Копи царя Соломона

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Копи царя Соломона

Об одном из них – библейском Соломоне, сыне Давидовом (он же герой арабских сказок Сулейман ибн-Дауд), – мы слышали с детства. Правитель объединенного Израильского царства в 965–928 годах до н. э., в период его наивысшего расцвета, был настоящим мудрецом. Соломон – автор нескольких книг Священного Писания, а именно Песни Песней, Книги Притчей Соломоновых, некоторых псалмов, и, как полагает большинство ученых, Книги Екклесиаста, в которой есть такие слова: «Суета сует! Все – суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под Солнцем? Род проходит и род приходит, а Земля пребывает вовеки; восходит Солнце и заходит Солнце-и спешит к месту своему, где оно восходит; идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем-и возвращается ветер на круги свои; все реки текут в море, но море не переполняется – к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Все вещи – в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием; что было – то и будет, и что делалось – то и будет делаться, и нет ничего нового под Солнцем! Бывает нечто, о чем говорят: Смотри, вот, это – новое! – но это было уже в веках, бывших прежде нас! Нет памяти о прежнем – да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после!»

Этот царь прославился как справедливый судья. Вот о чем рассказывает одна притча. Вскоре после того как Соломон взошел на престол, к нему пришли две женщины и попросили их рассудить. Они жили в одном доме, и у каждой был грудной ребенок. Ночью одна из них задавила своего младенца и подложила его другой женщине, а ее ребенка – живого – взяла себе. Утром женщины начали спорить: «Живой ребенок мой, а мертвый твой», – утверждала каждая из них. Не придя к согласию, они отправились к царю. Соломон выслушал их и приказал принести меч. «Рассеките живого ребенка пополам и отдайте половину одной и половину другой». Одна из женщин испугалась и закричала: «Нет! Отдайте лучше ей младенца, но не убивайте его!» В то же время другая сказала: «Рубите, пусть не достанется ни ей, ни мне». Тогда Соломон принял решение: «Не убивайте ребенка, а отдайте его первой женщине: она его мать». Много удивительных историй рассказано о мудрости еврейского царя. Так, например, на его знаменитом кольце было начертано: «Все проходит», а на внутренней стороне была еще одна надпись: «И это пройдет». Таков был царь Соломон.

А другого царя, о котором пойдет речь, звали Хирам. Хирам I Великий был финикийцем – царем тирским и библским. Тир при нем достиг своего расцвета. Хирам был в дружественных отношениях с отцом Соломона Давидом, и, как говорит Библия, отправил к Давиду плотников и снабдил его кедровыми деревьями для постройки его дворца в Иерусалиме. Когда на престол взошел Соломон, Хирам прислал к нему посольство. Соломон в это время приступил к постройке Иерусалимского храма и попросил финикийского царя о содействии. Цари заключили между собой союз. Хирам присылал Соломону кедровые и кипарисовые деревья, золото, а также каменщиков и плотников. Среди финикийцев, прибывших к Соломону, был человек по имени Хирам-Авий. Он стал начальником строительства. Знаменитый еврейский историк I века н. э. пишет о дивном искусстве Хирама-Авия следующее: «Этот человек был знатоком во всякого рода мастерствах, особенно же искусным художником в области обработки золота, серебра и бронзы, ввиду чего он и сделал все нужное для украшения храма сообразно желанию царя Соломона. Этот-то Хирам соорудил также две медные колонны для наружной стены храма, в четыре локтя в диаметре. Высота этих столбов доходила до восемнадцати аршин, а объем до двенадцати локтей. На верхушку каждой колонны было поставлено по литой лилии вышиною в пять локтей, а каждую такую лилию окружала тонкая бронзовая, сплетенная как бы из веток сеть, покрывавшая лилию. К этой сети примыкало по двести гранатовых яблок, расположенных двумя рядами. Одну из этих колонн Соломон поместил с правой стороны главного входа в храм и назвал ее Иахин, а другую, которая получила название Воаз, он поставил с левой стороны. Затем было вылито и медное „море“ в форме полушария. Такое название – „моря“ – этот сосуд для омовения получил благодаря своим объемам, потому что он имел в диаметре десять локтей, а толщина была в ладонь. Дно этого сосуда в середине покоилось на подставке, состоявшей из десяти сплетенных медных полос, имевших вместе локоть в диаметре. Эту подставку окружало двенадцать волов, обращенных по трое во все четыре стороны света и примыкавших друг к другу задними конечностями, на которых и покоился во всей окружности своей медный полушаровидный сосуд. „Море“ это вмещало в себя три тысячи батов. Вместе с тем мастер Хирам соорудил также десять бронзовых четырехугольных подставок для сосудов, которые назначались для омовений. Каждая такая подставка имела пять локтей длины, четыре ширины и шесть высоты, и каждая из них была устроена и украшена резьбою следующим образом: вертикально были поставлены по четыре четырехугольные колонки, которые соединялись между собою поперечными пластинками (планками), образовавшими три пролета, из которых каждый замыкался столбиком, опиравшимся на нижнюю раму всей подставки. На этих столбиках были сделаны рельефные изображения где льва, где вола, а где и орла. Такие же рельефные изображения, как и на средних колонках, имелись также на крайних столбах. Вся эта подставка покоилась на четырех подвижных литых колесах, диаметр которых вместе с ободом доходил до полутора локтей. Всякий, кто смотрел на окружность этих колес, не мог не удивиться тому, как искусно они были пригнаны и прилажены к боковым столбам подставки и как плотно они прилегали к основе этой подставки. Верхние концы основных крайних столбов заканчивались ручками наподобие вытянутых вперед ладоней, а на этих последних покоилась витая подставка, поддерживавшая умывальник, в свою очередь опиравшийся на колонки с рельефными изображениями львов и орлов, причем весь верх этой подставки был так искусно скреплен между собою, что на первый взгляд казался сделанным из одного куска. Между рельефными изображениями указанных львов и орлов выделялись также рельефные финиковые пальмы. Таков был характер означенных десяти подставок для сосудов. Затем Хирам сделал и самые десять умывальниц, круглых медных сосудов, из которых каждый вмещал в себе по сорока батов. Глубина каждого сосуда доходила до четырех локтей; такой же величины был и диаметр их от края до края. Эти умывальницы он поставил на означенные десять подставок, получивших название мехонот. Пять умывальниц было помещено налево, то есть от храма, с северной стороны его, и столько же с правой, то есть с южной стороны, если обратиться лицом к востоку. Тут же было вмещено и „медное море“. После того как эти сосуды были наполнены водою, царь назначил „море“ для омовения рук и ног священников, входивших в храм и собиравшихся приступить к алтарю, тогда как целью умывальниц служило обмывание внутренностей и конечностей животных, назначавшихся к жертве всесожжения. Затем был сооружен также медный алтарь для жертв всесожжения, длиною и шириною в двадцать локтей, а вышиною в десять. Вместе с тем Хирам вылил из меди также все приборы к нему, лопаты и ведра, кочерги, вилы и всю прочую утварь, которая красивым блеском своим напоминала золото. Далее царь распорядился поставить множество столов, в том числе один большой золотой, на который клали священные хлебы предложения, а рядом бесчисленное множество других, различной формы; на последних стояли необходимые сосуды, чаши и кувшины, двадцать тысяч золотых и сорок тысяч серебряных. Сообразно предписанию Моисееву было сооружено также огромное множество светильников, из которых один был помещен в святилище, чтобы, по предписанию закона, гореть в течение целого дня; напротив этого светильника, который был поставлен с южной стороны, поместили у северной стены стол с лежавшими на нем хлебами предложения. Между обоими же был воздвигнут золотой алтарь. Все эти предметы заключались в помещении в сорок локтей ширины и длины, отделявшемся завесою от Святая святых. В последнем же должен был поместиться кивот завета».

Конечно, грандиозное строительство в столице и обустройство государства требовало пополнения казны. Царь Соломон вел морскую торговлю. У него было множество кораблей в Тарсийском море, то есть в заливе Средиземного моря в Киликии, около города Тарса. Соломон закупал в разных землях серебро, золото, слоновую кость и рабов. Экспедицию в загадочную страну Офир Соломон снарядил также с помощью царя Хирама. Хирам прислал ему своих корабельщиков, знающих море, и вместе с подданными Соломона они отправились в путь. Оттуда моряки привезли, как сказано в третьей книге Царств, четыреста двадцать или, как говорит вторая книга Паралипоменон, четыреста пятьдесят талантов золота. Эта цифра поражает воображение. У разных народов мера веса «талант» варьировалась, но принято считать, что у евреев 1 талант в библейские времена составлял 44,8 кг. То есть речь идет о 18–20 тоннах золота! Веком позже другой царь – Иосафат – тоже решил отправить корабли в Офир, но, как говорит Библия, они «разбились в Ецион-Гавере».

Следующую попытку предпринял, по-видимому, фараон Нехо II, правивший на рубеже VII и VI веков до н. э. Руководить экспедицией он, как и Соломон, поручил финикийцам. Корабли отправились на юг из порта на побережье Красного моря. До возвращения экспедиции Нехо не дожил. Но проживи он дольше, был бы разочарован: моряки вернулись ни с чем. Офир они не нашли, правда, обогнули Африку, что с точки зрения истории было огромным достижением. Вот как повествует об этом эпохальном событии Геродот[5]: «Ливия… по-видимому, окружена морем, кроме того места, где она примыкает к Азии; это, насколько мне известно, первым доказал Нехо, царь Египта… послал финикийцев на кораблях. Обратный путь он приказал им держать через Геракловы Столбы… Финикийцы вышли из Красного моря и затем поплыли по Южному[6] океану. Осенью они приставали к берегу и, в какое бы место в Ливии ни попадали, всюду обрабатывали землю, затем дожидались жатвы, а после сбора урожая плыли дальше. Через два года на третий финикийцы обогнули Геракловы Столбы и прибыли в Египет. По их рассказам (я-то этому не верю…), во время плавания вокруг Ливии солнце оказывалось у них на правой стороне. Так впервые было доказано, что Ливия окружена морем». Но подробность, в которую Геродот не верит, как раз доказывает, что финикийцы действительно пересекли экватор и обошли вокруг африканского континента.

Но где же находилась таинственная страна Офир? По одной из самых популярных версий, финикийцы, миновав Красное море, взяли курс на юго-восток, обогнули полуостров Индостан и причалили где-то у восточных берегов Индии. Иосиф Флавий в I веке писал, что экспедиция Соломона отправилась «в страну, которая в древности называлась Софиром, а теперь именуется Золотой страной (она находится в Индии)». Безусловно, где же еще искать чудес, если не в Индии? Были также попытки связать с Офиром название индийского племени абхира. Но немецкий географ Рихард Хенниг считает индийскую версию сомнительной, поскольку тамошние правители «вряд ли разрешили бы каким-либо иноземным морякам заниматься разработкой залежей и запросто вывозить из страны богатейшие сокровища». А может быть, моряки Соломона не разрабатывали залежи, а просто обменяли на золото какие-то товары? В XVII веке немецкий ученый Бохарт высказал предположение, будто существовало два Офира – один в Аравии, а другой в Индии – и что флот Соломона предпринял плавание на Цейлон. Название местности Дхофар в Аравии тоже казалось исследователям похожим на слово «Офир». На Аравийском полуострове таинственную страну искали в Сабейском царстве, а также между Йеменом и Хиджазом. Однако через Аравию проходили караванные пути, а, значит, незачем было плыть морем. По той же причине маловероятна местность Миднац, находящаяся у залива Акаба, недалеко от Ецион-Гавера, из которого экспедиция Соломона отправилась в путь.

Из далекой Аравии к Соломону по торговому пути, который назывался Дорогой благовоний, прибыл груженный подарками караван правительницы Сабейского царства царицы Савской. Прослышав о Соломоне, она прибыла в Иерусалим испытать царя загадками и поразилась его мудрости. Согласно эфиопским преданиям, Соломон и царица Савская стали родоначальниками трехтысячелетней династии абиссинских императоров. Кроме того, существует эфиопская легенда, что царица родилась в стране Офир, и лишь в пятнадцатилетнем возрасте перебралась в Сабейское царство, где стала правительницей. Но где же находилась ее родина?

Марокканский путешественник Ибн-Баттута, около 1335 года посетивший Софалу на территории современного Мозамбика, сообщил, что глубже в Юго-Восточной Африке лежит богатая золотом страна Йоуфи. В 60-х годах XIX столетия охотник Адам Рендерс обнаружил в Юго-Восточной Африке какие-то руины. Это было Великое Зимбабве – комплекс древних каменных сооружений. Через некоторое время Рендерс показал дорогу к ним немецкому геологу Карлу Мауху, который впервые описал это место. Он предположил, что здесь находился дворец царицы Савской. Позже Великое Зимбабве исследовал английский археолог Джеймс Т. Бент. Он утверждал, что город построили финикийцы или арабы. Однако в 1929 году другой известный археолог – англичанка Гертруда Кейтон-Томсон доказала, что руины имеют африканское происхождение. Она считала, что Великое Зимбабве было основано около ИЗО года н. э. и существовало в течение двух-трех столетий, то есть страной Офир оно быть никак не могло.

Кстати, есть исследователи, которые полагают, что возможно, моряки Соломона причалили к берегу в районе Софалы и купили золото у туземных племен – ведь на территории современного Зимбабве действительно есть залежи золота.

Месторождения золота есть и в Эфиопии, поэтому в тех краях тоже искали загадочную страну Офир. Золото добывают и в Малайзии. Кроме того, считается, что Птолемей[7] называл «Золотым Херсонесом» полуостров Малакку. Значит, как полагают некоторые исследователи, располагался Офир где-то здесь. Однако нет никаких подтверждений тому, что таинственная страна находилась в Эфиопии или Малайзии. А Соломоновы острова, лежащие в Тихом океане к востоку от Новой Гвинеи, на самом деле не имеют к царю Соломону никакого отношения, да и золота здесь нет. Просто открывший эти острова в 1568 году испанец Альваро Менданья де Нейра принял желаемое за действительное и поверил, будто нашел, наконец, Офир.

А как же Америка? Неужели Офир искали везде, только не на ее удивительных землях? Конечно, нет. Один испанский конкистадор – Васко Нуньес де Бальбоа, который первым из европейцев пересек в 1513 году Панамский перешеек и добрался до берегов Тихого океана, – утверждал, что знает путь в страну Офир. Там «золото лежит у поверхности земли и его роют лопатами». Васко Нуньес де Бальбоа хотел отправиться туда, но не успел, поскольку скончался.

И даже в наши дни американскую версию не сбрасывают со счетов. В то, что страна Офир находилась в Перу, верил Джин Савой. Этого неординарного человека, безусловно, считают авантюристом. Кроме того, он был не профессионалом, а всего лишь любителем. Однако любителем потрясающе талантливым и упорным… Академичные ученые до конца его дней (а умер он совсем недавно, в 2007 году) то аплодировали ему, то обвиняли в некомпетентности и поспешности суждений. Журнал «People» назвал его настоящим Индианой Джонсом. Савой получил ряд наград от перуанского правительства, и, следует заметить, совершенно заслуженных.

Настоящее имя этого человека – Дуглас Юджин Савой. Он родился в 1927 году в городе Беллингем (штат Вашингтон). В 17 лет он уже воевал – был морским стрелком во время Второй мировой. После войны Савой работал журналистом и редактором газеты. Славу ему принесли путешествия в джунгли Перу. В 1964 году археолог-любитель нашел город Вилькабамбу – последнюю столицу инков, павшую в 1572 году.

Джин Савой продолжал работу, и в 1965 году исследовал другой затерянный город, на сей раз построенный индейцами чачапойя – Гран-Пахатен. Формально он не открыл его, а просто изучил и описал – за год до того руины обнаружили местные жители. Местный мэр сообщил о находке в Лиму, но столичные власти не обратили на это внимания.

В 1969 году неугомонный Джин построил камышовый плот древней конструкции, известный как «Пернатый Змей I». Вместе со своей командой Савой проделал путь вдоль берега Перу в Мезоамерику – он хотел доказать, что перуанцы и мексиканцы еще в древности могли поддерживать контакты друг с другом, и их культурные герои[8] – мифические Виракоча и Кецалькоатль – на самом деле один и тот же персонаж.

В 1977-м от берега отчалил «Пернатый Змей II». Он отправился из США на острова Карибского моря, потом в Центральную и Южную Америку и наконец на Гавайи. Савой изучал ветры и океанические течения, искал морские пути в Америку, которыми, возможно, плавали древние.

Путешествуя на своих экзотических «судах», Джин показал себя великолепным мореплавателем, но его снова манили джунгли. В 1984-м он возвращается в Перу. Казалось, археолог ничего не боится: ни гепатита, которым болел во время странствий, ни змей, хотя они не раз его кусали, ни вооруженных партизан, недаром его кумиром был Эрнест Хемингуэй, который вел жизнь, полную приключений. В 1985-м Савою улыбнулась удача – он нашел еще один памятник культуры чачапойя – огромный комплекс Гран-Вилайя в долине реки Уткубамба, простирающийся на сто квадратных миль. С 1985-го по 1994 год Савой организовал шесть экспедиций в Гран-Вилайя. В конце 1989-го он сделал удивительное открытие: на окраине города обнаружил пещеру, спрятанную высоко в скале, и в ней – большие плиты типа дольменов, покрытые надписями. Один из символов привлек внимание исследователя: он решил, что это знак, которым царь Соломон отмечал свои корабли, отправлявшиеся в страну Офир.

В 1997 году Джин Савой вновь отправился в морское путешествие. «Пернатого Змея III» строили два года. Каноэ-катамаран из красного дерева имел 73 фута в длину. Его половинки были связаны веревками, а устройство напоминало о доинкских и полинезийских судах. Целью Савоя было доказать, что перуанцы могли плавать в открытом море. Каноэ Джина добралось из Перу до Гавайских островов за 42 дня.

С последним крупным открытием Савоя – Гран-Сапосоа – связана серия скандалов. В 1999 году он обнаружил в высокогорных лесах перуанского департамента Амазонас руины и предположил, что это доколумбов город Кахамаркилья, построенный все теми же чачапойя. Однако ученые опровергли доводы Савоя, ссылаясь на источники, в которых было указание на то, что Кахамаркилья – прежнее название современного высокогорного города Боливар. Кроме того, датские, немецкие и американские исследователи заявили, что давно знали о Гран-Сапосоа. В сентябре 2005 года сын Джина Савоя, Шон, сделал заявление для агентства «Ассошейтед Пресс»: Гран-Сапосоа ограбили. После этого обвинения посыпались со всех сторон: научная общественность нападала как на правительство Перу, не способное обеспечить защиту ценного памятника истории, так и на Джина Савоя, который раструбил о Гран-Сапосоа в прессе и привлек к руинам внимание «черных археологов».

Резкой критике подвергли ученые и гипотезу Савоя о том, что Офир мог располагаться в Перу. Верить ли археологу-любителю? Судите сами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.