Глава 19 Тевтоны возвращаются

Глава 19

Тевтоны возвращаются

С началом войны в Прибалтике резко усилились антигерманские настроения. Царское же правительство немедленно взяло немцев под защиту. Главный начальник Двинского военного округа генерал от инфантерии Чурин уже 2 августа 1914 г. издал специальное объявление относительно прибалтийских немцев. Там говорилось, что они «не могут почитаться врагами России и находятся наравне с прочими подданными Российской империи под покровительством правительства».

Гражданская администрация также встала на защиту немцев в Прибалтике. Курляндский губернатор С.Д. Набоков, чтобы предупредить возможные выступления латышей и эстонцев против немцев, 23 июля 1914 г. опубликовал обращение к населению, в котором отмечалась преступность любых насильственных действий по отношению к немцам и указывалось, что немцы, как граждане Российской империи, вправе рассчитывать на защиту закона. За высказывания против немцев Набоков закрыл газету «Голос Либавы» и арестовал ее редактора.

Немцы вели себя в Прибалтике более чем вызывающе. Когда в 1914 г. в Ригу прибыли первые эшелоны с пленными немцами, рижские соплеменники встретили их с цветами.

По требованию главнокомандующего русской армией великого князя Николая Николаевича в конце 1914 г. жандармский генерал П.Г. Курлов был назначен в качестве помощника Двинского военного округа особоуполномоченным по гражданскому управлению Прибалтийского края. Ему предоставили все права генерал-губернатора, независимо от прав командующего армией по административным и хозяйственным вопросам.

П.Г. Курлов писал: «Первое, что мне бросилось в глаза в Риге, это – вывески на немецком языке и господствовавший в городе немецкий говор».[132]

Риторический вопрос – а о чем думали русские власти в предшествующие 200 лет?

Замечу, что и Курлов действовал крайне мягко. Например, он запретил государственным служащим разговаривать в «присутственных местах» по-немецки.

Между тем и латыши, и эстонцы постоянно обращались к властям за поддержкой в предотвращении германского засилья. Так, частный поверенный латыш П.А. Эверс писал П.Г. Курлову: «Освободите нас от них [немцев] и будьте уверены, что нет народа, который будет больше благодарен, больше предан русскому народу и царю».[133]

Между тем не только сановники, но и большая часть либеральной интеллигенции поддерживала германское засилье в Прибалтике. Еще в 1883 г. Н.С. Лесков в статье «Русские деятели в Остзейском крае» писал: «Правитель… обязан заботиться, чтобы всякий племенной антагонизм смешанного населения не усиливался, а сглаживался, и чтобы все равно чувствовали справедливость в беспристрастии правящей власти… История русской администрации в Остзейском крае имеет немало доказательств, что предпочтения как в ту, так и в другую сторону приносили гораздо более вреда, чем пользы».[134]

Браво, Лесков! Все произошло с точностью до наоборот!

В связи с наступлением немцев по приказу генерала М.В. Алексеева началось выселение неблагонадежных немцев из района, занимаемого 10-й армией. Их вывозили в тыловые губернии и расселяли там под негласным наблюдением полиции. Так, по приказу военных властей население прибалтийской колонии Штоксмангоф (350 немецких семейств) отправили в Пермскую губернию «за явно враждебное отношение к российским войскам и из опасения шпионажа и содействие противнику».[135]

Высылка немцев шла из рук вон бестолково. Как писала А.Ю.Бахтурина: «Одинаково негативную реакцию вызывали и высылка и аресты в крае, и отмена таких распоряжений, являвшаяся фактическим признанием того, что военные власти творят произвол».[136]

В 1915 г. главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич приказал Курлову выселить из Курляндской губернии всех евреев, невзирая на пол, возраст и положение. Поводом для этого послужила гибель русского отряда под Шавлями. Почему-то командование решило, что внезапное нападение немцев стало возможным благодаря еврейским шпионам. Курляндская губерния входила в черту еврейской оседлости, так что предстояло выслать большую часть населения губернии, в том числе и врачей из лазаретов и госпиталей. И только по ходатайству Курлова Николай Николаевич отменил свой приказ.

8 сентября 1915 г. главнокомандующий Северным фронтом генерал Н.В. Рузский отправил в Совет министров телеграмму с предложением заменить всех немцев, занимавших в Прибалтике административные должности, русскими, что было необходимо для успокоения латышей. Совет министров обсудил это предложение, и выяснилось, что тогда придется заменить половину состава всей администрации прибалтийских губерний. В результате это предложение так и не было реализовано.

В 1915 г. правительство решило провести эвакуацию из Курляндии ряда заводов, имевших важное оборонное значение. Но и это мероприятие царские бюрократы фактически провалили, хотя эвакуация проходила почти в идеальных условиях. Немецкие войска продвигались крайне медленно. Так, в июле 1915 г. фронт шел по линии Газенпот – Ковно, но через полгода фронт проходил по линии Митава – Двинск. Германская авиация не препятствовала эвакуации.

П.Г. Курлов, один из главных организаторов эвакуации, уже в эмиграции писал: «Станки разных заводов смешивались… Внутри империи эти заводы [то есть эвакуированные. – А.Ш.] вопреки утверждению генерала Беляева в совещании восстановлены не были, и часть станков совершенно пропала и даже была выброшена из вагонов».[137]

Еще в июне 1915 г. на всей оккупированной территории Белоруссии, Литвы и Курляндии по приказу фельдмаршала Гинденбурга была создана «Область управления верховного командования Восточного фронта» (сокращенно Ober-Ost). Само управление находилось в Ковно, и им руководил майор немецкой армии Альфред фон Гослер, отвечавший за всю политическую и хозяйственную жизнь области Ober-Ost. Большую помощь в этой работе ему оказывали прибалтийско-немецкие помещики. Их представители уже в самом начале оккупации отправились в столицу Германии и предложили свою помощь в укреплении оккупационного режима, намереваясь присоединить всю Курляндскую губернию к Германии.

Предложения курляндских баронов в Берлине встретили с большим пониманием. Германское правительство создало специальную комиссию, в задачу которой входила разработка плана колонизации Курляндии. В Германии были изданы книги и брошюры, в которых прославлялась «Курляндия – красивая немецкая земля на побережье Балтийского моря», а каждому немецкому крестьянину обещались земля и ухоженные хозяйства, если он пожелает жить в этом «старинном немецком крае».

Предусматривалось выделение помещиками трети своих земель для нужд колонистов, а также размещение приезжих в тех крестьянских дворах, хозяева которых стали беженцами.

В Курляндской губернии выходило лишь несколько газет на латышском языке, да и те подвергались строгой цензуре. Средние школы, за исключением нескольких частных, перешли на обучение на немецком языке. В основных школах обучение могло вестись и на латышском языке, но если в какой-либо школе учился хотя бы один немецкий ученик, то обучение в этой школе должно было вестись на немецком языке, чтобы немцу не приходилось говорить по-латышски.

Все чиновники и учителя, не говорившие по-немецки, увольнялись с работы, а на их место назначались прибалтийские немцы, а в отдельных случаях даже немецкие солдаты.

В сентябре 1917 г. литовские националисты в районах Литвы, оккупированных немцами, создали совет («Летувос тарибу») во главе с Антанасом Сметоной. Совет этот контролировали оккупационные власти. 11 декабря 1917 г. «тариба» провозгласила восстановление Литовского государства и приняла акт «О вечных союзных связях Литовского государства с Германией», которые должны были быть подкреплены военной конвенцией о транспортном сообщении, таможенным союзом и введением единой валюты.

В оккупированной части Латвии немцы не стали поначалу создавать какие-либо органы самоуправления, вся власть была сосредоточена в руках германских военных комендантов.

Сразу же после Февральской революции все царские чиновники, представлявшие царскую власть, бежали из Латвии. Но чтобы «свято место» не пустовало, Временное правительство назначило исполняющим обязанности комиссара по Лифляндской губернии адвоката Красткална.

Однако тут на политическую арену вышла и новая сила – латышские стрелки. Царское правительство начало формирование латышских национальных частей еще летом 1915 г. К концу 1916 г. было сформировано восемь стрелковых полков (38 тысяч солдат и тысяча офицеров) и один запасной полк (10–15 тысяч военнослужащих). Полки были сведены в две бригады, а затем в Латышскую стрелковую дивизию в составе 12-й армии Северного фронта. Свыше 60 % личного состава латышских стрелков были рабочими и батраками.

26 марта (8 апреля) 1917 г. в Риге был создан Временный комитет большевистской организации СДЛК и латышских стрелковых полков. 27–29 марта (9—11 апреля) 1917 г. на съезде делегатов полковых кандидатов был избран Исполком Объединенного совета латышских стрелков, так называемый «Исколастрел».

В неоккупированной части Латвии образовалось двоевластие, так же как и в Центральной России, то есть Исколат (Исполнительный комитет Совета рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии) и комитет Временного правительства.

21 августа (3 сентября) 1917 г. германские войска взяли Ригу. Деятели из Исколата бежали сначала в Венден, а затем в Валке. Получив сведения о событиях в Петрограде 8–9 (21–22) ноября, руководство Исколата собрало пленум Совета. Пленум объявил о полном переходе власти к Советам на всей территории Латвии, неоккупированной немцами.

16—18 (29–31) декабря 1917 г. на II съезде Советов Латвии в городе Вольмаре был избран новый Исколат в составе 24 человек. Он и стал первым правительством Латвийской социалистической республики. Председателем был избран Ф. Розинь.

В сентябре – октябре 1917 г. германский флот высадил десант на Моонзундские острова. Ленин писал: «Воюют геройские матросы, но это не помешало двум адмиралам скрыться перед взятием Эзеля!!»[138]

Назвать сие иначе, как бессовестным враньем, нельзя. Как раз матросы и солдаты бежали при одном появлении немцев. У русских было достаточно сил, чтобы полностью уничтожить десант и нанести серьезные потери флоту, но личный состав уже не хотел воевать. В Ревеле революционные моряки провели голосование, идти ли на помощь защитникам Моонзунда. Команды эсминцев, канонерских лодок и малых судов проголосовали против, а вот команды дивизии линкоров все как один были за. Итоги голосования определяла осадка судов – дредноуты не могли пройти через Моонзундский пролив.

Я не сгущаю краски. Вот Протокол совета флагманов от 18октября 1917 г.: «Обстоятельства взятия немцами Моонзундской позиции показывают, что сухопутные части потеряли всякую сопротивляемость воле противника; от начала до конца эта операция полна примеров полного упадка духа наших войск и чрезвычайной восприимчивости к панике и бунту обезумевших от страха людей».[139]

И это говорится в издании Штаба Красного флота.

А вот еще цитата из того же источника: «18 февраля в течение дня Начальник Обороны Финского залива в Ревеле получил с ряда приморских батарей сведения, что команды батарей не находят возможным сражаться, основываясь, во-первых, на декрете Народных Комиссаров о выходе России из состояния войны и о полной демобилизации армии, и, во-вторых, на декрете о роспуске флота».[140]

18 февраля 1918 г. германские войска из Курляндии начали наступление на Ревель. Большевикам оставалось только драпать. Утром 24 февраля объявили себя распущенными местные советские организации: Совет Депутатов и Краевой Эстляндский Комитет. В Ревеле накануне его занятия немцами не оказалось никакой гражданской власти, а в крепости – военной.

Правда, большинству судов Балтийского флота удалось уйти в Гельсингфорс. (Идти в Кронштадт не позволяли льды). На кораблях было эвакуировано свыше 4 тысяч гражданских беженцев. В Ревеле остались 4 устаревшие подводные лодки («Крокодил», «Пескарь», «Стерлядь» и «Белуга»), портовое судно «Могучий», 11 транспортов, 36 буксиров, теплоходы-заградители № 2, № 3, № 8 и № 9.

19 февраля (3 марта) 1918 г. Советская Россия и Германия в Брест-Литовске подписали мирный договор. Согласно ему, Россия уступала Германии области, лежащие западнее линии Брест-Литовск – Каменец – Литовск – Пружаны – Зельва – Мосты – Орле – Докудова – Дзевенишки – западнее Слободки – Гервяты – Михалишки – восточнее Свенцяны – Маленгяны – Дрисвяты – Друя и далее по течению Западной Двины до Огер – и, оставляя Ригу к западу, линия границы выходила к Рижскому заливу, проходя по нему в северном направлении между материком и Моозундским архипелагом и к выходу из Финского залива, остающегося целиком к востоку от разграничительной линии.

Россия обязывалась вывести свои войска с территории Эстляндии и Лифляндии, граница России с которыми должна идти по реке Нарове и Чудскому и Псковскому озерам, и куда вводились германские полицейские части.

По инициативе германских оккупационных властей 8 марта 1918 г. в Митаве был собран Курляндский ландтаг из 80 делегатов, большинство которых составляли германские дворяне и богатые бюргеры. Ландтаг принял решение о провозглашении под скипетром германского императора и прусского короля Курляндского герцогства.

15 марта Вильгельм II подписал акт о признании Курляндского герцогства самостоятельным государством. 12 апреля в Риге, на объединенном ландесрате Лифляндии, Эстляндии, города Рига и острова Эзель (так называемый совет прибалтийских земель; 58 делегатов, как и в ландтаге, представляли те же социальные слои) было объявлено о создании Балтийского герцогства (в его состав вошло и Курляндское герцогство), об отделении Эстонии и Латвии от России, установлении персональной унии Балтийского герцогства с Пруссией.

Правителем Балтийского герцогства стал Генрих Гогенцоллерн, брат Вильгельма II. Решение ландесрата вызвало противодействие населения и правительства РСФСР. Полномочный представитель РСФСР в Германии в ноте от 26 мая заявил о непризнании Советским правительством решения маленькой группы лиц за волеизъявление всего народа.

На территории Балтийского герцогства были запрещены все партии, профсоюзы и общественные организации, закрыты газеты и журналы. Единственным государственным языком для делопроизводства и обучения в школах стал немецкий. Дерптский университет в Эстонии был объявлен немецким. Немцы вывозили из Прибалтики все хоть сколько-нибудь ценное, вплоть до древесины и чернозема.

27 августа 1918 г. в Берлине Советская Россия и Германия подписали добавочный договор к Брестскому мирному договору. Согласно статьям этого договора, для облегчения русских торговых сношений через Эстляндию, Лифляндию, Курляндию и Литву с Балтикой устанавливались:

1. Свободный транзитный провоз товаров через них в обе стороны.

2. Низкие железнодорожные и фрахтовые тарифы.

3. Свободное судоходство по Западной Двине (Даугаве), за исключением ряда жандармских правил и постановлений.

4. России должны быть предоставлены в портах Ревеля, Риги и Виндавы (Таллина, Риги и Вентспилса) отдельные свободные гавани (причальные стенки) и складские помещения.

Как видим, и Брестский мир, и добавочный договор, которые были подписаны Россией, фактически не имевшей армии, под угрозой германского вторжения, были нам намного выгодней, чем позорная капитуляция Горбачева и Ельцина перед прибалтийскими националистами в 1991 г.

Между тем немцы в узком анклаве между линией прекращения огня и административной границей с Эстляндией в сентябре 1918 г. начали формирование русского Особого Псковского добровольческого корпуса (Псков входил в этот анклав). Были сформированы Псковский, Островский и Режицкий полки по 500 человек, две батареи, а также отряды внешней и внутренней охраны.

21 октября в командование белой Северной армией вступил генерал-майор А.Е. Вандам (настоящая фамилия Едрышкин).

Еще в 1916 г. для борьбы с немцами на Чудском озере была создана небольшая военная флотилия. 28 октября 1918 г. капитан

2 ранга Д.Д. Нелидов увел из Гдова в Псков к немцам три канонерские лодки «Дельфин», «Народник» и «Президент», а команда последней канонерки «София» осталась верной большевикам.

7 ноября к генералу Вандаму перешла часть 3-го Петроградского конного полка при двух конных пушках во главе с ротмистром С.М. Булак-Булаховичем.

В конце октября 1918 г. в Риге, опять же с санкции немцев, началось формирование ландвера.[141] В состав его вошли латышские и германские (из курляндцев) добровольцы во главе с майором Флотчером, русские белые офицеры во главе с ротмистром князем А.П. Ливеном и солдаты германской армии под командованием полковника Бишофа.

Но вот 9 ноября 1918 г. в Берлине была провозглашена республика, а спустя два дня в Компьенском лесу подписано перемирие между странами Антанты и Германией. Согласно статье 12 Компьенского соглашения, германские войска оставались в захваченных западных областях России «для борьбы с большевизмом». Этот день можно считать началом полномасштабной гражданской войны в Прибалтике.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.