Политическая мимикрия этрусков

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Политическая мимикрия этрусков

Из скудных обрывков сведений, легенд и преданий сложилась общепризнанная картина – в конце II тысячелетия до н. э. на территории нынешней Италии между реками По и Арно возникло мощное государство Этрурия. К началу VIII в. до н. э. оно подчинило себе не только Апеннинский полуостров, но и основало колонии на островах Адриатики и Тирренского моря.

Этруски воздвигали величественные города-цитадели. Власть была в руках родовой и военной аристократии и возглавлялась выборным царем – лукумоном. Двенадцать этрусских городов составляли федерацию. Сколько было таких федераций – неизвестно.

О физических характеристиках этрусков известно мало. Судя по цифрам, фигурирующим в текстах надгробных надписей, средняя продолжительность жизни этруска, будь то мужчина или женщина, составляла примерно сорок лет. Средний рост мужчины равнялся 164 см. Ученые предпринимали попытки установить этнические связи этрусков, используя для этого различные методы – от измерения черепов и скелетов до изучения групп крови нынешних обитателей региона, однако ни один из методов не оправдал себя полностью. Чтобы получить представление об облике этого народа, лучше всего взглянуть на многочисленные портреты из гробниц, демонстрирующие широкое разнообразие физических типов, и не делать поспешных заключений относительно их расового происхождения.

Жители Этрурии были превосходными математиками, астрономами, архитекторами… Жрецы производили хирургические операции с применением обезболивания, протезировали зубы, причем применяли для этого золото. Зеркала, светильники и треножники этрусских ремесленников знал весь античный мир, не говоря уже о ювелирных изделиях – они были просто великолепны.

Могучая армия и флот многие века наводили ужас на соседние земли.

И вдруг все кончилось – ушло могущество, а вместе с ним исчезли и сами этруски.

В V в. до н. э. возвысился Рим и вытеснил этрусков с исторической арены. Но, как это порой бывает в истории, очень многое римское оказалось заимствованным у этрусков – религия, культура, экономика. Римляне переняли некоторые наиболее яркие этрусские традиции, включая инсигнии – символы царской власти, которые впоследствии стали символами римских магистратов. По утверждению Ливия, принимая царский сан от двенадцати ликторов, Ромул следовал этрусским традициям, а курульное кресло и toga praetexta, также пришедшие из Этрурии, были среди регалий римских магистратов. После установления республики у ликторов появились фасции – пучки прутьев с воткнутыми в них топориками, которые они несли перед консулами. Дионисий Галикарнасский рассказывает, как Луций Тарквиний Старший одержал победу над этрусками, и те преподнесли ему символы царской власти – «золотую корону, трон из слоновой кости, скипетр с орлом на набалдашнике, пурпурную тунику, украшенную золотом и расшитую пурпурную мантию». Античные авторы могут ошибаться в деталях, но в целом римский церемониал вряд ли сильно изменился со времен Тарквиниев. Археологические раскопки наглядно подтверждают, что этруски в самом деле использовали многие из приписываемых им регалий.

Геродот полагал, что этруски пришли из Малой Азии. Но в таком случае на Апеннинском полуострове не могло быть групп, этнически близких этрускам. Однако такие народы существовали: оски и умбры, земли которых примыкали к этрусским, а на северо-западе и западе – лигуры и иберы. Была даже выдвинута гипотеза, что этрусский – это тот же умбрский язык. Неужели из Малой Азии пришли вместе с этрусками умбры и оски, лигуры и иберы и ряд других племен? Или этих племен… не было, они вообще не существовали?

Историк Тит Ливий писал о том, что венеты – это троянцы. Они приплыли из горящей Трои и «заняли угол морского залива» (нынешние Венеция и Триест). Кроме того, между Альпами и Адриатическим морем среди венетов жил народ, родственный этрускам, зовущийся евганами (евганеями). «Евганеи» переводится как «благородные». Но ведь такое название более уместно для сословия, нежели народа.

Попробуем более подробно остановиться на ряде определений.

Латинское слово «нация» или греческое «этнос» дословно означает «народ, племя». В «Толковом словаре» В. Даля понятие «народ» объясняется как «люд, народившийся на известном пространстве». В древности любая общность людей, имевших право собственности на конкретную землю, вполне могла называться народом. Не будучи самостоятельной этнической группой (то есть не имея никаких отличительных признаков), такой «народ» скорее всего больше соответствовал современному понятию «род», «клан» или «сословие».

Так что в современном понимании таких народов, как этруски, а равно и оски, умбры, сабины, галлы, латиняне и др., не существовало. Может быть, эти народы были всего лишь сословиями одного этноса? Оски и умбры – жреческое сословие, сабины – военная аристократия, галлы, или геллы, – жреческо-медицинское сословие и, наконец, этруски – царско-жреческое сословие. А вот латиняне, лати-ны – в прямом смысле народ. Это было низшее сословие свободных людей. Они не являлись «благородными», не могли иметь оружия и входить в воинское сословие. В мирное время пахали землю или привлекались к тяжелым работам.

Но как объяснить тот факт, что этруски имели свой язык, а сабины даже целую группу языков?

С незапамятных времен существует большое количество «искусственных» языков, которые лингвисты называют условными. В древности они именовались «арго» – дословно «язык посвященных». Эти языки необходимы были для языковой изоляции говорящих от остальной части общества. Причем, как правило, меняется в основном лексика (словарь), а синтаксис и морфология остаются неизменными. Естественно, что царско-жреческое сословие этрусков говорило на двух языках – с народом на языке этноса, древней латыни, между собой – на условном, тайном языке, дабы посторонние уши не понимали сословных тайн.

Алфавит этого тайного, «этрусского» языка строился на астрологических символах. Как же их расшифровать?

Возможно, ключ, а точнее «болванка» ключа, к прочтению этрусских надписей скрыта в литературе, посвященной тактике этрусской конницы. Для противника эта тактика была ошеломляющей и загадочной. Этрусские стратеги при помощи сигналов горна руководили боем с возвышенности. Но если складывалась неожиданная ситуация, информацию о которой невозможно было передать сигналами горна, командир вручал донесение «ангару» – конному вестовому, и тот во весь опор гнал скакуна, в считанные минуты доставляя донесение, представляющее собой деревянный кубик, на каждой грани которого была нанесена буква или цифра в виде точек. По-этрусски он назывался тессера (tessera), и читать донесение нужно было, поворачивая грани кубика в определенной последовательности.

Но ведь тессеры использовались и как инструмент для предсказания судьбы. Предсказание выполнялось броском трех тессер. Жрец объявлял результаты прорицания стихом. Каждая строчка была обязана состоять из шести слов (шестимерный стих). Если требовалось прорицание записать, то запись велась в три строки следующим образом: в первой строке буквы писались слева направо; во второй строке – справа налево, буквы имели соответствующий записи вид; в третьей строке – в зеркальном отображении. Порядок записи каждой буквы и каждого слова в каждой стройке при написании и прочтении подчинялся последовательности граней тессеры. Способ записи – одна из сложнейших задач при расшифровке магических текстов. Недаром Кумекая Сивилла, показывая на разложенные листки с записями судеб, предупредила Энея, что если их перепутает малейшее дуновение эфира, то уже никто не сможет разложить в нужном порядке.

Вопросы дешифровки этрусских текстов – это тема специального исследования. Нас же пока интересует вопрос – почему исчезли этруски? Еще античные философы исследовали причины, влияющие на жизнь народов, на сохранение их культуры, языка и численности. Обобщая эти рассуждения, можно сделать вывод, что «исчезновения народов» необходимо подразделять на условные и фактические. Условные исчезновения – те, когда народ не уничтожается физически, а в силу определенных причин меняет свое название, как бы исчезая. Признавая фактор владения землей главным в сохранении культуры и языка народа, Страбон пишет: «То же самое случилось с афинянами, которые занимали почву тощую, каменистую, не подвергаясь неприятельским вторжениям, и считали себя автохтонами, как утверждает Фукидид, ибо никто их не вытеснял из населяемой ими страны и не помышлял овладеть ею. Это именно обстоятельство и было, по всей видимости, причиною, почему афиняне, несмотря на малочисленность, сохранили свой язык и свою народность». Фактическое исчезновение народа обуславливается его физическим уничтожением, а причина подобного явления всегда одна – агрессия. Армия государства-захватчика по мере своего продвижения либо уничтожала коренное население (сгоняла с земель), либо обращала в рабство. Уничтожению в большинстве подвергались мужчины, а женщины становились рабынями.

Но как объяснить исчезновение с лица земли некоторых народов без внешней агрессии?

Объяснение, увы, простое. Речь может идти только о внутренней агрессии – социальной революции. Распри между высшими и низшими сословиями, как правило, не заканчиваются мирно. И тогда государство начинает рушиться, а большая часть общества превращается в банду, которая, мстя высшим сословиям, уничтожает их. Этому явлению способствует один важный момент – то, что добывание средств к существованию собственным трудом начинает признаваться делом, достойным раба, более унизительным, чем грабеж. Поэтому предреволюционная ситуация легко угадывается по резкому снижению производительности труда. Так вот этруски могли исчезнуть в результате внутренней агрессии – социальной революции. Когда в 510 г. до н. э. в Риме вспыхнуло восстание, гнев народа обратился против царей, а царями были этруски. Восстание разрасталось, захватывая все новые города и федерации. Обособленностью каждой федерации можно объяснить и то, что эта революция продолжалась почти два века. Этруски сопротивлялись. И их уничтожали, правда, только мужчин.

Почему не убивали жен этрусков?

Несомненно, этрусские женщины, в отличие от гречанок и римлянок, занимали в обществе определенное положение, нередко для женщин в гробницах отводилось почетное место.

Можно также обратиться к историям об этрусских женщинах, которые вышли из-под пера римских авторов. Римлянам чрезвычайно трудно было представить себе поведение женщин, настолько расходившееся с их собственными представлениями. Танаквиль, этрусская высокорожденная особа, супруга Луция Тарквиния Старшего, была весьма искусна в толковании предзнаменований и предсказала своему мужу блестящее будущее. После смерти супруга она отстранила своего сына от власти с тем, чтобы царем стал ее зять, Сервий Туллий. Истории, рассказанные о молодых Тарквиниях и их женах, поистине удивительны. Жена Тарквиния Великолепного, упрямая и жестокая Туллия, не только направила свою колесницу на Форум, переехав при этом тело своего мертвого отца, но и первая провозгласила Тарквиния Великолепного царем.

Одна из самых показательных историй, демонстрирующих различие обычаев этрусков и латинян – начало трагического предания о Лукреции. Сыновья Тарквиния Великолепного и их друзья из знатных римских семей предавались увеселениям недалеко от города. Однажды вечером разговор зашел о добродетели жен, и тут же решено было отправиться в Рим, чтобы посмотреть, что делает каждая из супруг в отсутствие мужей. Этрусских дам застали за роскошным пиршеством, где они весело проводили время со своими друзьями, в это время лишь Лукреция сидела дома со своими служанками и мирно пряла. То, что этрусские женщины пользовались в обществе относительной свободой, хорошо видно из настенных росписей в гробницах. Женщины изображались обедающими со своими супругами (при этом чета возлежала на одном ложе), они нередко присутствовали на играх, иногда занимая почетные места. Подобные вольности шокировали греков, которые не уставали рассказывать самые непристойные анекдоты об этрусской распущенности. Античный автор Феопомп, славившийся своим злоязычием, рассказывал о прекрасных этрусских женщинах, которые выполняли упражнения обнаженными, обедали с мужчинами, которые не являлись их мужьями, были невоздержанны в употреблении крепких напитков и столь неразборчивы в связях, что производили на свет детей, не зная при этом, кто является их отцом. Этрусские же мужчины не стыдились совершать половые акты публично, более того, предпочитали гомосексуальные отношения.

Плавт также писал, что этрусские женщины не стыдятся зарабатывать себе приданое проституцией. Однако дошедшие до нас этрусские памятники свидетельствуют о том, что обвинения Феопомпа – это не более чем пересказ сплетен. Надгробные надписи полны гордости за семью, а изваяния любящих пар на саркофагах олицетворяют чистый идеал супружеской любви. Геродот пишет о жителях Ликии: «Называют они себя не по отцам, но по матерям; если кто спросит у другого, кто он, то сей ответит, что он сын такой-то матери, и припомнит имена матери ее и праматери. И если женщина-гражданка выйдет за раба, дети признаются благородными. Если же мужчина-граж-данин имеет жену иноземку или наложницу, то дети почитаются не гражданами».

Так что в древности благородство мужчине могла дать только благородная жена. Поэтому этрусские женщины пользовались большим спросом. По словам Ливия, «последними из жителей Италии под защиту Рима попали вольсинцы, самые богатые из этрусков… Они предоставляли рабам скопом свободу, сочетались с ними браком. Вольноотпущенники воспылали мечтой о владычестве и прокляли своих бывших господ… захватили город и присвоили имущество и жен своих господ, а самих их лишили крова и изгнали… Изгнанные пришли в Рим и с плачем высказали свои жалобы. Римляне отомстили за них и своей властью захватили город».

Возможно, историки напрасно доверяют «римской мифологии» по поводу переселения сабинов в город Рим. Этруски и сабины были не только жителями Рима, но и его основателями. Дело в том, что Рим, как и все города древности, был строго районирован по «народам», то есть сословиям. Да и сам принцип районирования Рима не является исключением из древнего правила – это его знаменитые семь холмов. На каждом холме (то есть довольно обширном районе) проживало определенное сословие. Вдохновленные примером «римского народа благородного», низшие сословия во многих городах начали восставать, причем за помощью они обращались к «благородным» римским легионерам, и те ее оказывали. Этрусский язык был запрещен, и говоривших на нем в общественных местах жестоко преследовали. Что оставалось делать этрускам и сабинам? Только одно: начать гражданскую войну. И она началась. Но силы были неравные. Многие простолюдины переходили из войска этрусков на сторону римлян. Уже к этому моменту слово «римлянин» необходимо рассматривать как синоним политической принадлежности, как, например, республиканец.

Вероятно, именно этруски обратились за помощью к галлам в начале IV в. до н. э. и разрешили им селиться на некоторых землях Этрурии, чтобы иметь под рукой галльскую армию. То есть галлы не грабили Этрурию, а просто прошли через ее территорию для войны с римлянами. Галлы разбили римских легионеров наголову. Те им выплатили контрибуцию, и галлы успокоились, а спустя десятилетия даже нашли общий язык с римлянами. Все повторилось сначала – римляне начали теснить этрусков и сабин, жестоко их преследуя. Тит Ливий пишет: «С одними тарквинийцами поступлено строго. Урон их в битве был весьма велик, но число пленных, нам доставшихся, еще больше. Из них выбрано триста пятьдесят восемь человек из лучших семей: они отосланы в Рим; прочие пленные умерщвлены без всякого сострадания.

Народ римский не менее строго поступил и с теми пленными, которые были присланы в Рим. Они были предварительно наказаны розгами, и потом им отрубили головы».

И тогда началась повальная политическая мимикрия: этруски стали превращаться в римлян. Историки удивляются, что известные нам исторические деятели, этруски по происхождению, не оглядывались назад и не причисляли себя к народу, который уже сыграл свою роль на исторической арене. Это бесспорный признак неотвратимой гибели. Как писал Диодор, живший в I в. до н. э.: «Этруски утратили доблестную стойкость, столь высоко ценимую ранее, а вследствие своего пристрастия к пиршествам и изнеженным удовольствиям они лишились славы, которую их предки завоевали на поле брани». Это неудивительно. Объявить себя этруском в рассматриваемый период было равносильно тому, если бы кто-то вышел в 1918-м, и тем более в 1937 г. на улицу и крикнул: «Я потомственный дворянин и граф!» Результат был бы однозначен. Поэтому даже доверенное лицо цезаря Августа, Гай Цильний Меценат, этруск по происхождению, имевший предков царского рода, не выставлял напоказ свое происхождение и «поддерживал деньгами одаренных римских поэтов и художников». Пойди теперь разберись, кого поддерживал Меценат, если этруски помалкивали, что они этруски, и выдавали себя за римлян, то есть не аристократов, а демократов. Исключением среди оримлянившихся этрусков был друг Цицерона Авл Цецина. Правомерен ли такой вывод только на основании того, что Цецина изучал «дисциплину этруска» – науку толкования молний, а в остальном его поведение могло и не отличаться от «истинных римлян», судить трудно.

Кто знает, может, через тысячу лет археологи будут гадать, что за народы такие были – дворяне, демократы, депутаты…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.