АВТОР ГИМНА

АВТОР ГИМНА

Сергей Викторович Лавров родился 21 марта 1950 года в Москве. В школе увлекался точными науками, собирался подавать документы в Московский инженерно-физический институт. Но мама, трудившаяся в Министерстве внешней торговли, уговорила поступать в Институт международных отношений. К тому же экзамены в МГИМО сдавали раньше, чем в другие институты, — в июле, а не в августе, так что в случае неудачи оставалась возможность поступить в другой институт. Так почему бы не попробовать?

Лавров окончил школу с серебряной медалью, ему надо было сдать только два экзамена. Он получил две пятерки и был принят. Первокурсников в порядке трудового воспитания будущих дипломатов тут же отправили строить Останкинскую телебашню. Все студенческие годы Лавров — непременный участник институтских стройотрядов, в которых проводил летние каникулы. Что для других было тяжкой обязанностью, от которой не открутишься, ему доставляло удовольствие.

Лавров играет на гитаре, пишет песни и стихи. Увлекается футболом (в Нью-Йорке играл за команду российской миссии при ООН, теперь по воскресеньям — за команду правительства) и рафтингом — спускается по горным рекам на плоту. А еще любит горные лыжи и подводную рыбалку. Собирает холодное оружие.

В декабре 2005 года Лавров давал интервью «Известиям». Ему задали личный вопрос:

— Российские женщины отмечают, что вы изумительно выглядите. Даже после долгого перелета выходите из самолета как будто только что из фитнес-центра. В чем причина: гламур, кутюр или просто жизненный азарт?

— Это просто фитнес на борту самолета.

— Ой, не обманывайте, нет там никакого фитнеса!

— Ну, правда, не знаю. Я люблю спорт, занимаюсь спортом. Регулярно играю в футбол. Ну и конечно, как завещал Высоцкий, утренняя гимнастика.

Нынешний министр — автор гимна МГИМО, кузницы дипломатических кадров. Гимн написал в 1999 году, вернувшись с Алтая, где сплавлялся на плотах:

Впервые здесь у нас пробились голоса,

Впервые здесь задумались о главном.

Менял МГИМО названья, менял и адреса,

Но не менял своих традиций славных:

Учиться — так взахлеб, а пить — так до конца,

Не падать и идти упрямо к цели.

Рассыпаны по миру горячие сердца,

Надежные и в деле, и в веселье.

Это наш институт, это наше клеймо,

И другого вовеки не нужно.

Оставайся всегда, несравненный МГИМО,

Бастионом студенческой дружбы.

Он нам помог себя на прочность испытать

И славой, и бедою, и богатством.

Он научил нас, как от жизни не устать

И сохранить студенческое братство.

Куда бы нас ни бросило по миру — мы всегда

В любой стране и на любых маршрутах

Уверены — нам светит путеводная звезда

Над сводами родного института…

Сергей Лавров женился на третьем курсе. Дочь Екатерина практически выросла в Соединенных Штатах, закончила Колумбийский университет.

В 1972 году окончил МГИМО, в дипломе записано — «референт по странам Востока», в институте он учил сингальский язык. Язык, прямо скажем, незавидный. Зато сразу поехал за границу. Дипломатическая карьера Лаврова начиналась с должности стажера в посольстве на острове Цейлон (ныне Шри-Ланка). Он стал переводчиком посла и его помощником. Послом был Рафик Нишанович Нишанов, недавний секретарь ЦК компартии Узбекистана (в перестроечные годы он станет известен всей стране в заметной тогда должности председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР).

Из стажеров Лаврова произвели в атташе. Природа и нравы на острове экзотические, но для дипломата это не самое интересное место. Один из ветеранов советской разведки в генеральском чине рассказал мне, что заскучавший на острове молодой дипломат даже подумывал, не перейти ли ему в разведку. Но сами же разведчики отсоветовали. Когда Лавров стал министром иностранных дел, генерал с мрачной иронией заметил:

— Правильно сделал, что к нам не пошел. Наши бы его загубили.

Хотя еще один молодой дипломат-востоковед, тоже выпускник МГИМО, Леонид Владимирович Шебаршин, заскучавший поначалу в Министерстве иностранных дел, перешел в разведку и через четверть века возглавил ее. А другой руководитель разведки, Евгений Максимович Примаков, напротив, со временем стал министром иностранных дел, но, похоже, крепко скучал по разведке.

После четырех лет на Цейлоне Сергей Лавров пять лет провел в центральном аппарате министерства, в отделе международных экономических организаций, неторопливо поднимаясь по мидовской иерархической лестнице — атташе, третий секретарь, второй секретарь… А в восемьдесят первом Лавров получил назначение в Нью-Йорк в советское постпредство при ООН. Это одна из самых престижных дипломатических точек. Кадровое решение оказалось точным — Лавров создан для такой работы. В Нью-Йорке он провел вдвое больше обычного срока — семь лет и дважды повышался в должности: приехал первым секретарем, уехал старшим советником.

Уезжал Лавров в Нью-Йорк при Громыко, а вернулся при Шеварднадзе. Его пригласил к себе замом Эрнест Евгеньевич Обминский, начальник управления международных экономических связей. Он имел возможность оценить деловые качества Лаврова.

«Когда я работал в Бангкоке, — вспоминал Обминский, — он прилетел еще с одним дипломатом, чтобы помочь мне. Но вечером они оба пропали. Оказалось, что до утра гуляли на дне рождения одного коллеги и не были в состоянии явиться ко мне в назначенный срок. Я был вне себя, так как уже следующим вечером прибывала делегация во главе с заместителем министра Н.П. Фирюбиным. Визита такого уровня мы в Бангкоке еше не удостаивались, и, конечно, хотелось сделать все по высшему разряду. Утром, часам к двенадцати, оба московских легионера появились у меня в кабинете. Я сорвался и грозил им всеми карами, на что Лавров сказал:

— Эрнест Евгеньевич, не волнуйтесь вы так. Мы сейчас все сделаем…

И сделали! Через час весь материал был готов в лучшем виде».

Лаврова ценили не только за его умение работать.

«Сергей обладал разносторонними талантами, — пишет Обминский, — сочинял капустники и сам ставил их у нас на сцене. Вспоминал, как он спародировал «Евгения Онегина», поставив настоящий водевиль. В конце дуэль Онегина и Ленского не состоялась, герои весело танцевали, а комментарий был таков:

Удачный выдался конец.

Я думал — всем «невыездец!».

По-английски он говорил не хуже любого американца, но что особенно поражало — это умение вчитываться в самый сложный документ и анализировать его вплоть до самых незаметных «мелочей».

Своей атлетической фигурой и, я бы сказал, дендизмом он нравился самым капризным женщинам и умел с ними обращаться. Неудивительно, что с приходом Лаврова наше управление приобрело еще больший вес в МИД».

Что бы потом ни говорили про Эдуарда Амвросиевича, умных и талантливых людей он замечал и продвигал: в сорок лет Лавров стал в МИД начальником управления международных отношений. Тектонические изменения в стране — крушение социалистического строя и распад Советского Союза — не повредили его карьере.

Андрей Козырев доверил ему такой же департамент в Министерстве иностранных дел России. А в апреле 1992 года произвел Лаврова в заместители министра. Он курировал департамент международных организаций и международного экономического сотрудничества, управление по правам человека и международного культурного сотрудничества, департамент по делам государств СНГ. Среди прочего занимался положением русских, оставшихся за пределами России.

Но меньше чем через два года Лавров с удовольствием расстался с креслом замминистра и в январе 1994 года вновь уехал в хорошо знакомый ему Нью-Йорк постоянным представителем в ООН, где сменил ветерана отечественной дипломатии Юлия Воронцова.