ВЕРБОВКА В СПЕЦВАГОНЕ
ВЕРБОВКА В СПЕЦВАГОНЕ
Политические расчеты Сталина подкреплялись его старческой подозрительностью. Он пришел к выводу, что Молотов американский шпион. Его завербовали во время поездки в Соединенные Штаты. А зачем иначе американцам надо было выделять ему особый вагон? Там, в вагоне, вели с ним тайные разговоры и завербовали.
Эту историю вспоминает Никита Хрущев:
«Сталин, отдыхая как-то в Сухуми, поставил вдруг такой вопрос: Молотов является американским агентом, сотрудничает с США… Молотов тут же начал апеллировать к другим. Там были и я, и Микоян, и все сказали, что это невероятно.
— А вот помните, — говорит Сталин, — Молотов, будучи на какой-то ассамблее Организации Объединенных Наций, сообщил, что он ехал из Нью-Йорка в Вашингтон. Раз ехал, значит, у него там был собственный салон-вагон. Как он мог его заиметь? Значит, он американский агент.
Мы отвечали, что там никаких личных железнодорожных вагонов государственные деятели не имеют. Сталин же мыслил по образу и подобию порядка, заведенного им в СССР, где у него имелся не только салон-вагон, а и целый отдельный поезд…
Он резко отреагировал на недоверие, проявленное к его высказываниям, и сейчас же продиктовал телеграмму Вышинскому, находившемуся тогда в Нью-Йорке: потребовал, чтобы Вышинский проверил, имеется ли у Молотова в США собственный вагон? Тут же телеграмма была послана шифровкой. Вышинский срочно ответил, что, по проверенным сведениям, в данное время у Молотова в Нью-Йорке собственного вагона не обнаружено.
Сталина этот ответ не удовлетворил. Да ему и не нужен был ответ. Главное, что у него уже засело в голове недоверие, и он искал оправдания своему недоверию, подкрепления его, чтобы показать другим, что они слепцы, ничего не видящие. Он любил повторять нам:
— Слепцы вы, котята, передушат вас империалисты без меня.
Так ему хотелось, так ему нужно было. Он желал удостовериться, что Молотов — нечестный человек».
Видя, что Молотов на волосок от гибели, «товарищи» по политбюро спешили его утопить. В 1949 году было устроено так называемое «ленинградское дело» — арестовали и уничтожили группу видных руководителей партии и правительства, выходцев из Ленинграда. Среди них были секретарь ЦК Алексей Александрович Кузнецов, член политбюро, председатель Госплана и заместитель главы правительства Николай Алексеевич Вознесенский, член оргбюро ЦК и председатель Совета министров РСФСР Михаил Иванович Родионов, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома Петр Сергеевич Попков.
Молотов в Ленинграде бывал только в командировке, но Маленков и Берия попытались и его пристегнуть к этому расстрельному делу. В октябре 1949 года они представили Сталину проект закрытого письма от имени политбюро членам и кандидатам в члены ЦК «Об антипартийной группе Кузнецова, Попкова, Родионова и др.».
В этом документе говорилось:
«Политбюро считает также нужным сказать, что наиболее влиятельные из лиц, замешанных во враждебной работе, являются людьми близкими к тов. Молотову. Известно, что Вознесенский пользовался много лет особой поддержкой и большим доверием тов. Молотова, что тов. Молотов покровительствовал Кузнецову, Попкову и Родионову… Будучи близким с этими людьми, тов. Молотов не может не нести ответственности за их действия. Исходя из всего сказанного, политбюро выносит на рассмотрение Центрального Комитета следующие предложения:
…обязать тов. Молотова дать объяснения ЦК ВКП(б) в связи с тем, что касается изложенного в настоящем письме, и поручить Политбюро рассмотреть эти объяснения».
Вячеслав Михайлович вспомнил, что, когда в 1913 году его пришли арестовывать царские полицейские, он выпрыгнул в окно и убежал. Теперь бежать ему было некуда. Он ждал ареста. Понимал, что в лагерь его не пошлют. Выведут на большой процесс как главу шпионского заговора против советской власти и расстреляют.
По указанию Сталина новый министр госбезопасности Виктор Семенович Абакумов готовил новую кампанию репрессий. Все делалось как в 1937 году, по испытанному шаблону. Только на сей раз в главные жертвы намечались евреи. По плану Министерства госбезопасности жену Молотова — еврейку Полину Семеновну Жемчужину — предполагалось сделать одной из обвиняемых по делу Еврейского антифашистского комитета. Но Жемчужина всего лишь начальник главка в республиканском министерстве, мелкая фигура. А МГБ конструировал заговор огромных масштабов, который должен был напугать страну. Возникла другая идея: а не сделать ли руководителем антисоветского заговора самого Вячеслава Михайловича?
Ему ставили в вину, что он через жену был связан с Еврейским антифашистским комитетом и чуть ли не поддерживал идею переселить с Украины и из Белоруссии оставшихся из-за войны без жилья евреев в Крым, откуда выселили крымских татар. У кого возникла эта «крымская идея», до сих пор неизвестно. Михоэлс и другие видные деятели Еврейского антифашистского комитета не считали возможным селиться в домах изгнанных оттуда крымских татар. Но несколько штатных функционеров комитета, назначенных аппаратом ЦК, и, как стало ясно позднее, секретные сотрудники Министерства госбезопасности активно проталкивали эту идею и добились своего — втянули Молотова в ее обсуждение. Этого было достаточно. В представлении Сталина евреи хотели захватить Крым, чтобы сделать то, что в 1920 году не удалось белому генералу Врангелю: призвать американцев и оторвать полуостров от Советского Союза.
Почему же Сталин не убрал тогда Молотова?
«Молотов был человеком, наиболее близко стоявшим к Сталину, — вспоминал Константин Симонов. — Молотов существовал неизменно как постоянная величина, пользовавшаяся в нашей среде, в среде моего поколения, наиболее твердым и постоянным уважением и приоритетом».
Для всей Восточной Европы Молотов был вторым человеком в партии, его смещение и арест вызвали бы недоумение в странах, которые Сталин насильно втаскивал в социализм. Уничтожение Молотова следовало хорошенько подготовить…
Историки пытаются понять: зачем вообще все это понадобилось Сталину? Что это было — крайнее выражение давней ненависти к евреям? Паранойей? Результатом мозговых нарушений?
Все это сыграло свою роковую роль. Но главное было в другом. Он готовился к новой войне. Понятие «холодная война» с течением времени утратило свой пугающий смысл. Но ведь это было время, когда обе стороны психологически уже вступили в войну горячую. И Сталину нужно было настроить людей на подготовку к войне, обозначить внешнего врага и связать его с врагом внутренним.
Подлинная причина преследования советских евреев, столь неожиданного для страны, разгромившей нацистскую Германию, убийства художественного руководителя Государственного еврейского театра Соломона Михоэлса, процесса над членами Еврейского антифашистского комитета, ареста «врачей-убийц» состоит в том, что Сталин решил объявить евреев американскими шпионами.
Нацистский министр пропаганды Йозеф Геббельс записывал в дневнике еще в марте 1940 года: «Не ликвидирует ли Сталин постепенно и евреев? Вероятно, он только для того, чтобы ввести в заблуждение весь мир, называет их троцкистами. Кто знает?..»
На совещаниях армейских политработников прямо объяснялось, что следующая война будет с Соединенными Штатами. А в Америке тон задают евреи, значит, советские евреи — это пятая колонна, будущие предатели. Они уже и сейчас шпионят на американцев или занимаются подрывной работой. Подготовку в большой войне следует начать с уничтожения внутреннего врага. Это сплотит народ.
Илья Эренбург, подводя итоги своей жизни, писал:
«Я впоследствии ломал себе голову, пытаясь понять, почему Сталин обрушился на евреев. Я.З. Суриц мне как-то рассказывал, что еще в 1935 году, когда он был нашим послом в Германии, он докладывал Сталину о политике нацистов и среди прочего рассказывал о разгуле антисемитизма.
Сталин вдруг его спросил:
— Скажите, а немецкие евреи действительно настроены антинационально?..
Мне кажется, что Сталин верил в круговую поруку людей одного происхождения; он ведь, расправляясь с «врагами народа», не щадил их родных. Да что говорить о семьях; когда по его приказу выселяли из родных мест целые народы, то брали решительно всех, включая партийных руководителей, членов правительства, Героев Советского Союза. Антисемитизм имеет свои традиции, но я никогда не слышал об антиингушизме или о калмыкофобстве.
Говорят, что Сталин всегда руководствовался преданностью идее; что же, в таком случае следует предположить, что он обрушился на евреев, считая их опасными — все евреи связаны одним происхождением, а несколько миллионов из них живут в Америке. Это, разумеется, догадки, и ничего я не могу придумать — не знаю и не понимаю».
При этом на публике Сталин тщательно выбирал слова и не позволял себе антиеврейских замечаний — он не хотел выглядеть антисемитом. Старался это подчеркнуть. Константин Симонов вспоминает, как весной 1952 года во время обсуждения литературных произведений, выдвинутых на Сталинскую премию, Сталин произнес целый монолог, как бы возмущенный тем, что вслед за литературным псевдонимом стали указывать настоящую фамилию автора:
— Зачем это делается? Если человек избрал себе литературный псевдоним — это его право. Но видимо, кому-то приятно подчеркнуть, что у этого человека двойная фамилия, подчеркнуть, что это еврей. Зачем насаждать антисемитизм? Кому это надо?
Сталин говорил это, зная, что его слова в тот же день разнесутся по всей Москве. И только в очень узком кругу, среди своих он высказывался откровенно. Вячеслав Александрович Малышев, заместитель председателя Совета министров, тщательно записывал все слова вождя в свой рабочий дневник. Судя по его дневнику, на заседании президиума ЦК 1 декабря 1952 года Сталин говорил:
— Любой еврей — националист, это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США. Они считают себя обязанными американцам. Среди врачей много евреев-националистов.
На этом же заседании Сталин раздраженно говорил о «неблагополучии» в госбезопасности: «Лень и разложение глубоко коснулись МГБ», и у чекистов «притупилась бдительность». Последние годы и особенно последние месяцы своей жизни Сталин занимался делами Министерства государственной безопасности больше, чем делами ЦК партии или правительства.
В начале 1953 года было принято решение увеличить число мест в лагерях и тюрьмах. Министерству путей сообщения приказали подготовиться к переброске большого числа заключенных. Следствие по «делу врачей», арестованных по сфабрикованному обвинению в подготовке убийства членов политбюро, приняло лихорадочный характер. От следователей Министерства госбезопасности требовали поскорее представить материалы о связи врачей с какой-нибудь иностранной разведкой.
Готовился и второй процесс — над офицером кремлевской охраны, который будто бы вошел в контакт с американцами. Все шло к тому, чтобы предъявить Соединенным Штатам серьезные обвинения. Не только во вмешательстве во внутренние дела Советского Союза, но и в подготовке террористических актов против Сталина и других руководителей страны. Отстраненный от должности и арестованный генерал Николай Сидорович Власик, бывший начальник охраны Сталина, обвинялся в связях с людьми, которые именовались американскими шпионами. На допросах в Министерстве государственной безопасности от Власика требовали признаться, что он раскрыл этим людям систему сталинской охраны.
Сталин собирался избавиться от старых соратников, которые еще остались в живых. Он полагал, что его подручные — люди слабые, что они пасуют перед империалистами, нет в них настоящей стойкости.
В январе 1951 года Сталин собрал у себя всех генеральных секретарей и министров обороны социалистических стран. Он сказал, что к концу 1953 года НАТО полностью завершит свою подготовку и к этому времени социалистический лагерь должен иметь соответствующие армии. Начальник Генерального штаба Сергей Матвеевич Штеменко зачитал по списку, какие армии следует иметь каждой из соцстран. Но в отличие от Сталина восточноевропейские вожди в грядущую войну не верили и больше были озабочены тем, что все деньги уйдут на армию, а жизненный уровень упадет.
Даже такой преданный Сталину человек, как лидер Венгрии Матьяш Ракоши, не знал, как избежать непосильных для страны военных расходов. Болгарский коллега, печально улыбаясь, сказал ему, что венграм еще повезло:
— У вас нет моря. Знаешь, сколько стоит один крейсер?
Когда Ракоши подсчитал, сколько денег идет на содержание армии, на военную промышленность, строительство укреплений, накопление стратегических резервов, создание частей внутренней охраны, выяснилось, что это просто превышает бюджетные возможности страны. Он пытался жаловаться Сталину. Тот вздохнул и сказал:
— Если бы вы только знали, во что нам обходится оборона!.. Но если вы сейчас сэкономите на армии, то в случае войны враг легко разбомбит ваши заводы или оккупирует значительную часть страны. Кроме того, средства, которые вы не направите на предусмотренное общим планом развитие армии, придется выложить Советскому Союзу. Вы полагаете, это правильно?
В последних при жизни Сталина номерах журнала «Коммунист», который редактировал его выдвиженец Дмитрий Иванович Чесноков, ставший внезапно членом президиума ЦК, говорилось о невозможности сосуществования с империалистами.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.