Глава IV ЛЮМЬЕР ПРЕКРАЩАЕТ ПРОИЗВОДСТВО ФИЛЬМОВ (Лето 1898 г.)

Глава IV

ЛЮМЬЕР ПРЕКРАЩАЕТ ПРОИЗВОДСТВО ФИЛЬМОВ (Лето 1898 г.)

Необходимо было бы когда-нибудь заняться жизнеописанием операторов Люмьера, которые распространяли кино на пяти континентах. Их бродячая жизнь была полна сенсационных и комических происшествий. Многие из этих миссионеров кино обосновывались в далеких странах — в Америке или в России, где некоторые из них живут до сих пор[109].

Промио опубликовал часть своих воспоминаний в «Истории кино» Куассака. Он рассказывает, как в Женеве ему приходилось залезать в гигантскую бочку, принадлежавшую фирме «Фрюишольц», а в Бремене — в гроб, чтобы перезарядить аппараты, так как нигде не было темной комнаты. Достаточно было приказа Луи Люмьера, чтобы его операторы отправились в любой конец света.

Так, Месгиш после возвращения из Америки был направлен 25 октября 1897 года в Россию, куда его вызвал петербургский делец Грюнвальд, брат известного парижского меховщика, который перекупил у журнала «Фигаро» исключительное право на демонстрацию в России кинематографа Люмьера.

13 ноября 1897 года Месгиш дал в Одесском Большом театре представление в сопровождении симфонического оркестра. Потом он выступает в Ялте перед царем Николаем II, в Москве — перед великим князем Михаилом. Затем объезжает всю европейскую часть России, показывая снимки, сделанные во время недавней коронации царя.

В июле 1898 года кинематограф впервые фигурирует среди прочих многочисленных аттракционов на знаменитой ярмарке в Нижнем Новгороде, где Азия сливается с Европой.

«Для наших представлений, — пишет Месгиш, — мы выбрали русские сюжеты, и в особенности празднества по поводу коронации царя. В громадном зале ошеломленные зрители из народа недоумевают, что находится за экраном, какая дьявольская сила заставляет его оживать.

В некоторые дни наше заведение брали с бою. Но скоро среди этого собрания деревенщины пошли подозрительные толки. Распространился слух, что мы показываем явления нечистой силы, и со дня на день мы ждали, что нас обвинят в колдовстве. При выходе они пытались отогнать нечистую силу заклинаниями, спорили между собой и… приходили к убеждению, что то, что они видели, было делом рук дьявола. Не хватало только, чтобы среди этих невежественных и суеверных людей началось опасное возбуждение. В конце одного представления полиция грубо разогнала угрожающие нам толпы, и только под ее охраной я мог вернуться в гостиницу. В воздухе носится: «В огонь колдовское отродье!»

И действительно, однажды ночью на ярмарке начался пожар. Заведение Люмьера — в огне. Этот несчастный случай произошел из-за взрыва фанатизма, ибо, как потом мы узнали, прежде чем поджечь барак, его обильно полили керосином.

Из двух имевшихся у нас постов мы потеряли один! Трагическая судьба нашей установки глубоко нас огорчила. Событие широко отмечается в прессе. Отовсюду мы получаем приглашения. Депеша от нашего импрессарио извещает нас, что он подписал контракт с г-ном Александровым на летний театр «Аквариум» в Санкт-Петербурге. Он добавляет, что пожар в Нижнем Новгороде — великолепная реклама».

«Аквариум» был знаменитым русским ночным кабаре, он был десятки раз показан во французских фильмах 1935 года, которые воспевали жизнь при царе. В 1920 году этот летний театр стал студией — колыбелью ленинградских режиссеров.

В августе 1898 года в этом кабаре две представительницы парижского полусвета оспаривали друг у друга благосклонность публики — Лина Кавальери и красавица Отеро. Сотни интриг окружали это соперничество, и красавица Отеро попросила Месгиша заснять ее танцы. В одном из танцев — «Душераздирающем вальсе» — ее партнером был русский офицер, который начинал с того, что саблей рассекал бокал с шампанским.

Фильмы были гвоздем празднества. Посланники и великие князья аплодировали первой ленте, но во время представления «Душераздирающего вальса» раздались свистки, и жандармы приказали Месгишу прервать представление.

На другой день агент царской охранки объяснил оператору Люмьера, что он оскорбил русскую армию, сняв офицера танцующим в мюзик-холле, и объявил несчастному, что он находится под арестом; бедняга решил, что будет сослан в Сибирь.

В тот же вечер он выехал экспрессом в Париж, куда прибыл 27 сентября 1898 года. Он был уверен, что в Лионе получит приказ ёхать еще куда-нибудь. Но его ждало разочарование. Люмьер решил отказаться от системы исключительных прав. Фирма, подражая «Эдисону», изменила свою политику и вовсю стала торговать аппаратами. У нее в запасе было более тысячи негативов по 20 метров, которых оказалось достаточно, чтобы снабдить все программы того времени. Господа Люмьеры перестают быть тем, чем их сделал случай в течение нескольких месяцев, — антрепренерами спектаклей. Они возвращаются к своей специальности, которая состоит в изготовлении и продаже фотографических изделий, и в том числе киноаппаратов.

Кинематографическая ветвь заведений Люмьеров с тех пор особенно не развивалась. В первые три года существования кинематографа каталог Люмьера обогащался в среднем 400 фильмами по 20 метров в год. Между 1898 и 1903 годами эта средняя цифра упала до 50 лент.

Каталог 1903 года все еще состоит главным образом из слегка видоизмененных вариантов натурных съемок, которые имели успех на представлении в «Гран кафе».

Многочисленные комические сценки были простыми фарсами, сценарии которых столь же примитивны, как в «Политом поливальщике», но в большинстве из них есть декорации и костюмы.

Некоторые из этих сценок являются заснятыми номерами мюзик-холла, как, например, «Англичане с путешествии» (три эпизода), разыгранные трио Джонс, серия «Жонглеры» и эпизоды из балета «Флора» и «Эксельсиор».

Более оригинальны были попытки поставить «Фауста» в двух частях (здесь Люмьер предвосхитил Мельеса в использовании этого знаменитого сюжета) и живая картина «Последний патрон», которая, по-видимому, была первой из серии фильмов с этим названием.

Особого внимания заслуживают исторические сцены. За пользовавшимся успехом «Наполеоном и часовым» последовала целая серия фильмов, в которых преобладало изображение смерти великих людей, — «Подписание договора в Кампо-Формио», «Свидание Наполеона и папы», «Смерть Робеспьера, Марата, Клебера, Карла I», «Нерон, пробующий яды на своих рабах». Первым в этой серии было «Убийство герцога Гиза»; впоследствии сюжет этот был использован Патэ в 1899 и в 1908 годах еще до постановки его фирмой «Фильм д’ар». По-видимому, все эти фильмыне выходят за рамки живых картин. Но для того времени это было оригинальное и достойное подражания начинание.

Однако ничего не было сделано для дальнейшего усовершенствования этих постановок. Короткометражные комедии снимались на воздухе, на фоне холста, а отсутствие студии мешало придумать трюки, которые давали бы возможность конкурировать с Мельесом.

Верно и то, что Луи Люмьер не верил в будущее своего аппарата, которому, как он думал, после короткой моды суждено было разделить судьбу стереоскопов и калейдоскопов, пребывать в пыли физических кабинетов и в задних комнатах игрушечных магазинов.

Поэтому он считает бесполезным вкладывать свои капиталы в производство, не имеющее будущего. К тому же, несмотря на быстрое обогащение, фирма его далеко не располагает средствами Эдисона или Истмена. В 1903 году фирма «Люмьер» сделала попытку снять постановочный фильм, который конкурировал бы с фильмами Мельеса и Патэ. Но эта попытка провалилась и не имела продолжения.

Считая, что кино может возродиться путем технического усовершенствования, Луи Люмьер 3 ноября 1900 года берет патент на «аппарат, предназначенный для показа стереоскопических картин в движении». Технология была, очевидно, разработана слабо, ибо публичный показ этих движущихся анаглифов состоялся только в 1936 году.

В том же 1900 году Луи Люмьер осуществил проекцию на большой экран. К этому мы еще вернемся. Он меньше надеется на возобновление моды на кино, чем на успех нового оптического аппарата фоторамы — аппарата для проекции скорее фотографической, нежели кинематографической, которую он с успехом осуществлял в 1902 году на полукруглой стене в бараке на улице Клиши.

Продукция «Патэ» между 1897 и 1900 годами была нерегулярна, но довольно-таки обильна; она достигла 3 тысяч метров, то есть цифры гораздо меньшей, чем фирма «Люмьер», но не меньше половины продукции Мельеса.

Большая часть фильмов каталога Патэ — фильмы, снятые на натуре, ничем не отличаются от подобных же фильмов других фирм: «Приход поезда», «Выход из церкви», «Пожарные», «Уличные сценки в Париже» и т. д. Не более оригинальны и комические сценки: «Урок езды на велосипеде», «Политый поливальщик» и пр. Однако в них преобладают (речь идет всего о 15 лентах) военные анекдоты, истории о солдатах и апашах, столь любимые ярмарочной публикой.

Апаши появляются впервые в фильме «Жиголо и Жиголет» (15 метров).

В фильмах с апашами, так же как и в постановках «гривуазных сцен пикантного содержания», Патэ проявляет излишний натурализм.

Духом натурализма проникнут также и фильм «Сон пьяницы» (сцены с превращениями в пяти картинах).

После многочисленных возлияний пьяница, сидящий в уголке кафе, засыпает, положив голову на стол. Во сне он видит себя: сначала он грубо требует денег у жены; затем он оказывается на улице, где полицейские ведут его в участок; потом — в больнице в белой горячке. Наконец, он просыпается и, вспомнив со стыдом то, что видел во сне, разбивает стоящую перед ним бутылку и дает клятву никогда не пить.

Большая часть трюковых фильмов Патэ в этот период близка сценам с превращениями Мельеса, отличаясь, однако, грубостью и вульгарностью приемов.

Первый намек на феерию был сделан в фильме, состоящем из трех картин, «Красавица и чудовище». Затем в 1899 и 1900 годах были сняты две большие феерии «Аладдин» (230 метров) и «Мальчик с пальчик» (105 метров), которые Зекка вычеркнул из каталога и несколько лет спустя поставил сам заново[110].

Инсценированная хроника была представлена в 1897 году двумя лентами — «Дело Дрейфуса» и «Исследователь Андре на Северном полюсе» (в действительности Андре до полюса не добрался). «Дело Дрейфуса» было снято в Венсенне в начале октября 1899 года, тотчас же после того, как этот фильм был поставлен в «Монтрэ у Мельеса[111]. Вероятно, ставил его не Зекка, ибо он изъял его из своих каталогов. Фильм состоял из 6 сцен по 20 метров и был, по-видимому, проникнут духом дрейфусаров:

1. Арест. Признание полковника Анри.

2. В Мон-Валерьен. Самоубийство полковника Анри.

3. Дрейфус в Реннской тюрьме.

4. Появление на военном совете.

5. Аудиенция в военном совете; низложение генерала Мерсье.

6. Выход из военного совета.

Декорации «Дела Дрейфуса» чрезвычайно просты, почти схематичны; черными линиями на темном фоне нарисованы контуры створок двери. Мебель настоящая, по-видимому, из заводской конторы. Никакой выдумки, стиль постановки откровенно натуралистический.

В конце 1907 года «Дело Дрейфуса» было снова поставлено у Патэ для экспорта в Америку. Зекка наблюдал за постановкой, возможно, сделанной Альбером Капеллани. Романтизм некоторых сцен, например Дрейфус, видящий во сне детей, составляет контраст с голым натурализмом первого фильма, в то время как пикантные гривуазные сцены продолжают все ту же натуралистическую тенденцию. Эти фильмы следуют традиции «Последнего патрона» Люмьера, фильма, который, по утверждению Невилля, был скопирован в Венсенне.

Для Гомона, директора «Комптуар женераль де фотографи», кино было только отраслью его коммерции, а основой его торговой деятельности являлась продажа аппаратов. В 1896 году Гомон выпустил хронофотограф Жоржа Демени, в котором употреблялись ленты шириной 60 миллиметров. Потом он вернулся к стандартному формату пленки «Эдисон».

Мастерские, где Леон Гомон усовершенствовал свой хронофотограф, коротко называвшийся хроногомон, были расположены в Париже на улице Алюэтт. Среди его служащих с 1896 года был Жак Дюком, который перфорировал пленку Истмена, употребляемую домом «Гомон». Там же работал Деко, крупный инженер, который у Карпантье участвовал в производстве и выпуске кинематографа Люмьера. Г-н Деко известен тем, что получил первую премию на объявленном в 1894 году Французским фотографическим обществом конкурсе на лучший скоростной обтюратор. Обтюратор Деко пользовался большой известностью много лет.

Хроногомон, который был завершен на улице Алюэтт, являлся по тем временам лучшим проекционным аппаратом: у него был только один соперник — биоскоп Урбана. Аппарат этот имел тем больший успех, что продавался по недорогой цене.

Успех хроно повлек за собой спрос на фильмы «Гомон». В то время у фирмы был только один оператор — «верный Гюстав». Он объехал Францию, снимая виды — «Проход молочных коров», «Купанье в потоке», «Ножная ванна», «Крестьянин», «Сбор свеклы», «Птичий рынок», «Отход парохода из Гавра», «Игра в снежки» и т. д.

Но клиентура Гомона требовала постановочных фильмов. Тогда он предложил своей секретарше мадемуазель Алисе Ги заняться этим делом. На веранде около пустыря, прилегавшего к мастерским на улице Алюэтт, были построены декорации. Здесь-то снимались в течение 1899 года первые постановки фирмы «Гомон»: «Плохой суп», «Приключения угольщика», «Бочар», «Молитва моряков» (по картине барбизонца Милле), «К чему ведет пьянство» (уже упомянутая), «Добрая рюмочка абсента» и наиболее известный из примитивов «Гомона» — «Злодеяние телячьей головы». (Телячья голова убегает с блюда и вешается на гвоздь. Мясник кладет ее обратно в свою тарелку и яростно принимается за еду. Тогда волшебная голова садится на плечи мясника, а его голова оказывается в тарелке. Теперь уже голова теленка берет голову мясника, украшает ее петрушкой и кладет на блюдо, где раньше находилась сама.)

Эта шуточная пьеска в духе Мельеса могла быть навеяна сказкой в картинках «Нищий и голова теленка», которую опубликовал тогда «Журнал для всех», а может быть, и проекциями волшебного фонаря, для которых превращения были классикой, начинаяс XVIII века.

В своей книге «Кино для всех» Арно и Буазивон делятся воспоминаниями, как очевидцы этой первой постановки «Гомона»:

«Один мазила с улицы де ла Вильет, специальностью которого были пейзажи для украшения баров и маленьких кафе, написал в качестве декорации полотно, изображающее улицу Бельвиль с ее фуникулером! Перспектива была соблюдена необычайно комично, но кубизм еще не вошел тогда в моду, и подобная декорация не могла способствовать успеху.

Перед этой декорацией, укрепленной на стене сада, м-ль Ги провернула свой сценарий, в котором один из служащих фабрики Гомона и маленький ученик согласились сыграть роли необходимых, кроме главного исполнителя — головы теленка, персоналией».

… Мадемуазель Алиса (Ги) ставила фильмы у Гомона еще в течение нескольких лет.

В целом фильмы Патэ и Гомона до 1900 года только оттеняют ценность работ Мельеса. Мэтр из Монтрэ далеко опередил своих соперников. Правда, он располагал… «ателье поз», не имевшим тогда равного себе в мире.