Конец Гранадского эмирата

Конец Гранадского эмирата

Прежде чем рассказать о завоевании Гранады, хотелось бы напомнить, что Пиренейский полуостров был оккупирован маврами, то есть мусульманами из западной части Северной Африки (арабами и берберами), еще в VIII веке.

Историк Кристиан Дюверже по этому поводу пишет: «В XI веке началась Реконкиста — освободительная война, которую повели наследники христиан-вестготов. Именно в этой борьбе снискал себе славу знаменитый Сид — Родриго Диас де Бивар. В XIII веке после решительной победы христиан при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 году мусульмане вынуждены были отступить, удержавшись только в королевстве Гранада в южной части полуострова.

С этого времени христианских правителей не оставляла мечта о единой Испании. Но до единства было еще далеко. Пиренейский полуостров оказался разделенным на три основных блока — Португалию на западе, примерно в тех границах, что она занимает и теперь; Кастилию в центре; и Арагон на востоке».

Следует также напомнить, что мусульманская оккупация нынешней Испании проходила в жутких условиях и по самым жестоким законам «войны с неверными», не располагавшим к милосердию.

Территория Гранадского эмирата включала в себя высокогорную область Сьерра-Невада и все средиземноморское побережье от Веры до Гибралтара.

Эмират был основан в XIII веке в оккупированной арабами части Иберии в результате смуты, возникшей с распадом державы Альмохадов. В 1232 году султан Мухаммед-Абу-Абдалла-аль-Хамар овладел городом Хаэн, а затем был признан в округах городов Баса, Гуадис и Гранада. В Гранаде в 1238 году он установил местопребывание своего двора и основал, таким образом, Гранадский эмират.

Когда в ходе Реконкисты (исп. Reconquista — отвоевание), то есть в процессе отвоевания христианами земель на Пиренейском полуострове, занятых мавританскими королевствами, Кастилия овладела Кордовой — главным городом мусульман полуострова — и рядом других более мелких опорных городов, Мухаммед-Абу-Абдалла-аль-Хамар в 1246 году был вынужден уступить Хаэн, а затем своими войсками помог христианам взять Севилью. Взамен христиане пообещали оставить его владения в покое. Наступило длительное перемирие, и Реконкиста вступила в вялотекущую фазу, но кроме Гранадского эмирата у мусульман не осталось больше владений на полуострове.

Гранада не зря слыла самой процветающей провинцией Испании. Ее экономическому благополучию способствовали многие условия: в ее горах добывались полезные ископаемые, ее порты были самыми крупными и важными на полуострове, поля и пастбища никогда не страдали от засухи, а люди, ее населявшие, умели не только не разбазаривать, но и приумножать богатства, доставшиеся им от предков.

Сама Гранада, столица эмирата, была самым красивым городом Испании. Обнесенная высокими каменными стенами со множеством башен и бойниц, она казалась неприступнейшей из крепостей, когда-либо возводившихся на Пиренейском полуострове, но мавры гордились не только бастионами Гранады. Большинство ее домов было украшено затейливыми восточными орнаментами, а их покрытые настоящим кровельным железом крыши сверкали при свете солнца и звезд, точно выполненные из чистого серебра.

Самым красивым строением Гранады по праву считался высившийся на вершине холма величественный дворец Альгамбра. Окруженный глубоким рвом с двумя подъемными мостами, он не только радовал глаз своими изящными колоннадами, не только ублажал знатных мавров своими роскошными бассейнами и банями, но и в случае опасности мог укрыть почти всех жителей столицы и сорокатысячную армию ее защитников.

И вот теперь наступило время окончательно избавить землю Испании от мусульман, на много столетий обосновавшихся на юге полуострова в районе Гранады.

Этот город был захвачен маврами в 711 году, и его стали называть на арабский манер — Ильбира.

В XV веке в Гранадском эмирате проживало три миллиона человек, мирных и терпимых. Но это лишь теперь они стали такими. Под давлением обстоятельств эмират — этот последний мавританский анклав на полуострове — вынужден был идти на компромиссы: его глава в свое время даже признал себя вассалом короля Кастилии и платил ему дань. Впрочем, все это было лишь жалким подобием мира и добрососедства. В 1476 году, воспользовавшись гражданской войной, которая исключала ответный удар кастильских войск, тогдашний султан Абу аль-Хасан вдруг отказался платить дань. Потом, обнаглев от безнаказанности, он в декабре 1481 года совершил набег на маленький христианский городок Захара, уведя, как это всегда бывало, всех его жителей для продажи в рабство. Подобное уже не могло остаться без достойного ответа…

Однако пока прервем наш рассказ и порассуждаем на тему, что представляла собой территория Пиренейского полуострова под мусульманским игом. Это очень важно для понимания того, что происходило в начале 90-х годов XV века.

Историк Жан Севиллья пишет: «Когда описывают мусульманскую Испанию как модель мирного сосуществования между религиями — это похоже на небылицу».

Мануэла Марен, говоря об отношении мусульман к местному населению в Аль-Андалусе[25], еще более категорична: «Легенда пропитала собой политические выступления и стала риторическим аргументом, удобным для того, чтобы утверждать, что характер отношения к другим культурам был благотворным. Но этот миф функционирует лишь потому, что сегодня в этом есть необходимость».

Так что же имело место на самом деле?

У Жана Севиллья читаем: «Если была христианская Реконкиста, это значит, что до этого было мусульманское завоевание. Реконкиста представляет собой очень долгое предприятие (семь веков), отмеченное в обоих лагерях чередованием наступлений и отступлений. Это долгая и очень сложная история, в которой территориальные и политические мотивы значили не меньше религиозных факторов. На всем своем протяжении, как и на Востоке во время Крестовых походов, она представляла собой войны между христианами, войны между мусульманами, между мусульманами, союзными с христианами, и наоборот. Детальное изучение Реконкисты требует хронологического подхода и углубления в нюансы. Если же давать картину крупными мазками, это было не просто противостояние между исламом и христианством».

Жозеф Перес констатирует: «Нужно отказаться от идеи об Испании, где представители трех религий — христиане, мусульмане и евреи — жили во взаимопонимании во время первых веков мусульманского владычества, а потом в христианской Испании XII и XIII веков».

По поводу последней историк Жан Севиллья пишет: «Как это не удалось с евреями, политика ассимиляции путем массового обращения в христианство не удалась и с мусульманами. Невозможно насиловать разум: никто не отречется от своей культуры и своей веры по принуждению. Это великий урок. Однако судить за это только христианскую Испанию — это значит совершать большую ошибку. В ту эпоху ни одна мусульманская страна не относилась толерантно к христианам на своей территории. Точно так же обстоит дело и в XXI веке в большом числе мусульманских стран».

А пока же Изабелла и Фердинанд задались целью полностью покорить Гранаду. Мобилизовав по тем временам огромное войско в десять тысяч конных рыцарей и сорок тысяч пехотинцев, а также подготовив мощную артиллерию, они с 1482 года предприняли несколько военных походов на эмират.

Последний удар был нанесен в 1491 году.

В течение зимы 1490/91 года король Фердинанд занимался тщательными приготовлениями к решающей кампании, которая должна была решить судьбу Гранады. Поскольку речь шла о торжестве христианской веры, король решил, что ее враги сами должны нести расходы на эту войну. Поэтому налоги были усилены, в том числе на иудеев и синагоги.

Одиннадцатого апреля 1491 года Изабелла и Фердинанд отбыли на гранадскую границу, чтобы торжественно начать осаду Гранады и не отступиться от задуманного до тех пор, пока католический штандарт не будет реять на башнях Альгамбры. Многие гранды королевства, особенно из областей, удаленных от Гранады, предвидя, что это будет утомительная осада, требующая более терпения и бдительности, чем воинских подвигов, отправили под Гранаду только своих вассалов. Однако все ведущие полководцы Католических королей последовали за своими сюзеренами. Тут были и маркиз Кадиса Родриго Понсе де Леон, и граф де Урена, и дон Алонсо де Агилар, и его брат Гонсалво де Кордова, и Диего Кастрильо, магистр ордена Калатравы, и многие другие.

Армия короля Фердинанда продвигалась по горным долинам и 23 апреля достигла деревни Лос-Одхос-де-Хескар, что буквально в двух шагах от Гранады. Солдаты были взволнованны; все чувствовали, что наступает время решающего сражения.

Эмир Боабдил собрал свой совет в Альгамбре. Из окон дворца он уже видел облака пыли, поднятые христианскими войсками. Среди членов совета царили испуг и замешательство. Многие рекомендовали Боабдилу положиться на великодушие христианских монархов.

Жан Пьер Клари де Флориан в книге «Гонсалво де Кордова, или Отвоеванная Гранада», впервые опубликованной в 1791 году, пишет: «Мусульмане оставались лишь в Гранаде. Там еще правил Боабдил; этот несчастный правитель, ожесточенный неудачами, повернул свою ярость против своих же подданных, которыми он правил, как тиран. Монархи Кастилии и Арагона, несмотря на якобы союз с этим слабым человеком, потребовали от него передачи им его столицы… Боабдил был возмущен подобным вероломством. Но было не до жалоб; нужно было сражаться или прекращать править. Маврский правитель принял самое благородное решение: он приказал защищаться. Фердинанд во главе армии в шестьдесят тысяч человек, элиты двух королевств, 9 мая 1491 года приступил к осаде Гранады».

Напомним, что в то время Гранадой управлял насридский правитель Мохаммад XI, или Абу-Абдаллах (отсюда и произошло имя Боабдил, более известное европейцам), сын коварного Абу аль-Хасана, последний мусульманский халиф на территории нынешней Испании (он стал халифом Гранады после того, как в 1482 году при поддержке амбициозной матери изгнал собственного отца).

В течение весны Гранада была плотно осаждена. В нескольких километрах от города был сооружен мощный укрепленный лагерь под названием Санта-Фе (исп. Santa Fe — святая вера). Король Фердинанд, поднаторевший в военных делах, окружил его глубокими рвами и сильными стенами. Лагерь имел четырехугольную форму. Он, подобно городу, был разделен на улицы и кварталы, а войска располагались в палатках. Когда обустройство лагеря было закончено, королева Изабелла прибыла под Гранаду, чтобы лично присутствовать при осаде.

Хотя Гранада и была теперь отрезана от внешней помощи, тем не менее ее мощные башни и толстые стены, казалось, могли бросить вызов любому, кто попытается на них напасть. В последнем оплоте мавров собрались остатки войск со всего эмирата. Фердинанд видел, что любая попытка взять город штурмом будет рискованной, очень кровавой, а то и вовсе безнадежной. И тогда он решил задушить Гранаду голодом. Для этой цели его армия разорила окружающую долину и сожгла все деревни, от поступления продовольствия из которых зависел город. Разведывательные отряды христиан заняли перевалы в горах южнее Гранады и перехватывали все конвои. Положение осажденных мусульман стало практически безнадежным.

Жан Пьер Клари де Флориан описывает Гранаду следующим образом: «Этот большой город был защищен мощными стенами, тысячей тридцатью башнями и множеством укреплений, нагроможденных одно на другое. Несмотря на кровопролитные гражданские войны, он еще насчитывал более двухсот тысяч жителей. Это было все, что осталось от храбрых воинов, оторванных от их родины, от их религии и их законов, и все они собрались за его стенами. Отчаяние удваивало их силы».

Встревоженный подобным положением Боабдил вновь созвал совет, который собрался в большом зале Альгамбры. Боабдил потребовал от участников совета четко сказать, есть ли силы к дальнейшему сопротивлению. Ответ был один: «Надо сдаваться».

После этого Боабдил вступил в переговоры с Изабеллой и Фердинандом.

Доминиканский монах Антонио Агапида[26] в «Хронике завоевания Гранады» пишет: «Вся Гранада с трепетом ждала результата этих переговоров. После продолжительных дебатов было решено, что Католические короли не будут предпринимать никаких атак в течение семидесяти дней, но после истечения этого срока город должен быть сдан».

В результате Гранада капитулировала.

Антонио Агапида в своей «Хронике завоевания Гранады» пишет: «Капитуляция Гранады была подписана 25 ноября 1491 года, и она положила конец военным действиям, которые шли в течение многих лет».

А на шестой день нового, 1492 года королева Изабелла и ее венценосный супруг победителями торжественно въехали в город, последний бастион мусульманской религии на испанской земле. Они были уверены в том, что католицизм отныне стал прочным фундаментом их власти. Рядом с ними ехал и Томас де Торквемада, но для него эта победа была неполной. С маврами-то наконец разделались, но вот не желающие принимать христианство евреи еще остались, в том числе и в Гранаде…

И все же произошедшее никак нельзя было недооценивать. Капитуляция Гранады имела огромное значение, так как этим был положен конец правлению мусульман на Пиренейском полуострове, и сделано это было лишь спустя 781 год после незабываемого трагического поражения Родериха[27], последнего короля вестготов, на берегах Гвадалеты.

Капитуляция Гранады ознаменовала завершение бесконечно долгого и трудного процесса Реконкисты Пиренейского полуострова христианским миром. Это был поистине выдающийся успех. Теперь с маврами на христианской территории было покончено и было устранено самое серьезное препятствие на пути государственной целостности на полуострове (с завоеванием Гранады Испания получила практически такую же территорию, какую занимает в наши дни).

По условиям капитуляции город должен был быть сдан со всеми его воротами, башнями и крепостями. Все христианские пленники эмира Боабдила должны были быть освобождены без выкупа.

Королеву Изабеллу и Торквемаду принято называть религиозными фанатиками. Но это явно несправедливо. Настоящие религиозные фанатики на их месте утопили бы Гранаду в крови неверных, которые и сами никогда не отличались особым милосердием по отношению к христианам. Более того, не стоит забывать, что описываемые события происходили в XV веке, а тогда любое проявление милосердия воспринималось как свидетельство слабости духа. Изабелла и ее наставник, казалось бы, не должны были мучиться вопросами совести…

Через 300 лет в аналогичной ситуации «просвященный и глубоко миролюбивый» Наполеон Бонапарт в ходе Египетской экспедиции приказал расстрелять всех взятых в плен арабов — защитников Яффы. Его нынешние почитатели утверждают, что такова была «трагическая реальность», что, «когда ведешь войну, надо иметь в себе силы перебарывать свои чувства»…

И как же поступил с побежденными мусульманами генеральный инквизитор, который, согласно принятому мнению, был «жесток, как повелитель ада»? Как же поступила его духовная ученица?

Их решение было поистине открывающим «новый период слепого фанатизма, насилия и террора». Ирония тут вполне уместна, так как сам Боабдил и члены его совета обязаны были всего лишь принести присягу Кастильской короне, а всем жителям Гранады следовало стать подданными Католических королей. До выполнения этих условий 500 заложников из самых знатных семейств были отправлены в Санта-Фе.

Таковы были основные условия капитуляции Гранады. Были и другие статьи, тайные, которые касались семейства Боабдила. Эти статьи сохраняли бывшему эмиру, его жене, матери, братьям и прочим родственникам все принадлежавшее им имущество с правом продажи кому угодно и при любых обстоятельствах. Кроме того, Боабдилу и его потомкам оставили во владение несколько городов к востоку от Сьерра-Невады, а еще он должен был получить 30 тысяч мараведи (золотых монет, чеканившихся в Испании и Португалии в XII–XIII веках по образцу золотого арабского динара).

Антонио Агапида рассказывает: «Мавры Гранады должны были стать подданными испанских монархов, сохранив имущество, оружие и лошадей, уступив только артиллерию. Им сохраняли… управление кади[28], который должен был отчитываться перед христианским губернатором».

Историк Кристиан Дюверже пишет: «Жители Гранады могли по выбору или свободно выехать в Магриб со всеми ценностями или остаться в городе».

При этом, по словам Антонио Агапиды, тем, кто решил уехать в Африку, «обеспечивался бесплатный проход с имуществом до любого порта, который они выберут».

Условия капитуляции были подписаны в Санта-Фе Изабеллой и Фердинандом, а после этого Боабдил собрал свой совет и сообщил, что эти статьи — лучшее, что можно было получить от христиан.

Как видим, плененным мусульманам и лично Боабдилу было сохранено самое главное — жизнь. Более того, первоначально договор о капитуляции гарантировал вполне лояльное отношение к побежденным маврам при условии, что они будут исправно платить налоги и добровольно обратятся в христианство.

Историк Жан Севиллья приводит весьма интересные данные: «В ходе Реконкисты мусульмане остались на христианской территории. Их было 30 тысяч в Арагоне, 50 тысяч — в королевстве Валенсия (оно зависело от Арагонской короны), 25 тысяч — в Кастилии. В 1492 году падение Гранады увеличило до 200 тысяч число мавров, оказавшихся под юрисдикцией королевы Изабеллы и короля Фердинанда. Это было бедное население — мелкие ремесленники и сельскохозяйственные рабочие. Мудехары[29] остались свободными и могли практиковать свою религию… Но в целях достижения духовного единства Испании, при поддержке Церкви, Католические короли повели политику конверсии. После 1492 года двое из членов семьи Боабдила были обращены в католицизм. Считаясь инфантами Гранады, слившиеся с высшей испанской аристократией, они стали ярыми сторонниками Короны. Расизм — в том смысле, в котором мы это подразумеваем, — в этом деле отсутствовал. Епископ Гранады выучил арабский и стал обучать ему свое духовенство. Он издавал официальные вероисповедные документы на арабском и на кастильском».

Проблема заключается лишь в том, что условия договора в конечном итоге не были в полной мере соблюдены. Но вот по чьей вине это произошло?

Хуан Антонио Льоренте по этому поводу рассказывает: «Огромное множество мавров приняло христианскую веру притворно или совершенно поверхностно; в основе их обращения в новую религию лежало желание снискать уважение победителей; крестившись, они вновь стали исповедовать магометанство».

Жан Пьер Клари де Флориан констатирует: «Такой была капитуляция, условия которой испанцы соблюдали плохо».

Да, соблюдали плохо. Но почему? Побежденного эмира Боабдила со всеми его многочисленными родственниками направили в долину Пурхена, где ему выделили маленькую, но плодородную территорию, включая несколько небольших городков в районе Альпухарра. Здесь, окруженный послушными вассалами, преданными друзьями и любящим семейством, Боабдил начал новую жизнь, размеренную и спокойную.

Однако все попытки склонить Боабдила к отречению от ислама и принятию христианства оказались безуспешными. Это его упрямство и нежелание соблюдать достигнутые договоренности еще больше усилили недоверие к нему со стороны Изабеллы и Фердинанда, которые, зная о коварстве мусульман, не могли чувствовать себя полными властителями обретенных земель, пока на них проживал тот, кто мог бы попытаться восстановить свои права на трон. Поэтому смещенного эмира окружили шпионами, которые сообщали Католическим королям и Торквемаде обо всех словах и действиях Боабдила.

В конце августа 1493 года умерла жена Боабдила. После этого он, по словам Кристиана Дюверже, «немедленно продал Короне свои крошечные владения в Альпухарре и перебрался в Марокко. Его примеру последовала вся мусульманская элита Гранады».

Лишь после этого, когда основной отток прекратился, в 1499 году все гарантии терпимости по отношению к мусульманам были отменены, а ислам запрещен.

Принято считать, что Изабелла и Фердинанд пообещали, что в течение сорока лет инквизиция не будет вмешиваться в дела гранадских «новых христиан» (принявших крещение мавров называли морисками). Однако она все-таки была учреждена в Гранаде, и произошло это под тем предлогом, что туда скрылось очень много евреев, подозревавшихся в вероотступничестве. В результате к 1502 году все не принявшие крещения были высланы с этой территории.

Живший в XVIII веке доктор теологии Николя Бержье констатирует: «После завоевания Гранады инквизиция развернулась в Испании с такой силой и суровостью, какой никогда не имели обычные трибуналы».