РАЗРУШЕНИЕ АББАТСТВА МОНТЕ-КАССИНО
РАЗРУШЕНИЕ АББАТСТВА МОНТЕ-КАССИНО
15 февраля 1944 года, в конце сражения, которое мы назвали первым сражением у Кассино, с воздуха было разрушено аббатство. Мы не могли найти никаких военных причин, по которым для его разрушения был выбран именно этот момент, потому что, хотя за этим и последовало несколько одиночных атак, главное сражение к тому времени уже выдохлось.
Еще до того, как я принял командование, 14-й танковый корпус под командованием моего предшественника летом 1943 года, когда стоял у Кассино до отправки на Сицилию, установил дружественные отношения с этим монастырем. На обратном пути из Сицилии я нанес визит аббату и епископу Кассино. Еще раз я заезжал туда на рождественскую мессу в 1943 году с целью подтвердить, что ни один немецкий солдат не войдет туда в случае, если в этом районе начнутся масштабные боевые действия. Кессельринг всегда пытался изыскать средства и способы защитить ценные произведения искусства и культовые сооружения от военных разрушений и потому издал приказ о «нейтральном статусе» монастыря. Теперь он надеялся, что в случае вынужденного отступления я позабочусь о том, чтобы старинным епископствам в Вероли, Алатри и Ананьи не был нанесен ущерб.
Я был только рад тому, что главное аббатство сберегут от военных действий. Никому не хочется разрушать такого рода культурные памятники только для того, чтобы получить тактическое преимущество. Да даже в обычных условиях корректировщики огня никогда бы не заняли Монте-Кассино. Оно действительно обеспечивало обзор всего района, города и Виа Казилина. Но у нас было принято считать, что такой заметный ориентир не пригоден для наблюдательного пункта, потому что предполагали, что очень скоро после развертывания масштабных боев он будет выведен из строя сильным огнем противника. Как правило, немцы размещали артиллерийских наблюдателей в скрытных местах на полпути к вершинам холмов, на закамуфлированном фоне.
Я не знаю, было ли соответствующее соглашение с противником о нейтралитете аббатства, но сомневаюсь в этом. Думаю, что немцы приняли такое решение в одностороннем порядке. Но я считаю, что союзники должны были знать, хотя бы через Ватикан, что в течение нескольких месяцев немцы обходили Монте-Кассино и признавали его нейтралитет. Аббатство, вероятно, решило, что подобное соглашение между союзниками и немцами было, и полагалось на него, предоставляя убежище многочисленным беженцам, включая и жителей города Кассино. Поэтому там оказалось несколько сотен беженцев из окрестных мест, присоединившихся к монахам этого аббатства.
За несколько месяцев до этих событий сокровища аббатства были перевезены в безопасное место. Принимая командование корпусом, я узнал, что провести эту операцию поручили дивизии «Герман Геринг» и что автоколонна с драгоценным грузом находится в пути севернее Рима. Когда я стал наводить справки, мне сообщили, что колонна была остановлена вблизи Сполето и получила приказ двигаться к Ватикану. После того как были обнародованы все подробности, можно, по крайней мере, утверждать, что полковник Шлегель, отвечавший за эту спасательную операцию, действовал добросовестно.
Бомбардировка аббатства союзниками произвела эффект, обратный предполагаемому. Теперь мы без колебаний заняли это аббатство, в частности потому, что развалины более пригодны для обороны, чем уцелевшие здания. Во время войны надо быть готовым к тому, чтобы разрушать дома, необходимые для обороны. Теперь у нас был мощный господствующий опорный пункт, который оправдал себя в ходе всех последующих боев.
Когда аббатство разрушили, восьмидесятидвухлетний аббат организовал процессию монахов и тех беженцев, которые в силах были идти, неся над собой распятие, и повел ее сквозь зону заградительного огня. Прямой спуск к Виа Казилина находился под слишком сильным обстрелом, поэтому процессия спускалась по другой стороне холма, пока не достигла окрестностей Пьемонта, где она вышла в долину. Там мне удалось усадить аббата и одного его спутника в машину и привезти на наш КП в Кастельмассимо, где он и провел ночь. Из ОКБ я получил указание уговорить аббата дать интервью радиокорреспонденту относительно поведения германских войск. Мне не хотелось этим заниматься, поскольку показалось бы, что я злоупотребляю доверием гостя. Однако я понимал, что германские политические лидеры не упустят такой возможности для пропаганды, ибо разрушение аббатства не могло не вызвать широкого резонанса во всем мире. Поэтому я спросил аббата, не сможет ли он принять репортера, и он согласился. К сожалению, мои старания оградить престарелого почтенного священнослужителя от дальнейших приставаний ни к чему не привели. Я хотел перевезти его с нашего КП в центральный бенедиктинский монастырь, который стоит у Сан-Ансельмо на горе Авентин. Этот монастырь был мне знаком, да и сам аббат пожелал отправиться туда. Главный аббат бенедиктинцев барон Штотцинген был родом из того же района Бадена на озере Констанция, что и я. Его семья по-прежнему владела там недвижимостью, а мои предки владели там землей сто лет назад. Я знал членов его семьи еще до того, как познакомился с этим известным деятелем религиозного ордена, и у нас было много общих знакомых.
В Сан-Ансельмо аббат Диамаре был бы в безопасности. Но эта попытка потерпела неудачу, когда маленький автомобиль, который по моему приказанию сопровождал офицер-порученец, был остановлен у ворот Рима. Утомленного старика сразу же потащили на крупную радиостанцию, где его даже не покормили. Там ему пришлось говорить о разнице в поведении немецких и союзных войск. Оценка эта, хотя и написанная заранее, была в основном верна. Расстроенному тем, что стал орудием в чужих руках, аббату не позволили даже вернуться вечером в свой монастырь. Министр иностранных дел фон Риббентроп не мог допустить, чтобы доктор Геббельс, который организовал допрос аббата, почивал на лаврах. Голодного, усталого и совершенно подавленного аббата доставили в германское посольство в Ватикане и предложили там подписать меморандум, изобиловавший антисоюзнической пропагандой. Однако Риббентроп опять просчитался и показал, как мало он знает о другой власти – в данном случае о католической церкви. Аббат, естественно, отказался поставить свою подпись под таким документом. Он был очень слаб и просил освободить его из плена. Все, кто знал обстоятельства этого дела, понимали, что аббат всегда ставил правду превыше всего и снял бы с вермахта обвинение в разрушении Монте-Кассино, но это не значило бы, что он стал сторонником «Оси». Даже если бы он был дружественно настроен к державам «Оси», он никогда не встал бы на сторону Германии, зная о тех несправедливостях, которые творило гитлеровское правительство по отношению к католической церкви, и о том, что подавляющее большинство бенедиктинских общин либо поддерживало нейтралитет, либо было на стороне нашего противника. Аббат отмежевался от грубой пропаганды, и то, что могло быть достигнуто некоторой тактичностью, в результате закончилось ничем.
Поздно вечером возвратился мой офицер, разочарованный и потрясенный своей неудачей. Когда я направил командующему группой армий протест против того, как обошлись с моим почетным гостем, Кессельринг заверил меня, что не имеет никакого отношения к этому безобразию.
С того самого момента, как сбросили бомбы на аббатство, продолжается спор о том, кто в этом виноват. Наверное, лучше всего процитировать в связи с этим противоположную сторону. В 1951 году генерал Марк Кларк писал:
«По-моему, бомбардировка аббатства... была ошибкой, и я говорю это, хорошо зная о спорах, которые разгорелись вокруг этого эпизода... Эта бомбардировка оказалась не только вредной психологической ошибкой на пропагандистском поле, но она была еще и тактической военной ошибкой первостепенной важности. Она лишь осложнила выполнение нашей задачи, сделала его более дорогостоящим с точки зрения затрат человеческих и материальных ресурсов и времени».
Эту выдержку из «Рассчитанного риска» Кларка процитировал в своей книге «Сражение у Кассино» Фрэд Мейджделани и добавил: «Таким образом, эта бомбардировка... потратила свою ярость впустую, трагично и расточительно. Она ничего не достигла, никому не помогла».
При всем моем уважении к объективной оценке Мейджделани, не могу согласиться с его обвинениями в адрес Марка Кларка. Он основывается на том факте, что Кларк, хотя и сам отдал приказ о бомбардировке, потом отрицал свою ответственность за нее. Мейджделани подробно излагает причины бомбардировки, и они согласуются с версией официальной военной истории правительства Новой Зеландии.
Вместе с решением перебросить для участия в главном сражении новозеландскую и 4-ю индийскую дивизии из восточной части полуострова на запад в военных расчетах появился политический фактор.
Новозеландская дивизия принадлежала Содружеству. Во время Второй мировой войны ее командир генерал Фрейберг отлично командовал новозеландскими войсками. Он нес ответственность за свою дивизию перед своим правительством, подобно всем остальным командирам небольших контингентов, участвовавших в коалиционной войне. Высшее союзное командование подняло статус его штаба до командования корпусом, состоящим из двух дивизий – новозеландской и 4-й индийской, которым предстояло добиться перелома у Кассино. Новозеландцы должны были сделать то, что не удалось американцам, англичанам и французам.
Перед ними была поставлена цель: захватить в ходе охватывающей операции господствующую высоту, на которой стоял монастырь, насколько они могли видеть, целый и невредимый, враждебный и представляющий угрозу. Конечно, можно сказать в оправдание, что простые солдаты отказывались верить, что в нем нет немцев или что туда не направят вскоре немецких наблюдателей.
В ходе наступления новозеландцы понесли тяжелые потери. Готовы ли они были пойти на риск и потерять еще больше людей для того, чтобы избежать разрушения аббатства? Можно ли было требовать от народа Новой Зеландии, чтобы за сохранение монастыря он заплатил жизнями своих сыновей? В этих вопросах и заключается дилемма, которая встала не только перед британским командующим сэром Гарольдом Александером и всем британским правительством, но и перед «обвиняемым» генералом Марком Кларком. И немцы, и итальянцы были убеждены, что приказ о бомбардировке аббатства не мог быть отдан без предварительного одобрения британским правительством, и, когда такое решение было принято, даже командующий 5-й американской армией не мог его проигнорировать. Подобная взаимозависимость – неизбежная особенность любой коалиционной войны. Довольно странно, что после этой бомбардировки новозеландский корпус два дня выжидал, прежде чем предпринять серьезные и кровопролитные бои с целью осуществить прорыв путем охватывающего маневра: от высоты 593, расположенной северо-западнее аббатства, и от железнодорожного вокзала у Кассино, юго-западнее монастыря. Несмотря на трехдневные усилия и жертвы, результатов не было. Точное время бомбардировки не назначили, однако обстановка на плацдарме Анцио заставила на сутки ускорить ее, а войскам этого не сообщили! Но и без этой ошибки результат не мог быть иным. На всех высотах северо-западнее аббатства, которые подвергались атакам, гренадеры 90-й гренадерской моторизованной дивизии соорудили на скалах мощные опорные пункты, против которых все атаки храброй 4-й индийской дивизии оказались бессильны. В самом Кассино союзники захватили вокзал, однако 18 февраля немецкие танки его отбили. Танкисты воспользовались дымовой завесой от артиллерийского огня противника, чтобы под ее прикрытием пробиться к вокзалу и нанести внезапный удар. Впечатления от этих событий с той и с другой стороны были неодинаковы. В нашей военной истории мы не рассматриваем эту бомбардировку как второе сражение у Кассино. В целом у нас в бою оставались те же самые части. Вновь прибывшие батальоны 1-й парашютно-стрелковой дивизии были отданы под командование генералу Бааде. Простые солдаты на тех участках фронта, которые не подверглись атакам, видели, как бомбили аббатство, и расценивали это скорее как жест разочарования, вызванного предшествующими неудачами, а не как серьезную военную операцию.
Излишне критиковать тактические провалы противника в боях между 15 и 18 февраля. И так ясно, что у союзников были военные неудачи. Я уже говорил, что 4-я индийская дивизия не знала заранее о времени бомбардировки. Но не было необходимости так сближать во времени атаку ее пехоты и эту бомбардировку. В любом случае первыми ее объектами стали высоты западнее аббатства. Немаловажен и другой довод, а именно: тактически для союзников было бы благоразумнее не начинать атаку пехоты в момент повышенной бдительности противника после бомбардировки. Но как человек, воспитанный германской тактической школой, я не могу удержаться от критики дальнейших действий. То, что мы восприняли как «затухание боя» после бомбардировки, на самом деле было серьезной попыткой союзников «вырвать» монастырский холм из линии немецкой обороны посредством небольших охватывающих маневров. Этот план был так похож на первый (включавший наступательные бои 36-й американской дивизии через Рапидо в районе Сан-Анджело с немедленной последующей атакой 34-й американской дивизии севернее Кассино), что не содержал никаких сюрпризов. Ничего нового в нем не было. Я знал местность вокруг фермы Альбанета, высот 593 и 444 с того самого дня, как прошел там пешком к одному из батальонов 90-й гренадерской моторизованной дивизии. Путь мне тогда указывал кровавый след от раненых, выносимых в тыл. Все эти оборонительные позиции были в превосходном состоянии, и с каждым днем они совершенствовались. Согласно германским представлениям, тот, кто захотел бы продолжить наступление в этом направлении из района, захваченного в ходе предыдущей атаки, должен был сконцентрировать гораздо более мощные ударные силы. А чтобы это сделать, атакующему пришлось бы оголить второстепенные участки фронта – мера, к которой я тоже постоянно вынужден был прибегать для проведения своих оборонительных операций. Я опасался атак с высот, стоящих ниже Виа Казилина, которые могли отрезать мой путь снабжения к Кассино. Но больше всего я боялся атаки корпуса Жюена с его превосходными марокканскими и алжирскими дивизиями. Я ожидал широкомасштабного оперативного удара в Атинскую котловину по нашим слабым оборонительным позициям, за которыми не было запасных. Я уже изложил суть подобной опасности. Противник действительно мог избежать кровопролитных боев за Кассино.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.