Приложение к главе 9

Приложение к главе 9

5 апреля 1940 г.

Начальнику Особого Отдела ГУГБ НКВД СССР

комиссару госбезопасности 3 ранга тов. Бочкову

ДОКЛАД

Об основных недочетах в воинских частях и соединениях за период военных действий с белофиннами (по материалам особых органов)

[…]

Недочеты в боевых действиях мотомехчастей

Специфичность условий финляндского театра военных действий не позволяла полностью развернуть крупные самостоятельные танковые соединения для мощных фронтальных и фланговых ударов по обороняющемуся противнику. Танки действовали преимущественно мелкими группами совместно с пехотой в одном направлении и главным образом по дорогам.

Несмотря на это, все же танковые части играли существенную роль в боевых операциях действующей Красной Армии, особенно на Карельском перешейке, где были сосредоточены основные автобронетанковые силы.

За период войны с белофиннами особым отделом Ленинградского военного округа в боевых действиях мотомехчастей был вскрыт ряд существенных недочетов, усугублявших трудность проведения боевых операций в условиях финляндского театра.

Основными из этих недочетов являлись: слабость взаимодействия мотомехчастей с пехотой, артиллерией и другими родами войск, существенные дефекты в конструкции действовавших танков и недочеты в самой организации управления автобронетанковыми силами.

Специфика финляндского театра требовала особенно тесного взаимодействия танковых частей с другими родами войск. Однако практика боев показала, что танки взаимодействовали с другими родами войск очень слабо. Особенно недостаточным было взаимодействие танковых частей с пехотой и артиллерией.

Командование стрелковых частей — полков и батальонов — не всегда конкретно ставили боевые задачи приданным им танковым подразделениям. Иногда командиры, вследствие недостаточного знания системы обороны противника на местности и слабой разведки, задачи ставили не по конкретным целям, рассчитанным на подавление определенных огневых точек противника, а по рубежам или местным предметам. Боевой курс танкам часто не указывался и не обеспечивался соответствующей пехотой или танковой разведкой.

В 39-й легко-танковой бригаде в результате отсутствия взаимодействия и связи с пехотой за время боевых операций 15, 16 и 17 декабря из 62 участвовавших в боях танков с поля боя не вернулось 34 танка, из них: сожжено противником 5, осталось в противотанковом рву — 6, судьба остальных 23 — неизвестна. Из экипажей машин — 19 человек убито, 23 человека ранено и 32 человека пропало без вести. В числе убитых — 5 командиров рот.

Сама операция была начата без достаточно проведенной разведки местности, танки знали только один ров, тогда как за ним имелся второй. Устройство проходов через противотанковый ров, порученное саперному батальону 49-й стрелковой дивизии и отдельной саперной роте бригады, было выполнено небрежно, танкам преодолевать ров было трудно. 15 декабря во время атаки танков в 12.00 поддерживавший их 222-й стрелковый полк находился на обеде.

Боевые задачи танковым частям иногда спускались не вовремя, что срывало выполнение приказов.

18 декабря 1939 г. в 12.00 в район выжидательных позиций 1-й танковой роты 108-го отдельного танкового батальона прибыл командир 768-го стрелкового полка майор Соколов, который от имени командира 139-й стрелковой дивизии комбрига Пестревича приказал командиру роты лейтенанту Гайсину: «Вы подчиняетесь теперь командиру 554-го стрелкового полка. Немедленно выступайте, так как общая атака начинается после артподготовки в 13.00».

До начала атаки оставался один час, необходимый только для передвижения на новое исходное положение. По прибытии роты в район новых исходных позиций командир 554-го стрелкового полка вместо того, чтобы дать подробные указания, каким образом будут действовать с ним танкисты, приказал: «Немедленно выступайте и идите в атаку вот в этом направлении (указал рукой), а то полк запоздает с атакой».

Командир роты Гайсин потребовал более конкретной боевой задачи, на что командир полка ответил: «Если не желаете идти в атаку, откажитесь, а я доложу командиру дивизии». В результате такого руководства танки действовали без пехоты. Они подошли к надолбам и, ничего не обнаружив, вернулись обратно.

Такое положение со взаимодействием существовало не только в период первых боев, в условиях штурма укрепленного района, но и в условиях развития прорыва и общего наступления.

Три батальона 13-й бригады 21 марта с двумя полками 84-й стрелковой дивизии прорвались от ст. Кямяря к юго-западной окраине дер. Пиен-Перо, где в продолжение трех дней стояли на месте, заняв положение обороны. Ввиду того, что взаимодействие с соседями обеспечено не было, связь с тылами противником была прервана (район надолба между Кямяря и Пиен-Перо). Командование бригады реальных мер по установлению взаимодействия и связи с тылами не приняло. Вместо этого 22 февраля получен был приказ командования по радио о наступлении на ст. Перо без каких бы то ни было указаний о взаимодействии с соседями, при отсутствии связи с тылами и главное — с артиллерией 84-й стрелковой дивизии, которая осталась в тылах, тоже отрезанной от противника.

В результате отсутствия взаимодействия и предварительной разведки боевые операции шли с большими потерями и не всегда успешно, что особенно подтверждается опытом февральско-мартовских боев 20-й танковой бригады, которая только за февраль месяц потеряла от артогня противника 68 танков, от мин — 49, увязли в болоте — 3 танка, сгорело — 3, остались на поле боя — 6, по техническим причинам вышло из строя 55 танков.

2 марта 1940 г. 95-й отдельный танковый батальон 20-й бригады был придан 201-му полку 84-й стрелковой дивизии, которому была поставлена задача овладеть железнодорожной платформой, что западнее Выборга у высот 36,5 и Безымянной (карта 50000). При отдаче боевого приказа начштаба 20-й бригады полковник Синенко не поставил задачи перед батальоном о проведении боевой разведки. Батальон, посадив пехоту на танки, начал выполнять боевой приказ без разведки. В результате этого отвезенная на танках пехота была уничтожена пулеметно-огнеметным огнем противника на танках и около танков; в то же время были пробиты из ПТО 3 танка и выведено из строя 8 танкистов.

5 марта 1940 г. в 7.00 штаб 20-й бригады получил приказ о наступлении по овладению высотами 38 и Безымянной с выходом на мост, что северо-западнее Иютняя. Для выполнения этой задачи начштаба написал приказ о наступлении 90 отдельного танкового батальона в первом и 95 отдельного танкового батальона — во втором эшелонах с полками 84-й стрелковой дивизии. Организация этого наступления командиром дивизии и командиром бригады не была продумана, а начштаба бригады подготовку батальонов к атаке не проверил. В результате в период наступления было выяснено, что 90 батальон к выполнению боевой задачи не готов. Тогда командованием бригады было предложено 95 батальону, уже подготовившемуся выполнять другую задачу, переключиться на выполнение задачи 90 батальона, выступив немедленно. При этом командиру батальона было сказано, что задачу он узнает в 344-м стрелковом полку. 95 батальон должен был собраться за 10 минут и, не уяснив задачи, ушел в бой, и лишь только в начале боя командир батальона ознакомился с задачей 344-го стрелкового полка, с которым взаимодействовал, а с задачами артиллерийских начальников так и не ознакомился, тогда как в 12 часов предполагалась атака, артподготовка была проведена, но в атаку никто не пошел.

Командование бригад вопросами разведки почти не занималось, пользуясь вместо этого поверхностными и не всегда верными и непроверенными данными пехотной разведки, которые к тому же не всегда пригодны к решению задач для танковых частей.

Существующая в 20-й танковой бригаде 215-я разведрота за весь период военных действий по прямому назначению не использовалась, задач по разведке сосредоточения противника не получала. В момент выполнения бригадой боевых задач рота боевой разведки не вела и использовалась как средство связи с взаимодействующими частями, за исключением 2–3 танков, предназначенных для наблюдения за полем боя.

Аналогичное положение имело место и в других бригадах. 12 марта 1-й танковый батальон 1-й бригады получил задачу развивать успех наступающего 613-го стрелкового полка, который должен был овладеть населенным пунктом Тяммисуо. Батальон этой задачи не выполнил из-за отсутствия четких данных о противотанковой обороне противника и незнания боевого маршрута. Часть танков сбилась с пути и застряла в пробках под огнем противника, часть — наткнулась на минированное поле и завалы и также остановилась в бездействии под сильным артогнем, в результате чего батальон, не выполнив боевую задачу, потерял: убитыми два человека, ранеными три человека, один сожженный и два подбитых танка. 1-я танковая бригада, вследствие незнания боевых маршрутов, слабости пехотной и танковой разведок, за период военных действий потеряла 13 танков.

В ряде случаев пехота от танков отставала, не закрепляя занятую танками местность, в результате чего танки должны были вступать в единоборство с ПТО, минометами и противотанковыми шюцкоровскими группами.

17 декабря 1939 г. командиром 20-й танковой бригады комбригом Борзиловым была поставлена задача — 95-му танковому батальону совместно с 768-м полком 138-й стрелковой дивизии овладеть дер. Хотинен — Турта.

Перед началом наступления от начштаба 138-й стрелковой дивизии полковника Башина были получены сведения, что артподготовки не будет, так как противник бежит, пехотные части дивизии заняли дер. Хотинен и ведут наступление на дер. Турта. Ввиду этого предлагалось выйти дальше за укрепления УРа Сумма, расчистить путь 10-му танковому корпусу на Выборг и в дальнейшем следовать за ним.

Однако, сведения о занятии дер. Хотинен оказались неверными. При подходе 95-го батальона к 1-й линии надолбов у Хотинен оказалось, что последние не разрушены, что за ними имеются минированные поля, противотанковый ров и 2-я линия надолбов, пехотных же частей 138-й стрелковой дивизии не оказалось. В момент подхода к 1-й линии надолбов батальон был обстрелян ураганным артиллерийским и пулеметным огнем и были выведены из строя две боевые машины. Вступив в бой с противником, батальон прошел первый ряд надолбов, но натолкнулся на второй, которого преодолеть не мог, ввиду сильного артобстрела, и, не имея поддержки частей пехоты 138-й стрелковой дивизии и артиллерии, вынужден был вернуться на исходные позиции.

Аналогичными были действия 91-го батальона той же бригады, который также наткнулся на противотанковые препятствия и должен был отойти, так как пехотные части 255-го и 272-го стрелковых полков отстали от батальона на 1–2 км и в атаку не пошли.

Такие неувязки во взаимодействиях танков с пехотой имели место и в последних боях.

7 марта 1940 г. в 16.00 разведбатальон 1-й бригады получил задачу в течение 8 марта овладеть узлом шоссейных дорог в районе Конгас, взаимодействуя с 331-м и 335-м стрелковыми полками 100-й дивизии.

Операциями по овладению района Конгас должен был руководить начальник 1-й части штаба дивизии. Однако, представитель батальона, прибывший в штаб дивизии для установления конкретной связи, начальника 1-й части не нашел, остальные же штабные командиры о наступлении ничего не знали. Представители разведбатальона, пытавшиеся связаться непосредственно с батальонами 331-го полка, едва разыскали последних, так как не все командиры батальонов знали точное месторасположение своих подразделений.

В 335-м стрелковом полку, с которым была установлена связь в 1.00 8 декабря, о предстоящем наступлении также не знали (приказ получили в 2.00). Естественно, что эти стрелковые полки в самом же начале выполнения боевой задачи успеха не имели, так как действовали несогласованно, наступали не одновременно. 331-й стрелковый полк стал отходить от полотна железной дороги и командование полка просто открыть огонь приданной ему артиллерии по надолбам, не поставив об этом в известность командира разведбатальона 1-й танковой бригады, действовавшего с этим полком у надолбов. В результате чего разведбатальон и приданная ему пехота 167-го мотострелкового батальона имели потери от огня своей же артиллерии (до 50 человек убитыми и ранеными).

Взаимодействие артиллерии с танками не всегда было на должной высоте. Связь артиллерии с танками, как правило, отсутствовала. Артиллерия обеспечила главным образом проходы танкам через противотанковые препятствия и только у переднего края. В глубине же обороны противника танки предоставлялись сами себе и не получали огневой помощи от артиллерии по подготовке проходов.

Полковая артиллерия часто запаздывала с выходом на огневые позиции для стрельбы прямой наводкой и поддержки танков, или же использовалась в составе батарей с закрытых позиций. ПТО наступающей пехоты почти не использовались. Артиллерия била в основном по площадям, танки очень редко могли вызвать быстро огонь дивизионной артиллерии для уничтожения ПТО противника.

Таким образом, отсутствие должного взаимодействия мотомехчастей с другими родами войск, и особенно с пехотой и артиллерией, приводило зачастую к срыву боевых операций и излишним потерям. Нередко это приводило к обстрелу своих же войск.

Из изложенного необходимо сделать вывод, что вопросам выучки взаимодействию мотомехчастей с другими родами войск в мирных условиях должного значения не придавалось. Особенно это стало ощутимо в период штурма укреплений противника, когда понадобилось в перерывах между боевыми операциями производить тактические занятия по обучению различных родов войск взаимодействию в боевой обстановке. Однако эти учения должного результата не давали, так как устраивались наспех.

Опыт боевой эксплуатации боевых машин показал, что самым уязвимым местом существующих типов танков является их явно недостаточная бронировка.

За весь период военных действий по Северо-Западному фронту потеряно танков — 954, что составляет свыше 50 % всех потерь в боях. Броня даже таких танков, как Т-28, не говоря уже о БТ и Т-26, легко пробивалась 37-мм снарядом. Весьма положительно показали себя в этом отношении новые танки — KB и СМК с 75-мм бронью, не пробиваемой даже 76-мм снарядом.

Не менее уязвимым местом существующих типов танков является их крайне низкая проходимость. Глубокий снежный покров танками не преодолевался, противотанковые рвы шириной в 2–2,5 м, эскарпы с высотой стенки в 2,5 м, каменные надолбы — все эти противотанковые препятствия являлись трудно или вовсе непреодолимыми без предварительного проделывания проходов.

Также опыт показал, что за время военных действий ни одним типом танков не была использована его техническая скорость. В условиях обыкновенного передвижения на местности средняя скорость танков колебалась в пределах 15–20 км, на поле боя их скорость не превышала 6–10 км.

Таким образом, опыт войны требует немедленного пересмотра конструкций современных танков.

Прежде всего, необходимо в срочном порядке произвести оправдавшую себя в боевых условиях экранировку уже выпущенных заводами танков с тем, чтобы обеспечить их непробиваемость 37-мм и 45-мм снарядами.

По мнению специалистов, наша армия для ведения современной войны, судя по опыту на финляндском театре, нуждается в трех типах танков:

1. Танк для маневренных действий с толщиной брони в 25–30 мм и предельной технической скоростью 35–50 км.

2. Пехотный танк для взаимодействия с пехотой в условиях прорыва полевой обороны, с броней 60–70 мм не пробиваемой мелкокалиберными бронебойными снарядами, с технической скоростью в 25–35 км. Под тип пехотного танка подойдет усиленный соответствующей броней Т-28 или Т-35. Такой танк, нейтрализовав все калибры артиллерии ниже 76 мм, заставил бы противника использовать только средние калибры, что потребовало бы особых мер для маскировки и укрытия орудий, так как большие размеры этих орудий затрудняют их применение к местности.

3. Танк прорыва укрепленного района с толщиной брони до 100 мм и скоростью 25 км. Этот танк в условиях УРа с минными полями, надолбами, ловушками, широкими рвами и дотами должен быть еще более мощным, чем пехотный. Его бронировка должна противостоять огню 76-мм орудий, вооружение должно обеспечивать мощное действие по дотам (122–152-мм пушка). Такой танк должен весить не менее 40–60 тонн и перекрывать рвы до 6 м. Его скорость может не превышать 10–20 км в среднем и 20–30 км максимум.

Опыт удачного конструирования новых танков KB и СМК показал, что наши конструкторы и заводы в состоянии сейчас дать такой танк на вооружение Красной Армии.

Из других конструктивных дефектов материальной части боевых машин следует отметить несовершенность конструкции радиостанций, которые оказались громоздкими, не портативными, требующими спокойной работы для настраивания, а главное, не обеспечивали возможности пользоваться ими, не оборачиваясь спиной к танковому орудию. В результате этого в бою танковые командиры очень часто забывали радио, так как обстановка требовала от них не только управления и наблюдения за действиями своего подразделения, но и ведения стрельбы из оружия своего танка.

В боевой обстановке не оправдал себя также танковый пулемет, диски которого очень часто отказывали в подаче патронов. Танки необходимо вооружить более совершенным пулеметом.

Управление автобронетанковыми войсками в период военных действий было построено с разрывом между управлением действующими частями и их техническим обеспечением, формированием, организацией, укомплектованием и тыловым обеспечением — все эти элементы были разбросаны по разным отделам и управлениям. Управлением действующими частями занималось УАБТВ, техническим снабжением и обеспечением ведало Управление военно-технического снабжения (УВТС), организацией и формированием — 4-й отдел штаба, укомплектованием — ОКНС, тылами — 5-й и 6-й отделы штаба, оперативным использованием — 1-й отдел и ОАБТВ, технической подготовкой ОАБТВ. Единая система управления и обеспечения автобронетанковых войск отсутствовала, в результате этого персональной ответственности за боеспособность этих войск в целом никто не нес.

Учет кадров начальствующего и рядового состава был поставлен недостаточно четко. Рубрика АБТВ обнимает ряд специальностей, которые не учтены дифференцированно, в результате чего специалисты по БТ попадали на Т-26, Т-38, на БТ и т. д. В комплектовании кадров младшего и рядового состава, в результате вышеуказанной системы, также были большие недочеты: 50 % нового пополнения, присланного на укомплектование АБТВ, состоит из малограмотных красноармейцев, что явно не соответствует требованиям АБТВ.

Междуведомственная сумятица приводила иногда к весьма отрицательным явлениям.

По инициативе начальника УАБТВ Северо-Западного фронта и с участием начальника 5-го отдела штаба фронта в противовес УВТС, занимавшемуся ремонтом боевых машин, был выработан проект постановления, принятого Военным советом Северо-Западного фронта за № 0043 от 24 февраля 1940 г. Согласно этому постановлению, весь средний ремонт боевых машин должен был производиться на армейских сборных пунктах аварийных машин (СПАМы), для чего начальники отделов военно-технического снабжения армий обязывались все войсковые ремонтные средства сосредоточить на армейских СПАМах и туда завезти все запасные части.

Практически это означало разоружение танковых частей от ремонтно-восстановительных средств, снятие с командиров частей ответственности за средний ремонт, создание крупнейших ремонтных точек на фронте, что недопустимо как с точки зрения охраны от воздушного нападения, так и организации срочного восстановления машин в боевой обстановке.

Это означало, наконец, ненужную и трудную в условиях нехватки эвакуационных средств транспортировку танков, что создавало бы перегруженность дорог и удлинило срок восстановления машин. В конечном итоге это означало неизбежный срыв среднего ремонта боевых машин и фактическое разоружение танковых бригад в самый короткий срок.

Это постановление было встречено в армии и частях с недоумением и выполнено не было.

Вышеуказанная разбросанность отдельных оперативно-тактических и организационно-технических функций АБТВ между различными отделами и управлениями штабов объясняется тем, что автобронетанковые войска считались частным, вспомогательным средством в общей системе РККА.

В настоящее время АБТВ, наравне с авиацией и артиллерией, и по численности, и по своей значимости является одним из ведущих родов войск РККА и одним из решающих элементов боя и операции. Опыт боев на Халхин-Голе, в Польше и, особенно, в Финляндии доказывает это со всей очевидностью.

Поэтому практика требует необходимости объединения управления и обеспечения автобронетанковых войск в единую, целостную систему в руках одного начальника, имея в АБТУ РККА, подобно тому, как в Управлении ВВС, — объединение всех вопросов, касающихся АБТВ, в виде штаба АБТВ и Управления снабжения. Соответственно этому в управлении округа должно быть управление АБТВ, во главе с начальником АБТВ, имеющее в своей системе штаб АБТВ, отдел снабжения автотранспортной службы, отдел кадров и т. д.

Таким образом, создается стройная, четкая система управления автобронетанковыми войсками, лишенная всех недочетов функциональной системы. […]

Начальник Особого Отдела НКВД

Ленинградского Военного Округа

Майор государственной безопасности

Сиднев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.