Иллюстрации Панафиней на предметах прикладного искусства из Северного Причерноморья.

В быту жителей Северного Причерноморья использовались вазы и некоторые другие предметы прикладного искусства с иллюстрациями Панафиней. Рисунки напоминали об этом празднике тем, кто на нем побывал в Афинах, а также служили иллюстрациями к их рассказам о Панафинеях. Среди северопричерноморских находок имеются вазы, изображающие эпизоды всех восьми дней праздника.

К первому дню, когда состязались музыканты, относятся росписи двух амфор, найденных в Пантикапее и на нижнем Дону[574]. На одной, изготовленной в конце VI в. до н. э., изображен исполнитель на аулосе (рис. 59), на другой, сделанной в 30-х годах V в. до н. э., – кифарист (рис. 64)[575]. Оба музыканта стоят на трехступенчатом беме – возвышении для победителей; они одеты в длинные парадные одеяния. Авлет стал победителем среди старшей группы музыкантов, поскольку у него есть небольшая борода. Его голову венчает пурпурная лента, на губы надета форбея, к которой он прижимает две трубки своего аулоса. Форбею надевали при игре на открытом воздухе, и это соответствует тому, как проходили музыкальные состязания при жизни вазописца в конце VI в. до н. э. Лишь в следующем веке на Панафинеях музыканты могли играть без форбеи в закрытом зале Одеона. По обеим сторонам бемы изображены двое судей, одетых в плащи и опирающихся на посохи. На другой стороне этой амфоры находится традиционная фигура Афины между колонн с петухами на капителях; надпись о награде отсутствует, так что ваза принадлежит к числу псевдопанафинейских.

На второй амфоре есть надпись о призе из Афин. Это единственная из сохранившихся наградных амфор с изображением музыканта, все прочие с подобными рисунками – псевдопанафинейские. Голову кифариста на призовой амфоре венчает оливковый венок победителя. Кифара прикреплена на ремне к левому плечу, а в правой руке музыкант держит плектрон, готовясь провести им по струнам. Слева стоит бородатый судья, а справа сидит безбородый молодой человек в длинной одежде. Наверное, это участник агона среди юношей. У кифариста-победителя изображена борода, так что перед нами обладатель самой крупной награды среди музыкантов, как известно из упомянутой выше надписи. Однако там, как и в «Афинской политии» Аристотеля (60, 3), говорится о награде, состоящей из венка и денежного приза. Так было в IV в. до н. э., к которому относятся упомянутые источники, а прежде, как показывает эта ваза, музыканты, подобно атлетам, получали в качестве приза амфоры с маслом. Вероятно, виды наград изменились после 403 г. до н. э.[576]

Четыре амфоры и четыре панафинейских амфориска украшают иллюстрации второго и третьего дней праздника, посвященных атлетическим состязаниям[577]. На старшей вазе, расписанной около 500 г. до н. э., изображены две пары бородатых бегунов. Такой амфорой награждали за самый престижный вид атлетического агона – бег взрослых мужчин. Эта ваза, как и две другие с фигурами бегунов, снабжена призовыми надписями. На амфоре из Уляпского кургана, расписанной мастером Ахиллеса во второй половине IV в. до н. э., изображены трое атлетов, один из которых бежит навстречу двум другим. Так показан бег на длинную дистанцию, при котором пробегали вперед и назад отмеченные на стадионе стадии. Бегущий навстречу другим атлет либо вырвался вперед, либо отстал[578]. На последней из названных амфор прекрасно передано быстрое движение трех атлетов, помогающих себе энергичными движениями рук; колонны около Афины венчают уже не петухи, а статуи Ники и Эрота. Эта амфора, расписанная в первой четверти IV в. до н. э., найдена в окрестностях Пантикапея в погребении знатного воина, который, вероятно, сам завоевал этот приз на Панафинеях (рис. 87)[579].

Фигура бегуна нарисована также на панафинейском амфориске IV в. до н. э. Его, как и другие подобные маленькие, довольно небрежно расписанные амфориски, привезли из Афин в качестве сувенира. Возможно, в них содержалась благовонная панафинейская мазь, о которой упомянул Плиний в «Естественной истории» (ХIII, 6). Амфориски из раскопок Боспора украшают фигуры Афины, метающей копье, бегущих и стоящих атлетов и лампадодромов (рис. 58)[580].

Великолепное изображение кулачного боя нарисовано на призовой панафинейской амфоре конца V в. до н. э., найденной на азиатской части Боспора[581]. В центре картины победитель замахивается на упавшего противника, который, подняв руку, просит пощады. Кисти рук соперников обмотаны ремнями, игравшими роль современных боксерских перчаток. Справа стоит судья в нарядном плаще с тканым узором, в руке у него судейский жезл, а на голове – венок. Слева за соревнованием наблюдает эфедр – очередной боец, который будет сражаться с победителем. В поднятой руке у него еще не завязанные на кистях ремни. У всех мужчин обозначена небольшая борода, и таким способом показано, что состязаются взрослые, а не юноши (рис. 61).

На другой стороне амфоры – традиционная фигура Афины между колоннами с петухами. Она сильно вытянута, а голова непропорционально мала по сравнению с туловищем. Длинный хитон богини, богато украшенный разными орнаментами, поражает тонкостью исполнения рисунка. Эта ваза дала имя целой «кубанской группе» панафинейских амфор[582].

Кулачный бой изображен еще на одной вазе, имеющей непосредственное отношение к Панафинеям. Чернофигурный кратер из Пантикапея расписан в середине VI в. до н. э. мастером круга выдающегося вазописца Лидоса[583]. На одной стороне кратера нарисован момент схватки двух борцов, на другой помещена Афина, сражающаяся с гигантом, представленным в облике воина-гоплита. Богиня в высоком шлеме с гребнем, со щитом и копьем в руках стремительно наступает на гиганта, представленного в виде воина в шлеме и поножах. Он пытается защититься, прикрывшись щитом и замахнувшись копьем, но позы обоих персонажей указывают на преимущество Афины. Единоборство наблюдают спокойно стоящие по бокам фигуры мужчин в плащах, которых принято называть зрителями (рис. 65).

Взаимосвязь обеих сцен на кратере заключается в том, что воспоминание о победе Афины над гигантами было одной из центральных тем Панафиней, а кулачный бой входил в обязательную программу состязаний на этом празднике. Предание о гигантомахии Афины хорошо знали в Ольвии и на Боспоре, начиная с VI в. до н. э., о чем свидетельствуют найденные здесь вазы со сценами из этого мифа[584].

Скачки на лошадях и бег колесниц заполняли четвертый день праздника. Мчащаяся колесница нарисована на найденной в Ольвии панафинейской амфоре эллинистического времени[585]. Юноша в традиционном для возниц длинном безрукавном хитоне правит конями, держа в одной руке вожжи, а в другой стрекало для понукания лошадей.

Возможно, в тот же или на следующий день выступали апобаты. Сохранилась единственная панафинейская амфора IV в. до н. э. с изображением такого вида состязаний[586]. Этот один из древнейших видов агонов, по свидетельству Феофраста, практиковался в IV в. лишь на празднествах в Афинах и Беотии (Haprocr. s v. Apobatikoi trokoi). Надписи V-IV вв. до н. э. с упоминанием апобатов найдены только в Афинах и находившемся в Атике городе Оропе. В I-II вв. н. э. состязания апобатов возобновились на играх в Риме, Неаполе, Лариссе и некоторых других городах. Образцом для них служили Панафинеи, во время которых апобаты состязались на ипподроме. Они также показывали свое искусство в торжественном шествии от Дипилонских ворот к Акрополю, о чем известно по рельефу на фризе Парфенона[587].

Из Северного Причерноморья происходит никем еще не отмеченное уникальное свидетельство о том, что апобатов включали в праздничные шествия, проводившиеся в VI в. до н. э. в некоторых ионийских городах. Об этом можно судить по рисунку на среднем из уцелевших фризов клазоменского кратера, изготовленного во второй четверти VI в. до н. э. и привезенного в Борисфен. Два пояса росписи вазы изображают торжественную многолюдную праздничную процессию, сопровождаемую музыкой, танцами и хороводами (рис. 2)[588]. Шествие на среднем фризе возглавляют четыре танцора, которым аккомпанирует авлет. За ними движутся всадники и колесницы, запряженные одной лошадью. Далее стоит мужская фигура, вероятно, распорядитель праздника, к нему подъезжает колесница с парой коней, на которую вскакивает воин в шлеме и со щитом. Это – апобат, он демонстрирует свое искусство во время движения процессии так же, как это происходило на панафинейском шествии. В нем тоже участвовали всадники, колесницы и музыканты.

На чернофигурном лекифе, найденном в Ольвии, нарисована мчащаяся колесница, запряженная парой коней; ею управляет возница с длинным стрекалом, а рядом бежит воин в шлеме и с копьем[589]. Зритель мог воспринимать эту сцену и как изображение афинского состязания апобатов, и как эпизод из эпического сказания. Ведь мастера чернофигурной вазописи включали колесницы с апобатами в иллюстрации мифов чаще всего в эпизоды сражений богов и гигантов. Такова, например, колесница со вскакивающим на нее апобатом на многофигурной композиции гигантомахии богов, которая украшает плечики чернофигурной гидрии 540-530-х гг. до н. э.[590]. На другом чернофигурном лекифе из Северного Причерноморья вооруженный воин догоняет квадригу, перед ней нарисован столб-мета, стоявший на стадионах[591]. Здесь несомненно представлен момент состязания апобатов, а не сцена боя эпических времен.

Фантазия древних греков наделяла искусством апобата некоторых богов и героев. Чернофигурные вазовые рисунки с эпизодами мифа о сражении богов и гигантов показывают, что апобатами выступали Зевс и Геракл[592]. П. Виан впервые определил, что Афина в шлеме, изображенная на вазах около колесницы, представляет воительницу-апобата: она спрыгнула с колесницы, чтобы вступить в бой с гигантом[593]. Таким образом, вазы с подобной росписью иллюстрируют один из главных мифов, которые вспоминали во время Панафиней. Два лекифа с Афиной-апобатом найдены в Пантикапее; они, как и оба выше упомянутых, расписаны около 480 г. до н. э.[594]

Рисуя сцены из эпоса, художники нередко ставили возницей на боевую колесницу Нику, крылатую богиню победы. Иногда ей сопутствует апобат, стоящий рядом или спрыгивающий с колесницы. Такие сцены украшают два выдающихся произведения прикладного искусства IV в., до н. э. найденные на Боспоре.

На плечиках лекифа афинского мастера Ксенофанта в невысоком рельефе представлена Афина, поражающая гиганта, и трижды повторен рельеф с колесницей, управляемой Никой, и воином-апобатом, бегущим рядом с колесницей[595]. Наверное, это Геракл в сцене из гигантомахии богов, призвавших героя к себе на помощь. Повторение рельефа показывает, что Ксенофант, работавший в первой четверти IV в. до н. э., неоднократно украшал свои произведения сценой с Никой и апобатом[596].

Изумительные крошечные фигурки крылатой Ники, правящей колесницей, и стоящего рядом с ней обнаженного апобата, включены в декор серег из некрополя Феодосии[597]. Эти крупные золотые серьги найдены в 1853 г. и с тех пор постоянно привлекают внимание исследователей, упоминающих их во всех крупных работах об античном ювелирном искусстве. Украшенные фигурками, исполненными в микротехнике, феодосийские серьги занимают первое место по мастерству исполнения среди серег роскошного стиля, бывших в моде у гречанок во второй половине IV – начале III в. до н. э. Серьги этого типа особенно пришлись по вкусу женщинам в Северном Причерноморье, о чем говорят находки здесь семи из четырнадцати сохранившихся подобных украшений[598]. Одни ученые считают их работой афинских ювелиров, другие определяют центры их производства в Северной Греции и Малой Азии[599]. Мне кажется наиболее убедительным мнение Е. Я. Рогова, считавшего, что серьги, найденные в Херсонесе и на Боспоре, изготовлены по заказу местных жителей приезжим италийским ювелиром, работавшим в городах Северного Причерноморья[600].

Самая сложная композиция украшает феодосийские серьги; наиболее близки к ним серьги из Херсонеса, на которых также представлена квадрига, управляемая крылатой Никой, но без апобата. На луннице феодосийских серег помещена продолговатая подставка, на ней прямо на зрителя несется четвертка коней; Ника правит колесницей, а рядом с ней стоит апобат с большим щитом. Справа и слева от коней летят крылатые гении. Миниатюрная группа поражает тонкостью мастерства ювелира: высота фигурки апобата составляет всего 0,7 мм. Это напоминает рассказы античных авторов о прославленных в древности ювелирах. Например, Элиан в «Пестрых рассказах» (I, 16) сообщил, что Мирмекид из Милета «смастерил четырехконную колесничку размером меньше мухи и написал золотыми буквами на сезамовом зерне элегический дистих».

Подробный анализ смысла сцены на феодосийских серьгах принадлежит известному искусствоведу М.И. Максимовой[601]. Она определила, что мастер изобразил рядом с Никой апобата. Он держится правой рукой за передок колесницы и, немного согнув колени, уже откидывает назад туловище и левую руку со щитом. В следующий момент апобат коснется ногой земли и, перестав держаться за колесницу, спрыгнет и побежит.

По мнению М.И. Максимовой, ювелир представил колесницу, победившую на реальных состязаниях апобатов в Афинах, и Нику, символизирующую эту победу. Мне кажется, что композицию на феодосийских серьгах вернее интерпретировать как сцену из мифа о победе в каком-то сражении или поединке эпических времен. Ведь все известные мне серьги, да и прочие украшения IV в. до н. э., украшают исключительно мифологические персонажи[602], чаще всего эроты, сфинксы, сирены[603], а иногда даже эпизоды из определенных мифов, например, орел, уносящий Ганимеда[604]. К числу подобных сцен следует отнести и композицию на феодосийских серьгах.

Ника, правящая бигой или квадригой, часто изображалась на серьгах IV-I вв. до н. э.[605], иногда ее представляли без колесницы, но с вожжами в руках[606]. Однако Ника в паре с апобатом известна сейчас лишь на феодосийских серьгах. Возможно, панафинейские агоны апобатов послужили натурой для ювелира, изготовившего эти изумительные по мастерству серьги, а, может быть, он заимствовал композицию с какой-то афинской скульптуры. Не случайно почти все известные сейчас изображения апобатов V-IV вв. до н .э. исполнены афинскими мастерами: это упомянутые выше росписи ваз, фриз Парфенона и посвятительный мраморный рельеф с квадригой, управляемой возницей и стоящим рядом с ним апобатом[607]. У жителей Боспора, побывавших на Панафинеях, фигурки на феодосийских серьгах могли вызывать ассоциации не только со сценой из мифа, но и с реальным состязанием апобатов.

К иллюстрациям пятого дня Панафиней, вероятно, можно отнести изображение Афины на панафинейских амфорах (рис. 63, 64). В этот день состязались в исполнении воинственного танца пиррихий, который, по преданию, Афина исполнила после победы над гигантами. Изображение стремительно шагающей вооруженной богини некоторые ученые рассматривают как одно из движений Афины во время этого танца[608]. Если это так, то северопричерноморские греки узнавали какой-то момент пиррихия на имевшихся у них панафинейских амфорах и других аттических вазах, например, на чернофигурной ольпе последней четверти VI в. до н. э. из Ольвии[609]. Художник нарисовал стремительно движущуюся Афину в полном вооружении; изображение алтаря рядом с богиней указывает, что показан не момент сражения, а сакральная сцена, скорее всего танец пиррихий. Его исполняли в вооружении и танцевали во всей Греции и ее колониях[610]. На Панафинеях в искусстве пиррихия состязались мальчики, юноши и взрослые мужчины; о вручавшихся им наградах сообщается в афинской надписи IV в. до н. э. (IG II 2.2311).

Шестой день праздника отражен в изображениях лампадодромов на трех панафинейских амфорисках из раскопок Боспора, а также в торжественном шествии на двух краснофигурных вазах из Нимфея и Керкинитиды.

Бег с факелами включался в афинские праздники в честь Афины, Прометея, Гефеста, Пана и Артемиды Бендидской. Лампадодромы на чернофигурных амфорисках начала IV в. до н. э. иллюстрируют состязание именно на Панафинеях (рис. 58). Все панафинейские амфориски с фигурой обнаженного бегущего атлета с факелом в согнутой руке показывают лампадодрома в своеобразном венке, неизменно венчающем этих бегунов на самых разнообразных их изображениях. Мастера краснофигурной вазописи рисовали разные этапы бега с факелами. На вазах, найденных в разных греческих полисах, можно увидеть, как давали старт бега, как передавали факел в эстафете и как победитель зажигал от своего факела огонь на алтаре[611].

Каждая афинская фила выставляла своих лампадодромов, поэтому победа считалась торжеством не только призеров, но и всей филы. На разных праздниках существовала своя дистанция бега, и ее пробегали либо по одному представителю от филы, либо факел передавался эстафетой. Зрители подбадривали бегунов своей филы громкими криками, а отставших осыпали бранью и даже иногда били (Aristoph. Ran. 1089). Победитель зажигал своим факелом огонь на алтаре бога, в честь которого совершался праздник; новый огонь, принесенный с наибольшей скоростью, считался самым чистым[612].

Три панафинейских амфориска, найденные на Боспоре[613], вызывали у их обладателей воспоминания о лампадодромах. Фигура бегущего с факелом атлета напоминала о том, как он старался двигаться быстро и в то же время не потушить легко гаснувший смоляной факел (рис. 58). Юноша, бегущий с факелом, и два атлета нарисованы на краснофигурной чаше конца V в. до н. э. из Ольвии[614]. Великолепная пелика с изображением финиша лампадодромов найдена в некрополе Пантикапея[615]. В центре композиции помещен алтарь с горящим огнем. Его только что зажег стоящий у алтаря победитель, которого Ника венчает наградной повязкой. По бокам изображены еще трое безбородых юношей в характерных венках лампадодромов. Вероятно, вазописец представил четырех участников победившей эстафеты. Двое еще держат факелы, а третий уже взял стригиль, которым очищали тело после гимнастических тренировок и агонов (рис. 66).

Сцены на упомянутых вазах из Ольвии и Пантикапея могли вызывать ассоциации не только с Панафинеями, но и с другими праздниками, сопровождавшимися лампдодромией. Сейчас из надписей известно, что, кроме Афин, лампадодромия устраивалась в Милете и Дельфах (IG I (7). 203 a; SIG. 271 a). Бег с факелами, вероятно, проводили и на некоторых праздниках в городах Северного Причерноморья, которые имели тесные связи со всеми тремя упомянутыми государствами. Греки обычно включали лампадодромию в праздник Гермеи. Этот праздник справлялся в Ольвии, Херсонесе и Горгиппии (IPE I2. 186, 436; КБН. 1137). Возможно, один столбец надписи из Горгиппии содержит перечисление призеров-лампадодромов[616].

Росписи нескольких ваз из Северного Причерноморья напоминали о торжественном панафинейском шествии. Краснофигурная амфора панафинейского типа, найденная в Нимфее, украшена рисунком одного из лучших безымянных вазописцев середины V в. до н. э., которого называют мастером Ниобид. На одной стороне нарисованы два участника панафинейской процессии. На головах у них широкие праздничные повязки, один держит два сосуда для ритуальных возлияний, ойнохою и канфар, у другого в руке ветка маслины, дерева, по преданию, подаренного Аттике богиней Афиной. Они движутся вслед за юношей, изображенным на другой стороне амфоры. Он стоит, сняв шлем, перед Афиной, которая что-то ему говорит. Возможно, это ее любимый герой Тесей, мифический царь Афин (рис. 67)[617].

На фрагменте кратера из Керкинитиды, вероятно, также изображено панафинейское шествие. Вазописец воспроизвел одну группу из рельефа с панафинейской процессией на северном фризе Парфенона. В центре вазового рисунка находится идущая женщина в нарядном хитоне, она играет на двойном аулосе, а по бокам едут два юноши-всадника с праздничными повязками в волосах[618].

О панафинейском шествии и некоторых других эпизодах праздника, проходившего на Акрополе, напоминали еще несколько изображений на предметах прикладного искусства из Северного Причерноморья. Участники праздничной процессии подходили к Парфенону и смотрели на декор храма со сценами из сказаний об Афине. Фигуры на западном фронтоне представляли спор Афины и Посейдона за обладание Аттикой. Фидий показал, как боги предлагали свои дары этой стране: Афина – оливу, а Посейдон – соляной источник; Ника, подлетающая к Афине, символизировала победу богини. В центре фронтона находилась олива, а по обеим сторонам дерева стояли спорящие боги. Эта группа скопирована на великолепной гидрии IV в. до н. э., найденной в некрополе Пантикапея (рис. 68). Сосуд украшен рельефными фигурами и краснофигурной живописью. Около позолоченного оливкового деревца, которое обвивает змей Эрихтоний, изображена Афина, ударяющая в землю копьем, чтобы выросла олива, а с другой стороны дерева – Посейдон, вызывающий трезубцем появление соляного источника. Остальные персонажи отличаются от композиции на Парфеноне[619].

Центральные фигуры восточного фронтона Парфенона воспроизведены на кратере рубежа V-IV вв. до н. э. из кургана Бакса близ Пантикапея (рис. 69). Картина на этой огромной, к сожалению, не полностью сохранившейся, вазе занимает важное место среди источников, используемых для реконструкции декора Парфенона[620]. Изобразив апофеоз Геракла, вазописец представил олимпийских богов, принимающих героя на Олимп. Образцом для фигур Зевса, Афины и Геры послужили статуи Фидия с восточного фронтона Парфенона. В центре нарисован сидящий на роскошном троне Зевс с посохом в руках. К нему подлетает Ника, венчающая бога венком, рядом с ней стоит Афина в высоком шлеме с эгидой на груди; одной рукой она держит копье, а другой касается стоящего у ее ног большого щита. С противоположной стороны от Зевса находится Гера в пышном венке из цветов. Фрагментарно сохранившаяся мраморная статуя Геры подтверждает верный общий контур статуи на рисунке. Роспись кратера помогает окончательно решить вопрос, как Фидий представил Зевса, и опровергнуть предположение, что бог изображался стоящим. Ценность кратера из Баксы заключается еще и в том, что на нем сохранились самые ранние из дошедших до нас копий работ Фидия.

Во время Панафиней раскрывались двери Парфенона, и можно было любоваться удивительной огромной статуей Афины, исполненной Фидием. Ее часто с большей или меньшей точностью воспроизводили скульпторы, вазописцы и ювелиры. Наряду с рисунком на описанном кратере имеется еще несколько образцов подобных копий в археологических находках из Ольвии и Боспора. Это небольшая мраморная статуэтка Афины из Ольвии[621], рельефная голова богини на двух золотых подвесках из кургана Куль-Оба[622] и на позолоченных терракотовых медальонах из Нимфея, Пантикапея и из святилища на азиатской части Боспора[623]. Наиболее ценная копия на парных золотых подвесках изготовлена в первой половине IV в. до н. э. (рис. 70). На них, по признанию всех современных ученых, сохранилось лучшее и наиболее близкое к оригиналу изображение головы Афины Партенос. Ювелир с величайшим мастерством воспроизвел величественное лицо богини, слегка повернутое в сторону от зрителя, и ее парадный шлем, который на других воспроизведениях представлен более обобщенно. Тройной гребень шлема украшен фигурами сфинкса между двумя крылатыми конями, а на отогнутых нащечниках помещены грифоны. Рельефы на терракотовых медальонах в целом мало отличаются от изображения на подвесках, но значительно уступают в проработке деталей.

Таким образом, рассмотренные памятники прикладного искусства могли иллюстрировать боспорянам рассказы очевидцев о скульптурном убранстве знаменитого храма, возле которого заканчивалось панафинейское шествие.

Последний день Панафиней, посвященный раздаче наград и пирам, отражен в находках из Северного Причерноморья наградными амфорами и псевдопанафинейскими вазами, стоявшими на праздничных столах. Афиняне поощряли продажу таких амфор. Они во множестве расходились по всей греческой ойкумене и служили прославлению Афин как могущественного и процветающего государства, которое любят боги, незримо присутствующие на Панафинеях. Панафинейские агоны привлекали в Афины атлетов и музыкантов со всех концов Эллады, а многочисленные призовые амфоры славили Афины далеко за их пределами[624].

Некоторые другие афинские праздники также преследовали подобные цели, но были во много раз скромнее Панафиней. В Херсонесе обнаружена бронзовая гидрия IV в. до н. э. с выбитой на венчике надписью «приз из Анакий»[625]. Эта редчайшая находка в богатом погребении свидетельствует о победе херсонесита на празднике Анакий, вероятно, в конных состязаниях. Такой праздник справлялся в честь Диоскуров, которых обычно чтили конными агонами[626].

Рассмотренные археологические находки наряду с эстетической ценностью имели также познавательное значение. Вместе с надписями они надежно свидетельствуют об участии в Панафинеях граждан из античных городов Северного Причерноморья. Одни из них входили в число состязавшихся в разных агонах, другие выступали послами от союзных и дружественных государств, третьих чествовали во время празднества как людей, оказавших особые услуги Афинскому государству, большинство же было просто зрителями. Рисунки на вазах показывают, что многие жители Северного Причерноморья, которым не удалось посетить Афины, не только слышали рассказы о знаменитом празднике, но и видели его иллюстрации.