3.2. Сравнительный анализ систем самоуправления Запорожской Сечи и Войска Донского в контексте отношений с Россией в сер. XVII – кон. XVIII вв

Историографию вопроса о системе самоуправления Войска Донского середины XVII века – конца XVIII века можно разделить на несколько периодов.

В период с начала XIX века по 1917 год взаимоотношения России и Войска Донского рассматривались рядом знаменитых отечественных историков Н. М. Карамзиным, С. М. Соловьевым, В. Н. Татищевым, С. Ф. Платоновым, В. О. Ключевским и другими[321]. Но они мало обращали внимания на черты самостоятельности донских казаков и их самоуправление. Ряд других историков этого же периода заложили основы исследования самоуправления Войска Донского: А. И. Ригельман, В. Д. Сухоруков, А. Попов, В. Броневский, С. П. Савельев, П. П. Сахаров, и другие[322]. Практически все они рассматривали донцов зависимыми от России. Особое значение имеют научные труды А. И. Ригельмана, который рассматривал демократическое устройство донских и запорожских казаков[323]. Сведения, собранные им от современников, актуальны и по сей день.

Период с 1917 года по начало 90-х годов XX века характеризуется утратой интереса историков к истории донского казачества. Однако в 1924 году вышла в свет монография С. Г. Сватикова «Россия и Дон»[324]. С. Г. Сватиков рассматривал Войско Донское как самостоятельную республику, которую «подмяла под себя» Россия. Актуальность такой научной работы очень велика, так как такое утверждение может быть применено и к Запорожской Сечи. Кроме того, эта работа содержит множество архивных материалов, часть которых утрачена.

Для нашего исследование также важное значение имеет многотомный «Исторический очерк» Главного Управления казачьих войск, приуроченный к столетию Военного министерства[325]. Этот очерк достаточно полно отражает историю управления казачьми войсками. Однако он носит компиляционный характер и содержит мало аналитики.

Из зарубежных научных трудов можно выделить монографию Р. Мак-Нила «Царь и казачество», изданную в 1987 году[326]. Р. Мак-Нил рассматривал казаков как особое военное сословие, постепенно прекратившее свое существование. При этом в своей работе он уделил внимание деятельности Екатерины II по казачьему вопросу.

Можно констатировать тот факт, что для советского периода тема донского самоуправления осталась практически не востребованной, так как приоритет отдавался социально-экономическим исследованиям.

Научные работы современного периода рассматривают разнообразные стороны истории казачества. Из них для нашего исследования наиболее актуальны труды О. И. Копаневой и И. В. Бенку[327]. Однако диссертация О. И. Копаневой отражает главным образом юридический аспект проблемы, без уделения внимания фактографии. Диссертация же И. В. Бенку, хотя и содержит исследование системы самоуправления Запорожской Сечи и Войска Донского, не содержит сравнительного анализа этих систем, рассматривая их замкнуто, по отдельности. Также можно отметить коллективный научный труд под редакцией профессора Н. И. Бондаря[328]. В нем рассматривается традиционная культура казачества России, затрагивается и система управления.

Рассмотрев историографию вопроса, следует заметить, что целенаправленного сравнительного анализа систем самоуправления Запорожской Сечи и Войска Донского еще не проводилось. К рассмотрению этого вопроса мы и обратимся.

Система самоуправления на Дону, как и в Запорожской Сечи, начала складываться к середине XVI века. В отличие от Запорожья, где Запорожская Сечь явилась центром казачьих земель, на Дону происходило постепенное сближение отдельных казачьих поселений. С увеличением численности казаков совершенствовалась административно-территориальная система. Казачьи укрепленные городки обычно располагались на речных островах. Земли вокруг казачьих городков назывались юртами. Юрты имели приблизительные границы. Управление в таких городках осуществлялось общим сходом населения – кругом. На круге избирался атаман и есаул, которые решали текущие вопросы жизни. Земля была общинной, и владели ею сообща. Постепенно казаки стали селиться и по берегам рек, где они основывали крупные населенные пункты – станицы. Станичные юрты уже имели точные границы. В каждой станице кругом избирался станичный атаман и правление. От станиц с разрешения правления могли отделяться группы казаков, образовывая на землях юрта новое поселение – хутор. В хуторе избирали своего атамана, но территориально и административно хутор относился к станице[329]. Таким образом, донское казачество не было централизованным. Казаки объединялись под общим руководством только во время совместных военных походов[330]. Но постепенно налаживалась взаимосвязь между казачьими поселениями. Итогом этих центростремительных процессов стало проведение войсковых кругов. Первое упоминание о войсковом круге в исторических актах относится к 1554 году: войсковой круг принимал решение о помощи царским войскам в походе на Астрахань[331]. Представители всех поселений донских казаков стали собираться на войсковой круг в главном городе Войска Донского – Черкасске. Но столицей Войска Донского Черкасск стал только в 1646, а до этого казачьим центром были Раздоры. Для упрощения управления Войском его территория стала делиться на округа, а территория округов – на станичные юрты, в которые входили хутора[332]. В этом прослеживается сходство с делением запорожских земель на паланки, в которых располагались зимовники. Однако земли паланок принадлежали Запорожской Сечи и каждый год распределялись по жребию между куренями. Очевидно, что для Запорожья была характерная большая централизация.

Итак, главным органом управления Войском Донским был войсковой круг, который созывался не реже одного раза в год. Заметим, что общевойсковая рада запорожцев собиралась не реже двух раз в год. Организационные вопросы проведения войскового круга: место и время, вопросы, подлежащие рассмотрению, определение количества представителей от станиц и хуторов – разрешались советом атаманов и объявлялись приказом войскового атамана. Делегаты на войсковой круг избирались на местных кругах большинством голосов. Для того, чтобы войсковой круг был правомочным на решение любых вопросов, требовалось наличие не меньше 2/3 делегатов. Все решения принимались большинством голосов. Внеочередной круг мог созываться по решению совета атаманов, войскового атамана или не меньше 2/3 казачьих поселений, входивших в Войско Донское[333]. Для проведения рады у запорожцев не существовало таких жестких требований, так как мнение непосредственно сечевых казаков было решающим.

Таким образом, донское самоуправление имело федеративные черты, а запорожское – унитарные.

Совет атаманов и войсковой атаман избирались на войсковом кругу на три года, тогда как запорожцы избирали своих старшин на один год. Состав атаманского правления выбирал войсковой атаман и предлагал его на утверждение кругу. Атаманское правление занималось всеми вопросами жизнеобеспечения казаков. В его компетенцию входили: подготовка молодежи к военной службе, военные сборы, воинские призывы, мобилизация, обеспечение казаков необходимой экипировкой, назначение общественных работ, надзор за промыслами, раздел земельных участков и т. п. Запорожская Сечь для этих целей имела целый аппарат войсковых служителей, которые имели специализацию по конкретным вопросам. В компетенцию войскового круга также входило утверждение товарища (заместителя) атамана и совета старейшин из заслуженных ветеранов. Войсковой круг определял состав зимовых и легких станиц, им же решались вопросы о приеме новых казаков и устройстве городков. Церковные вопросы также обсуждались на войсковом круге. Зимовые станицы, представляли собой отряды казаков, которые ежегодно отправлялись в Москву для получения жалования. Легкие станицы отправлялись в Москву с войсковыми отчетами и захваченными пленными[334].

Изначально Войско Донское, как и Запорожская Сечь, не имело писанных законов. Обычаи поддерживались старшинами, которые ранее стояли во главе Войска. Судопроизводство на Дону и Запорожье проходило схожим образом из-за отсутствия записанных законов. В церковном же отношении Дон не был самостоятелен, как Запорожье, где кошевой атаман обладал и религиозной властью. Интереса заслуживает тот факт, что церковно-административное управление Доном осуществлялось через Посольский приказ. Донцы через Войсковой Круг направляли в Посольский приказ челобитные грамоты по церковным делам, а Приказ уже сам взаимодействовал с церковными властями[335]. Кроме того, сам факт взаимоотношений донских казаков (как и запорожских) с Россией через Посольский приказ до конца XVII века подтверждает высокий уровень их самостоятельности.

Управление в донских хуторах и станицах было организовано подобным центральному управлению образом. Все важные вопросы, как уже отмечалось, здесь решал круг. На нем избирались атаман и его ближайший помощник есаул. На сельских кругах также избирали: походного атамана, занимавшегося военными вопросами; ватажных, руководивших казаками на промыслах; встречных, направляемых для встречи царских послов и получения жалования[336]. Круг собирался на майдане – главной площади поселения. Если наступала необходимость проведения круга, то есаул с жезлом в руках шел по станице и, сняв шапку, громко выкрикивал: «атаманы молодцы, сходиться на майдан» и называл причину проведения круга[337]. В середине майдана становился атаман. За ним выходили старики, следующими располагались женатые казаки, а за ними не женатые. В деятельности круга могли принимать участие мужчины с 18 лет. В последних рядах круга могли присутствовать женщины (только жены или невесты и сестры казаков), хотя право голоса у них отсутствовало. Местный круг решал различные вопросы, важные для поселения[338]. В запорожских паланках все происходило схожим образом, так как в паланках проживали женатые казаки.

Очевидно, что самоуправление на Дону было организовано не так четко, как на Запорожье. Это связано с тем, что оно в своем начальном естественном виде на Дону существовало только в XVI и XVII веках. Затем последовали изменения, связанные с отношениями Дона и российского правительства. На станичном и хуторском же уровне исконное самоуправление сохранялось еще почти весь XVIII век.

Войско Донское попало в зависимость от России гораздо раньше, чем Запорожская Сечь. Уж е во второй половине XVII века позиции российского правительства в среде донских казаков сильно укрепились. На это повлияли воссоединение Украины с Россией и строительство Белгородской линии укреплений. Однако наиболее сильная зависимость у донских казаков была от хлеба, привозимого из России. Так, например, пользуясь этой зависимостью донцов, правительство установило продовольственную блокаду Дона во время восстания под предводительством С. Разина[339]. Таким способом воздействие на Дон оказывалось не раз[340]. Зависимость от хлеба в Запорожской Сечи существовала только в начальный период Новой Сечи после возвращения казаков из Крыма[341].

Поле знаменитого азовского «осадного сидения» донских казаков 1637–1642 годов усилилось агрессивное поведение Турции в отношении Дона. В условиях экономической и военной зависимости от России, донским казакам пришлось принять русский гарнизон, который стал находиться там непрерывно с 1646 года[342]. В Запорожской Сечи российский гарнизон, как нам уже известно, появился только в 1736 году. Постепенно донское казачество стало втягиваться во все войны России, придерживаясь ее внешнеполитической линии.

Таким образом, к концу XVII века у России появились необходимые предпосылки для прекращения самостоятельности Дона. Отряды донцов направлялись правительством на службу в разные уголки государства. Постепенно роль войскового круга снижалась, так как многие казаки часто отсутствовали. Способствовало этому и социальное расслоение на Дону. Правительство России находило опору в лице донских старшин. Так, именно благодаря верности старшин 14 апреля 1671 года был взят в плен организатор донского восстания С. Разин и выдан царским властям[343]. Имущественное расслоение в Запорожской Сечи стало играть важную роль только в середине XVIII века.

В 28 августа 1671 году донские казаки дали присягу на верность государю Алексею Михайловичу[344]. А в 1676 году присяга была принесена уже Федору Алексеевичу[345]. Затем донцы стали давать присягу каждому новому царю[346]. Запорожцы же первую свою присягу дали только в 1734 году.

Присяга донских казаков включала запрет дипломатических сношений с другими государствами и подчинение России в ее внешней политике[347]. Однако донские казаки продолжали своевольно вести военные действия в отношении Турции и Крыма. Чтобы прекратить такое своеволие Петр I установил запрет для донских казаков на отправку послов к другим государствам без разрешения Азовского губернатора[348].

Российское правительство продолжало строительство крепостей и опорных пунктов, выдвигаясь все ближе к землям донцов. В середине XVII века была создана линия укреплений Тамбов – Симбирск. А в 80-е годы XVII века эта линия выдвинулась на юг от Нижнего Ломова к Пензе, а от Пензы к Сызрани. Кроме того, Россия захватила Азов в 1696 году. В 1698 году были построены крепость Петровск на реке Медведице и крепость Павловск на реке Хопре[349]. В дополнение к этому в 1707 году Петр I прислал карательную экспедицию для сыска беглых на Дону[350]. Все это наравне с антифеодальными настроениями вызывало недовольство донских казаков, которое вылилось в восстание под предводительством К. Булавина 1707–1709 годов. После разгрома восставших были построены еще крепости: Бахмутская, Транжмент, Новохоперская. Крепость Транжмент Петр I называл «посредником» для царя и донцов[351]. Коменданты пограничных крепостей стали наделяться полномочиями по вопросам походов на турок и татар, для разрешения споров между казаками и старшинами и споров казаков с ногайцами и калмыками[352].

В итоге политика Петра I в отношении Войска Донского привела к тому, что войсковой круг утратил прежнюю самостоятельную власть над войском. Настоящая власть перешла войсковому атаману. Уже в 1709 году после восстания К. Булавина Петр I запретил донцам самостоятельно выбирать войскового атамана и сам назначил на эту должность П. Е. Рамазанова бессрочно[353]. После смерти П. Е. Рамазанова донцы попытались избрать нового войскового атамана. Но царь отклонял кандидатуры, выбранные кругом, пока круг не избрал подходящего человека – Василия Фролова. Своей грамотой 1718 года Петр I утвердил его в должности с бессрочными полномочиями[354]. Василий Фролов был последним войсковым атаманом, которого избрал круг, хотя и формально. Последующие войсковые атаманы утверждались царем, превратившись в послушных чиновников. Они также начали подчиняться царю непосредственно. А само Войско Донское с 1716 года перешло из ведения иностранной коллегии в подчинение Сената[355], а по царскому указу от 3 марта 1721 года – Военной коллегии[356].

Войсковой круг, таким образом, утратил статус высшего органа власти на Дону. Однако он продолжал ограниченно действовать весь XVIII век. В этой связи важно отметить тот факт, что Войсковая рада продолжала оставаться высшим органом власти практически до ликвидации Запорожской Сечи.

В мирное время на Дону войсковой круг играл незначительную роль, но во время волнений и восстаний, опираясь на казачьи низы, круг увеличивал свое влияние. Так, например, было во время восстания К. Булавина. Казаки не поддержали атамана в его решении атаковать Азов на войсковом круге в 1708 году[357].

Войсковой круг донских казаков постепенно продолжал уменьшать свою компетенцию. В 1732 году он потерял право избирать походных атаманов, а с 1754 году он уже не мог избирать войсковых старшин[358]. Правда, до конца XVIII века круг сохранял право переизбирать других должностных лиц: дьяков, есаулов и т. п. Но ограничивалось это право государственными инструкциями по указу от 32 декабря 1765 года, содержащими требования строгой иерархии, надежности и верности кандидатов[359].

Войсковые атаманы стали управлять делами казаков через войсковую канцелярию, состоявшую из старшин. К старшинам относились лица, управлявшие казачьими отрядами и полками, либо пожалованные войсковым кругом за заслуги. Но в 1754 году кругу было запрещено возводить в старшины без представления в Военную коллегию[360].

В 1775 году войсковая канцелярия была упразднена Екатериной II. Власть на Дону было решено поделить на военную и гражданскую. С этого момента создается войсковое гражданское правительство, и на Дону начинает действовать имперское право[361]. Для этого 7 ноября 1775 года было издано «Учреждение для управления губерний Российской империи»[362]. Войсковое гражданское правительство подчинялось лично Г. А. Потемкину и состояло из казачьих старшин, на сотрудничество с которыми сделало ставку правительство. Военной властью стал ведать атаман. В соответствии с проводимыми реформами территория Войска Донского была включена в состав недавно созданной Азовской губернии. Таким образом, Войско было превращено в административную единицу Российской империи. Войсковой круг полностью потерял свое значение, а вместе с этим Дон окончательно потерял свой суверенитет. На Запорожье правительство поступило по-другому – полностью ликвидировало Запорожскую Сечь.

После восстания Е. Пугачева 1773–1775 годов в источниках не находится свидетельств о деятельности войскового круга на Дону, возможно он просто не созывался, так как не играл важной роли.

Только Павел I сенатским указом от 6 ноября 1797 года отменил войсковое гражданское правительство и восстановил войсковую канцелярию с войсковым атаманом во главе[363]. Но эта реформа по существу ничего не изменила.

Уже в XIX веке должности всех войсковых атаманов будут упразднены, а единственным для всех казачьих войск атаманом станет наследник престола, а на Дону начнутся новые реформы.

Подводя итог, отметим, что на начальном этапе своего существования на Дону сложилась независимая система самоуправления, которая имела много общего с системой самоуправления Запорожской Сечи. Главной общей чертой этих двух казачьих центров было народовластие, на основе которого строилось все управление. Однако необходимо выделить то, что Запорожская Сечь обладала более развитой и централизованной структурой управления, которую она сохранила практически до конца своего существования.

Донское казачество начало терять свою политическую независимость гораздо раньше запорожского. Вместе с этими процессами начала изменяться и система управления Войском. Итогом таких изменений стала постепенная утрата возможности проведения войскового круга. Российская власть стала самостоятельно назначать войсковых атаманов, а затем и реорганизовывать систему управления на Дону, пока он полностью не вошел в юрисдикцию Российской империи и лишился самостоятельности. В XVIII веке система народовластия на Дону продолжала оставаться только на уровне станиц и хуторов.

Как нам уже известно, российское правительство пыталось проводить подобную политику и в Запорожской Сечи. Однако эти процессы серьезно начали проводиться в жизнь намного позже, чем на Дону. В полной мере донской сценарий действий не стал реализовываться правительством, а итогом такой политики в отношении самостоятельности Запорожья явилась полная ликвидация Запорожской Сечи. Перед нами ставится еще один вопрос: почему Россия поступила именно так? Проделанное нами исследование позволяет перейти к рассмотрению причин прекращения существования Запорожской Сечи с ее особой системой самоуправления.