В самом центре Каракаса

В самом центре Каракаса

Первыми поселенцами долины реки Гуайре, где у подножия горы Авила раскинулась столица Венесуэлы, были индейские племена торомайкас. Европейцы, проникшие впоследствии в этот район, постоянно слышали от них слово «каракас», которым аборигены называли растение с длинными стеблями, распространенное по всему побережью. И, как пишет исследователь Э.Н. Мария в книге «История конкисты и основание Каракаса», «этого было достаточно, чтобы название «каракас» дать всем местным племенам, всем землям и всей провинции».

Первым представителем испанской короны, кто проник в долину у подножия Авилы и основал первое европейское поселение, был метис Франсиско Фихардо. Он родился на острове Маргарита от брака испанца дона Диего Фахардо и индейской принцессы Гуайкери, которой дали христианское имя Исабель. Но основателем Каракаса считается капитан Диего де Лосада, который и составил первый план застройки города.

Каракас был заложен на квадрате, поделенном на кварталы прямыми и перпендикулярными улицами. Центром стала главная площадь – Пласа Майор, на которой из вручную сформованных и высушенных кирпичей построили храм с крышей из пальмовых листьев.

Полное название города, которое в 1567 году ему дали испанские конкистадоры, звучит так: Сантьяго-де-Леон-де-Каракас. И хотя львы в Венесуэле, как и вообще в Латинской Америке, не водятся, именно этот зверь стал символом нового города, что запечатлено и на его гербе: изрыгающий пламя лев с мечом в лапе.

Старинную крепость Сан-Карлос испанцы построили в начале XVIII века. Сначала здесь размещался гарнизон, затем – арсенал и даже какое-то время монастырь. Во времена правления президента Р. Бетанкура она была превращена в тюрьму, куда за почти трехсотлетние стены упрятывали политических противников. Любой подозрительный слушок, каждый сомнительный человек – все сразу становилось известно секретной службе Венесуэлы, поэтому тюрьма никогда не пустовала.

В Венесуэле много тюрем, но своих главных врагов тюремщики предпочитали держать в неприступной крепости Сан-Карлос, расположенной в самом центре Каракаса. Но прежде чем заключенных привезут сюда, многих из них держат в застенках жандармской охранки СИФА в так называемом «Белом доме» – прямо напротив президентского дворца «Мирафлорес».

Каждый раз, когда полиция пыталась вырвать у заключенного признание, его вели в специальную камеру «Ла Кава». Она закрывается герметической дверью, и потому оттуда не слышны никакие крики. А специалисты работали в СИФА хорошие, и они прекрасно знали, куда бить, чтобы добиться признания. Обычно арестованного сажали на специальный стул, раздевали догола и, заломив руки за спину, приступали к делу. Побои продолжались иногда несколько дней и ночей подряд – до тех пор, пока заключенный «не запоет».

После «Ла Кавы» истерзанного и избитого человека отправляли либо в тюрьму, либо передавали в трибунал, который и выносил приговор – обычно смертный. Тогда приговоренного бросали в кузов машины и везли в какое-нибудь удаленное от столицы место. Его могли убить по дороге, а могли отвезти в «партизанскую зону», где заносили в списки убитых при стычках с «бандитами», как официально называла партизан.

Внутри крепость Сан-Карлос разделена на несколько секторов, которые охраняли не менее 300 человек. Все они прошли полугодовой курс специальной подготовки по охране политических преступников. Хесус Фариа, генеральный секретарь компартии Венесуэлы, сидевший в этой тюрьме в 1960-х годах, вспоминал впоследствии, что в камерах солдаты часто искали оружие и «средства для побега». Гремят железные двери, и охранники начинают обшаривать каждый уголок, придирчиво ощупывать все: пол, стены, потолок, матрацы, одежду, ботинки и личные вещи заключенных. Некоторые камеры крепости-тюрьмы размещались в так называемой «Дымной пещере», где в прежние времена помещалась гарнизонная гауптвахта. В этот каменный мешок никогда не пробиваются лучи солнца.

Сложная система сторожевых вышек, решеток, броневиков, цензуры, обысков – все служит одной цели: подавить и сломить волю заключенных, показать не только безнадежность их положения, но и вообще всякой борьбы. Однако и из Сан-Карлоса пытались бежать. В свое время прославился побегом из крепости Теодоро Петков, добившийся, чтобы его перевели в госпиталь. Он симулировал тяжелую болезнь, что сделать было очень трудно, так как Т. Петков считался одним из самых опасных заключенных. А потом он спустился по 40метровой веревке с седьмого этажа в сад, исчез и долго находился на свободе.

В одной из камер сектора «Ф-2» долго оставались следы неудавшейся попытки подкопа. Это было настоящим безумством – рыть туннель из самой камеры… Как можно было спрятать вход от охранников, когда те постоянно держали в поле зрения все камеры? Оставался только один выход – рыть туннель извне, от соседнего с крепостью дома, к ближайшей камере. И Хесус Фариа придумал предлог, чтобы его перевели именно в эту камеру.

Товарищи Х. Фариа на воле арендовали небольшой бар на углу между улицами Хабанерия и Амакура – как раз там, где было нужно. В этом баре они открыли лавочку «Абастос Сан-Симон», хозяину которой – после строгого допроса и обыска – выдали разрешение на владение помещением и пропуск в «военную зону». Ему также разрешили пользоваться автостоянкой, располагавшейся позади крепости. Однако работы по сооружению туннеля сразу начинать было нельзя, чтобы не вызвать подозрение соседей.

Лавка начинала работать с раннего утра и закрывалась в 8 часов вечера. Охранники крепости пользовались в ней небольшими привилегиями, так как Симон отпускал им товар в кредит, по сниженным ценам и давал деньги взаймы. Солдаты часто заходили к нему выпить бутылочку кока-колы, купить сигарет или просто поболтать. Специально для них было отведено небольшое помещение, где они в дни увольнений могли переодеться в штатскую одежду. А в холодные вечера, когда охранники несли караульную службу, хозяин выносил им по рюмочке рома.

Потом рядом с лавкой было арендовано еще одно помещение, где Симон оборудовал гараж и склад. Двери гаража устроили так, чтобы в них свободно проходил грузовичок, который потом стал вывозить землю из туннеля. Хозяин лавки установил хорошие отношения со всеми соседями, а солдаты относились к нему так прекрасно, что со временем он стал свободно проходить на территорию крепости.

Вход в туннель решили рыть в одном из углов гаража. «Ответственному землекопу» Карлосу необходимо было проникнуть в гараж тайно, чтобы охрана крепости ничего не заподозрила. Кроме того, он должен был спать и питаться в самом гараже, и ему запрещалось куда-либо выходить.

Копать туннель начали в январе 1965 года, и работа началась с того, что надо было пробить каменный пол гаража. Товары в лавке отпускались так, чтобы всячески заглушить удары молотка, поэтому радиоприемник всегда включали на полную громкость. На рытье входа в туннель ушло 15 дней, но работа получилась ювелирной: с первого взгляда обнаружить отверстие было нельзя, да и специальная акустическая прокладка выдерживала любое простукивание. К апрелю был сделан и начальный колодец, из которого вывезли 80 мешков земли. Доставлять землю на поверхность было трудно, так как каждый мешок надо было наполнить доверху, дотащить до входа, поднять в гараж и незаметно уложить в грузовичок. А ведь один мешок весил 50–60 килограммов!

По мере того как увеличивалась длина туннеля, жара в нем становилась почти невыносимой. Запах влажной земли и недостаток кислорода вызывали у Карлоса приступы кашля, пот покрывал все тело и заливал глаза. После часа работы начинало ломить мышцы, и случалось, что он падал в обморок. Если же в лавке находился кто-то посторонний, ему приходилось часами лежать внутри почти герметически закрытого подземелья. Поэтому наверху его часто приходилось приводить в чувство. А в июне строительство туннеля остановилось, так как надо было искать человека, который бы заменил Карлоса. Это должен был быть человек не только молодой и сильный, но и надежный.

В конце июня полицейские неожиданно забрали хозяина лавки Симона, которого арестовали за то, что один из офицеров крепости предложил ему купить автомашину, которая оказалась краденой. Пока разбирались обстоятельства дела, проведение операции «Туннель» остановилось, и возобновилась работа только после 19 августа, когда выпустили Симона.

После того как туннель был прокопан от гаража до кромки тротуара, его надо было повернуть к стене сектора «Ф-2», где находилась камера Х. Фариа и его товарищей, – как раз к сторожевой вышке. Длина всего туннеля на данном этапе составляла более 46 метров, и внешне он был похож на букву «Z».

В декабре 1965 года новое обстоятельство остановило работу. Судебный исполнитель наложил эмбарго на все имущество в лавке Симона за то, что тот вовремя не оплатил аренду помещения. К Новому году нужная сумма была найдена, и работа в туннеле продолжилась. А в самом начале января 1966 года около лавки появились солдаты, которые стали простукивать асфальтовое покрытие улицы тяжелым брусом. Была удвоена и охрана в крепости Сан-Карлос: на сторожевых вышках, где обычно стоял один часовой, теперь торчало несколько касок. Каждые пять минут по улице проходили вооруженные патрули, в лавке Симона начался обыск…

Тщательный обыск проводился и в тюремных камерах, особенно в камере Х. Фариа: в ней простукивали каждый сантиметр, изучали каждую трещину. Солдаты переворачивали кровати и стулья, простукивали стены и потолок, прикладывали ухо к полу, пытаясь уловить какой-либо подозрительный шум. Постоянные обыски, по три раза на день, подтвердили подозрение, что полиция знает о туннеле и ищет его.

Только к середине апреля строительство туннеля начало подходить к концу, оставалось прорыть всего несколько метров. Но организаторов побега постигло еще одно разочарование: оказалось, что замеры были сделаны не совсем правильно. Они надеялись, что туннель дошел под землей уже до камеры, а он был прокопан только до середины улицы. И вместо задуманной буквы «Z» получилась буква «S»…

Последним препятствием оказался фундамент самой крепости, который осложнил всю работу. Старинная колониальная постройка отличалась удивительной прочностью, так как испанцы замешивали известь на молоке. Пробить такую толщу было трудно, к тому же любой посторонний шум мог привлечь внимание часовых.

К октябрю 1966 года, за два с половиной года работы, было прорыто 77 метров, вынуто 500 мешков земли, что составляет около 25 тонн. Расходы, которые компартия Венесуэлы потратила на строительство и проведение всей операции, равняются приблизительно 200 000 боливаров.

Наконец наступил день побега – 5 февраля 1967 года. В Каракасе начинался карнавал, а в такие дни обысков обычно не бывает. И вот пол в камере Х. Фариа заколебался, поднялась бетонная плита: заключенные покинули свои мрачные казематы и влились в шумное и безудержное веселье карнавала…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.