НОВАЯ ВОЛНА

НОВАЯ ВОЛНА

СООТНОШЕНИЕ СИЛ в оргкомитете «Народного фронта» менялось еще и потому, что в него вступали представители новых групп, осваивавшие азы политики в «Гайдпарке». Они были настроены не на дискуссии о конструктивной программе, а на действие. Под действием понималась все та же правозащитная работа, которую старые группы вели уже как минимум с 1986 года.

Почти сразу между стариками и неофитами начались трения. Новые участники движения хотели дела, а не идеологических обсуждений.

С. Станкевич, наблюдавший неформальное движение с 1987 года, а теперь, 4 июня, организовавший вместе с Георгием Гусевым группу «Народное действие», вспоминал о дебюте своего товарища на политическом поле: «Идея Гусева – нужно действие, воздействие на бюрократов конкретно. Его привел Иванцов в подвал „Факел“, где проходила лекция. После нее Гусев изложил свою программу – помощь людям, судиться с партократами. Шубин сказал, что не нужно создавать нового, и так много групп. Пора консолидировать силы. Гусев тоже был за консолидацию, но иного рода: „не нужно идеологических дискуссий, они не важны“. В „Народном действии“ помимо Станкевича тусовались и будущие аппаратчики „Демократической России“ – Шнейдер и Боксер.

Ярким явлением был «философмарксист» А. Федоровский. Только что появившийся на общественной арене, он немедленно стал претендовать на лидерство в «Народном фронте». Его первые действия стали вызывать раздражение старых групп. Сразу после форума 12 июня была распространена листовка от имени «Народного фронта», на которой значились координаты Е. Дергунова (Федерация социального объединения) и А. Федоровского. Листовка приписала инициативу создания «Народного фронта» Федерации социалистических общественных клубов и философским клубам «Единство теории и практики марксизма-ленинизма», о которой в оргкомитете узнали из этой листовки. По версии листовки, начало создания «Народного фронта» провозглашено на собрании 500 человек из 40 организаций[179]. На самом деле Дергунов знал о том, что за создание фронта проголосовали представители 18 объединений, и никаких «философов» среди них не было. Это видно из статьи Е. Дергунова, вскоре опубликованной в самиздате[180]. Так что выпячивание роли философовмарксистов исходило, по всей видимости, от философа Федоровского. Листовка была воспринята как попытка неофитов приподнять свой авторитет. Но в горячке июньских событий старики сочли этот симптом случайностью, следствием политической неопытности. Тем более что Федоровский, Дергунов, Гусев и другие новички активно включились в работу.

Были и другие персонажи, в тот момент внушавшие куда большие опасения. Разочаровавшийся в «Памяти» ее бывший активист А. Яцковский, который теперь вошел и в ФСО, и в «Народное действие», заявил о начале формирования охранных отрядов фронта и стал призывать к решительной силовой борьбе. Вскоре после этих событий он тоже исчезнет, ничего заметного, слава Богу, не создав. Венцом его охранной деятельности стало стаскивание с трибуны одного из ораторов на заседании оргкомитета уже после его раскола. В конце июля Яцковский был изгнан из рядов «фронтовиков» за антисемитизм.

Активистов старых клубов смущало то, что редко удавалось встретить более чем двух-трех членов новых клубов. Но они получали такое же представительство в оргкомитете, как и группы, доказавшие свою работоспособность. Так возникла проблема представительства. Неформальные организации имели непроверяемую численность. Более того, работоспособность организации не зависела от формальной численности. В июне казалось, что в «Народный фронт» вот-вот пойдут тысячи граждан. Но этого не произошло. Группы делились на старые, которые уже что-то доказали своими действиями, и новые (иногда – сверхновые однодневки), которые могли только обещать, что что-то совершат в будущем. Численность тех и других не поддавалась учету.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.