Крепкостенная Троя

Крепкостенная Троя

Реконструкция Трои

В 1880-х годах легендарную Трою считали сказкой не только великие поэты И.В. Гёте и Д.Г. Байрон, но и многие европейские ученые. Немецкий археолог Генрих Шлиман доверился поэме Гомера «Илиада» и в 1871 году начал раскопки на северо-западе Турции – на холме Гиссарлык. Впервые холм Гиссарлык как объект раскопок заметил еще в 1820е годы Ч. Макларен, который, изучив его, пришел к выводу, что развалины Трои следует искать внутри холма. Но к раскопкам он так и не приступил.

Археологические работы Г. Шлиман начал с компасом в одной руке и томиком «Илиады» – в другой. Холм Гиссарлык, возвышавшийся к северу от города Бунарбаши, привлек его внимание сразу. И большая группа греческих и турецких рабочих, вооружившись заступами и лопатами, начала «вгрызаться» в этот холм. Работы продолжались несколько лет, и только в 1879 году Г. Шлиман написал одной своей знакомой: «Троя раскопана, и нет второй».

Однако еще с первыми сообщениями о раскопках на холме Гиссарлык начали раздаваться голоса скептиков, одни из которых вообще сомневались в исторической достоверности поэмы «Илиада»; другие, хоть и признавали Трою не мифом, но отвергали разрытый Г. Шлиманом холм и предлагали искать античный город на соседних возвышенностях. Третьи считали, что события Троянской войны и сам город находились вне Троады, а перенесли их туда греческие певцы и сказители при колонизации Малой Азии. Но постепенно скепсис иссяк, и на исторических картах гомеровская Троя прижилась в северо-западной части Малой Азии.

Позже к раскопкам Г. Шлимана присоединился молодой американский архитектор В. Дёрпфельд, установивший, что было открыто целых девять Трой. Все они, одна над другой, были перестроены между третьим тысячелетием до нашей эры и 500 м годом нашей эры.

Троя, основанная около 3000 года до нашей эры, лежала у входа в пролив Дарданеллы, через который из Эгейского моря можно было пройти в Мраморное и далее через Босфор – в Черное. А это был один из важнейших торговых путей древности, и, контролируя переправу через пролив и собирая дань со всех проходящих судов, жители Трои держали в своих руках всю торговлю между Азией и Европой. Лучшего места для города, чем то, на котором была построена Троя, было и не придумать. И потому всякий раз на месте разрушенного войной или землетрясением города вырастал новый.

После очередного разрушения руины не разбирали, а трамбовали и строили новые сооружения на этом же месте. Троя-I была крепостью с трехметровыми стенами и мощными башнями. После большого пожара, связанного, очевидно, с чужеземным завоеванием, крепость отстроили заново, утолщили ее стены до 4 метров и возвели дополнительные башни. В центре города появился царский дворец, в котором Г. Шлиман нашел знаменитый «клад царя Приама»[1].

Около 2300 года до нашей эры Троя-II тоже погибла в результате завоевания и пожара. Ее правители, покидая город, полагали, что разлука будет недолгой, но вернуться им не довелось, и после этого города появились следующие Трои. После разрушения Трои-V на это место пришло новое население, владевшее новыми методами строительства и изготовления керамики. Именно Трою-VI ученые и считают гомеровской. В этот период город достиг своего наибольшего расцвета, его площадь составляла 18 гектаров – больше площадей всех предыдущих и последующих Трой. Таким образом, наука установила, что на холме Гиссарлык, как в «слоеном пироге», лежат остатки не менее девяти городов.

А древнегреческие мифы повествуют, что первым город построил царь Ил и нарек его Илион – город Ила, называвшийся также и Троей по имени отца Ила.

После Ила царем Трои стал его сын – хитрый и умный Лаомедонт, который умел привлечь в свой город людей из других стран, и потому при нем Троя сильно увеличилась в своих размерах. Лаомедонт заботился о своих подданных, строил водопроводы для орошения полей, проводил дороги, и слава о заботливом царе распространялась по всей округе. Народ охотно шел к Лаомедонту, и вскоре прежние городские стены, возведенные его отцом и первыми поселенцами, стали тесными для города. Приходившие чужеземцы стали селиться вне их, и так вокруг Трои-Илиона со временем образовался второй город, обступивший со всех сторон первый. А на вершине холма в середине этого города возвышался прежний Илион, опоясанный стенами.

И решил тогда Лаомедонт и второй город обнести стенами, чтобы стала Троя самым огромным городом на земле, а он – самым могущественным из всех царей. Но у большого города и стены должны быть другими, чтобы на них не мог взобраться самый могучий герой и не разрушили бы их самые крепкие тараны. Кто же построит царю такие стены? Собственный народ его недостаточно искусен, да и не так уж много у Лаомедонта рабов, которые могли бы выполнять эту трудную работу. А свободных своих подданных царь не хотел принуждать: «Еще, пожалуй, возмутятся да и уйдут к другому царю. Что я тогда буду делать без народа в пустом городе?»

Во время таких размышлений пришли к Лаомедонту два чужестранца. Один из них был исполинского роста, и все в облике его говорило о дикой и неукротимой силе, однако что-то покорное и смиренное было в полусогнувшейся в поклоне фигуре. Другой был стройным и красивым юношей, который обращал внимание каждого своим спокойным и свободным взглядом.

Чужестранцы сказали, что готовы стать рабами Лаомедонта, но только на один год, в течение которого он может возложить на них любую работу. Это были боги Посейдон и Аполлон: наказанные Зевсом, они, не открывая своей божественности, должны были провести год на службе у смертного. И стали Посейдон и Аполлон возводить троянские стены.

Мощный Посейдон вложил много труда: он из недр земли выламывал каменные глыбы, таскал их к городу и складывал из них стену. Аполлон же приводил в движение камни звуками своей лиры: сами собой складывались камни и сама собой воздвигалась стена. Изумился Лаомедонт при виде стены, сложенной из исполинских каменных плит. Как отвесная скала, поднималась стена, оставляя местами просветы, в которых находились крепкие железные ворота. Поверх стены шла широкая дорога, по которой могла проехать колесница. На углах стен возвышались высокие башни с узкими отверстиями, из которых было удобно смотреть на то, что делается под стенами. За такими стенами нечего бояться ни драконов, ни великанов, ни неприятельского войска. Стоит только запасти достаточно съестных припасов – и сиди себе за стеной хоть целые годы.

Однако вероломный Лаомедонт обманул строителей: он отказал им в обещанной награде, изгнал из своей страны и даже пообещал отрезать уши, если они еще когда-нибудь попадутся ему в руки. Через некоторое время обманул царь и Геракла: не дал ему обещанного волшебного коня и с угрозами изгнал из своей земли. Пошел герой войной на Лаомедонта и взял его город. Царя и всех сыновей его, кроме Подарка, Геракл умертвил своими стрелами. Подарк же и сестра его Гесиона были взяты пленниками. Царственную деву Гесиону отдал Геракл своему другу Теламону, а еще ей было разрешено избрать одного из пленников и даровать ему свободу. Она выбрала своего брата Подарка: при освобождении надлежало дать за него выкуп, и Гесиона отдала свое покрывало. С тех пор брат ее стал называться Приамом, то есть «искупленным».

Гомер описывает Трою как «город, построенный славно, с изящными башнями и величественными стенами». Эта мощная крепость, господствовавшая над окружавшими ее землями, была разрушена около 1250 года до нашей эры в результате землетрясения и Троянской войны, описанной Гомером. Тогда «великий царь греческих царей» Агамемнон, собрав огромный флот, подошел к «крепкостенному» городу, но долгих девять лет греки не могли овладеть Троей.

Чтобы захватить город, нападающие изобретали различные машины для засыпания рвов, стенобитные орудия, платформы для восхождения на стены. А защитники в свою очередь старались все это разрушить или сжечь. Да и как было овладеть Троей, если городские стены возводили боги Посейдон и Аполлон и взять их можно было только «по воле богов». И тогда царь Итаки, хитроумный Одиссей, предложил действовать хитростью.

Он посоветовал соорудить такого огромного деревянного коня, в котором могли бы спрятаться самые могучие герои греков. Все же остальные войска должны были отплыть от берегов Троады и укрыться за островом Тенедосом. Троянцы ввезут коня в город. Ночью выйдут из коня воины и откроют ворота города тайно вернувшимся грекам. Одиссей уверял, что только таким способом можно овладеть Троей.

Читатели знают, что так оно все и случилось. Но ведь у Гомера нет ни одного слова о «Троянском коне», однако, как считает И. Машников, его не следует считать и плодом литературной фантазии Вергилия. Он предлагает предположить, что «Троянский конь» – это стенобитное орудие, и если это так, то оно по своему конструктивному решению было выдающимся явлением. Значит, должно было иметь своего конкретного создателя. У Вергилия об этом сказано, что последним из коня вылезает «Эпей… придумавший лошадь». Следовательно, Вергилий описал конкретное инженерно-техническое сооружение, что было вполне возможно. Но он лишь передал древние сведения о коне, не снабдив их подробными комментариями…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.