Разочарования и открытия Франсиско Васкеса Коронадо

Разочарования и открытия Франсиско Васкеса Коронадо

Теперь, собственно, и началась экспедиция, которой предстояло в значительной мере стереть с карты Северной Америки громадное «белое пятно». В 1540 году ее, получив «проверенные» известия о величии и богатстве Семи городов, возглавил Франсиско Васкес Коронадо, тридцатилетний офицер, комендант Кульякана.

Приток добровольцев был велик. С трудом организаторам экспедиции удалось отобрать среди претендентов 1000 человек для далекого и тяжелого похода. Нужно отдать должное талантам Коронадо и двух-трех его офицеров: они провели экспедицию, которую по ее географическим результатам можно причислить к величайшим сухопутным экспедициям в истории открытия внутренних областей Северной Америки.

Отряд вышел на поиски Сиволы весной 1540 года из поселка Компостела (Западная Мексика). Сначала его маршрут лежал вдоль приморской низменности, а вдоль берега его должны были сопровождать вспомогательные суда под общим командованием Эрнана Аларкона. Потом Коронадо взял направление прямо на север, чтобы обойти каменистую пустыню Хилу – именно она некогда преградила путь Нуньо Гусману.

От Кульякана сухопутный отряд шел к Сиволе путем, прежде разведанным монахом Марко, который сопровождал Коронадо. Отряд обошел с востока, по долине реки Сан-Педро, пустыню Хила и вышел к реке Хила. Коронадо назвал ее Рио-де-лас-Бальсас. Пройдя затем в северо-восточном направлении через южные уступы высокого плато Колорадо, отряд достиг того полупустынного района, где стояли Семь городов.

Конкистадоры горько разочаровались, когда после долгого и тяжелого пути подошли к городу, который они назвали Сивола. Город на скале был такой величины и вида, что солдаты начали проклинать «лживого француза» монаха Марко и с насмешкой говорили, что иной хутор в Новой Испании производит более солидное впечатление. Сивола была построена на уступах скалы так, что плоские крыши нижних домов находились на одном уровне с полом верхних; укрыть она могла не более 200 воинов. Испанцам не стоило большого труда взять приступом такую «крепость» и выбить оттуда индейцев. Горожане были одеты в хлопчатобумажные ткани или в звериные шкуры. Сокровищ здесь ожидать не приходилось, а «прекрасные города», окружавшие Сиволу, были еще меньше.

Разочарование, которое постигло Коронадо и его солдат, вряд ли поддается описанию. Конкистадоры, как правило, всегда оставались недовольными – какой бы богатой ни оказывалась добыча, они всегда ждали еще большего. Здесь же на нее вообще не приходилось рассчитывать. На индейцах никто не увидел золотых украшений, они были одеты в ткани и звериные шкуры, не имевшие никакой ценности. В их жалких домах не оказалось ничего достойного внимания. Даже сама местность вокруг этого злосчастного города приводила в уныние – на каменистых песчаных почвах почти ничего не росло. И попадись в этот момент незадачливый монах-разведчик, сверх всякой меры приукрасивший свои наблюдения, под руку распаленным неудачей солдатам, они бы, конечно, непременно разделались с ним.

И хотя за захваченным городом так и закрепилось это название – Сивола, солдаты и сам Коронадо с надеждой уже смотрели на горную цепь на северо-западе. Наверное, подлинная, благословенная и богатая Сивола скрывается в этих горах?

В то время когда главный отряд повернул в сторону от моря и начал движение вверх по долине реки Соноры, Коронадо приказал Мельчору Диасу с небольшим отрядом идти берегом на северо-запад вдоль Калифорнийского залива, чтобы разыскать вспомогательные суда и дать их командиру Эрнану Аларкону дальнейшие инструкции. Выполняя поручение, Диас дошел до вершины Калифорнийского залива. Не видя на море ни одного судна, он двинулся дальше по восточному берегу большой реки, впадающей с севера в залив. На берегу под деревом Диас нашел письмо. В письме сообщалось следующее: Эрнан Аларкон вышел в мае 1540 года из одной южной мексиканской гавани на двух судах, и в пути к ним присоединилось еще одно судно с запасами для экспедиции. Он, Аларкон, достиг северного угла залива и открыл устье большой реки. Он шел пятнадцать дней вверх по течению реки на лодке, которую тянули по берегу индейцы, но не нашел Семи городов и через два дня вернулся к устью реки.

Аларкон, не теряя надежды на то, что река может довести испанцев до Сиволы, назвал ее Буэно-Гиа («Добрый Вожатый»); теперь эта великая река носит название Колорадо («Красная» или «Цветная»). Аларкон напрасно ждал Коронадо у реки и вынужден был вернуться обратно. Его кормчий Доминго Кастильо нанес на карту оба берега Калифорнийского залива и доказал, что на западе его отделяет от океана не остров, а длинный полуостров – Нижняя Калифорния. Но карта Кастильо, как и другие, была засекречена, и вплоть до второй половины XVIII века господствовало представление, что Нижняя Калифорния – остров.

Но прежде чем продолжить поход, Коронадо, как опытный предводитель, выслал два разведывательных отряда. Одним командовал капитан Харамильо, другим – капитан Карденас. Один ушел на северо-запад, другой – на восток.

Капитану Карденасу и его людям предстояло первым из европейцев увидеть зрелище редкостной красоты. Карденас шел через плато Колорадо и достиг южного края Большого Каньона. Испанцы были потрясены видом, который им открылся. Они полагали, что глубина ущелья достигала 3–4 миль; на самом же деле этот самый глубокий во всем мире каньон имеет «всего лишь» 1800 метров глубины. Три дня испанцы бродили вдоль обрыва, тщетно выискивая путь, которым можно было бы спуститься на дно глубочайшего ущелья и подняться на другую его сторону. Наконец, сдавшись, они повернули обратно. Карденас сообщил Коронадо о поразительном открытии.

Отряд Харамильо, отправившийся из Сиволы на восток, тоже сделал важное открытие, хотя внешне оно и не было столь впечатляющим, как Большой Каньон. Через два-три дня пути Харамильо вышел на большую реку, которая текла на юг. До сих пор все попадавшиеся потоки неизменно текли на запад. Это была Рио-Гранде, впадающая в Мексиканский залив! К ней и двинулся отряд Коронадо, когда в Сиволу вернулись разведчики. Маршрут, открытый Харамильо, показался Коронадо предпочтительней, ведь через каньон все равно невозможно перебраться.

И вновь, казалось бы, они были на верном пути и приближались к очень богатой стране. Когда отряд вышел к реке Пекос, притоку Рио-Гранде, воображение конкистадоров еще более подстегнули слова прибившегося к ним индейца, немало постранствовавшего по свету. Судя по его рассказу, к востоку лежала большая, необъятной ширины река, где водятся рыбы величиной с коня. Берега ее будто бы густо заселены, по ней плавали необычные туземные лодки, а настоящие корабли с двадцатью-тридцатью гребцами. Больше всего привлекло испанцев в рассказе то, что жители по берегам реки пользовались посудой исключительно из золота и серебра, а носы всех этих больших лодок, плавающих по реке, украшали сделанные из золота большие фигуры орлов.

Река, о которой рассказывал индеец, была Миссисипи, все же остальное явилось плодом его фантазии. Поистине в истории Семи городов один фантазер словно бы соперничал с другим. Но Коронадо и его спутники, перезимовав в одном из селений на берегу Пекоса и пополнив запасы продовольствия, без раздумий двинулись на восток. Страсть к наживе заглушила голос разума.

В апреле 1541 года Коронадо и его люди оказались среди бескрайних равнин, где паслись огромные стада крупных темно-бурых животных, отдаленно напоминающих европейских быков. Так второй раз после Кавесы де Баки европейцы увидели бизонов. Но больших городов не было и здесь.

Правда, теперь люди, искавшие страну Сиволу, оказались в благодатном крае. Кругом росли деревья, среди зеленых лугов струились полноводные реки, здесь всегда стояли солнечные дни. Но тут не оказалось главного – золота. Даже вожди местных индейских племен носили лишь украшения из меди, не представлявшие для конкистадоров никакой ценности.

Впрочем, эта страна и не могла быть легендарной Сиволой, поскольку здесь также не существовало никаких городов. Сотни раз во время испанских походов в Новом Свете повторялось одно и то же – предводитель приказывал повернуть назад, признавая тем самым, что надежды на удачу больше нет. Пришел день, когда такой же приказ с тяжелым сердцем отдал и Франсиско Васкес Коронадо.

Но, наверное, Коронадо еще не потерял надежду. К Скалистым горам, через которые нужно было перевалить, чтобы вернуться домой, он пошел другим путем, взяв немного севернее. Здесь, однако, стало совсем безлюдно, перестали попадаться даже индейские деревушки. Правда, довольно часто встречались соляные озера, берега которых ослепительно блестели, словно в насмешку, серебряным светом. Эту страну он тоже провозгласил испанской территорией и назвал Кивирой.

Спустя несколько недель конкистадоры снова прошли через злополучную бедную Сиволу, похожую на неуклюже слепленные соты. Неподалеку от нее, на холме, укрепленный в камнях, все еще стоял деревянный крест, тоже напоминающий о том, каким «ценным» приобретением пополнились – за счет Сиволы – владения Испании в Новом Свете. И, может быть, проезжая мимо креста, возвращаясь в Кульякан, Франсиско Васкес Коронадо думал о том, что впереди его скорее всего ждет немилость и опала из-за неудачного похода, идею которого он столь горячо поддерживал. Действительно, его никогда больше не ставили во главе экспедиций, к нему прочно прилипла слава неудачника.

Но за спиной простого, ничем вроде бы не примечательного офицера остался один из самых впечатляющих походов в Северную Америку, пусть и совершенный за золотой приманкой. Ему принадлежит честь открытия крупнейших рек, горных цепей, Большого Каньона, необъятных прерий, по которым до него не ходил ни один европеец. Ни один из походов в поисках другой легендарной страны – Эльдорадо – не дал столь обширного географического материала. И если сегодня мы вспоминаем имя Франсиско Васкеса Коронадо, то прежде всего потому, что это он впервые прошел по громадному «белому пятну», занимавшему в ту пору едва ли не всю карту Северной Америки, показав, как обширна эта земля, и проложив дорогу другим.