Глава 18 О милостынях и добродетелех его поганских

Глава 18

О милостынях и добродетелех его поганских

На кийждо день султан турецкий, егда востав ходит на молитву, мещет денги во оных жилищах, чрез их же идет в божницу, дабы кому обрести прилучилося и имел то от него в милостыню место, яковая ему прилунится, или серебряная, или золотая.

Особно же во вся пятки посылает знаменитую милостиню из сарая убогим, такожде и законником своим, и его же любит из своих ближних, или от дворян дает что кому на нужду. Иногда и оных ис темниц выкупает, яко выше сказахом, иже от должников держими, паче же в два наиболшия праздничныя дни, и в темницы общия велию милостыню посылает.

И муфтею [иже есть началный всего Махометского закона] знаменитый яковый поминок дарует. Такожде и учителю своему, иже учил его егда млад был, его же называют одзиа. Такожде воеводе эмир-афенду, о нем же поведают, яко идет от колена Махометова, и того ради завой или чалму зеленую на главе своей носит, такожде и ризы зеленыя, в каких никому у турок ходити не велят.

Обаче в государстве Турецком находится множество таковых, еже в зеленом ходят, паче же во Аравии и во Египте, иже поведаются от крове Махометовой быти. Над ними же всеми началной тот эмир-афенда, а тамо оных называют сантонами [лучши реши сатанами]. Кийждо от них носит в руках долговатую коронку, якобы молитвы на ней мручащи. Вси же боси ходят, жезлец в руках имеющи; их же за святых мужей имеют.

Аще и непостоянни суть злодее, болшая часть от них суть слепы, ибо егда ходят в Меху посещати гроб Махометов, и тамо прилагают им на очи железо разженное, дабы Махомета ради слепы были, и не зрели красоты сего света, и не прелщалися на утешное житие, но тако все оставя милостынею питалися.

Се и диавол имать своя страдальцы и законники, якобы посмеваяся церкве Христове, егда Христа ради все оставляют людие богобоязные! Живут овии сантуни весь век свой милостынею, и верят им турки во всем, яко людем великим и совершенным, аще несть мощно паче их, яко поведах, прибрати горчайших прилагатаев. Паче егда по ком един сантон свидетельствовати пред судиею будет, вернейшее есть то свидетельство, нежели тридесять человек общих мирян.

И того ради по ком имать свидетельствовати сантон, или лучши сатана, уже той оправдан будет, аще бы и все воистинну ведали, яко неправду глаголет. От тоя причины наипаче употребляют их во свидетельство, ибо противо ему не может судия по завещанию Махометову никакими мерами осуждения прилагати. И егда кий от них умрет, особно его в божнице погребают и за святаго имеют.

Посылает же султан часто дары матери своей, аще жива есть, которая в особой полате пребывает не в сарае. Ибо яко муж ее султан умрет, тотчас из сарая изыти повинна, аще ю сын и в великой чести имеет. Ей же свободно во всякой месец в сарай единою приходити и посещати сына своего. Аще же султан болезновати имать, пребывает у него дозирающи, дондеже устрабится от болезни. Аще она сама болезновати имать, тогда султан ездит в дом ея посещати, и егда умирает, идет к ней взяти матерне благословение.

Оный муфтей, иже есть началник всего Махометскаго закона, в великом почтении у султана. И имать пятьсот червонных золотых доходу на день, ибо имеет многих сродников в дому своем. Имеет к тому многа даяния от поганых за разрешения яковыя, особно же егда разводятся з женами. И каково разсуждение свое скажет — то недостоит никому противу его рещи что, аще бы и велми тяжко мнелося быти.

Относятся к нему и в мирских делех, не точию в константиноградских, но и ото всего Турецкаго государства, то мнение о нем содержащи, яко той свят есть в Махометском законе, тако праведнейшим есть паче всех судей градских [бывает обаче в ката[31] место часто].

Се же о нем ведати достоит, яко султан не имать обычая ни пред ким вставати, аще бы был пречестнейший человек на свете, точию пред единым муфтеем и пред учителем своим, его же одзиа называют, разно обаче от муфтеа далече, ибо султан муфтею целует руку дважды годом, егда великия их праздники бывают, вземлющи от него благословенство, учителю же своему точию сам подает руку [яко витаются страннии от нас народи].

Дает же еще в те дни праздника милостыню и скопцем, своею рукою си раздающи. Такожде и женам своим всем, их же из божниц своих пришедши в те два праздника посещает и всякой дает дары по воли своей, овей боле, овей менши. Починает же прежде от тоя, которая ему перваго сына породила, юже называют азехих, еже есть султаня-царица, и того ради своеволна есть и не может ее султан яко прочих неволницею звати.

Ибо аще которыя ему и дарованы бывают, обаче суть неволницами его тако, яко же и прочия, денгами купленыя. А се вины ради сицевыя: аще бо кто ее и дарует султану, обаче он тому вместо ея дары дарует, и вместо купленыя почитает.

Сия егда перваго сына прежде прочих родит султану, и прежде нежели обрежут его, оную у книг волною учиняет, яко царицу, и запишут то для болшия ея славы и ведомости людския. И в то время преписуют ее вена [аще бы за кого хотела замуж] — три карика до ея смерти.