Историческая интермедия РОЖДЕНИЕ РУССКОГО ГИМНА

Историческая интермедия

РОЖДЕНИЕ РУССКОГО ГИМНА

В мае 1833 г. А. Ф. Львов представил Государю текст русского народного гимна. Государь внимательно прочитал его и сказал:

– Здесь выражено все, что надо. Твое дело написать музыку к этим словам. Музыка должна дополнить мысль и выразить то, что нельзя передать словами. Тогда это будет действительно «Народный гимн». Когда его исполнят и за границей даже, то и там поймут, что такое Россия.

Вскоре после этого Государь в первый раз услышал гимн «Боже, Царя храни» на репетиции придворной капеллы и придворного оркестра. Гимн был повторён пять раз. Во время той же репетиции были исполнены произведения и других авторов и композиторов, писавших на туже тему, но повторено ни одно из них не было. Однако Государь ничего не сказал Львову. Молчание Государя продолжалось и в последующее время. Алексей Федорович Львов, вообще нервный, томился и мучил не только сам себя, но и свою семью.

В конце лета 1833 г. предстоял отъезд Государя на Кавказ, где в то время шла ожесточенная война. Императрица-супруга чрезвычайно опасалась этой поездки: ею овладевал страх не только потому, что Государь ступит на землю, где каждый шаг грозит ему опасностью, но и потому, что свое путешествие Император решил предпринять морем на старом парусном фрегате. Однако воля Николая Павловича была непреклонна:

– Я, – отвечал он на все просьбы, – должен быть на Кавказе. – Этими словами поездка была решена.

14 июля двор из Петергофа переехал в Петербург, прибыл и Государь со своей семьей.

Алексей Федорович Львов, зная о близком отъезде Государя, решил положить конец мучительной для него неизвестности и самому спросить Императора, удостоено ли его произведение Высочайшего одобрения.

17 июля в церкви Зимнего дворца Государь опять подал знак, чтобы исполнили «Отче наш» Львова. Вернувшись домой, композитор был в неописуемом волнении.

– Поймите, – говорил он своим домашним, – Государь молчит!.. Ну так я спрошу Его сам.

Вечером Алексей Федорович явился во дворец с твердой решимостью привести в исполнение свой дерзкий замысел. Он прошел на половину Государыни, но остановился в нерешительности, когда увидел, что в приемных комнатах не было никого.

– Ее Величество в Гротовой комнате, – доложил ему камер-лакей, – и вас повелено просить туда.

Во второй раз в жизни вошел Львов в эту комнату. Кроме Государыни, окруженной своей семьей, здесь же были князь Волконский, граф Орлов, графиня Толстая и молодой граф Виельгорский.

– Знаете, что мы придумали? – обратилась Императрица к Львову. – Сегодня Государь проводит перед отъездом последний вечер дома. Как только мы заслышим Его шаги, запоемте «Боже, Царя храни»!.. Я думаю, что Государя это порадует! А теперь тише!..

Прошло несколько минут, и послышался скрип деревянной лестницы под могучими ногами Императора.

Львов дал тон, и Государыня Александра Федоровна, встав с кушетки, запела вполголоса «Боже, Царя храни»…

К ее голосу присоединились свежие голоса Великих князей, их сверстника графа Виельгорского и бас графа Орлова, которым вторил старческий голос министра Волконского и рыдания самого композитора-дирижера этого царственного хора. Шаги Императора смолкли. Тогда, по знаку Государыни, вторично раздались торжественные звуки. Маленькая фанерная дверь растворилась, и при матовом свете прикрытых колпаками марсельских ламп вырисовалась могучая фигура Императора Николая I, а пред ним, во главе с Императрицей, стоял поющий импровизированный царственный хор.

Николай Павлович склонил голову, дослушал гимн до конца, потом быстрыми шагами подошел к своей супруге, поцеловал её руку, обнял Наследника Александра Николаевича и сказал:

– Ещё раз!.. Прошу ещё раз…

И снова торжественно прозвучал гимн русского народа.

– Алексей Федорович Львов, – передавала графиня Толстая в своих рассказах, – даже на смертном одре не забыл об этом часе. Да я не забуду.

Когда замерли последние звуки, Государь сказал:

– Большего утешения для меня быть не могло. Весь этот вечер Государь провел в кругу своей семьи.

На другой день, 18 июля, А. Ф. Львов получил повеление сопровождать Императора в его поездке на Кавказ.

Когда осенью, в страшную бурю, Государь совершал переезд из Керчи в Редут-Кале, все, кроме него и Львова, ушли с палубы.

– Львов, – приказал Государь, – пой «Боже, Царя храни!»

– Я не имею никакого голоса!.. – возразил Львов.

– Неправда! – засмеялся Император. – Ты пел гимн!.. Я это помню и не забуду! Ты молись только, чтобы этот гимн пели всегда с тою же искренностью, с которой пою я…

И Государь, завернувшись в старую свою шинель, чистым, свежим басом вполголоса запел: «Боже, Царя храни»…

Из новгородского музыкального журнала «Гусельники яровчаты» № 1, 1910 г.