необходимости общаться с «народными фронтовиками»? После августовской конференции реальная деятельность федерации фактически прекратилась – федералисты работали в «Альянсе социалистов-федералистов», а марксисты – в «Московском народном фронте».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.