Глава 8 ДОРОГАМИ ДРЕВНИХ МИФОВ…

Глава 8

ДОРОГАМИ ДРЕВНИХ МИФОВ…

Разумеется, во II тысячелетии до н. э. переселения народов по лику Земли не завершились. И велись они не только с севера, но и из других очагов культуры. Так, в Греции появилось племя данайцев, которое миф о Данаидах связывает с Ливией, с племенами, родственными египтянам — согласно легенде, на Пелопоннесе данайцы столкнулись с царем Пеласгом, выжив его из Аргоса. Кстати, происхождение этого племени видно и из мифов о данайце Персее — когда в Эфиопии он освобождает Андромеду, приготовленную для морского чудовища, описывается типично-африканский обряд жертвоприношения девушки духам воды. Но потом пришлось потесниться и данайцам, и пеласгам. В мифологии отразилась, например, война данайца Персея с богом Дионисом, вместе с которым вторглись в Элладу скифы, фракийцы, амазонки, т. е. народы севера, в результате чего эти пришельцы заняли часть территории и осели в Греции. Это соответствует вторжению в XVIII–XVI вв. на Балканы новых волн арийских народов — ионийцев, эолийцев и ахейцев. У античных авторов есть несколько упоминаний о племени «ахеев», проживавшем в начале нашей эры на Кубани. Может быть, и ахейцы пришли отсюда же, хотя, конечно, не исключен и обратный вариант, что уже в период ахейского господства в Греции сюда отселилась какая-то их колония.

Пеласгов оттеснили в северо-западную часть Балканского полуострова, а на Пелопоннесе они удержались лишь в гористой Аркадии. Но на морях и островах их господство оставалось преобладающим, пока не вмешалась природа. Конец Мннойской цивилизации положило уже упоминавшееся стихийное бедствие несколько последовательных извержений вулкана Фера. Если от извержения печально знаменитого Кракатау в 1883 г. цунами докатилось от Индонезии до Южной Америки, унеся там 40 тысяч жизней, то кратер Феры вдвое превышает диаметр кратера Кракатау, а мощность извержения, согласно расчетам, была в 4 раза больше. Эллинские легенды рассказывают, что прежде о. Фера назывался Каллиста ("Прекраснейшая") и был большим островом с лесами, реками, богатыми городами — это подтверждено археологическими раскопками, которые обнаружили на Фере остатки развитой цивилизации, в руинах дворцов и храмов найдены стенные росписи, изображающие крупные города, большой флот, отражающие связи островитян с Египтом, Ливией, Критом. Но извержение уничтожило Феру почти полностью, оставив от нее островок размером 11 км.

Вулканический пепел и куски пемзы этого извержения были обнаружены на огромных расстояниях, в том числе и на побережье Египта, причем химический и спектральный анализ доказал их принадлежность вулкану Фера, а радиоуглеродный анализ позволил определить даты извержений — 1520 и 1460 гг. до н. э. (плюс-минус 60 лет), из которых самым сильным было первое. Цунами Феры, согласно тем же расчетам, достигало высоты 20–30 м. По-видимому, это извержение и вызвало многие катаклизмы, случившиеся в дни Исхода и отраженные в Библии. Например, "тьму на земле Египетской" (Исх. 10, 21–23) (при извержении Кракатау пепел выпадал на расстоянии до 2000 км, окутав землю сплошным мраком, а от Феры до Египта — 500 км). Не исключено и то, что землетрясения и ураган открыли израильтянам путь через Красное море, а цунами, перехлестнув через Суэцкий перешеек, смело армию фараона.

А от Крита вулкан отстоит «всего» на 120 км, и разрушения он произвел колоссальнейшие. Причем раскопки показывают, что после первого извержения, случившегося около 1520 г. до н. э., цивилизация смогла возродиться. Великолепные дворцы и храмы главных минойских городов были из руин отстроены заново. Но затем случилось второе, около 1460 г. до н. э., в результате которого все опять было разрушено, на северном берегу многие здания были просто раздавлены тяжестью навалившихся на них камней и пепла, И уцелевшие жители решили покинуть остров, перебраться в более спокойные края. Это подтверждает и Геродот, сообщавший, что Крит дважды опустошался катастрофами и долгое время оставался безлюдным. Соответствует это и данным археологии, согласно которым после второго извержения на острове появляется уже другая культура — не минойская, а ахейская.

С Крита пеласги переселились в Палестину, захватив здесь часть территории па берегах Средиземного моря, и столкпулись. с другими завоевателями, также осваивавшими в это время древний Ханаан — с евреями. Именно выходцы с Крита явились библейскими филистимлянами (в еврейском языке пеласги — «пелиштим», от которых, кстати, Палестина и получила свое название). Заселенное ими побережье называлось у иудеев еще и иначе — "критским югом" (1 Кн. Царств; 30. 14; Иезекииль, 25, 16, Иеремия, 47, 4). Евреи считали филистимлян и критян ("кафтриев") близкими сородичами. происходящими от единого корня (Быт.; 10, 14). Археологические раскопки в этом регионе обнаружили полную идентичность находок с культурой древнего Крита. Кстати, встреча здесь двух «новых» народов, пеласгов и израильтян, лишний раз доказывает тождество катастрофы Феры и катаклизмов, происходивших в период Исхода евреев из Египта.

Расселялись пеласги и в других направлениях. Следы их колоний, относящиеся к этому же времени, обнаружены в Сицнлии. А на Сардинии как раз с их появлением начинается интенсивное строительство знаменитых башен-нурагов. Здесь обнаружены медные слитки (деньги) со знаками минойского письма, выплавленные из местного металла и относящиеся ко временам, когда цивилизации Крита уже не существовало, к XIV–XI вв. до н. э. Кстати, это именно они стали первыми индоевропейцами, попавшими на Сардинию, населенную племенами каннибалов, и понятно, почему для своих жилищ они начали возводить укрепленные башни. А часть пеласгов обосновалась в Ливии, на севере Африки, создав здесь развитую цивилизацию Феццана.

Появились пеласги и в Италии, заселив ее среднюю и, вероятно, северную часть. Плутарх даже рассматривал их в качестве основателей Рима. Он писал, что "пеласги, обошедшие большую часть земли и покорившие чуть ли не все народы, поселились там и дали городу свое имя в ознаменование силы своего оружия". Хотя, скорее всего, дело было не в "силе оружия", а совсем наоборот — видимо, и эти переселенцы были беженцами, если не с самого Крита, то с других островов Эгейского моря или поселений на его побережье, также пострадавших от катастрофы. Кроме того, после разрушения минойской метрополии они оказались беззащитны перед ахейцами и должны были эмигрировать или покориться им. Предполагается и сухопутный путь исхода пеласгов: та их часть, которая была вытеснена на северо-запад Балканского полуострова, при очередных нажимах со стороны соседей тоже начала перетекать в Италию.

А на оставленные пеласгами места устремились другие народы. Причем образовалось два встречных потока. С запада их заселяли ахейцы, а с востока финикийцы (возможно, какая-то их часть, вытесненная филистимлянами, а может быть, они просто решили воспользоваться возможностью, открывшейся для колонизации бесхозных земель). На Крите новое население произошло от смешения этих народов, чему соответствует миф о Зевсе и финикиянке Европе, давших начало здешней династии. Попытки колонизации финикийцев известны и в самой Греции — вероятно, проникновение сюда тоже облегчило недавнее стихийное бедствие. Это вторжение отразилось в мифе о Кадме, высадившемся в Бео-тии и потерявшем большую часть своего личного состава в битве с местным драконом. Он основал Фивы и какое-то время правил в них, хотя потом был изгнан в Иллирию. Древнегреческая мифологическая хронология, отраженная на Паросской таблице, относит данные события как раз к середине II тысячелетия до н. э. Правда. этой хронологии далеко не всегда можно доверять (например, учреждение Гераклом Олимпийских игр в том же источнике датируется 1300 г. до н. э., хотя первые игры, от которых эллины вели свое летоисчисление, состоялись в 776 г. до н. э., а Приам в эллинских мифах является всего лишь внуком основателя Трои, существовавшей полторы тысячи лет до него). Но в данном случае дата примерно подтверждается археологическими раскопками Фив, где в развалинах древней Кадмеи, в слое, относимом к XIV–XV вв. до н. э. обнаружены образцы финикийской клинописи.

Кстати, приведенная выше картина интенсивных расселении и переселений тоже опровергает теорию Великовского о «всемирном» характере катастрофы середины II тысячелетия до н. э. Народы не только находили себе благоприятные места проживания, покинув "опасный район", но и сам этот "опасный район" быстро заселялся другими племенами, устремлявшимися туда извне и не испытавшими на собственном опыте его "опасности".

На несколько столетий господствующую роль в Средиземноморье вместо минойцев перехватили ахейцы. Их племена, обосновавшиеся на Крите, попытались было скопировать былую державу пеласгов, на базе обломков ее культуры установить свой диктат на морях, подчинить Эгейские острова и прибрежные районы — этой истории соответствует цикл легенд о царе Миносе и Тесее. Но сделать этого им уже не удалось. Археологические данные показывают, что соответствующая этому времени Позднеминойская цивилизация до Среднеминойской далеко не дотянула. Изо всех прежних городов Крита был восстановлен только Кносс, да и то не полностью. Да и во дворце царей, Лабиринте, была отрестав-рирована и приспособлена для жилья лишь часть огромного здания. А потом пришла расплата за попытки господства над другими племенами — раскопки показывают следы штурма и разрушения, подтверждая ту часть легенды, где спасшийся Тесей вернулся в Кносс с эскадрой.

Но в материковой Греции ахейская культура достигла куда более значительных высот. Здесь возникла другая цивилизация — Микенская, ничуть не похожая на изысканную Минойскую, но тоже очень сильная и развитая. Это была цивилизация могучих городов-государств, циклопических крепостных сооружений, цивилизация воинов. Не зря в космогонических представлениях эллинов она отметилась в качестве "поколения героев". Все исследователи констатируют "на удивление быструю эволюцию материальной культуры" ("Всемирная история", т. 2. Минск, 1996). Уже к XV–XIV вв., через пару веков после прихода ахейцев и сразу же после катастрофы, устранившей могущественного критского соперника, здесь бурно развивается градостроительство. Историки насчитали около 400 городов, причем это только те, которые до настоящего времени обнаружены археологами. Самыми крупными и богатыми были Микены, Иолк, Орхамен, Гла, Фивы, Афины, Тиринф, Пилос.

Возводились мощные оборонительные системы, дворцы царей, значительных успехов достигло ремесленное производство, особенно изготовление изделий из бронзы — оружия, доспехов, предметов быта. Существовала своя письменность, имевшая слоговый характер и, в отличие от минойской, уже расшифрованная. На несколько столетий ахейцы установили свое господство на морях и вели обширную международную торговлю. Сейчас выявлено, что у них существовали регулярные связи с Сирией, Египтом, Финикией, Кипром, Сицилией, Италией, а по сухопутным дорогам шла интенсивная торговля с северобалканскими странами, Иллирией и Моравией. Миф о Язоне тоже возник на реальной почве — ахейцы действительно плавали в Черное море, это подтверждает клад их изделий, обнаруженный в устье Днестра.

Примерно в это время земля оказывается уже «тесной» людям и начинаются войны за "передел мира". И характерно, что именно в данный период в пантеонах различных религий выдвигаются на главные роли боги войны вместо богов плодородия. Каждый город ахейцев представлял собой независимое государство, и некоторое время энергия этого воинственного народа гасилась внутри эллинского мира во взаимных столкновениях. Но затем постепенно устанавливается гегемония Микен, набравших наибольшую силу. Их цари начинают диктовать свою волю другим городам, иногда не без сопротивления, выступают верховными судьями в спорах между ними. И результаты этого объединения не преминули сказаться на внешней политике. В XIII в. до н. э. ахейцы разворачивают экспансию на восток, им удалось завоевать часть Малоазиатского побережья — в архивах Хеттского царства она стала называться Аххиява. А затем, в середине XIII в., грянула Троянская война.

Нет, отнюдь не соответствуют действительности некоторые теории, широко распространенные в XIX веке, а порой бытующие и сейчас, согласно которым в жизни древних эллинов попросту не было ничего примечательного, поэтому один-единственный набег нескольких племенных царьков на другой город получил такое значение в памяти последующих поколений и на долгие времена стал главной темой поэтического творчества. Народная традиция очень четко отделяет важные события от мелочей и малозначительных фактов не отражает. Все данные, не только литературные, но и исторические и археологические, говорят о том, что Троянская война была чрезвычайно важным событием в жизни всего Восточного Средиземноморья. Это было первое зафиксированное в истории столкновение крупных военных коалиций: с одной стороны коалиции ахейских народов, возглавляемой Микена-ми, а с другой — народов Малой Азии и Причерноморья. Действительно, в «Илиаде» на стороне Трои сражаются контингенты из Фракии, Пафлагонии, Мизии, Фригии, Лидии, Карий, Ликии, кикопы, пеоны, гализоны практически все государства данного региона.

В качестве союзников троянцев и. возможно, их родичей Гомер указывал и пеласгов — видимо, той их ветви, которая была вытеснена на север Балкан (их городом названа Ларисса), которая теплых чувств к ахейцам, естественно, не питала. Хотя здесь возможны разночтения, так как иногда в древней литературе «пеласги» понимаются в обобщенном значении для нескольких близких народов, а иногда выделяются родственные им ионийцы, тиррены, сарды, этруски и др. Многие из этих племен тоже первоначально обитали в Восточном Средиземноморье. Интересны и упоминания у Гомера, Гесиода и Вергилия об эфиопах, пришедших во главе с царем Мемноном на помощь Трое. Согласно легенде, они явились откуда-то с берегов Океана — судя по всему, с запада. Может быть, это и есть свидетельство о последних европейских негроидах, нашедших свою гибель в данной войне.

По карте легко увидеть, что Троя занимала ключевую позицию, с одной стороны перекрывая дороги для ахейской экспансии на восток, в глубь Фригии, а с другой стороны контролируя Дарда-неллы и Босфор, то есть пути на север, в Черное море. Поэтому и была борьба за нее столь длительной и упорной, Но внимательное изучение тех же литературных источников показывает, что хотя основная база ахейских войск располагалась под Троей, однако боевые действия отнюдь не ограничивались осадой одного города. Они охватывали весь Эгейский бассейн, и военные экспедиции, направляющиеся из-под Трои, вели планомерные кампании по захвату островов и малоазиатских городов, союзных троянцам. В «Илиаде» упоминается о 23 городах, взятых ахейцами за первые девять лет войны.

Любопытно, что, согласно многим мифологическим версиям, один из главных героев Троянской войны, Ахилл, как и его друг Патрокл, тоже происходили откуда-то с севера, с берегов Черного моря. Ряд античных авторов, например Ликофрон, называют его "владыкой Понта", а Алкей писал, что он "владычествовал над Скифской землей". Известно, что в древности святилища Ахилла существовали на двух островах: Змеином, в устье Дуная, и Белом, в устье Днепра (сейчас он превратился в Кинбурнскую косу), а Тендровская коса между Днепром и Перекопом носила название "Ахиллов бег". Причем на о. Белый существовала и могила, в которой якобы был похоронен Ахилл. Эта могила и храм, посвященным ему, описываются у многих авторов древности: Дионисия Пери-эгета, Филострата-младшего, Плнния, Страбона, Павсания, Арриа-на, Псевдо-Скимна. И археологические раскопки на Кинбурнской косе действительно обнаружили остатки жертвенника, ритуальных приношений и надпись в честь Ахилла, а неподалеку, возле Очакова, найдены три мраморных плиты с посвящением ему. Кстати, в гомеровском описании похорон Патрокла много общего с похоронными обрядами скифских царей — правда, скифы своих вождей не кремировали, но точно так же закалываются кони и собаки покойного, а убиваемые при этом пленные расставляются вокруг в виде некой "почетной стражи".

Археологические данные показывают, что около 1250 года резко сворачиваются торговые связи Микен и других ахейских городов с Египтом, Сирией, Финикией, то есть война требовала полного напряжения сил и отдачи материальных ресурсов, а с Иллирией и Фракией связи прерываются совсем — они входили во враждебную коалицию. Эти данные сходятся и с мифологической хронологией, и с данными радиоуглеродного анализа, определившего, что падение Трон (так называемая «Троя-7а», т. к. и до нее, и после нее на том же месте были другие постройки города), сопровождаемое сильным пожаром и разрушениями, произошло где-то в 1250–1200 гг. до н. э.

После побед ахейцев на запад устремились новые волны переселенцев, главным образом из разоренных и захваченных районов Малой Азии. Во многих источниках эти племена известны как "пароды моря". Они обосновались на островах, в Сев. Африке, нападали на Египет, вовсю пиратствовали на морях, окончательно подорвав ахейскую торговлю. В Сицилии беженцы из Троп образовали. народ элимов, основавший там несколько городов, а в Италии следы малоазиатской культуры обнаружены при раскопках древних Лация, Лавинии, Политория, Фикана. Как показывают археологические данные, предание об Энее было тут известно задолго до создания «Энеиды» — по крайней мере в VIII в. до н. э. Другие легенды связывают его фигуру с Фригией (Дионисий Галикарнасский, Агафокл, Деметрий из Скепсиса) и с Фракией (Арктин, Гелланик, Дамаст Сигейский, Эгесиант, Арисиф). Многочисленные изображения Энея найдены на сосудах и в статуэтках этрусков. Поэтому есть версии, связывающие легенду о переселении Энея именно с этим народом (по другой гипотезе они произошли от смешения двух ветвей пеласгов, пришедших в Северную Италию через Фракию и Иллирию, и тирренов, перебравшихся на материк с Сардинии). Гелланик напрямую связывал этрусков с одной из ветвей пеласгов. Ликофрон и Дионисий Галикарнасский производили их от потомков Пеласга Тархона и Тиррена, переселившихся из Малой Азии в Италию после Троянской войны. Любопытно, что сами этруски, по свидетельству Дионисия Галикарнасского, называли себя «расена», а уже в христианские времена Стефан Византийский считал их "словенским племенем".

Но все известные нам народы, «переезжавшие» на Апеннинский полуостров с востока — пеласги, тиррены, этруски, троян-цы, — уже заставали там другие индоарийские племена — латинян, умбров, италиков и др. Наконец, на севере Италии и дальше, за Альпами, на территории современных Франции и Британии, жили кельты, по уровню культуры не уступавшие цивилизациям Средиземноморья, а во многом и превосходившие их — в металлургии, гончарном деле, даже в технике помола зерна. Между прочим, не кажется ли любопытным созвучие: пеласги — белги (кельтское племя) — пелигны (италийское племя) — эллины — пелиштим (филистимляне) — палайсы (одно из племен Хеттского царства)? Хотите — добавьте сюда же полян… Можно привести и другие примеры подобных «цепочек», протянувшихся по всему свету. Скажем, фризы — франки — фракийцы — фригийцы фарси… Разумеется, близость звучания этнонимов могла где-то быть и чисто случайной. Но ведь не исключено и другое: какие-то из племен, носящих похожие названия являлись ветвями одних и тех же пра-народов, расселявшихся по Земле разными путями.

Так, заселение Средиземноморья велось с двух сторон: сухопутным путем через Центральную и Западную Европу и сухопутно-морским — через Малую Азию, Эгейские острова, Грецию. Разошедшиеся в глубинах прошлого где-то на Дону или на Волге, народы встретились лишь в Италии на рубеже II–I тысячелетий до н. э. Конечно, к этому времени они стали уже чужими друг для друга. Разница, накопившаяся на таких промежутках времени и дополняемая элементами культуры, привнесенными от других народов, с которыми соприкасались те и другие потомки общих предков, оказалась уже слишком велика.

Но общность прослеживается не только в принадлежности к единой языковой семье и созвучии этнонимов. Ее отчетливо можно увидеть и в близости культуры. Скажем, в сходстве древних религий от Индии до Западной Европы, похожих мифологических линиях, ритуалах, в близости имен и функций тех или иных богов. В сильном магическом начале, присущем как раз "первой волне" арийских народов, — здесь и многочисленные индийские школы, и знаменитые персидские маги, в Средиземноморье — магия этрусков, в Западной Европе — кельтских друидов. От Индии до Галлии существовала, например, практика гадания по внутренностям жертвенных животных, основывавшаяся на общих принципах. Рассматривая космогонические учения, изложенные в этрусской «Суде» и пехлевийских текстах зороастрийцев, французский исследователь А. Пиганьоль доказал, что они восходят к какому-то общему источнику. Похоже, ближневосточное происхождение имеют и греческие космогонические теории Гесиода и Аполлония Родосского. С другой стороны, у этрусков была очень развита растительная магия. Но она имела важное значение и в Индии, и у кельтских друидов. Ирландский ученый В. Бетам в своей работе "Кельтская Этрурия" осветил и другие многочисленные параллели (См. Немировский А. И. "Этруски — от мифа к истории". М., 1983).

Но вернемся к Троянской войне. Есть еще одна причина, по которой она заняла такое важное место в греческой культуре, Дело в том, что последствия ее оказались катастрофическими не только для проигравших, но и для победителей, то есть она ознаменовала собой как раз вершину Микенской цивилизации, после чего эта культура стремительно покатилась к упадку. Гегемония Микен давно уже вызывала недовольство других ахейских полисов. В ходе войны эти противоречия углубились из-за дележа трофеев и прочих плодов побед — это нашло отражение и в текстах «Илиады». Наметились и конфликты между различными группировками знати внутри полисов — теми, кто замещал властителей в длительный период боевых действий и успел привыкнуть к первым ролям, и теми, кто находился в отрыве от родины, упустив из рук рычаги гражданского управления. И сразу после войны все это выплеснулось бурным периодом междоусобиц, богато представленных в легендах о гибели Агамемнона и прочих вождей, разрушении Фив «эпигонами» и т. п.

Хозяйство Греции еще во время осады Трои начало приходить в упадок, не выдержав такой нагрузки (уже отмечалось резкое сокращение торговли в это время). А вслед за тем ахейское господство на морях было утрачено — их флот понес значительные потери в период интенсивных войсковых перевозок, а затем все морские пути оказались под ударами "народов моря", вытесненных победителями и враждебных им. И в результате господство осталось за финикийцами, действовавшими с "народами моря" в тесном союзе. Как раз к концу II тысячелетия до н. э. относится начало их бурной экспансии в Центральное и Западное Средиземноморье. Что это значило для ахейцев, можно судить по одной детали — вся их цивилизация зиждилась на использовании бронзы. Но рудники в Аттике в то время еще не разрабатывались, и изготовление металлических изделий велось из привозного сырья.

И наконец, далеко на севере случилась очередная передвижка народов. В Причерноморье пришли киммерийцы, распространяясь далее на запад. Это переселение сказалось по всей Европе. Если до него здешние археологические культуры были очень близки, то в XIII–XI вв. до н. э. появилось резкое разграничение. С одной стороны, обособляется кельтская (или пракельтская) культура, охватывая запад Европы, вероятно, потесненная с востока. А с другой стороны, в Прибалтике и по Дунаю образуются другие культуры — лужицкая (она же венетская, или лужицко-скифская) и иллирийская. В ходе этих переселений и на Адриатике появился новый народ — венеты, основавшие здесь Венецию. Римский историк Полибий писал, что одеждой и нравами они не отличались от кельтов, но говорили на особом языке. Другая часть венетов обосновалась на территории нынешней Франции. Причем Юлий Цезарь в "Записках о галльской войне" называет их самым сильным и развитым народом из тех, с которыми ему пришлось здесь сражаться. Они были искусными мореходами, уже в те времена у них были большие парусные корабли, значительно превосходившие по размерам и мореходным качествам римские гребные суда. И одолеть их в морском бою смогли только с помощью специального приспособления — мечей, прикрепленных к длинным палкам, которыми римляне перерубали у неприятеля парусные канаты.

В более поздние времена под «венетами» или «вендами» римляне и германцы понимали славян, в финских языках это название так и сохранилось за славянами, а в Германии до сих пор живет народ вендов, или лужицких сербов, относящийся к западным славянам. Конечно, говорить о тех венетах, которые проявили себя более 3 тысяч лет назад, как о славянах, вряд ли правомочно. Скорее, речь идет лишь о каких-то далеких предках, общих для нескольких народов. Так, в венетских надписях на Адриатике лингвисты усматривают и латинские, и германские, и балтские, и славянские корни. Стоит подчеркнуть, что прибалтийских венетов древнегреческие авторы называли и другими схожими именами: энеты, винды или… инды. То есть, не исключено, что мы опять имеем дело с разными ветвями одного и того же древнеарийского народа, одна из которых ушла на запад, "к последнему морю", а другая — на юго-восток, где покорила Индию, дав ей свое имя и став предками современного народа хинди.

В «промежутке» от Индии до Балтики имелись и другие созвучные этнонимы. Например, на Кубани существовало развитое государство синдов — около Анапы, станицы Варениковской и в других местах найдены остатки синдских городов, каменных стен с башнями, погребения с конями и золотыми украшениями (для италийских венетов также были характерны «конские» погребения). Венд в качестве сына Скифа фигурирует в славянских легендах, а согласно Иоакимовской летописи, новгородцы производили себя от созвучного с ним Вандала. Такой же ветвью некого пранарода могло стать хорошо известное из истории племя вандалов, которое римляне иногда смешивали с германцами, а иногда отделяли от них (иногда полагают, что вандалы были германизировавшимся славянским племенем, но, скорее, они были «промежуточным», праславянским и прагерманским народом, возникшим еще до их разделения). Некоторые исследователи к «вендам» и «вандалам» добавляют и закавказских «ванов», образовавших государство Урарту, но тут созвучие уже обманчивое: во-первых, в более точной транскрипции, жители Урарту именовались не «ванами», а «бианами»; во-вторых, их религия была ближе к хурритской — хеттской и ассирийской, чем к пндоарийской; а в-третьих, большинство лингвистов сходятся во мнении, что они говорили на вейнахских языках, родственных чеченцам и ингушам (Сахаров А. Н., Новоселов А. П. "История России с древнейших времен до конца XVII века". М., 1996).

Ну а в Греции указанное переселение народов аукнулось дорийским вторжением. Откуда пришли очередные завоеватели, удалось выяснить точно. Оказалось, что в этой роли выступили… лужичане, обитавшие в то время на Балтике, по Одеру и Шпрее, в будущих местах расселения германцев и славян. В конце II тысячелетия до н. э. под давлением киммерийцев волна здешних племен снялась с места и двинулась форсированным маршем через всю Европу. Их путь удалось четко отследить не только по характерным погребениям и типичным предметам быта, но и благодаря янтарным украшениям (Немировский А. И, "Этруски — от мифа к истории". М., 1983). Это переселение положило начало народам македонцев и иллирийцев, населявших потом Центральную Европу, северо-запад Балкан, а впоследствии участвовавших и в славянском этногенезе, как, впрочем, и в этногенезе других европейских народов. Часть пришельцев осела на севере Греции — в Македонии и Эпире; они-то и вытеснили оттуда в Италию остатки пеласгов, а часть прорвалась на юг, смела Микенскую культуру и поселилась на Пелопоннесе. Постепенно они распространились на Крит, Родос и другие острова.

В "чистом виде" представление о дорийцах можно составить по спартанцам. Вот уж действительно "нордическая раса", "белокурые бестии"! Разве не напоминают их нравы норманнских викингов, с той лишь разницей, что существовали спартанцы за две тысячи лет до оных? Крайняя неприхотливость, воспитываемая с детства. Обращение покоренных туземцев в илотов-рабов. Единственное занятие мужчин — война или воинские упражнения (спартанцы снабжали почти все Средиземноморье своими высокопрофессиональными наемниками-инструкторами). Гораздо большая, чем в других греческих землях, свобода женщин. Спартанок, кстати, называли «голобедрыми» из-за того, что они даже зимой ходили в коротких хитонах, разрезанных по бокам. В свете сказанного становится понятно почему. Что такое греческие зимы для народа, пришедшего с Балтики?

И Микенская цивилизация рухнула окончательно. Впрочем, руку к этому приложили не только и не столько дорийцы. Как только под их ударами пали Микены и несколько других крупных центров, где раскопки обнаруживают явные следы штурма, исчез сдерживающий фактор для остальных ахейских полисов, которые этими центрами кое-как удерживались в узде, и прорвались наружу все накопившиеся противоречия между ними, выплеснувшись очередным периодом ожесточенных внутренних войн. Согласно греческим космогоническим учениям, "поколение героев" (т. е. Микенская цивилизация) погибло от мечей в бранях и междоусобицах.

Но, кроме того, в этот же период добавилось еще одно бедствие — какая-то опустошительная эпидемия наподобие чумы, которая нанесла населению не менее ощутимый урон, чем в Средние Века. О ней неоднократно говорится в античных источниках, и возможно, началась она еще в период Троянской войны в условиях скученности лагерей и соприкосновения отрядов, собиравшихся туда из различных регионов, — у Гомера и в других описаниях этой войны упоминается некий мор, косивший людей. А затем возвращавшиеся из-под Трои воины разнесли ее по всей Греции. Согласно греческим и латинским авторам, из-за повального мора корабли Энея и других троянских беженцев не смогли остаться на Крите и вынуждены были плыть дальше. Геродот тоже упоминает эпидемию, случившуюся вскоре после Троянской войны, практически опустошившую Крит и свирепствовавшую в других местах. И в легенде об Оресте мор принимает невиданные масштабы: чтобы избавиться от него, боги предписывают Оресту восстановить города, разрушенные в ходе Троянской войны, то есть, попросту говоря, греки, спасаясь от эпидемии, начинают переселяться в Малую Азию. О массовом бегстве из зараженных местностей говорит тот факт, выявленный археологами, что акрополь Афин без каких-либо следов вражеского вторжения был заброшен и долгое время пребывал незаселенным.

И на несколько столетий Эллада погрузилась в "темные века", Прекратилось строительство городов, а развалины прежних не восстанавливались. Была почти полностью утрачена письменность, сохранившись лишь в местах переселений ахейцев — на Кипре и в некоторых районах Малой Азии. А певцы-аэды слагали песни о великом прошлом, из которых и родилась потом богатая греческая мифология. С течением времени уже не только героические свершения минувшего, но и многие обыденные детали жизни предков казались сверхъестественными и невероятными. И если в ахейский период, как было показано выше, существовали прочные и регулярные связи Эллады с самыми различными регионами Средиземноморья, то в «Одиссее», написанной несколько веков спустя, эти страны предстают уже чрезвычайно далекими и недосягаемыми, населенными циклопами, сциллами, харибдами и прочими сказочными персонажами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.