Свет из Гипербореи

Свет из Гипербореи

За три десятилетия до новой эры в Римской империи из официального пантеона богов неожиданно выдвинулся один, далеко не самый приметный и могущественный. После того как римляне отождествили своих абстрактных богов с «человекоподобными» греческими: Юпитера с Зевсом, Марса с Аресом, Венеру с Афродитой, – не для всех нашелся эквивалент на местной почве. Аполлон, бог солнца и света, покровитель поэтов и музыкантов, сохранил прежнее имя, с каким и прибыл извне. Выдвинуться ему помог не случай и не божественные силы, а вполне реальный, облеченный императорской властью человек – Август Октавиан. Аполлон был официально объявлен покровителем императора и всего его рода. Божеству воздавались неслыханные почести – последний из Юлиев достиг всех мыслимых вершин и теперь благодарил небесного патрона за оказанное содействие.

Классический образ юного красавца, покровителя изящных искусств, прочно вошел в наше сознание. Многовековая обкатка образа, олитературивание его бесчисленными поздними мифами, сказаниями и письменными произведениями – все это дало свой результат. А каким был первоначальный облик божества?

Древнегреческий язык не позволяет раскрыть значения имени Аполлон. Не забираясь в другие части света, попытаемся проанализировать то, что нам знакомо в древней Европе. Но прежде необходимо точно определить время и место действия. Итак, XVI–XII вв. до н. э. – время расцвета Микенского царства и господства ахейцев в Средиземноморье. Ахейцы пришли с севера в XXI в. до н. э., вытеснив коренное население Пелопоннеса в Малую Азию. «Уйдут» ахейцы после нашествия в XII–XI вв. до н. э. (опять-таки с севера) племен дорийцев. Место действия – так называемая циркумпонтийская зона: Подунавье, Балканы, Северное Причерноморье, Малая Азия, а также Эгеида и Пелопоннес.

Почти тысячелетие жизни ахейцев на Балканском полуострове не было мирным. И, что интересно, в памяти «микенских греков» Аполлон предстает не только чуждым богом, но и «великим губителем». Приходит этот «губитель» вовсе не с востока, из Малой Азии, а с севера. Надо заметить, что направление это вообще характерно для экспансий на полуостров. Античная Греция и ее культура складывались в длительной борьбе многих народов. Ученые считают, что распространение культа Аполлона наглядно показывает направление вторжения северных племен в Грецию. При этом областью зарождения культа считается Средний Дунай. Именно из тех краев в период позднебронзового века двинулись на Балканы и в Малую Азию воинственные племена, связываемые с археологической Восточной культурой курганных погребений. На время похода они объединяются с жившими по соседству в причерноморских степях племенами сколотов.

В ранний период своего существования на Балканах и в Средиземноморье Аполлон далек от классического эллинистического типа. Для архаического Аполлона характерно наличие растительных форм, близость к пастушеству и земле. Одновременно он – демон смерти, убийства, освященных ритуалом человеческих жертвоприношений. Аполлон еще не укладывается в олимпийскую иерархию чинов, он открыто соперничает с самим Зевсом. Даже в гомеровские времена Аполлон своим появлением на Олимпе все еще внушает ужас богам: и в VIII в. до н. э. он продолжает восприниматься чужаком. Можно сделать вывод, что даже за шесть-семь веков пребывания в этих краях он не стал еще окончательно своим, не влился безболезненно в чужую семью, как это было с богами, заимствованными мирным путем.

По греческой мифологии, Аполлон – сын богини Лето, брат Артемиды. Но, возможно, его мать Лето уроженка Греции? Нет, и она на этой земле гостья. Иногда пытаются найти корни Лето непосредственно в Малой Азии, связывая ее имя с лидийским «лада», что означает «жена», «мать». Но при более глубоком рассмотрении связь эта оказывается вторичной. Истоки культа на севере. Академик Б. А. Рыбаков пишет: «Первое, на что следует обратить внимание при ознакомлении с мифами, это прочная связь всего цикла лето – артемидо-аполлоновских мифов с севером, с гиперборейцами».

В самом деле, Аполлон, родившись на острове Делос, ежегодно на зиму отправляется в северные страны, там он хранит свои стрелы, там живут племена, особо его почитающие. Традиция считать гиперборейцев несуществующим, мифическим народом под натиском фактов давно канула в прошлое. Причем оказались гипербореи значительно ближе к Средиземноморью, чем это представлялось ранее. И они не забывали своего кумира, ежегодно доставляли на остров Делос к алтарю Аполлона священные дары, завернутые в пшеничную солому. Б. А. Рыбаков проследил путь этих даров и установил, что они поступали из мест расселения праславян и их ближайших соседей балтов. Проводя параллель между богинями Лето, Артемидой и славянскими богинями-рожаницами, Б. А. Рыбаков утверждает: «Связь Лето-Лато с северной Ладой не подлежит сомнению». Древний вариант культа двух рожаниц пришел на юг с севера, архаичность этого культа уводит нас в область почитания «матери Ладо», «первобогини», «матери всего сущего». Культ их достаточно широк и связан не только со Средним Дунаем, но включает в себя все территории праславян и все области их дальнейшего расселения.

Итак, Лето и Артемида искусно срослись с раскидистым древом греческой мифологии, обросли до неузнаваемости литературной плотью. Но кто же все-таки Аполлон?

Многочисленные попытки объяснить сходство культов различных богов в Европе делались всегда в одном направлении: мифы распространялись из античного мира на север. Так сказывался огромный авторитет греческой мифологии. Но с неизбежностью такие попытки заводили исследователей в тупик. Позднее влияние аполлоновских мифов на северных соседей, несомненно, было. Однако для второй половины II тысячелетия до н. э. говорить о нем не приходится – в расшифрованных крито-микенских надписях Аполлона нет. Для того чтобы в очередной раз не оказаться перед неразрешимой загадкой, наверное, имеет смысл следовать по пути распространения культа Лады-Лето.

Первоначальные функции Аполлона дают почву для интересных рассуждений. Это бог, связанный с небом и солнцем, стрелы его – жаркие лучи, которыми он губит посевы. Одновременно Аполлон – пастух и земледелец, которому приносят в жертву первые ростки различных растений. Так почему бы не сравнить его с тем, с кем на славянской почве связана идея неба, солнца, плодородия, ритуальных костров в день летнего солнцестояния? Со славянским Купалой? Может быть, напрасно мы принимаем Купалу за простую куклу, которую «хоронят» каждый год?

Корни Купалы пока не ясны. Лишь прочность традиций, археологические находки древнейших культовых кострищ, связь с землей и пастушеством позволяют судить о его глубокой архаичности. Вспомним, мать Аполлона – Лето, сестра – Артемида. Но и Купале Лада приходится матерью, ведь она мать-рожаница всего сущего, в том числе и богов, следовательно, Леля – его сестра. Дары гипербореев всегда завернуты в пшеничную солому – из соломы и чучело Купалы. Во время июньских празднеств Аполлона, как пишет А. Ф. Лосев в своей «Античной мифологии…», приносились человеческие жертвы: мужчину и женщину, увешав гирляндами, гнали вокруг города, а потом сжигали. И у праславян засвидетельствовано сжигание двух кукол, мужской и женской, в древних кострищах найдены человеческие кости. Не исключено, что кукла – отголосок реальных человеческих жертвоприношений. Об этом свидетельствуют и песни, сопровождающие похороны Купалы.

Аполлон каждый год отправляется на север в колеснице, влекомой лебедями – ритуальными птицами, связанными с водой. И сам он рожден посреди воды, на плавучем острове. Вместе с тем Аполлон олицетворяет собой бессмертный огонь. Таким огнем у славян назывался ритуальный огонь, добываемый трением специально для культовых празднеств. В ночь на Купалу огонь вступал в противоборство с водой: зажженные на кострах обрядовые огненные колеса спускались под откос в реку. Интересен и мотив лебедей. В землях сколотов археологи нашли у огромных кострищ вырезанные в земле лебединые фигуры. Лебедиными перьями украшен шлем Купавона, союзника Энея – одного из главных защитников Трои, а отец Купавона, Кикн, – человек, превращенный в лебедя. На севере Италии долгое время сохранялся культ божества Купавона, сходный со славянским культом Купалы. Географически он лежит между областями поклонения Купале и Аполлону, в связующем центре на пути гиперборейских даров. Да и на слух Купавон – это нечто среднее между Купалой и Аполлоном.

В греческом языке ударение в имени божества ставится на втором слоге, как и в английском. Вспомним: «Союз – Аполло». Если попытаться реконструировать праславянское звучание имени Купала, то получится примерно следующее: Кополо(н) – с носовым, пропадающим «н» в конце слова. Удвоение «л» для многих индоевропейских языков характерное явление, как и утрата согласной, например «Италия» первоначально была «Виталией». Следует учесть и тот факт, что имя нового божества воспринималось не по смыслу, как, скажем, греческое Гея в значении «земля», а как имя собственное, готовое и не требующее осмысления. Поэтому оно и «не переводится» с греческого, поэтому подвержено искажениям. Так трансформация праславянского «Кополо» в русский язык как «Купала» и в греческий как «Аполлон» становится объяснимой.

Внешне Аполлон выглядит варваром. Гомер постоянно подчеркивает: «не стригущий власов», «длиннокудрый». Это не просто деталь, а характерная черта в описаниях «северных варваров» греческими, а позже и римскими авторами. Спутник Аполлона волк, а сам он «ликийский», то есть волчий, превращающийся в волка. А ведь волк-оборотень – заметный персонаж славянской мифологии, доживший в сказках до наших дней. И Аполлон, и Купала вечно молоды, как молоды и их поклонники, участвующие в игрищах. И там, и здесь важна роль девушек. Гиперборейки специально прибывают издалека на Делос для участия в аполлоновых торжествах. На Купалу девушки разжигают костры, ходят по полю с факелами, поют.

Сходна светоносность Аполлона и Купалы. Она в двойственности поклонения солнцу: оба являются божествами солнца и света, но непосредственно небесное светило не олицетворяют, для этого есть соответственно Гелиос и Хоре. Для Купалы характерны темы целебных трав, скота, угадывания и розыска кладов, змей. И Аполлон – целитель, пастух, гадатель, змееборец: он убивает чудовищного Пифона. И «близнечный миф» не чужд обоим: Аполлон и Артемида – близнецы; в купальской теме хорошо известны брат и сестра близнецы, Иван-да-Марья. Далеко не случайно даже то, что Аполлон и Артемида оба «стреловержцы» и «луконосцы» – именно такими, искусными лучниками, видели варваров-северян древние обитатели Греции.

Аполлон – покровитель поэтов и музыкантов. От античных авторов мы знаем, что варвары слагали свои законы в виде песен, чтобы они не забывались, чтобы удобнее было передавать их из поколения в поколение – ведь письменность была им неизвестна. Слагались племенные предания, обрядовые песнопения, эпические произведения. Более поздние из них, былины, читавшиеся нараспев, знакомы и нам. Бог таких «варваров», естественно, представал покровителем народных певцов, боянов, а затем превратился в покровителя поэтов и музыкантов вообще.

Так откуда же пришел Аполлон в Грецию, с севера или с востока? Для того чтобы выяснить это, необходимо перейти от богов к людям, к народам, пронесшим своих кумиров через пространства и время. В Северном Причерноморье середины II тысячелетия до н. э. жили сколоты. Это название сохранилось до середины V в. до н. э., когда его засвидетельствовал Геродот. Но история сколотов значительно древнее – вспомним про воинственные северные племена культуры курганных погребений. И если праславяне Подунавья шли, судя по всему, на Балканский полуостров с севера, то их сородичи, обитавшие восточнее, продвигались в том же направлении в Малую Азию. В принадлежности сколотов к праславянам сомневаться не приходится, это убедительно доказал академик Б. А. Рыбаков в своей книге «Геродотова Скифия». Присутствие предков в Северном Причерноморье и Таврии глубоко залегло в народной памяти славян, именно в тех местах располагался «ирий», загробный мир более поздней славянской мифологии.

На юг с одной обширной прародины вели два пути.

Значит, существовали два основных направления проникновения в Средиземноморье праславян, а с ними и культов их богов. При таком объяснении проблемы – откуда пришли в Грецию чуждые боги, с севера или с востока, из Подунавья или из Малой Азии – становится ясно – с обеих сторон и примерно в одно время, во второй половине II тысячелетия до н. э. Конечно, это не было великим переселением народов. Основная масса праславян оставалась на родине, но наиболее подвижная прослойка устремлялась в оживленные и богатые приморские области. Процесс, характерный для всех индоевропейских народов того времени.

По всей видимости, носителями культа божества Кололо, сохранившего в себе основные черты покровителя пастухов и земледельцев, была племенная молодежь. По Б. А. Рыбакову, исходная точка многообразного облика Аполлона связана со скотоводческой, пастушеской средой. Молодые воины-пастухи двигались на юг, вовлекая в это движение племенную молодежь других народов. Возможно, и сами они были вовлечены в это движение в качестве составной части. Оседая на новых землях, пришельцы постепенно смешивались с местным населением, привнося при этом элементы своей культуры.

Что же двигало переселенцами? Почему они отрывались от своего народа, устремлялись в далекие края? Сама жизнь в те времена мыслилась бесконечным, медленным движением. В середине II тысячелетия до н. э. закончилось расселение по Европе кочевых пастушеских племен, в том числе и праславянских. Последними были прочно заняты, включая и промежуточные территории, земли Подунавья, бассейны Одера, Вислы, Днепра, а также Северное Причерноморье. Благодаря длительным контактам древних индоевропейцев, еще не успевших обособиться друг от друга, земли к югу не были неведомыми. В то же время резкое увеличение численности племени, связанное с началом оседлого образа жизни и ростом материального благополучия, заставляло отправлять часть молодежи на «новые места жительства».

Для тех, кто остался на прародине, Кополо по-прежнему был мирным богом, отвечающим за плодородие, скот, благосостояние и солнечный свет. Со временем он вытесняется в сознании людей на второй план более могущественными богами, теряет многие свои качества и превращается в обрядовую, сжигаемую куклу. С приходом христианства к его имени добавляют привнесенное имя и он становится знакомым нам Иваном Купал ой.

У бога переселенцев иной путь. Чужие божества теряли свои функции, приобретали новые или же совмещали и те и другие. Видимо, так случилось и с Кополо, знаменем переселенцев. Для них самих он оставался добрым богом, заботящимся о благосостоянии и здоровье, и одновременно он же как «бог-воин» вел их в поход. Для племен, подвергшихся нападению с севера, Кополо был тем самым «губителем», каким запомнился «микенским грекам». Но прошли сотни лет – ив сознании потомков аборигенов и переселенцев уже формируется нечто обобщенное: Аполло, который и губитель, и целитель, и свой, и чужак. Память выковала странный, необъяснимый с точки зрения местной эволюции образ. Усиливается он и тем, что одновременно идет с востока, из Малой Азии.

Отдельные «кополо», пришедшие с родины разными путями, сливаются в Средиземноморье в единого, многофункционального бога, который в течение веков переносит основательную творческую обработку в условиях расцвета мифотворчества и культуры в целом и становится знакомым нам Аполлоном. Еще до этого он прибывает вместе с Энеем в Северную Италию, где он вовсе не чужак, но и не совсем свой. Проходит тысячелетие, Аполлон поднимается вверх по ступенькам и наконец занимает одно из ведущих мест в пантеоне богов могущественной Римской империи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.