Наследие и наследники

Наследие и наследники

Претензии марксистов на свою исключительность были потрясающими. Еще Карл Маркс, действительно выдающийся мыслитель, тем не менее сделал весьма легковесное заявление: "…буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества". Это утверждение стало восприниматься таким образом, что подлинная, истинная, "настоящая" история началась лишь с того момента, как Ленин вскарабкался в апреле 1917 года на броневик у Финляндского вокзала.

Большевики, главным образом усилиями Ленина, смогли внушить великому народу, что дорога к счастью, равенству, процветанию лежит через беззаконие, произвол, насилие. Эта тема стала лейтмотивом ленинских выступлений на протяжении многих лет. Еще в 1906 году, полемизируя с кадетами, Ленин сформулировал доктринальную установку, от которой не отступал никогда: "Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть…" Позже, разъясняя сущность диктатуры, он пишет, что это "власть опирающейся не на закон, не на выборы, а непосредственно на вооруженную силу той или иной части населения".

Могут возразить, что Ленин иногда расширял понятие диктатуры до "нового высокого типа общественной организации труда по сравнению с капитализмом". Но это никого не должно вводить в заблуждение. Эта "общественная организация труда" — подневольная, обязательная, регламентированная, подконтрольная, несвободная. Ведь "уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие — люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить с собой они едва ли позволят)…

Вот на такой методологической основе большевики стали созидать новое общество. Ценой неимоверных страданий, чудовищных лишений и жертв было создано мощное милитаризованное полицейское государство, достигшее своего апогея к концу жизни Сталина… Максимум силы и минимум свободы — могло бы быть ленинским девизом пролетарского государства.

Защитники большевизма любят повторять слова Черчилля (который вкладывал в них вполне определенный смысл) о том, что Сталин, приняв из рук Ленина государство с сохой, превратил его в мощную страну с атомной бомбой. Но никто не хочет задуматься над тем, каким бы стало государство, если бы в 1917 году большевики не совершили переворот, если бы "февраль" устоял. Я думаю, это была бы великая демократическая держава, занимающая передовые позиции по всем направлениям. А главное, Россия не распалась бы, как СССР. Ведь это Ленин и большевики ликвидировали губернское деление (прототип штатов), заменив его национальными образованиями. А что касается атомной бомбы, то она совсем не может являться показателем цивилизованности и прогресса государства. Ирак был на пороге получения ядерного монстра, а Федеративная Республика Германия не имеет и не стремится к обладанию атомной бомбой. Но разве сопоставим демократизм этих государств?

На ленинских принципах было создано классическое тоталитарное государство. И хотя со временем, после XX съезда КПСС, советское общество постепенно несколько либерализовалось, оно никогда не было подлинно демократическим.

В государстве, провозглашенном общенародным, общественные организации (профсоюзы, комсомол, кооперация), Советы народных депутатов, трудовые коллективы составляли советскую политическую систему, были элементами все той же ленинской диктатуры (но теперь уже не пролетариата, а одной-единственной партии). Последняя Конституция СССР много говорит о полновластии народа. Но достаточно было задать один-единственный вопрос, на который коммунистические пропагандисты никогда не могли дать удовлетворительного ответа: почему выборы в органы власти всегда проходили на безальтернативной основе? — как становится ясной вся иллюзорность казенной демократии ленинского государства.

Центральным содержанием и идеей этого государства была "руководящая и направляющая роль КПСС". По сути, ленинское изобретение государства, вопреки тому, что он писал в 33-м томе своих сочинений, свелось к созданию партократического общества. И диктатура КПСС была закреплена в Конституции. Партия, единственная партия, провозглашалась "ядром политической системы", что означало: мозг, судья, прокурор, надсмотрщик всего и вся.

Главное ленинское наследие, таким образом, заключалось в создании мощной партократической системы, опиравшейся на бюрократический, военный и полицейский аппараты. И мало этого, официальным тезисом партийного руководства было: роль партии будет и впредь повышаться. "По мере того как советские люди будут решать все более сложные и ответственные задачи строительства коммунизма, — говорил Л.И.Брежнев, — роль Коммунистической партии будет все более возрастать…" Генсек счел нужным далее добавить насквозь лживую фразу: "И это ведет не к ограничению, а ко все более глубокому развитию социалистической демократии…"

Партократизм ленинского общества постепенно выродился во всесилие узкого клана партийных бонз в центре и на местах. Это всесилие было абсолютным. Царское самодержавие не могло и мечтать о столь неограниченной полноте власти. Государственные органы, начиная с правительства, служили лишь для исполнения воли таинственного и загадочного "Политбюро". Со временем слово "политбюро" приобрело мистический смысл и означало всевластие, всесилие, вседозволенность, всезнание.

В этот узкий клан впускали редко и только после всесторонней проверки. Но для того, чтобы можно было быстро освободиться от любого члена, у Генерального секретаря и главы службы безопасности было тайное досье с компрометирующими материалами на каждого члена Политбюро. Эти досье были запечатаны в конвертах "Особых папок", которые могло вскрыть только первое лицо партийной олигархии — Генеральный секретарь. Даже на такого ортодокса в составе Политбюро, которого побаивались все, М.А.Суслова, имелось в тайном досье несколько неприятных для него документов. Например, в одном из них на конкретных фактах доказывалось, как секретарь Ставропольского крайкома партии М.А.Суслов, бросив во время войны на произвол судьбы раненых бойцов, бежал из города, мобилизовав для своих нужд несколько автомобилей. Другой документ — о злоупотреблениях Суслова в Москве на ниве закрытой торговли, где он и его семья приобретали большие количества дефицитных товаров по символическим ценам.

Подобные компроматы — на всех членов Политбюро: один имел сомнительное "поповское" происхождение, другой — замечен в неосторожных высказываниях среди своей челяди, третий — презрев "коммунистическую мораль", баловался с женщинами из своего технического окружения. По сути, каждый член Политбюро был "заминирован" и мог быть в любой момент удален, если он чем-либо не угодил "первому". Так, Шелепина удалили из ареопага после того, как тот стал проявлять, по словам первого лица, "ложный демократизм": поехал отдыхать не на спецдачу, а в обычный санаторий и — о ужас! — стал ходить питаться в общую столовую! Причины были глубже, но эти факты пригодились для вынесения партийного приговора.

Чем только не занималось "ленинское Политбюро"! Здесь оно полностью унаследовало ленинские традиции. Проиллюстрирую эту мысль несколькими примерами.

Первый ленинский наследник любил обсуждать на Политбюро вопросы острые и конфиденциальные. В начале сентября 1950 года был рассмотрен вопрос о создании двух бюро по линии МГБ. Бюро № 1 по диверсионной работе за границей и бюро № 2 по выполнению специальных заданий внутри Советского Союза. Назначены по представлению В. Абакумова конкретные лица.

В Положении о бюро № 1, состоящем из одиннадцати пунктов, есть, например, такой: агентура должна быть готова к проведению в нужный момент диверсионных мероприятий. "В необходимых случаях — наблюдение и подвод агентуры к лицам, ведущим за границей вражескую работу против СССР, пресечение которой может быть произведено особыми способами по специальному разрешению".

Спецслужба после кровавых тридцатых годов научилась излагать свои мысли об убийствах почти изящно: "пресечение". Терроризмом ленинское государство занималось всегда, теперь же эту "работу" подняли на новый уровень.

Протоколы Политбюро — летопись ленинских наследников. В них история великого государства, захваченного большевиками. Когда-нибудь, возможно, опубликуют тома стенограмм этого органа, который считал себя ленинским. Чего там только нет!

Политбюро после испытания атомной бомбы (изделие РДС-1) рассматривает вопрос "О практических мероприятиях по подготовке к защите от действия специальных видов оружия (атомного и биологического)"; обсуждает пути ускорения строительства Байкало-Амурской железной магистрали, задачи по усилению атеистического воспитания, укреплению органов безопасности, вопросы продажи нефти и газа, многое, многое другое, но особенно часто — мероприятия по празднованию ленинских дат и юбилеев. Партийный ареопаг ежегодно по многу часов был способен обсуждать ленинскую тему. Как заявил Л.И.Брежнев на заседании Политбюро 20 июня 1968 года, "главное состоит в том, что нам надо всегда, на всех этапах защищать ленинизм от любых наскоков, от любых нападок… Ленинизм надо защищать, и мы будем защищать его последовательно и непримиримо… Известно, что всю жизнь, всю свою работу мы строим по Ленину. Это не пустая фраза, это действительно наша жизнь, это действительно наша работа".

Видимо, следует согласиться с этим утверждением: все, что создано, построено, возникло в Советской России после смерти Ленина, формировалось по его чертежам, "заветам", принципам. Тоталитарное государство, бюрократическое общество, партократическая власть, господство моноидеологии, воинствующий атеизм, тотальная слежка, директивная экономика, фантастическая эксплуатация человека труда, бесконечная милитаризация страны, неутомимый поиск неистребимых врагов — столь обширно ленинское наследие. Простой человек приспосабливался к жизни, где государство обеспечивало прожиточный минимум, давало убогую квартиру, распределяло некоторые социальные блага в виде образования, медицины, гарантированных отпусков. Это был полунищенский, но гарантированный минимум в сказочно богатой стране. Люди привыкли к нему и не были готовы к другой жизни. Да и сейчас еще многие не готовы, тем более что другая жизнь пока не очень ладится. Не их вина. За них думали, за них решали. Ленинское общество создало новый социальный тип человека.

Некоторые послабления, выразившиеся в отказе от массовых репрессий в стране, не всеми были приняты в верхнем эшелоне. Пришлось, пользуясь сталинскими методами, удалить, сослать, изолировать этих людей.

…Политбюро рассматривает записку председателя Комитета государственной безопасности А.Шелепина о Л.М.Кагановиче. Один из сталинских приближенных был выслан из Москвы в Калинин, но, как явствует из донесения, не удовольствовался этим. Каганович стал полулегально посещать столицу, устанавливать связи со старыми сослуживцами с целью получения помощи в написании книги воспоминаний. Но люди (все без исключения!) тут же сообщали о "несанкционированном контакте" в КГБ. Передавали самые мелкие подробности, вроде того как Каганович жаловался, что "пенсию ему дали небольшую, всего 1158 рублей, и с иронией заявил: "Не могли даже дотянуть до 1200 рублей, не хватило стажа". Высказывал обиду, что ему в ЦК КПСС дали понять о том, что он должен проживать только в гор. Калинине". Естественно, Президиум ЦК (так в это время называлось Политбюро) потребовал ужесточения слежки за опальным руководителем. Система не могла быть другой, она была запрограммирована на тоталитарность мышления и тоталитарность действия.

В конце года в Политбюро стало традицией на последнем заседании подводить, количественные итоги работы. Например, в декабре 1973 года Брежнев сообщил своим коллегам А.А.Гречко, В.В.Гришину, А.А.Громыко, А.П.Кириленко, Ф.Д.Кулакову, К.Т.Мазурову, А.Я.Пельше, Н.В.Подгорному, Д.С.Полянскому, М.А.Суслову, А.Н.Шелепину, П.Н.Демичеву, Б.Н.Пономареву, Д.Ф.Устинову, И.В.Капитонову, К.Ф.Катушеву, что в этом году на 53 заседаниях Политбюро рассмотрено 615 вопросов, а путем заочного голосования "в оперативном порядке" — 3256. Из них 2062 — вопросы внешней политики и внешней торговли. Сельхозвопросов — 165, промышленности — 163, материального благосостояния — 70. По проблемам идеологии, докладывает генсек, "дело обстоит хуже". Рассмотрено лишь 64 вопроса.

Долго и нудно перечисляя цифры заседаний, совещаний, принятых решений, Брежнев ни словом не коснулся: а каковы результаты всех этих разговоров и принятых решений? Докладчик посетовал, что "мы нередко, конечно, устаем, перегружаем себя, но все это, товарищи, ради общего блага нашей страны, все это ради служения нашей великой ленинской партии…". Как всегда, даже в этом узком кругу дело не обходилось без идеологических заклинаний. Так было и сейчас: "Мы, товарищи, с вами работаем в согласии, в духе ленинских заветов… Во времена Ленина в нашей партии были оппозиционные группировки, с которыми Ленин вел решительную борьбу. Теперь же у нас в партии полное единство… Я, например, подписываю некоторые решения, хотя с ними не согласен. Правда, таких решений было очень немного. Так я делаю потому, что большинство членов Политбюро проголосовало "за".

Вот такое получилось у Ленина наследство. Могучее, сильное, догматическое, бюрократическое, несвободное. Даже первое лицо в государстве и партии (а это одно и то же для СССР) пишет по какому-то вопросу "за", хотя он и против. Но ведь Ленин завещал беречь единство партии как "зеницу ока".

Однако бальзамировать наследие, как мы уже говорили, — это то же, что пытаться остановить время.

Какими были, если так можно сказать, основные "наследники" Ленина? Вождь большевиков не был генеральным секретарем партии, но авторитет его был столь велик, что он единодушно считался первым лицом и в государстве, и в партии. В последующем, в духе сталинского истолкования ленинизма, руководитель партии был лидером и государства, и правительства. Представляется интересным с "ленинской" стороны взглянуть на первых людей СССР после кончины главного вождя. О Сталине в этой книге мы уже писали. Следует, как полагает автор, коротко осветить ленинских наследников после смерти диктатора: Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева. Я не имею целью давать здесь очерки этих политических деятелей. Это особая тема, тем более что об этих людях написаны книги, а о некоторых (М.С.Горбачев) — множество.

Нас интересует лишь, как несли, берегли, развивали ленинскую идею, его методологию эти лица. Мне пришлось, для того чтобы написать по этому поводу всего несколько страниц в этой книге, перечесть горы литературы, стенограмм, речей и статей этих людей, а также документов в ранее полностью закрытых фондах.

Правда, сразу замечу, что доклады о Ленине, ленинизме, ленинском наследии, ленинских принципах и т. д. писали им совсем другие люди. Генеральные (или первые) секретари их лишь озвучивали или подписывали. Не только статьи, но и книги, и сборники статей. Эта форма интеллектуальной проституции прочно укоренилась в партийной номенклатуре. Даже редкий первый секретарь райкома опускался до личной подготовки статьи и доклада. Если в США, например, общественности известны имена спичрайтеров (составителей речей), то в советском обществе это было не принято.

Все наследники Ленина (возможно, за исключением Горбачева) несут на себе печать ущербности его идей и глубокой вторичности в личном плане. Все они хотели быть "Ленинцами".

В этом отношении сам Ленин на много голов превосходил своих наследников, ибо умел и мог работать сам. Хотя стиль статей, речей и книг Ленина, как правило, тяжеловесен, "темен", тавтологичен, тем не менее готовил их он сам лично. Его последователи, как мне удалось установить по ряду признаков, кроме Горбачева, никогда по-настоящему не читали и не знали Ленина, на которого они так любили ссылаться в докладах, написанных их помощниками. Ленинизм был просто марксистским "священным" писанием, на которое следовало ссылаться по любому поводу: при рассмотрении партийного строительства или обороны страны, борьбы с инакомыслием или обсуждении роли искусства в воспитании людей, при создании совнархозов или сочинении продовольственной программы. Ленинская цитата имела мистическое значение и в то же время оберегала от критики в безыдейности. Наследники Ленина эксплуатировали его многотомье лишь по самому верхнему слою; основное содержание почти сотни томов его "Полного" собрания сочинений и "Ленинских сборников" было, допустим, Хрущеву или Брежневу просто неведомо.

После смерти Сталина совместное заседание пленума

ЦК КПСС, Совета Министров СССР, Президиума Верховного Совета СССР решило, чтобы Н.С.Хрущев сосредоточился на работе в ЦК партии. А 7 сентября 1953 года пленум ЦК избрал Н.С.Хрущева Первым секретарем ЦК партии. Энергичный, импульсивный, непоследовательный, но мужественный политик навсегда вошел в историю прежде всего тем, что нанес первый и самый страшный удар сталинизму. Но, будучи продуктом сталинской эпохи, он осудил лишь проявления сталинизма, а не его генезис и причины. И в этом ему очень мешало то, что он не знал подлинного Ленина… Хрущев, как и мы, на протяжении долгого времени видел в сталинизме лишь "культ личности", а не ущербность самой системы.

Дело в том, что главная аргументация Хрущева в докладе на XX съезде КПСС (подготовленном П.Н.Поспеловым и его идеологической командой) опиралась на Ленина. Хрущев, буквально раздевая Сталина, своего вчерашнего кумира и патрона, то и дело опирался на ленинские положения, во множестве вмонтированные в доклад.

Например, в докладе "О культе личности и его последствиях" Хрущевым утверждалось: "…Ленин никогда не навязывал силой своих взглядов товарищам по работе". Он не знал, что навязывал, и неоднократно — своей духовной силой.

"…Сталин ввел понятие "враг народа". Не Сталин, а Ленин еще раньше, вскоре после октябрьского переворота, использовал этот термин, в частности, в отношении "партии кадетов, как партии врагов народа…".

"…Ленин пользовался такими мерами ("жестокая расправа". — Д.В.) против действительно классовых врагов…" Но чем лучше Ленин Сталина, если расстрелы позволительны против "действительно классовых врагов"? Где критерий действительно" и "недействительно" врага?

"…Ленин дал указание в январе 1920 года об отмене массового террора и об отмене смертной казни…" Но как тогда расценить, допустим, указание Ленина в марте 1922 года о том, что "чем больше буржуазии и черносотенного духовенства расстреляем, тем лучше…".

Справедливо разоблачая Сталина, но сдирая с него лишь внешние покровы политического и социального порока, Хрущев и не думал вспоминать, что он был одним из тех, кто внес огромную лепту в его возвеличивание. Выступая на предвыборных собраниях в Москве в 1936 году, Хрущев лейтмотивом своих речей сделал славословие в адрес вождя.

"..Заветы Ленина наша партия выполнила под руководством нашего великого Сталина…"

"Я горжусь и считаю для себя большим счастьем, что мне приходится вести работу… под руководством нашего великого вождя — товарища Сталина…"

"Я даю клятву, что ни на шаг не отступлю от той линии, которая проводится… нашим великим Сталиным!"

Все эти слова встречались бурными аплодисментами. Весь народ был ослеплен, все мы походили на Хрущева, который тогда искренне верил, что мы по ленинским чертежам во главе с мудрым строителем созидаем лучезарное общество. Видимо, в XXI веке, когда временная дистанция от "средневековья" XX столетия достигнет воистину исторических масштабов, можно будет во всей глубине исследовать феномен превращения миллионов людей в одномерных фанатиков, по-сталински — "винтиков", утративших надолго нечто высокое — человеческое: чувство свободы, достоинства, ответственности.

Ленинский большевизм долгие годы держал в плену миллионы людей.

С помощью Хрущева Ленин был использован для развенчивания Сталина — величайшего тирана XX века, а возможно, и всей человеческой истории. Но Хрущеву было невдомек, что Ленин — прямой предтеча Сталина, его духовный отец. Как пишет известный английский историк Роберт Сервис, "Ленин был вождем большевизма, чьи гены в следующем десятилетии породили сталинизм". У Хрущева не могла даже появиться мысль, хотя бы на один миг, что Ленин мог быть в чем-то не прав, ведь он уничтожал "действительных врагов".

Люди, сидевшие в зале, воспринимали Ленина как божество, непогрешимого святого, а Сталина как человека, нарушившего его "заветы". Поэтов, когда Хрущев заявил о неуважении Сталина к памяти Ленина, выразившемся в замораживании строительства Дворца Советов как памятника Владимиру Ильичу, весь зал затих. Когда же Первый секретарь заявил, что "надо исправить это положение и памятник

Владимиру Ильичу соорудить", его слова утонули в шквале аплодисментов людей, у которых система давно уже сформировала догматическое мышление.

Каким был Хрущев, дает представление, например, его беседа с Мао Цзэдуном 2 октября 1959 года в Пекине. Это был четырехчасовой разговор, и его невозможно полностью привести в книге. Но я упомяну о нескольких фрагментах, которые ярко характеризуют "ленинца" Хрущева. Когда обсуждался вопрос о территориальном споре между Китаем и Индией, Хрущев заявил:

— Больше на пять километров или меньше на пять километров зашли — это неважно. Я беру пример с Ленина, который отдал Турции Каре, Ардаган и Арарат. И до настоящего времени у нас в Закавказье среди части людей имеется определенное недовольство этими мероприятиями Ленина…

— Что касается ухода далай-ламы из Тибета, то, будь мы на вашем месте, мы бы ему не дали возможности уйти. Лучше бы, если бы он был в гробу. А сейчас он в Индии и, может быть, поедет в США. Разве это выгодно социалистическим странам?

Отвечая на возражения китайцев, а переговоры шли трудно, на грани срыва, Хрущев без дипломатических обиняков, как он считал, "по-ленински", сказал много саморазоблачительного:

— Что касается Венгрии… Вы поймите, мы имели в Венгрии армию, мы поддерживали дурака Ракоши — в этом наша ошибка, а не ошибка Соединенных Штатов…

— Если у нас в Советском Союзе и побили стекла в посольстве Соединенных Штатов и ФРГ, то это мы сами организовали.

В ходе беседы произошла горячая перепалка Хрущева с маршалом Чен Ир.

Хрущев: Если вы считаете нас приспособленцами, товарищ Чен Ир, то не подавайте мне руки, я ее не приму.

Чень И: Я также. Должен сказать, что я не боюсь вашего гнева.

Хрущев: Не надо на нас плевать с маршальской высоты. Не хватит плевков. Нас не заплюешь… Мы сбили не один американский самолет и всегда говорили, что они сами разбивались. Это вы никак не можете назвать приспособленчеством…137

Вот так вел переговоры Хрущев… Прямолинейно, жестко, примитивно, бестактно. Но это было отличительной чертой большинства ленинцев.

Хрущев, как и его предшественник и последователи, любил ссылаться на аргумент, который считался исчерпывающим: "Так учил Ленин…"

Ленин помог Хрущеву опрокинуть Сталина и развенчать его.

Но он же, Ленин, "выступил" против Хрущева, когда 14 октября 1964 года пленум ЦК освободил "первого антисталиниста" от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК и Председателя Совета Министров СССР.

Ленин, как бумеранг, обернулся против Хрущева.

Огромный по объему доклад (целых 70 страниц!) на пленуме, низвергнувшем Хрущева, вновь полон ленинских цитат. Опять муссируется ленинское "Завещание" ("Письмо к съезду") как главный вечный аргумент против "новоявленного претендента на новый культ личности". Нашли ленинские цитаты о вреде, бедствии от "охотников перестраивать на всяческий лад", о необходимости "государственного ума", важности, личных свойств вождей", о "роли Советов" и многое, многое другое. Ленин был мобилизован против Хрущева не меньше, чем бывший Первый секретарь его использовал против культа Сталина.

Какой-то дотошный цековец вспомнил (и это вставили в доклад) эпизод: "На одном большом приеме, где было около двух тысяч человек, и среди них много иностранцев, Хрущев заявил, что Великую Октябрьскую революцию (а ею руководил Ленин) будто бы совершили не рабочий класс и вооруженные солдаты, а бабы.

Что это такое, как не попытка принизить роль Владимира Ильича и вознести себя! Как только язык поворачивается произносить такие кощунственные вещи!"

Но, конечно, опираясь на Ленина, его вчерашние соратники постарались навесить на Хрущева все грехи, коих было в стране предостаточно. Спады темпов прироста общественного продукта со времени смерти Сталина до 1964 года вдвое? Виноват Хрущев. Замедление научно-технического прогресса? Результат некомпетентного вмешательства Хрущева. Трудности в сельском хозяйстве? Конечно, причина во вмешательстве Хрущева. Но особенно досталось Первому секретарю за бесконечные реорганизации, перестройки и реформаторский зуд.

С особой язвительностью высмеяли "верного ленинца" за бесконечные зарубежные вояжи, даже посчитали, что в 1963 году за границей и в поездках по стране Хрущев находился 170 дней. Да еще с женой… А подарки президентам, ответные сувениры… Партийная ханжеская мораль не могла этого вынести. В кучу соскребли все, как будто не они сами выдвигали полуграмотного, но отважного Хрущева на этот пост. Пусть простят меня читатели, но я приведу одну цитату из доклада о "поведении" Хрущева.

Он так "отвратительно сквернословит, что, как говорится, не только уши вянут — чугунные столбы краснеют. Дурак, бездельник, лентяй, вонь, грязная муха, мокрая кури! а, дерьмо, говно, жопа" — это только "печатные" из употребляемых им оскорблений. А наиболее "ходкие", к которым он прибегает гораздо чаще, никакая бумага не выдержит и язык не поворачивается произнести".

Вчерашние соратники не могли обойти и вопрос о критике Хрущевым культа личности Сталина. Фактически Сталин (с оговорками) был взят под защиту. "Разве можно изображать Сталина…. действовавшего с помощью топора и плахи? В каком же свете предстают тогда партия и народ, терпевшие его так долго у власти… Умалять заслуги Сталина, а тем более зачеркнуть их, нельзя…"

Устранение Хрущева, таким образом, было не следствием его ошибок и промахов (их было немало), а, главным образом, местью, расплатой за его позицию на XX съезде партии, за тот удар, который он нанес по сталинизму. Практически все тогдашние "Ленинцы" в руководстве тосковали по сталинским порядкам, осуждая лишь их крайние проявления. Уход Хрущева означал, что сталинизм еще жив и влиятелен. Эта форма ленинского большевизма пустила глубокие корни, и XX съезд с мужественным Хрущевым серьезно их подрезали, но не вырвали из тоталитарной почвы.

"Верный ленинец", как величали Хрущева в зените его власти, был сыном системы. Долгие десятилетия в высшем эшелоне преданность ленинизму (который большинство понимали очень смутно) ценилась выше, чем компетентность, образованность и культура Хрущев, как и Ленин, оказался щедрым на эфемерные, утопические прогнозы. Первый секретарь, так же как и первый лидер большевиков, установил точную дату нашего пришествия в землю обетованную. Он был инициатором драматического ядерного кризиса на Кубе. Пожалуй, это была самая опасная отметка сползания человечества к ядерной катастрофе. Но именно у него хватило политической смелости пойти на попятную. Но не этим войдет Хрущев навсегда в историю.

В сознании, в памяти советских людей, как бы мы раньше сказали, россиян Хрущев останется как освободитель. В этом историческая заслуга мужиковатого, бескультурного, но мужественного Первого секретаря. Освободитель от мрачного духовного гнета сталинизма. Неполное, непоследовательное, поверхностное, но — освобождение. Хрущев, как и его более удачливые преемники (их не снимут, а они умрут в собственных постелях генсеками), еще более рьяно обратят свои взоры к Ленину. Ведь давно известно, что тоталитарная система не может существовать как без своего "святого" — вождя, так и без господствующей единой идеологии. Это очень хорошо усвоила крупная посредственность на политическом Олимпе великой страны — Леонид Ильич Брежнев.

Первый секретарь Л.И.Брежнев (а с 8 августа 1966 года — Генеральный секретарь Центрального Комитета) без ленинских "советов" не делал и шага. Он пошел дальше других ленинских наследников в возрождении коминтерновских идей распространения коммунизма по всему миру. Выступая 16 апреля 1970 года на открытии ленинского мемориального комплекса в Ульяновске, он заявил, что твердо верит "во всемирное торжество дела социализма… Понадобятся немалые усилия, чтобы добиться полной и окончательной победы. Но мы твердо знаем — победа придет". И вновь мы слышим "бурные аплодисменты". А победа, "полная победа придет потому, что с нами Ленин". Брежнев, тогда еще сносно и внятно говоривший, утверждает, что благодаря Ленину придет время, когда "не останется на земле ни одного, даже малейшего островка, где сохранилась бы эксплуатация.

Новый лидер и сформировавшаяся вокруг него группа его престарелых соратников вновь заговорили категориями континентов и эпох. Нет, они не делали ставку на глобальное столкновение с США, Западом, но верили, что путем расширения "красных пятен" на политической карте планеты можно существенно потеснить мир капитала. Поэтому поддержка Брежневым национальных и антиимпериалистических движений (стоившая СССР фантастически огромных средств) была широкой и многоплановой. Египет, Эфиопия, Йемен, Ангола, Афганистан, Никарагуа, Ливия, Ирак, Сирия, многие другие страны получали поддержку часто только потому, что они придерживались антиамериканских позиций. Конечно, такой подход не мог допустить "своеволия" Чехословакии, Венгрии, Польши.

Это было старое мышление: бесплодное, опасное, бесперспективное. Брежнев и его друзья были неспособны смотреть далеко вперед и, хотя широко прибегали к миротворческой риторике, тем не менее активно включились в бессмысленную гонку вооружений.

Но мне хочется, говоря о Брежневе, сказать несколько о другом: ленинской системе отбора лидеров национального масштаба. За семь десятилетий ни один руководитель страны не был избран народом. Как сам Ленин и его большевистские друзья никогда не были легитимизированы народным избранием, так и все последующие ленинские наследники просто передавали друг другу захваченную в 1917 году власть. Монополия на незаконно присвоенную власть — традиция ленинизма, которую свято берегли все его последователи. У них и тени сомнений не возникало в законности такого механизма. "Почти полвека назад, — заявил Л.И.Брежнев на встрече с избирателями Бауманского избирательного округа Москвы 10 июня 1966 года, — трудящиеся доверили ленинской партии руководство страной…" Говорится так, как будто прошли всеобщие выборы, где победила компартия, и с тех пор народ регулярно подтверждает свое волеизъявление… Узурпация власти теперь уже привычно трактуется доверием "народа".

Без естественного всенародного отбора, а по фактическому однопартийному назначению на политической сцене солировали люди типа Берии, Ежова, Кагановича, Жданова, Суслова и других ленинцев. Первые лица, за единичным исключением, были выражением партийной ограниченности, полицейского мышления и низкой общей культуры.

…У нас стало чуть ли не правилом, желая показать якобы невысокий интеллектуальный уровень Николая II, приводить фрагменты из его личного дневника. Давайте наугад откроем страницу записей последнего российского императора. Открыли. 10 апреля.

"Спал до 10 часов. Погода стояла теплая. Имел два доклада. Завтракал Бирилев. Гулял долго. В 6 час принял Федорова. Читал. Стана обедала у нас, каталась с нами и осталась ночевать".

Событий негусто. Страна как будто отсутствует вообще. Но хотя бы — "читал". Тем более что мог свободно это проделывать на нескольких языках.

Брежнев тоже вел рабочие записи. Прелюбопытные. Ежедневные. По 10–20 строк каждый день. Фломастером, размашистым почерком. Почти без знаков препинания. Откроем тоже 10 апреля (естественно, годы в дневниках царя и Брежнева будут разные). Но в данном случае это 1977 год.

"Был дома на даче — обедал. Борщ из свежей капусты Отдых был на дворе дочитывал материалы

Смотрел хоккей сборная ССР Швеция — итог 4–2 в пользу ССР

Смотрел "программу времени" Ужин — сон"

Знаки препинания, точнее, почти полное их отсутствие, сокращенное название СССР — все сохранено как есть.

Приведу еще несколько фрагментов личных записей "верного ленинца" из того же дневника за 1977 год:

"21 января. Первую половину отдыхал дома. Обедал дома. Вес 85.200

Вторая половину работал в Кремле

Подписал протокол ПБ — от 20 января. Докладывал Боголюбов…"

"16 февраля. Работа на дому".

"18 марта. Зарядка. Затем говорил с Черненко. Затем с т.т. Громыко А.А., Андроповым Устиновым — читали материалы связанные с приездом Венца —

Звонил Павлову Г.С. по стоимости (зачеркнуто начатое слово. — Д.В.)

Читал всякие материалы с Галей Дорошиной Поехал в цирк".

"13 апреля. Утро — обычные — мероприятия домашние. Брали кровь из вены

С 11 часов переговор с Даудом Вопрос о встрече один на один отпал Отдыхал — здорово — (обед) Работа с Дорошиной".

"14 апреля — четверг

Сделал дома — помыл голову Толя Вес 86-700 Переговоры с Подгорным — о вруч. мне к имн. билета Вручение комсомольского билета № 1( речь Тяжельникова мое выступление

Галя читает подвал из "правды" об ограничении стратегических вооружений.

Кто авторы этого материала Обед и отдых 2.30-4.10"

"15 апреля — пятница.

Завидово 4 утки — 33-я кабан — 21 — таскали".

(Что сие значит? Спросить теперь уже не у кого.)

"22 апреля — пятница 86.400

В 5 часов заседание поев, дню его рождения

Переговорил с Гришиным

Громыко —

Черненко

Дорошина

23-24 Выходные дни"

(Повторю, оставляю орфографию автора записок.) "Наследник" фамильярен, когда пишет, что "в 5 часов заседание поев, дню его рождения". Надо полагать, Ленина. Ведь запись 22 апреля.

"3 мая. Вес — 85.300. Беседа с Рябенко. Разговор но телефону со Сторожевым? Известный вопрос. Разговор с Черненко К.У. — ? По повестке дня ПБ

Портные — костюм серенький отдал — и тужурку кож. прогулочную взял

Позвонил Ю.В.Андропов — приехал мы с ним беседовали

Работал с Дорошиной".

"3 июня. Принял Черненко — подписал протокол работал с Галей Дорошиной Отдых — улетел в Завидово — 5 каб."

Можно продолжать до бесконечности. Вопросы отдыха, собственного веса, домашние мероприятия, цирк, кабаны. Правда, когда его чем-либо награждали или удостаивали, он обязательно отмечал специально:

"…Говорил с тов. Копенхиным А.Н. — он сказал голос офицера, слушал, голос генерала слушал — а теперь рад, что слышу голос маршала…"

"Говорил с т. Медуновым на селе — хорошо — поздравлял с присвоением и т. п."

"Никуда не ездил — никому не звонил мне тоже самое — утром стригся брился и мыл голову

Днем немного погулял — почта

Смотрел как ЦСК проиграл Спартаку Молодо играли хорошо".

"Заплыв. 1 час бассейн 30 м Бритье Забили в косточки с Подгорным. После беседы с Чаушеску говорил с Шарванадзе" (фамилию этого деятеля генсек ни разу, кажется, не написал правильно. — Д.В.)

"В Астрахани вечером был на охоте (вечерка) убил 34 гуся… Хорошо покупался под душем…"

"Говорил с подгорным о футболе и хоккее и немного о конституции"

"Переговорил с К.У.Черненко вырезать из картины коммунисты — подъем танков…"

Но довольно. Стилистика, орфография, повторюсь, оставлены без изменений. И так на сотнях страниц. Комментировать эти записи первого лица государства не хочется. После этих дневников записи Николая II кажутся почти шекспировского уровня.

Мне хочется сказать лишь одно: ленинская система монополии на власть вполне способствовала, даже благоприятствовала появлению на самой вершине государственной власти людей бесцветных, посредственных, полуграмотных, с низким уровнем интеллектуального развития. Это знали все. Но это устраивало также почти всех.

У меня не было злорадства, когда я читал эти убогие записи. Мне было жаль Брежнева. Но неизмеримо больше — великую страну. По натуре генсек был, пожалуй, даже добрым, радушным, сентиментальным человеком. Но им умело манипулировал аппарат, окружение. В известном смысле Брежнев был "высшей" марионеткой партийной системы. В последний раз я увидел Брежнева за две недели до его смерти. Маршал Устинов привел его (буквально привел с дюжим молодцем) в Свердловский зал Кремля, где собралось все высшее военное руководство страны на ежегодное совещание по подведению итогов. Генерального секретаря подвели к трибуне (за стол президиума он не смог подняться), положили перед ним бумаги, и он, судорожно держась за края ораторской тумбы, пытался что-то прочесть. Генералы в зале низко опустили головы; было стыдно за страну и жаль больного человека, который волею аппаратной судьбы оказался на самой вершине власти. Теперь оттуда он мог для истории только пасть. Двадцать минут нечленораздельных слов… Я, например, не слушая характерных чавкающих звуков, думал лишь об одном: устоит ли? Неужели окружение не понимает, что посылать больного человека "на люди" — безнравственно? Рядом с оратором стоял молодец как будто бы принесший очередной стакан чаю…

Ведь совсем недавно этот человек в докладе "Дело Ленина живет и побеждает" вновь провозгласил: "Как ни противоречива картина мира в наши дни, главные ее черты, главная решающая тенденция развития именно такова, как предвидел Ленин. Как ни отличны друг от друга составные части современного мира, каждая из них идет — и обязательно придет в конечном счете — к коммунизму".

И это говорилось не в 1919 году на Конгрессе Коминтерна, а в апреле 1970 года. Полная утрата чувства реальности; наследники Ленина жили в иллюзорном мире, созданном идеологическими мифами ленинизма.

Читая архивные документы, я еще раз переживал, как мог такой человек, как Брежнев, руководить гигантской ядерной страной, целой группой стран, которую называли "содружеством". Все его резолюции безграмотны и полны курьезов. Например, на справке по Азербайджану фломастером размашисто начертано: "Д.Ч. Положи в дело до послесьездовского периода Л.Брежнев".

Все в обществе потешались над страстью генсека к наградам. Ходило множество анекдотов, баек о любви Брежнева к орденам и любым знакам отличия. Брежнев стал Героем всех coциалистических стран, где это звание было учреждено. В 1973 году ему присудили (в СССР, конечно) Ленинскую премию "За укрепление мира между народами". Ему же вручили высшую награду сторонников мира — Золотую медаль мира имени Фредерика Жолио-Кюри. Брежнев стал обладателем высшей награды Академии наук СССР за особые творческие достижения в развитии марксистско-ленинской теории — медали Карла Маркса. Он очень хотел быть маршалом — и стал им… Обладая высшим постом в стране, он инициировал награждение себя всеми мыслимыми и немыслимыми наградами, титулами, чинами. Тщеславие, доведенное до абсурда, потешало всю страну, а окружение генсека мучилось: чем бы еще его ублажить…

Дело доходило до того, что награждали Генерального секретаря не раз прямо на Политбюро, а Указ Президиума Верховного Совета СССР оформляли задним числом. Я удивляюсь только одному, как не реализовали одно смелое предложение, пришедшее с Украины, которое прислал в Политбюро член КПСС киевлянин Давидюк Сергей Михайлович. Он писал в январе 1974 года: "Назрел вопрос и необходимость учредить наивысшее звание нашей Родины "Герой коммунистического труда" и первое такое звание заслужил Леонид Ильич Брежнев".

Думаю, что члены Политбюро на этот раз просто скрыли от генсека это эпохальное предложение. А может быть, гражданин Давидюк просто тонко пошутил?

Галерея ленинцев на высшем партийном посту (а следовательно, и государства) весьма колоритна своей одномерной заданностью. Ленин до конца своих дней ратовал, чтобы в руководстве партии было как можно больше рабочих и крестьян, хотя в действительности осуществляли диктатуру "профессиональные революционеры". Ленинская традиция сохранилась: профессиональные партократы ни разу не выпустил и из своих рук государственной власти. Хотя все они, естественно, родились в семьях рабочих, крестьян, служащих, но с молодых лет попали в обойму комсомольских, партийных секретарей и неуклонно продвигались по этим ступенькам до кремлевского кабинета.

Все генсеки, чтобы держать около себя своих сателлитов, должны были полагаться не только на общность идеологии, гигантское количество танков, которые они умели использовать, но и на готовность дать льготные кредиты, нефть, газ, металл, оружие по ценам ниже мировых. Когда Брежнев встретился 18 марта 1975 года в Будапеште с Э.Гереком, Г.Гусаком, Т.Живковым, Я.Кадаром, Э.Хонеккером, то вопрос очень скоро, естественно, зашел о нефти и другом.

"Г.Гусак: Наши плановики говорят, что надо подбросить дополнительно примерно полмиллиона тонн.

Л.Брежнев: Аппетиты растут. Раньше, я помню, ваш завод "Словнафт" получал по три миллиона тонн нефти в год, а теперь, кажется, хочет шесть или семь.

Г.Гусак: Всего получаем 16 миллионов тонн.

В.Щербицкий: Это все, что добывает в год наша Украина.

Л.Брежнев: Освоить новые месторождения — дело не такое легкое… Мы осуществляем поставки и Кубе. Мы и армию кубинскую одеваем бесплатно. И платим им за сахар по льготным ценам. Поставки зерна идут в ряд стран. Польша и ГДР тоже не обеспечивают себя хлебом…"

Коминтерновское мышление продолжало жить. А чтобы питать надежду на распространение советского влияния на другие страны, приходилось много платить. При хронически отстающей собственной экономике. Но опять пример Ленина вдохновлял: в России был страшный голод, а она продает хлеб другим странам, шлет "золотые" чемоданы своим сторонникам во все концы света.

Ленин был проницателен: обосновав историческую роль "профессиональных революционеров", он создал, таким образом, методологию доказательства необходимости профессиональных партийных работников. Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев — все из этой плеяды.

Если Система при Сталине достигла своего апогея, а при Хрущеве была сделана отчаянная попытка освободиться от ее самых одиозных атрибутов, то властвование Брежнева пришлось на "плоскогорье" ленинского пути. Это были относительно спокойные годы, несмотря на интервенцию в Чехословакию и афганскую авантюру. Брежнев подходил для этого времени: ни реформ, ни скачков, ни конвульсий. Все как бы застыло. Генсек не уставал повторять: нужна стабильность. Но какая? Роста? Упадка? Стагнация? Брежнев хотел добиться всего, ничего не меняя. Сегодня есть немало людей, особенно бедствующих, которые с тоской вспоминают то "застойное", как его назвали, время. Но стагнация Системы в действительности означала углубление исторического кризиса ленинизма. Брежнев и подумать не мог, не то что сказать: "догнать и обогнать Америку…".

Попав на партийный Олимп, каждый "обессмертил" себя деяниями. Но по ленинской традиции нужно было после смерти лидера его и увековечить. Так было до перестройки. Например, после смерти Брежнева Политбюро в ноябре 1982 года долго ухищрялось, как бы запечатлеть "великого ленинца" для истории посолиднее. Хотели переименовать город Запорожье в город Брежнев, но Андропов проявил бдительность: "Город связан с Запорожской сечью, с казацкими волнениями и т. д. Может быть, нам лучше назвать городом Брежнев Набережные Челны?.." Хотели назвать космодром именем генсека, но опять Андропов оказался всех умнее: разве стоит это имя связывать с ракетами? Лучше "назвать именем Леонида Ильича Звездный городок в Щелковском районе Московской области". Тихонов предложил присвоить имя генсека Нурекской ГРЭС, шахте "Распадская" Кемеровской области. Но шеф КГБ Андропов вновь в своей бдительности на высоте:

— На шахте "Распадская" недавно была большая авария, погибло много людей-

Тихонов согласился с доводами и тут же взял реванш, предложив присвоить имя незабвенного Леонида Ильича ледоколу "Арктика". Отвели Новолипецкий завод, но ухватились за Оскольский металлургический. Решили назвать целую кучу площадей в городах, да чуть не упустили город Киев. Устинов почему-то посчитал, что "можно присвоить имя Брежнева морскому пассажирскому судну, а речному — пока воздержаться". Андропов почувствовал, что фантазия иссякла, и предложил "присвоить имя Брежнева еще ряду предприятий. Но это несколько позднее". На том и порешили.

Вот так руководило нами мудрое Политбюро во главе с ленинскими последователями.

Очередным наследником ленинского дела стал Юрий Владимирович Андропов. Думаю, что Андропов лучше всех послесталинских генсеков понимал, что Система находится в перманентном кризисе, и мучительно искал пути ее выздоровления. Но… только на "рельсах" ленинизма. Не в пример предшественнику, этот человек незаурядного ума, личной скромности самую значительную по содержанию часть своей жизни отдал незабвенному чекистскому делу, где оставил весьма заметные следы. Лишь четыре гада карьеры были им отданы дипломатической работе в 1953–1957 годах в Будапеште. Почти все оставшееся время Андропов, верный ленинским заветам, боролся с политическими диверсиями, диссидентами, подрывной деятельностью империализма. Был в этом очень последователен. Что греха таить, информация об этой деятельности, распространяемая среди населения СССР, как правило, принималась за чистую монету, например, в отношении Солженицына. Автор настоящей книги кается — был также дезинформирован в отношении великого русского писателя. Все советские люди могли знать о "делах" писателя лишь то, что допускали Политбюро и КГБ. То было полнейшей дезинформацией.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.