Шесть татами

Шесть татами

Личное знакомство с домашним бытом японцев безнадежно начинать с попыток пожить в какой-нибудь семье. Приглашать к себе гостей на несколько дней у японцев не принято. Погрузиться в атмосферу японской жизни очень трудно и вместе с тем очень легко. Для этого достаточно переступить порог рёкана – японской гостиницы. Потому что рёкан по своему назначению – это улучшенная модель домашнего очага; заведение, которое как бы монополизирует в этой стране функции гостеприимства.

Давно отмечено, что современная цивилизация стирает местный колорит, ради которого путешественник пересекает континенты и океаны, что туристские отели столь же похожи друг на друга, как и аэропорты. Японская гостиница в этом смысле представляет собой исключение. Объяснить, что такое рёкан, легче всего от противного: это отель наоборот. В отеле турист перед ужином надевает пиджак и галстук и отправляется в ресторан. Питается он в общем зале, а принимает душ или бреется у себя в номере. В рёкане же постояльцы моются все вместе, даже в одной и той же воде, а ужинать расходятся по своим комнатам. Причем к столу принято не одеваться, а раздеваться, чтобы чувствовать себя как можно непринужденнее.

Японская гостиница уносит куда-то в прошлые века. Уже сам вход в нее выглядит так, словно это частный дом, где вы будете не постояльцем, а желанным гостем. Чаще всего это садовая ограда, почти не освещенная, за которую ведет извилистая дорожка меж кустов и каменных фонарей. Переступив порог, видишь навощенный деревянный пол и шеренгу шлепанцев на нем. В глубине лишь низкая ширма – ни конторки, ни ячеек с ключами. Стоит выговорить фразу «Прошу прощения», с которой принято входить в японский дом, как хор женских голосов со всех сторон ответит: «Добро пожаловать!» Из-за кулис выпорхнут несколько японок в кимоно. Каждая из них отвесит церемоннейший поклон, распростершись ниц на полу. Потом, весело щебеча, они помогут гостю разуться и, топоча крохотными шажками, куда-то его поведут.

С этого момента нужно полностью положиться на волю судьбы. Гостя не спрашивают, какую комнату он хочет – с выходом в сад или без такового. И уж тем более никто не поинтересуется, в какую сумму квартирных он должен уложиться. Постояльцу также не полагается спрашивать: «Сколько это стоит?» Как гость он не имеет права выбора, а лишь с благодарностью получает то, что ему предлагают. Это касается не только комнаты, но и еды. В рёкане нет меню. Постояльца просто накормят ужином и завтраком, оставляя в неведении относительно цен этих обязательных приложений к ночлегу. От гостя зависит лишь количество саке, которое будет согрето к ужину и подано за отдельную плату.

Итак, вас подводят к двери, на которой мастерски выписан иероглиф: сосна, бамбук, слива или что-нибудь в этом роде. Служанка, опустившись на колени, грациозно отодвигает створку, и вы, оставив в коридоре шлепанцы, благоговейно шагаете внутрь. Комната в первую минуту буквально ошарашивает своей пустотой, полной обнаженностью всех своих плоскостей. Сразу даже не решишь, то ли это предел утонченного вкуса, то ли своего рода сени, за которыми находится само жилое помещение. Пока вы раздумываете над этим, одна из служанок, в то время как другие вышли, снимает с вас пиджак и столь же проворно принимается стаскивать ваши брюки. Прежде чем вы сообразите, как вести себя в такой ситуации, она наденет на вас полотняное кимоно, обвяжет поясом и пригласит следовать в фуро.

Рёкан – это не просто гостиница, то есть место для временного ночлега. Рёкан задуман как заведение, которое давало бы человеку идеал домашнего уюта, о котором он может лишь мечтать в повседневной жизни. А идеал этот выражается не во внутреннем убранстве, потому что все комнаты в японских домах выглядят одинаково, и даже не в угощении, так как японцы в общем-то равнодушны к пище.

Идеал для них, во-первых, уединение, поскольку это самая недоступная роскошь в Японии, а во-вторых, возможность окунуться вместо тесного деревянного чана в какой-нибудь необыкновенный мраморный бассейн, соединенный с горячими источниками.

Особенности японского дома порождены не только угрозой землетрясений, влажностью климата и художественными наклонностями японцев. Своеобразнейшее назначение пола, который одновременно служит постелью и заменяет собой прочую мебель, как и раздвижные перегородки вместо окон и дверей – все это стремление избавиться от тесноты. Японская комната пуста именно потому, что при своих ограниченных размерах (чаще всего шесть татами, то есть около десяти квадратных метров) она должна одновременно служить для семьи и спальней, и столовой, и всем чем угодно. Единственный ставящийся на татами предмет – низенький столик – после ужина боком прислоняют к стене, достают из стенного шкафа тюфяки, свернутые одеяла, и вся комната становится постелью для соответствующего числа людей. Думаю, что обычай жить на татами укоренился прежде всего как оригинальный способ сберегать пространство. Жилье, пожалуй, самое больное место в японском быту. «Средний японец обеспечен электротехникой лучше, чем одеждой; одеждой лучше, чем едой; едой лучше, чем жильем», – эта ходкая фраза точно выражает суть образовавшихся в послевоенные годы диспропорций.

На взгляд иностранца, особенно человека с русской натурой, японцы в своем семейном бюджете проявляют поразительное равнодушие к повседневной пище. Это отношение к будничному рациону, как к чему-то второстепенному, коренится в глубине веков. Одежда человека служила в старой Японии символом его общественного положения, а невзыскательность к еде культивировалась как добродетель.

Люди на улицах Токио одеты хорошо – во всяком случае, не хуже, чем в любой из европейских столиц. Если дождаться полудня, можно посмотреть, чем питается этот горожанин в отутюженном сером костюме и белоснежной рубашке. К этому часу в деловых кварталах Токио появляются велосипедисты. Каждый рулит лишь одной рукой, а другой держит поднос, на котором в несколько этажей наставлены миски. Это посыльные из закусочных доставляют обед тем, кто трудится за ультрасовременными фасадами из алюминия и зеленого стекла. Служащие, что сидят в огромном банковском зале, получают разное жалованье. Но чаще всего и курьеры, и столоначальники одинаково довольствуются миской горячей лапши.

Провожая мужа на завод, домохозяйка дает ему с собой бенто – плоскую лубяную или алюминиевую коробку. Рис, положенный туда вместе с кусочком жареной камбалы и несколькими ломтиками соленых овощей, сварен в электрической кастрюле. В остальном же содержимое бенто не так уж много изменилось с военных лет, когда патриотическим обедом называли «флаг с восходящим солнцем» – кружок красной моркови, положенный на белый рис. Хотя номинальная зарплата в стране самая высокая в мире, японец съедает за год примерно столько же мяса, сколько англичанин – за месяц.

Практически каждая японская семья имеет цветной телевизор, холодильник, стиральную машину, пылесос, три четверти семей имеют кондиционеры. Однако больше трети японских жилищ не имеют современной канализации. Центральное отопление – редкость для большинства горожан.

Что же касается близости к природе, то она дает о себе знать лишь сквозняками из всех щелей. Когда горожанин раздвигает сёдзи, он чаще всего видит перед собой не сад, а находящуюся на расстоянии вытянутой руки стену соседнего дома или гирлянды развешанного белья.

Погоды тут такие же, что и в Испании, только зимой куда холоднее.

Родриго де Риверо и Веласко (Испания). Дневники. 1609

Климат здесь так себе: летом в Токио влажно и жарко, как в Вашингтоне, а зимой – если живешь в японском доме – мерзнешь не меньше, чем в Лапландии. А когда не жарко и не холодно, то обычно идет дождь.

Уолт Шэлдон (США). Наслаждайтесь Японией. 1961

Официальные туристские справочники избегают распространяться о погоде. Они упоминают лишь, что Япония имеет умеренный климат, приводят среднюю температуру зимы и лета, а также годовое количество осадков. Это не случайно, так как в целом японская погода мало радует. На весь год приходится примерно лишь тридцать дней отличной погоды, когда не холодно и не жарко, безветренно и безоблачно. Сверх того найдется, пожалуй, еще примерно тридцать хороших дней, когда один из этих четырех признаков отсутствует. Лучшие месяцы – это апрель и май, октябрь и ноябрь. А для других сезонов на один хороший день в неделю приходится три средних и три плохих.

Б. Мэнт (США). Турист и подлинная Япония. 1963

Данный текст является ознакомительным фрагментом.