2. Переход Китая к социалистическому строительству

2. Переход Китая к социалистическому строительству

Победа Мао Цзэдуна во внутрипартийной борьбе, отказ от «новодемократической» ориентации страны, изменение социальной ориентации правящей партии означали, естественно, начало нового периода в истории КНР. Вполне логично, что этот политический поворот совпадал с изменениями в государственном устройстве КНР.

Еще в феврале 1953 г. ЦНПС по инициативе ЦК КПК принял закон о выборах в представительные органы всех ступеней. Закон предусматривал выборы всеобщие, многоступенчатые и неравные. Жители больших городов посылали депутатов в представительные органы власти от округов примерно в 8 раз меньших, чем сельские жители. Избирательная кампания началась уже весной 1953 г. с подготовительных мероприятий, в том числе и с проведения первой в истории Китая всеобщей переписи населения. В мае 1954 г. завершаются выборы в низовые органы власти (уездные, поселковые, волостные), проводившиеся на собраниях избирателей открытым голосованием. В июне и июле 1954 г. прошли сессии низовых собраний народных представителей, на которых были избраны депутаты в провинциальные собрания народных представителей, которые, в свою очередь, в июле 1954 г. тайным голосованием избрали депутатов Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). В течение этого «избирательного» года представительные органы постепенно заменили военно-контрольные структуры власти на всех уровнях. Одновременно проходило и обсуждение проекта Конституции КНР.

15 сентября 1954 г. в Пекине открылась первая сессия ВСНП, которая 20 сентября единогласно приняла Конституцию КНР, как бы завершая формирование новой китайской государственности. Конституция в 1-й статье определяла КНР как государство народной демократии, руководимое рабочим классом и основанное на союзе рабочих и крестьян. В преамбулу текста Конституции вошла формулировка генеральной линии партии, провозглашенной в предшествующем году руководством КПК. «Китайская Народная Республика, — говорилось в 4-й статье, — опираясь на государственные органы и общественные силы, путем социалистической индустриализации и социалистических преобразований обеспечивает постепенное уничтожение системы эксплуатации и построение социалистического общества». В отличие от «Общей программы НПКК», которая давала гарантии частной собственности, Конституция объявляла «священной и неприкосновенной» общественную собственность. Конституция декларировала не только политические, но и социально-экономические (право на труд и т.п.) права граждан КНР. За неханьскими этносами Конституция признавала право создания национальных автономных областей, округов или уездов.

Принятие Конституции потребовало существенных изменений в структуре государственных органов страны. На пост Председателя КНР, введенный Конституцией, был избран Мао Цзэдун. Председателем Постоянного комитета ВСНП, между его сессиями выполнявшим функции высшего органа власти, избран Лю Шаоци. Правительство — Государственный совет — снова возглавил Чжоу Эньлай. НПКК, временно выполнявшая некоторые функции высшего представительного органа, теперь оставалась организационной структурой единого фронта, играя роль совещательного органа. Все эти «конституционные» нововведения не меняли, однако, тоталитарного характера государственной машины, безраздельно находившейся в руках руководства КПК.

Социально-политический поворот, сделанный руководством КПК в 1953 г., нашел отражение не только в Конституции, но и в завершении составления первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Работа над первым планом началась еще в 1951 г., однако внутрипартийная борьба, неясность социальных ориентиров, корейская война и т.п. заставляли не торопиться авторов первого пятилетнего плана. Китайские экономисты при составлении плана стремились учесть уже накопившийся опыт хозяйствования, обращались, вполне естественно, они и к богатому советскому опыту. Составление первого пятилетнего плана было завершено к началу 1955 г. Пятилетний план (1953—1957 гг.) стал воплощением генеральной линии партии на индустриализацию страны и постепенные социалистические преобразования несоциалистических форм хозяйства. План предусматривал строительство 694 так называемых сверхлимитных объектов — крупных электростанций, металлургических комбинатов, машиностроительных заводов и других предприятий по преимуществу тяжелой промышленности. Ввод в действие новых предприятий и реконструкция старых должны были позволить удвоить к концу пятилетки валовую продукцию промышленности. На одну треть должна была возрасти зарплата рабочих и служащих. План предусматривал развитие кооперативного движения в деревне, которое должно было к концу пятилетки охватить примерно 33% крестьянских дворов. Предусматривалось кооперирование примерно 2 млн. кустарей. Большинство частнокапиталистических предприятий промышленности и торговли должны были быть охвачены различными формами госкапитализма.

Проект первого пятилетнего плана был 31 марта вынесен на обсуждение Всекитайской конференции КПК, одобрен ею и 30 июля 1955 г. представлен на утверждение II сессии ВСНП. Эта процедура как бы подчеркивала историческую значимость принятого высшим органом власти закона о пятилетнем плане. Так же, как и генеральная линия партии, пятилетний план был компромиссом между умеренно-прагматической и радикально-утопической частями руководства КПК. Производственные и социально-экономические ориентиры плана были в основном рационально-умеренными, позволявшими проводить преобразования

постепенно и наименее болезненно для всех социальных слоев китайского общества. Реальность этого политического компромисса могла выявиться только в ходе претворения в жизнь программы социально-экономических преобразований.

Возможность выдвижения развернутой программы исторически весьма быстрой модернизации народного хозяйства во многом связана с существенно возросшей в это время советской экономической и научно-технической помощью. Н.С. Хрущев, возглавивший советское руководство после смерти Сталина, отбросил некоторое недоверие своего предшественника к китайским руководителям и взял курс на всемерную поддержку социалистического переустройства Китая. Именно в 1953—1955 гг. имеет место наибольшее идейно-политическое сближение руководителей КПСС и КПК, именно в эти годы СССР оказывал КНР наибольшую экономическую и научно-техническую помощь.

В 1953—1954 гг. были заключены советско-китайские соглашения о содействии в строительстве и реконструкции 156 индустриальных объектов, а также соглашения о льготных кредитах для закупки оборудования для этих строек. В 1954 г. советское руководство приняло решение о безвозмездной передаче китайской стороне свыше 1400 проектов промышленных предприятий и свыше 24 тыс. комплектов различной научно-технической документации. Китай направил в СССР на учебу несколько тысяч студентов, на стажировку — тысячи технических специалистов. Китайское правительство пригласило тысячи высококвалифицированных советских специалистов, которые стали советниками во всех отраслях народного хозяйства. Такого объема экономической и научно-технической помощи и поддержки история еще не знала. Значительную помощь индустриализации Китая оказали и европейские страны народной демократии (помощь в строительстве более 100 предприятий).

В течение 1955—1957 гг. задания первого пятилетнего плана были выполнены и перевыполнены, процесс индустриализации Китая набирал темпы. Промышленное производство в 1957 г. превысило уровень 1952 г. на 141%. Быстро развивалась тяжелая промышленность, в особенности машиностроение: теперь Китай удовлетворял потребности в машинном оборудовании на 60% собственными силами. Быстро росло металлургическое производство. Создавались неизвестные прежде отрасли производства: автомобилей, тракторов, самолетов. На современном уровне развивалась военная промышленность.

Можно сказать, что индустриальная часть пятилетнего плана успешно выполнялась, свидетельствуя о правильности сделанного КПК выбора экономических целей и средств их достижения. Принципиально иная ситуация сложилась с реализацией плана социальных преобразований в первой пятилетке: в течение первого же года после утверждения пятилетнего плана в руководстве КПК вспыхнула (или, несколько точнее, продолжилась) борьба по вопросу о темпах и формах социалистических преобразований, являвшаяся лишь частью более общего столкновения двух основных идейно-политических тенденций внутри КПК — умеренно-прагматической и радикально-утопической, а также отражавшая развитие культа личности Мао Цзэдуна с его идеологическими и политическими претензиями.

После своей идейно-политической победы летом 1953 г. Мао Цзэдун счел возможным расправиться со своими идейными противниками внутри партийного руководства. Первой жертвой стал член политбюро ЦК КПК, долгие годы возглавлявший парторганизацию Маньчжурии и тесно связанный с руководством КПСС, Гао Ган. Его, а также члена ЦК КПК Жао Шуши, Мао Цзэдун обвинял в подрыве партийного единства, в заговорщической деятельности. «Дело Гао Гана — Жао Шуши» в феврале 1954 г. было вынесено на заседание IV пленума ЦК КПК, который, выслушав доклад Лю Шаоци, «...сделал участникам этой антипартийной группировки серьезное предупреждение», хотя и не исключил их из партии. Несмотря на это, Гао Ган был арестован и погиб в тюрьме (по официальным данным — покончил жизнь самоубийством). Стремясь упрочить свои политические позиции и получить поддержку в своей борьбе за безраздельное руководящее положение в партии, Мао Цзэдун в марте 1955 г. вынес «дело Гао Гана — Жао Шуши» на рассмотрение Всекитайской конференции КПК. Заслушав доклад Дэн Сяопина, конференция осудила Гао Гана, поддержала линию Мао Цзэдуна. Поддержав политическую и физическую расправу над Гао Ганом, руководители КПК создали очень опасный прецедент, во многом обрекая себя на поражение в борьбе с социально-экономическим авантюризмом, с нетерпимостью Мао Цзэдуна к любому инакомыслию или идейной независимости.

«Дело Гао Гана — Жао Шуши» было лишь одним из эпизодов борьбы Мао Цзэдуна за утверждение своей безграничной власти в духовной и политической жизни страны. А борьба эта приобретала уже постоянный характер. Осенью 1954 г. он инспирирует новую проработочную идеологическую кампанию. Начавшись как научная дискуссия о романе XVIII в. «Сон в красном тереме» («Хунлоумэн»), довольно быстро это научное обсуждение превратилось в политическое осуждение Юй Пинбо — известного ученого, исследователя этого классического романа. Но это было только началом. Огонь критики перенесся на Ху Ши — уехавшего на Тайвань весьма популярного в Китае общественного деятеля, публициста, философа-прагматика. Юй Пинбо, а за ним и многие другие деятели культуры обвинялись в симпатиях к Ху Ши, к буржуазной идеологии. В конце 1954 г. по инициативе Мао Цзэдуна в продолжение предшествующих кампаний развертывается борьба против Ху Фэна — поэта, публициста, литературоведа, члена КПК, одного из руководителей Союза китайских писателей. Его и многих других работников культуры обвинили в контрреволюционной деятельности, в стремлении восстановить гоминьдановский режим. Реальная же причина заключалась в том, что Ху Фэн, как и многие другие, ставил под сомнение маоистскую теорию и практику руководства культурой. В 1955 г. Ху Фэн и ряд других деятелей культуры были арестованы.

Проработка интеллигенции стала прологом к общекитайскому движению против «контрреволюционеров», начатому во второй половине 1955 г. по решению ЦК КПК и инициированному Мао Цзэдуном. Речь шла о длительной кампании искоренения всех, сомневавшихся в правильности курса Мао Цзэдуна на форсирование социалистических преобразований. Кампания коснулась служащих государственных учреждений и общественных организаций, среди которых за два года было выявлено и репрессировано более 80 тыс. «контрреволюционеров». Одновременно волна репрессий докатилась и до деревни, где в превентивных целях была репрессирована часть бывших «помещиков» и богатых крестьян.

Вся эта энергичная идейно-политическая борьба была направлена на создание условий для форсированного развития процесса социалистических преобразований, на подавление всех несогласных с авантюристическим курсом Мао Цзэдуна. Однако полностью подавить сопротивление своих противников Мао Цзэдун не сумел. Борьба продолжалась уже в ходе социалистических преобразований. Активно противостоял авантюристическому курсу преобразований деревни Дэн Цзыхуэй — заместитель премьера Госсовета, назначенный в 1953 г. заведующим отделом ЦК КПК по работе в деревне. Он настойчиво пытался вести преобразования по плану, не создавать кооперативы без подготовки, без определенной материальной базы, дабы не опорочить саму идею кооперирования крестьянства. Его позицию поддерживали Лю Шаоци, Чэнь Юнь, Дэн Сяопин и некоторые другие руководители. Именно Дэн Цзыхуэй настаивал на том, чтобы в 1954—1955 гг. кооперирование шло по плану и к концу 1955 г. количество производственных кооперативов не превысило 650 тыс. При обсуждении планов на 1956 год Дэн Цзыхуэй предложил довести численность производственных кооперативов только до 1 млн. и сосредоточить усилия на укреплении и развитии уже созданных. Сторонники форсированного развития требовали по крайней мере удвоить эту цифру. Обсудив эти предложения, политбюро ЦК КПК, однако, одобрило предложения отдела ЦК КПК по работе в деревне.

Реализуя это решение, Дэн Цзыхуэй, поддержанный Лю Шаоци и Дэн Сяопином, организует кампанию за «упорядочение» кооперативов, в ходе которой около 200 тыс. кооперативов распускаются. Это поражение заставило Мао Цзэдуна изменить тактику своего наступления. 31 июля 1955 г. он созывает совещание секретарей провинциальных, городских и районных комитетов КПК и через голову высшего партийного руководства обращается к руководителям среднего звена. Доклад Мао Цзэдуна «Вопросы кооперирования в сельском хозяйстве» ставил своей задачей убедить слушателей в необходимости форсировать кооперирование деревни, завершение которого должно предшествовать индустриализации и другим социалистическим преобразованиям. Вопреки принятому ВСНП буквально накануне (30 июля) пятилетнему плану, по которому к концу пятилетки 33% крестьянских хозяйств должны быть охвачены кооперативами, Мао Цзэдун настаивал на цифре 50%. Обращение Мао Цзэдуна прямо к партийным активистам нашло у них отклик, льстило их самолюбию. Впервые признав публично факт принципиальных разногласий в партийном руководстве, признав саму возможность несогласия с вождем партии, Мао Цзэдун получил ожидаемую поддержку «снизу», справедливо рассчитывая на левацкие настроения ганьбу, на их социальное нетерпение, на свой огромный, харизматический авторитет.

Используя это политическое давление «снизу», Мао Цзэдун сумел заставить политбюро ЦК КПК принять его подход к социалистическим преобразованиям (август 1955 г.), что позволило ему собрать VI расширенный пленум ЦК КПК в октябре 1955 г. Количество приглашенных партработников примерно в 10 раз превосходило число членов ЦК и служило для Мао Цзэдуна гарантией «правильных» решений пленума. Основной доклад Мао Цзэдун поручил сделать недавно назначенному на должность заместителя заведующего отделом ЦК КПК по работе в деревне Чэнь Бода, хорошо известному толкователю «идей Мао Цзэдуна». В своем докладе он изложил подход Мао Цзэдуна к вопросу о темпах преобразований, фактически порывавший с основными положениями недавно принятой генеральной линии партии в переходный период. Подвергшиеся критике за «правый уклон» Дэн Цзыхуэй, Бо Ибо, Ли Фучунь вынуждены были выступить с «самокритикой». Об изменившейся расстановке политических сил в руководстве КПК говорило и выступление Чжоу Эньлая, безоговорочно поддержавшего идею форсирования социалистического преобразования деревни. Решения пленума означали политическое осуждение тех противников Мао Цзэдуна, которые выступали против резкого ускорения темпов кооперирования, против «скачка» в социалистических преобразованиях.

Получив одобрение своей политики, Мао Цзэдун развернул бурную пропагандистскую кампанию, стремясь увлечь за собой партию и прежде всего партийно-государственный аппарат. Эта кампания оказалась достаточно эффективной — ганьбу всех уровней активно включались в борьбу за реализацию утопических планов своего вождя. Своеобразным теоретическим основанием этой политики являлись широко пропагандируемые идеи Мао Цзэдуна об особой революционности китайского крестьянства («Китайские крестьяне лучше чем английские и американские рабочие...») и особо революционной роли китайского крестьянства в социалистическом строительстве. Именно в ходе этой кампании Мао Цзэдун стал утверждать, что «...можно осуществить строительство социализма, не оглядываясь на Советский Союз».

К началу 1956 г. Мао Цзэдуну и его сторонникам в руководстве КПК удалось убедить партийно-государственный аппарат в необходимости и возможности форсированного и даже «скачкообразного» решения задач модернизации Китая. Опираясь на свой авторитет среди крестьянства, обещая улучшение жизни большинству крестьян, решительно расправляясь с сомневающимися, КПК сумела увлечь значительную часть крестьянства на путь повсеместного создания производственных кооперативов в самые кратчайшие сроки. К июню 1956 г. в производственные кооперативы вступили ПО млн. крестьянских хозяйств (92%), причем 75 млн. из них вступили в кооперативы высшего типа («социалистические»). Этот процесс продолжался и во второй половине года, охватив производственным кооперированием практически все крестьянство. Одновременно шел процесс укрупнения, слияния мелких кооперативов и преобразования кооперативов низшего типа в кооперативы высшего типа. К концу 1956 г. было создано 756 тыс. производственных кооперативов, охвативших более 96% всех крестьянских хозяйств страны, причем в кооперативы высшего типа было объединено около 88% дворов.

Это была, безусловно, огромная политическая победа Мао Цзэдуна, имевшая, однако, неоднозначные последствия. С одной стороны, быстрый процесс кооперирования деревни подтолкнул и соответствующие процессы социалистических преобразований в городе, предопределив тем самым и общую победу социалистических преобразований. С другой стороны, Мао Цзэдун и вся партия делались заложниками невыполнимых обещаний, с помощью которых крестьян вовлекли в кооперативы (не пренебрегая зачастую и откровенным насилием). Социальная напряженность в деревне, которая стала возникать после введения хлебной монополии, не разрядилась, а наоборот, значительно усилилась. Об этом свидетельствовали волнения в некоторых кооперативах, антиправительственные выступления крестьян во многих районах страны.

Одновременно с кооперированием сельского хозяйства шел процесс ускорения социалистического преобразования частнокапиталистической промышленности и торговли. Начало этому процессу было положено еще борьбой против «пяти зол» (1952) и введением государственных монополий на торговлю основными потребительскими товарами (1953—1954). Постепенно государственные промышленные и торговые компании, используя свое монопольное положение на рынке, ставили под прямой или косвенный контроль частные предприятия. Используя так называемые «низшие формы госкапитализма» (применявшиеся еще гоминьдановским режимом — скупка государством продукции частных предприятий, заказы государства частным предприятиям с поставкой сырья и т.п.), государство в 1955 г. поставило под свой контроль около 80% мелких и средних предприятий. Что касается крупных предприятий (более 500 рабочих и служащих), то они через государственные паевые (акционерные) вложения капитала превращались в смешанные государственно-частные предприятия. В «наследство» от гоминьдановского правительства новая власть получила 193 смешанных промышленных предприятия. В течение 1950—1953 гг. их количество уже достигло 1036, охватив почти все действительно крупные промышленные предприятия. Теперь наступил заключительный этап преобразований, на исходе которого (1955) количество смешанных предприятий достигло 3193 (фактически включая сюда и некоторые средние предприятия).

Более сложным был процесс преобразования мелких и средних предприятий, преобладавших в промышленности и торговле. Здесь принцип индивидуального преобразования предприятий вряд ли был возможен, и ЦК КПК в ноябре принимает по инициативе Мао Цзэдуна решение о поотраслевом преобразовании частной промышленности и торговли.

Это решение предусматривало переход частного мелкого и среднего бизнеса под прямое управление государственных отраслевых компаний. Для пропаганды этого непростого решения Мао Цзэдун в конце октября 1955 г. приглашает на своеобразное собеседование руководство и активистов Всекитайской ассоциации торговцев и промышленников. Выступая перед представителями китайской буржуазной элиты, Мао Цзэдун призвал их

не только не саботировать эти преобразования, но и активно их поддержать, проявить инициативу в добровольном преобразовании, обещая за это материальную компенсацию, трудоустройство и сохранение высокого социального статуса. С этой целью правительство приняло решение о «выкупе» частной собственности: бывшим владельцам обобществленной собственности было обещано в течение 7 лет выплачивать 5% годовых (фактически выплаты продолжались до 1966 г.). Все это привело к тому, что буржуазия серьезно не сопротивлялась социалистическим преобразованиям их собственности. К лету 1956 г. процесс преобразования частного предпринимательства был завершен. Не сумев победить частного предпринимателя в рыночной конкурентной борьбе, государство и государственный сектор силовыми методами поглощают своего конкурента.

Быстрые темпы преобразования деревни и частного предпринимательства ускорили и преобразование кустарной промышленности, в которой было занято не менее 10 млн. человек в городе и деревне. И среди кустарей шел процесс кооперирования, но шел достаточно осторожно — к концу 1955 г. в промысловые кооперативы было объединено немногим более 2 млн. человек. Это «отставание» кустарной промышленности не могло не раздражать Мао Цзэдуна и в марте 1956 г. он дал указание форсировать кооперирование кустарей. К середине года примерно 90% кустарей вошли в промышленные кооперативы.

Таким образом, к середине 1956 г. в масштабах всей страны произошли радикальные социально-экономические перемены — была ликвидирована частная собственность и резко ограничены рыночные отношения. Мао Цзэдун и его единомышленники расценивали эти события как победу социалистической революции в сфере экономики, как досрочное выполнение заданий «генеральной линии» («Генеральная линия, можно сказать, — подчеркивал Мао Цзэдун, — направлена на разрешение вопроса о собственности...»). В рамках маоистской концепции общественного развития такое формальное обобществление или, несколько точнее, огосударствление и означало социалистическое преобразование: «...чем больше обобществления, тем больше социализма». Вместе с тем по сути дела тотальное огосударствление хозяйства означало развитие феномена «власти-собственности», столь характерного для традиционного Китая. Развитие капитализма и рыночных отношений в Китае постепенно подрывало устои этого «азиатского» феномена, однако процесс шел очень медленно и противоречиво. Гоминьдановское правительство, много сделавшее для поощрения капиталистического развития в 30-е гг., в 40-е пошло по пути поглощения государством частной собственности, что и привело к развитию «бюрократической буржуазии» и «бюрократического капитала». Примерно по той же схеме менялась и социально-экономическая политика пришедшей к власти КПК, что, однако, было результатом не столько влияния гоминьдановского «наследства», сколько влиянием утопических идеологических построений Мао Цзэдуна и его сторонников.

Одновременно с преобразованием собственности Мао Цзэдун и его сторонники попытались резко ускорить промышленное строительство и увеличить промышленное производство. В 1956 г. в определенной мере этого удалось добиться. Предельное напряжение всех ресурсов страны, помощь Советского Союза позволили достигнуть высоких показателей промышленного развития: валовое производство выросло на 31%, производство средств производства почти на 42%, продукция машиностроения почти в два раза. Однако это перенапряжение уже к осени 1956 г. выявило некоторые печальные последствия попытки сделать «скачок» в индустриализации страны — обострились диспропорции народного хозяйства, выявилась нехватка сырья и энергоносителей, недостаточная численность работников высокой квалификации и т.п. Пришлось планировать на следующий год весьма умеренные показатели (рост производства — 4,5%). В 1956 г. не получился «скачок» и в сельском хозяйстве, хотя удалось все-таки не допустить снижения уровня сельскохозяйственного производства.

Неоднозначны были и социальные последствия радикальных и очень быстрых экономических преобразований, которые не могли не привести к росту социальной напряженности в обществе. В ряде сельских мест произошли волнения крестьян, не получивших обещанного увеличения своих доходов или даже ощущавших ухудшение своей жизни. Все эти выступления жестоко подавлялись. Еще более острой была реакция рабочих, занятых на преобразуемых предприятиях. Так, в Шанхае — крупнейшем промышленном центре страны — социалистические преобразования частной промышленности привели к снижению заработков рабочих этих предприятий, потере некоторых льгот. Преобразования привели к ликвидации системы рабочего контроля, которая сложилась на частных предприятиях после победы 1949 г. и которая защищала интересы фабрично-заводских рабочих. На ухудшение своего положения рабочие Шанхая ответили «беспорядками» (термин официальной китайской статистики). Весной 1957 г. «большие беспорядки» охватили 587 предприятий (на 90% это были преобразованные предприятия, остальные — государственные), на которых было занято около 30 тыс. рабочих. Главным оружием рабочих была, естественно, забастовка. Традиции забастовочной борьбы шанхайских рабочих были продолжены в совершенно иных политических условиях. Власти с большим трудом сумели подавить эти выступления. В конце 1956 г. имели место также волнения среди студентов.

Неоднозначной была и политическая обстановка в КПК, особенно среди партийного руководства. Не прекращавшаяся никогда скрытая борьба по вопросам путей и методов обновления Китая получила теперь новые импульсы — решения XX съезда КПСС, направленные на разоблачение культа личности Сталина, и подготовка к очередному VIII съезду КПК. Решения XX съезда КПСС (1956) активизировали борьбу оппонентов Мао Цзэдуна, объективно были поддержкой их сопротивления насаждению культа личности Мао Цзэдуна и его социально-экономическим авантюрам. Но и Мао Цзэдун по-своему с удовлетворением встретил эти решения, увидев в них новые возможности претворения в жизнь своих честолюбивых замыслов идейно-политической гегемонии в национально-освободительном и коммунистическом движениях. При этом, естественно, критику культа личности на свой счет он не воспринимал. Несмотря на то, что среди противников авантюристической политики Мао Цзэдуна была значительная часть руководства КПК и КНР — Лю Шаоци, Чэнь Юань, Дэн Цзыхуэй, Бо Ибо, Дэн Сяопин, министр финансов Ли Сяньнянь, министр сельского хозяйства Ляо Луянь и некоторые другие, они не сумели существенно повлиять на формирование и реализацию политики КПК в это переломное время. Решающее слово оставалось за Мао Цзэдуном. Работа и решения VIII съезда КПК еще раз это доказали.

VIII съезд КПК проходил официально с 15 по 27 сентября 1956 г. и его делегаты представляли более 10 млн. членов правящей партии. Официальным заседаниям предшествовало закрытое подготовительное совещание всех участников съезда, проходившее с 29 августа по 12 сентября (т.е. на два дня больше официальной части). Именно на этом совещании и шло реальное обсуждение и утверждение документов съезда, текстов докладов и выступлений делегатов, согласовывались кадровые вопросы. Мао Цзэдун, не выступавший на съезде с докладом, на совещании произнес большую речь, сумев навязать свой подход к анализу идейно-политической ситуации в Китае. В результате съезд поддержал тезис Мао Цзэдуна о том, что «пролетарско-социалистическая» революция «в основном уже завершена». Съезд также фактически одобрил все социальные эксперименты Мао Цзэдуна, высоко оценив результаты социалистических преобразований в городе и деревне. Это была главная политическая победа Мао Цзэдуна. Съезд также одобрил расправу Мао Цзэдуна с Гао Ганом.

Одержав победу в главном политическом вопросе, Мао Цзэдун мог пойти на некоторые уступки в других вопросах. Так, съезд по докладу Дэн Сяопина вычеркнул из устава КПК положение о том, что «идеи Мао Цзэдуна» являются идейной основой партии. Докладчик также подчеркнул необходимость для партии продолжать борьбу против «выпячивания личности, против ее прославления», добавив, однако, что главную роль в борьбе с культом личности в КПК играет Мао Цзэдун.

В резолюцию по политическому отчету ЦК КПК, сделанному Лю Шаоци, противники социально-экономических авантюр вписали определение главного противоречия китайского общества, которое, как им казалось, должно не допустить дальнейшего развития социально-утопического формотворчества и направить усилия партии и всей страны на развитие производительных сил: «В условиях устанавливающегося в нашей стране социалистического строя это противоречие по своей сути является противоречием между передовым социалистическим строем и отсталыми общественными производительными силами. Основная задача партии и всего народа страны в настоящее время состоит в концентрации сил для разрешения этих противоречий с тем, чтобы как можно быстрее превратить нашу страну из отсталой аграрной в передовую индустриальную».

В целом работу и решения съезда можно оценить как компромиссные, отражавшие реальное соотношение сил внутри руководства КПК, при котором оппоненты Мао Цзэдуна продолжали терпеть поражения при каждом столкновении со своими идейными противниками. И новые компромиссы заключались уже на худших для противников линии Мао Цзэдуна условиях. Несмотря на это, Мао Цзэдун болезненно воспринял итоги съезда и вскоре начал подготовку к коренному пересмотру политики КПК.

В предшествующие годы, даже с учетом ряда проработочных идейно-политических кампаний, КПК все-таки основное свое внимание уделяла проблемам социально-экономического развития страны. VIII съезд КПК не был в этом отношении исключением, подведя, как полагал Мао Цзэдун, итоги победы социалистической революции в сфере экономики. Теперь Мао Цзэдун считал необходимым сконцентрировать усилия партии на идейной и политической борьбе.

Уже на II пленуме ЦК КПК в ноябре 1956 г. Мао Цзэдун призывает развернуть кампанию «упорядочения стиля» в партии (чжэнфэн) по образцу идеологической кампании в КПК в начале 40-х гг. Это был зловещий призыв развернуть борьбу со всеми теми в партии и вне ее, кто сомневался в правильности политической линии Мао Цзэдуна.

А сомневающихся было достаточно, в том числе и среди руководства КПК. В ноябре 1956 г. на совещании работников министерства торговли Чэнь Юнь и некоторые другие экономисты акцентировали внимание на необходимости разумного сочетания экономического строительства и улучшения жизни народа. В январе 1957 г. на рабочем совещании секретарей парткомов провинций Чжоу Эньлай и Чэнь Юань выступили против авантюризма в экономической политике, высказались за усиление планового начала в развитии экономического строительства и в повышении жизненного уровня трудящихся. Эти и другие выступления такого рода были по сути попыткой отстоять компромиссные решения VIII съезда КПК, направить развитие страны по пути планового экономического строительства.

27 февраля 1957 г. Мао Цзэдун выступил на расширенном заседании Верховного государственного совещания с речью «О правильном разрешении противоречий внутри народа» (опубликованной только в июне), которая стала фактически теоретическим обоснованием начатого им идеологического наступления. В марте Мао Цзэдун принял участие во Всекитайском совещании по пропагандистской работе. В своих выступлениях на этих, а также и других форумах Мао Цзэдун стремился получить и получил поддержку своей программы ускоренной модернизации страны со стороны аппарата КПК. Констатируя победу социализма в экономической сфере, Мао Цзэдун одновременно указывал на идеологическую слабость социалистических сил, на необходимость перенести центр тяжести работы КПК с экономического фронта на идеологический. В такой постановке вопроса была своеобразная парадоксальность. С одной стороны, Мао Цзэдун с удовлетворением констатировал победу социалистических сил на экономическом фронте, а с другой — считал партию еще идеологически не готовой к дальнейшим социалистическим и коммунистическим преобразованиям, которые превратили бы Китай в богатую и мощную державу, с которой бы не могли не считаться и друзья, и враги. И вот эта новая задача обновления КПК и должна была решаться в ходе движения за «упорядочение стиля» (чжэнфэн).

27 апреля 1957 г. ЦК КПК принимает «Указания о движении за упорядочение стиля». Целью этого движения провозглашается пропаганда новых задач партии в исторически новых условиях, ликвидация отрыва партаппарата от масс, преодоление бюрократизма и изживание коррупции среди кадровых работников. В качестве одного из главных средств «сближения кадровых работников с массами» предлагается кадровым работникам периодически принимать участие в физическом труде вместе с рабочими и крестьянами. Соответствующие указания ЦК КПК были опубликованы 10 мая 1957 г. В этих указаниях подчеркивалась необходимость обращения к традициям работы и жизни в годы гражданской войны, к «яньанскому образу жизни», необходимость изживания «буржуазного образа жизни».

Одновременно с развитием движения за «упорядочение стиля» начинает активизироваться курс «пусть расцветают все цветы, пусть соперничают все ученые», провозглашенный Мао Цзэдуном еще в начале 1956 г., но тогда не реализованный. Руководство КПК призвало членов партии активно высказываться по вопросам внутрипартийной жизни, безбоязненно критиковать партийных и государственных деятелей. Такой же призыв был обращен к членам демократических партий, а затем и ко всем гражданам Китая. Руководство КПК как бы предоставляло полную свободу слова, как бы соглашалось с идейно-политическим плюрализмом китайского общества.

Действительно, с начала мая в течение месяца страницы газет были предоставлены для критических статей. Однако многие выступавшие начали критиковать не «отдельные недостатки», а саму политическую систему КНР, место КПК в этой системе. Критике стала подвергаться и идеологическая основа КПК — марксизм-ленинизм в его китаизированной форме. В некоторых статьях содержались обвинения Советского Союза в имперских поползновениях, в эксплуатации Китая. Наибольшую активность в критике коммунистических порядков проявили некоторые видные лидеры демократических партий (Чжан Найци, Чжан Боцзюнь, Ло Лунцзи и др.). Их выступления были поддержаны многими университетскими профессорами. Заволновалась студенческая молодежь.

Руководство КПК было обескуражено накалом антикоммунистических выступлений, оно было явно не готово к полемике со своими идеологическими оппонентами. Уже 8 июня ЦК КПК принимает «Указания об организации сил для контрнаступления против правых элементов», ликвидирует недавно дарованную «свободу слова» и начинает борьбу со своими идейными противниками привычными репрессивно-политическими методами. Вскоре официальный орган ЦК КПК газета «Жэньминь жибао», пытаясь как-то объяснить неожиданные политические повороты, писала: «С 8 мая по 7 июня наша газета и вся партийная печать по указанию ЦК почти не выступала против неправильных взглядов. Это было сделано для того, чтобы... ядовитые травы могли разрастись пышно-пышно и народ увидел бы это и содрогнулся, поразившись, что в мире существуют такие явления, чтобы народ своими руками уничтожил всю эту мерзость...». По сути дела газета признавалась в организации руководством КПК крупномасштабной политической провокации.

Развернулась невиданная еще кампания борьбы со всеми оппозиционными элементами, со всеми сомневающимися в правильности политики КПК, с противниками культа личности Мао Цзэдуна. Всем несогласным приклеивали ярлык «правого буржуазного элемента» и тем самым превращали их в объект жестоких преследований. Причем ярлыки «правого элемента» клеились как действительно противникам режима, так и вполне лояльным политическим активистам демократических партий, видным деятелям культуры, а затем и многим членам КПК. Трудно как-то рационально объяснить это стремление Мао Цзэдуна максимально увеличить число репрессированных. Впервые в истории КНР имела место такая массовая расправа над людьми без суда и следствия: репрессировано было несколько миллионов человек, из них около полумиллиона были заключены в «лагеря трудового перевоспитания».

Политические итоги движения за «упорядочение стиля» партийной работы и борьбы с «правыми буржуазными элементами» подвел III расширенный пленум ЦК КПК (сентябрь—октябрь 1957 г.). Мао Цзэдун рассматривал эти итоги как реванш за некоторое отступление, которое он был вынужден сделать на VIII съезде партии. В частности, определив проводившиеся движения как «социалистическую революцию на идеологическом и политическом фронте», он навязывает партии представление о том, что главным противоречием быстро развивающегося Китая является противоречие между буржуазией и пролетариатом. Так возрождается концепция перманентной революции, так партии и обществу навязываются представления о продолжающемся обострении классовой борьбы. И все это должно было служить, как полагал Мао Цзэдун, идеологической подготовкой грандиозных социально-экономических перемен, воплощающих в жизнь его теоретические фантазии. Речь шла о подготовке «большого скачка» в социально-экономическом развитии КНР.

В своем выступлении на пленуме ЦК КПК Мао Цзэдун отметил также определенные идеологические расхождения с КПСС, прежде всего в оценке Сталина. Он выразил несогласие с тем, что КПСС, как он полагал, «втаптывает Сталина в грязь». Защищая сталинизм, Мао Цзэдун, естественно, критически высказался и о поисках КПСС и некоторых других компартий «мирного пути» достижения социализма. С претензией на своеобразное идеологическое новаторство выступил Мао Цзэдун и на Совещании представителей коммунистических и рабочих партий в Москве в ноябре 1957 г., заявив, что если в случае мировой ядерной войны «...половина человечества будет уничтожена, то еще останется половина, зато империализм будет полностью уничтожен и во всем мире будет лишь социализм, а за полвека или за целый век население опять вырастет, даже больше чем на половину». Однако в целом руководство КПК пока еще сохраняло идеологическое единство с КПСС и другими компартиями, открыто не противопоставляло свое понимание «светлого будущего» и путей его достижения.