Роза ветров

Роза ветров

Угроза, излучаемая Севером, ничем не уступает угрозе с Востока, и в VIII веке европейцы оценили это в полной мере. Викинги совершенно справедливо назывались «чумой» и на Британских островах, и на всем северном побережье континента. Вначале их набеги были спонтанными и непродолжительными, как резкие порывы северного ветра, но к концу VIII века они сменились хорошо спланированными и обстоятельными походами, сопряженными со строительством укрепленных лагерей, служивших базами для дальнейших разбойничьих нападений.

Один из таких лагерей был построен датскими викингами в устье Сены. Это был плацдарм, с которого наносились удары по всем городам северной Франции.

В 851 году викинги напали на Англию и контролировали ее восточную часть почти 150 лет.

В IX веке они создали на севере Франции область, называемую Нормандией. Норвежские викинги в VIII—IX столетиях захватили Шетлендские, Фарерские и Гебридские острова, Восточную Ирландию и Исландию. Викинги открыли Гренландию и, весьма возможно, Америку, которую они назвали Винландом.

Шведские викинги освоили всю Балтику, а также построили укрепленные лагеря на Одере, на Висле и в Новгороде. Им принадлежал проторенный путь от Балтийского до Черного моря. Они были хорошо известны в бассейне Днепра и даже в Константинополе.

Бесспорно, именно северным ветром «надуло» государственные образования восточных славян в Новгороде и Киеве. По крайней мере, главными героями этого процесса были варяг Рюрик и его сыновья.

Видимо, симбиоз северных авантюристов и обстоятельных, спокойных, уравновешенных восточных славян, в принципе не известных своими грабительскими набегами, был довольно благотворным, если и Новгород, и Киевская Русь очень скоро стали весьма значимыми субъектами мировой политики. То же можно сказать о таких славянских государствах как Польша, Чехия и Болгария.

Между прочим, посол кордовского калифа, Ибрагим Ибн Якуб, совершив в 965 г. поездку по Восточной Европе, уверенно заявлял, что русины вовсе не славяне, а варяги. Скорее всего, он ошибался, но лишь в определенной мере.

В 907 году Киевская Русь уверенно вошла в клуб мировых агрессоров, совершив поход на Византию. Как сообщается в так называемой «Повести временных лет», возглавлял этот поход киевский князь Олег, который «взял с собой множество варягов, и славян, и чудь, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей… Со всеми ними пошел Олег на конях и кораблях. Число кораблей было 2 000, и пришел он к Царьграду».

Что ж, сам по себе такой поход в те времена был довольно-таки обычным делом, потому что в X веке только ленивый не пытался напасть на Византию, поэтому в данном случае интересен не сам по себе факт, а мотив этого похода. Как правило, сформированные государства организовывают военные походы с целью захвата, колонизации чужих территорий, расширения собственных границ. Иные мотивы движут кочевниками или международными разбойниками, какими были викинги: грабеж и вымогательство (рэкет). Такой мотив не был характерен для восточных славян, так что в этом походе явно прослеживается варяжское начало.

АРГУМЕНТЫ:

«Греки замкнули Судскую гавань, а город заперли. Вышел Олег на берег и начал воевать. Много убил около города греков, разрушил много дворцов и пожег церкви. А которых брал в плен, одних убивал, иных подвергал пыткам, других расстреливал, а других бросал в море, и другого много зла учинила Русь грекам — все, что воины (на войне) делают. И повелел Олег своим воинам сделать колеса и наставить на колеса корабли. Когда ветер стал попутным, надулись паруса, и (корабли) с поля пошли к городу. Увидали греки, напугались и сказали, послав к Олегу: „Не губи города, согласимся на дань, какую хочешь“…

И сказал Олег: «Сшейте шелковые паруса для Руси, а для славян холстинные». И было так сделано. И повесил Олег свой щит на вратах в знак победы, и пошел прочь от Царь-града. И подняла Русь шелковые паруса, а славяне холстинные, и разодрал их ветер. И сказали славяне: «Возьмемся за свои холстины, не даны славянам шелковые паруса». И пришел Олег в Киев, принеся с собой золото, шелковые ткани, сладости и вина, и всякое узорочье. И прозвали Олега вещим».

«Повесть временных лет»

Тут есть над чем призадуматься, но стоит ли? Да, предположим, Русь и славяне — не одно и то же, и скорее всего это так и есть, ну и что? Что из этого может следовать? Выявить, кто из москвичей XXI века варяг, а кто славянин? И тогда представители тех, кого окажется больше, получат преимущества перед теми, кого окажется меньше, и они будут оплачивать коммунальные услуги лишь на 50%, их дети получат право поступать в вузы без экзаменов и т.д., а все прочие будут людьми второго сорта? А кто будет выявлять? И сколько будут брать за хорошую родословную? Тут поди-ка выяви, кто является прямым потомком тех, кто совершал преступления против человечества в концлагерях ГУЛАГа или в мирных деревнях во время насильственной коллективизации…

Но выявлять не нужно, потому что это ведь ничего, кроме новой крови и новых страданий, не даст. Конечно, генетика у них гнусная, и нормальный человек любой ценой воспрепятствует женитьбе своего сына на правнучке следователя НКВД или «вертухая» из концлагеря, но главная задача состоит не в том, чтобы отомстить внукам за преступления дедов, а в том, чтобы впредь никому не пришло в голову гордиться этими преступлениями, как это было на протяжении всего срока существования советской власти.

Вещи должны называться своими именами, в ином случае бессмысленно говорить о каких-то моральных ценностях, воспитывать подрастающее поколение, определять нормы социального поведения, изучать историю и т.п. Нужно четко осознать, чем является, к примеру, изъятие личной собственности гражданина, да еще с помощью вооруженной силы. Если это разбой, то это есть разбой, и тогда не следует называть его экспроприацией или, никак не называя, бубнить о том, что «это была необходимая мера по спасению революции». Мафиозные структуры стран Латинской Америки традиционно прикрываются революционными лозунгами, занимаясь обычной наркоторговлей. Так давайте же решим, хотя бы для себя, наркоторговля — преступление, или же нет. А иначе нужно аннулировать уголовные кодексы, право, мораль, понятия добра и зла и т.д.

Поход князя Олега на Царырад был разбойничьим набегом, и в этом нет ничего постыдного, учитывая нравы того времени, но вот называть его «миссией по исполнению интернационального долга» или чем-то в этом роде — действительно постыдно.

КСТАТИ:

«Оценка не превращает ложь в истину и истину в неистину. Оценка — это выбор между полезным и вредным».

Мо-цзы

Но то, что полезно для грабителя, никак не полезно для ограбленного. Например, в 945 году князь Игорь (не тот князь Игорь, который ходил на половцев в 1185 г.) счел полезным для себя подвергнуть древлян тому, что ныне называется двойным налогообложением, то есть взяв с них весьма значительную дань и отправившись с нею восвояси, он подумал-подумал и вернулся с полдороги, чтобы повторить взыскание дани с тех же самых древлян. Вернулся он с небольшим отрядом, основные свои силы отправив домой с богатой добычей. Когда он подступил к стенам Искоростеня, главного города древлян, те спросили князя: «Зачем идешь опять? Ты взял свою дань». Игорь не счел нужным им отвечать на столь бестактный вопрос. Тогда древляне вышли из города, перебили княжий отряд, а его самого привязали за ноги к двум наклоненным осинам, после чего верхушки деревьев вернулись в изначальное положение…

Не мешало бы портрет этого злополучного князя вывесить во всех законодательных собраниях в назидание всем, кого греет мысль о двойном налогообложении. Этот эпизод свидетельствует об однозначной оценке зла и его справедливом наказании, так что едва ли найдется человек, оправдывающий действия князя Игоря и осуждающий действия древлян. Тем не менее, княгиня Ольга, супруга Игоря, очень жестоко отомстила им за смерть мужа: древлянских послов она приказала живьем зарыть в землю, как утверждают хронисты, а город Искоростень сожгла с помощью голубей, которых страдающие комплексом вины древляне подарили ей, не подозревая о том, что вскоре несчастные птицы вернутся домой с горящей паклей, привязанной к их лапкам…

Княгиня Ольга приняла христианство и прославилась активной деятельностью по укреплению влияния церкви, за что и была впоследствии канонизирована…

Этот образ далеко не однозначен. Что бы там ни было, но История не может похвастать обилием женских персонажей такого ранга. Это была поистине державная женщина, с соответствующим складом ума и характером, ну а то, что она сделала с древлянами… что ж, женщина, если она настоящая, всегда остается женщиной…

КСТАТИ:

«Совершенная женщина есть более высокий тип человека, чем совершенный мужчина, но и нечто гораздо более редкое».

Фридрих Ницше

Внук княгини Ольги, Владимир, незаконнорожденный сын князя Святослава и хазарской рабыни, был язычником в самом расхожем значении этого слова. Историки называют его братоубийцей и многоженцем, и не без достаточно веских на то оснований. Массовая история пытается затушевать эти черты, дабы сохранить позолоту на образе крестителя Руси, что представляется весьма и весьма проблематичным.

Сам эпизод крещения представлен по-разному в разных источниках. По одной расхожей версии киевский князь Владимир (правил с 980 по 1015 год) отправил в разные стороны света посланцев, которые должны были собрать сведения о господствующих религиях: исламе, иудаизме и христианстве, после чего представить князю подробные отчеты с анализом преимуществ той или другой из религий.

Призовое место на этом конкурсе заняли те посланцы, которые посетили Константинополь. Они так восторженно рассказывали о своей экскурсии в храм Святой Софии, что князь, зараженный этой восторженностью, заявил о своей готовности принять крещение. Он приказал киевлянам выйти на берег Днепра, а когда этот приказ был выполнен, их загнали в воду и окрестили, разумеется, не интересуясь чьим бы то ни было мнением на этот счет.

Другая версия изложена в «Повести временных лет», которую трудно заподозрить в антихристианских тенденциях. Там говорится, что в 988 году князь Владимир взял в кольцо осады византийский город Корсунь (Херсонес). Жители города оказали яростное сопротивление агрессору, и кто знает, чем бы закончилась эта военная авантюра, если бы среди осажденных не оказался некий предатель-энтузиаст по имени Анастас, который послал в стан врага стрелу с надписью: «Из колодца, который за тобой от востока, идет вода по трубе в город; раскопай и перекрой воду». Прочтя это послание, Владимир якобы взглянул на небо и сказал: «Если это сбудется, крещусь сам».

Труба была перекрыта, после чего жители Корсуня сдались на милость победителя. Какова была эта милость, нетрудно догадаться, учитывая нравы того времени и нрав князя Владимира, который сразу же после своей победы отправил письмо византийскому императору Василию II с ультимативным требованием выдать за него сестру его, Анну, а в противном случае Константинополь ожидает печальная участь Корсуня.

Василий II как можно более поспешно и вежливо ответил, что с удовольствием благословит этот брак, но просит учесть, что Анна, будучи христианкой, не может выйти замуж за язычника. Владимир пообещал окреститься, но в день свадьбы, не иначе.

Анну немедленно отрядили в Корсунь, где состоялось крещение Владимира и венчание молодых.

В Киеве Владимир приказал уничтожить языческих идолов. Статуе бога Перуна была оказана особая честь: ее привязали к хвосту лошади, протащили по городу и лишь после этого пустили по течению реки.

А князь Владимир обратился к киевлянам с такими словами: «Тот, кого не окажется завтра на реке, богатого ли, убогого ли, нищего или раба, тот идет против меня».

Довольно значительная часть киевлян все же рискнула ослушаться князя-реформатора и горько в том раскаялась. Тех, которые остались верны религии предков и пришли к языческим алтарям, убивали там же, во время богослужения. С другими непокорными поступали столь же радикально. А покорных загнали в Днепр и сделали христианами.

Так пал один из последних в Европе бастионов язычества. Пал следом за Болгарией, Моравией, Богемией, Польшей и Венгрией. Болгарский князь Борис I поначалу склонялся в пользу латинского варианта крещения, но обстоятельства (тщательно спланированные Константинополем) вынудили его прийти в лоно византийской церкви.

Моравия, первой из славянских земель сформировавшая свою государственность, была католической страной. Но, как это всегда бывает там, где нарушается гармония между церковью и государством, где попы отождествляют себя с властью как таковой, немецкие священники стали фактором и государственного, и национального гнета. Ответом на создавшееся положение стала организованная в 862 году византийская миссия, возглавляемая двумя братьями-македонцами, Михаилом и Константином, которые вошли в Историю как святые Кирилл (826—869 гг.) и Мефодий (815—885 гг.). Кирилл создал азбуку (так называемую глаголицу), отражающую фонетические особенности славянского языка и перевел на нее сборник евангельских текстов, читающихся во время богослужения. Вдвоем с Мефодием они перевели на славянский текст Литургии и стали совершать богослужение на родном языке прихожан.

Тогда же были созданы такие произведения как «Проглас» — поэтический текст духовного содержания и «Написание о правой вере», положившие начало славянской религиозно-философской терминологии.

А вот далее следует нестандартная деталь. В 867 году братья выезжают из Моравии в Венецию, а затем в Рим, где Папа Адриан II освящает славянские церковные книги. Вскоре Кирилл умирает и его с почестями хоронят в склепе церкви Сан-Клементе. Мефодий возвращается в Моравию, где исполняет функции епископа Паннонского и Моравского. Умер он в 885 году.

Кирилла и Мефодия называют «апостолами славян». Их имена почитаемы и чехами, и русскими, и хорватами, и сербами, и болгарами. Они являли собой уникальный пример христианского единства, презревшего явно надуманные разногласия между западной и восточной ветвями одной религии.

Эти ветви только в одном были всегда солидарны: в агрессивно-силовом насаждении христианства. Разница состояла лишь в том, что Запад предпочитал пользоваться оружейной сталью, а Восток — золотом, причем с истинно византийскими изощрениями.

ФАКТЫ:

В 949 году некий Лютпранд Кремонский, посол короля Италии, побывал в Константинополе, где его принял император Константин Багрянородный. Посол, конечно, знал, что Византия — страна далеко не бедная и позволяет себе вызывающую роскошь императорского двора, но то, что он увидел, далеко выходило за рамки стандартных представлений о роскоши. Императорский дворец был своего рода агитпунктом, самым сокрушительным образом воздействующим на неподготовленную психику иностранных гостей. Вот что отмечал в своем отчете итальянский посол:

«Перед императорским троном стояло дерево, изготовленное из позолоченного железа. На его ветвях сидели разнообразные птицы, также из позолоченного железа, каждая из которых пела свою песню. Сам трон имел хитроумную конструкцию, которая позволяла изменять его высоту непостижимым способом. По обе стороны трона сидели огромные львы из позолоченного металла или дерева. Они били хвостами по полу и громко ревели, широко открывая зубастые пасти, где еще и двигались языки.

Двое евнухов подвели меня к императору. В это время львы взревели, а птицы запели разноголосо… Я трижды простерся перед троном. После третьего раза я поднял глаза и с удивлением отметил, что император вдруг переместился под самый потолок на своем троне; а кроме того, он еще и успел сменить одно одеяние на другое. Как они все это проделали, я не знаю…»

Если все увиденное так изумило видавшего виды итальянского посла, то можно представить себе степень потрясения бесхитростных вояк, которых князь Владимир посылал в Константинополь для ознакомления с характерными особенностями христианства в его восточном варианте.

Так северный ветер, гнавший паруса отчаянных разбойников-романтиков викингов, забился в бессильной ярости и угас в золотых сетях таинственного Востока.

Зачастую князя Владимира сравнивают с Карлом Великим как с основателем лоскутной державы и как с популярным героем национального эпоса. Правда, как отмечают действительно независимые исследователи, Владимир имеет не больше оснований называться русским, чем Карл — французом. Собственно говоря, тут даже не требуется особой независимости мышления, ввиду очевидности отсутствия в те времена как русской, так и французской наций.

Тогда, в то время, христианство по-киевски было чем-то вроде этикета, правил внешнего поведения, функционирующих не как проявления душевных порывов, а как сугубо формальные акты, совершаемые только лишь потому, что «так надо».

А киевляне еще долго-долго воспринимали навязанную им религию лишь как необходимое зло.

Край северного ветра и сам вынужден был сдаться на милость ближневосточного захватчика. Король Дании Гаральд Синезуб принял христианство в 960 году, но был изгнан при попытке навязать его Дании. Его сын, Свен Вилобородый, когда нужно было дискредитировать отца, был яростным противником христианства, но, воссев на престол, быстро сменил религиозную ориентацию. Причина? Выгода, причем сугубо материальная.

Тот же мотив, прослеживается в действиях христианизатора Норвегии Олафа Гаральдсона и в действиях шведского короля Олафа Скутконунга, который спровоцировал гражданскую войну на почве религии…

А Польша после долгого сопротивления превратилась в форпост католицизма.

Христианство, огнем и мечом, золотом и медными трубами славы завоевав свое место под Солнцем, раскололось на Восток и Запад, которые и по сию пору не могут договориться о вещах, никак не таящих в себе антагонистических противоречий. Что ж, значит, это кому-то выгодно…

Ну, просто диву даешься, когда читаешь материалы о том, как люди, столь мало знакомые с законами породившей их Природы, столь мало умеющие производить необходимые вещи, столь робко осваивающие навыки обращения с металлом и химическими элементами, в то же время затрачивали уймищу усилий и проливали столько крови только лишь затем, чтобы заставить кого-то признать, что нет бога кроме Аллаха или заставить креститься не слева направо, а наоборот, да и вообще — само слово «заставить»…

А ведь именно заставляли. Как будто не было дел поважнее. Были, конечно, но в ходе извечного противостояния сильных и слабых последние то и дело изобретают новые способы прилепиться к сильным, подпитаться их энергией, попользоваться их достижениями, оправдывая все это, делая все это само собой разумеющимся, легитимным, и один из таких способов — групповая солидарность: классовая, национальная, религиозная и т.п. Религиозная, пожалуй, наиболее эффективная в силу специфики воздействия на психику, поэтому под ее сенью кормится такое множество людей, не желающих заниматься продуктивным трудом, да и, пожалуй, не способных им заниматься…

КСТАТИ:

«Чем внимательнее мы будем изучать религию, тем больше будем убеждаться в том, что ее единственная цель — благополучие духовенства».

Поль-Анри Гольбах

И ради сохранения этого благополучия разжигались религиозные войны, устраивались погромы… Собственно, к чему здесь прошедшее время? Разжигаются, устраиваются, провоцируются… И этого ни скрыть, ни стереть со страниц Истории.

Голландская карикатура. XIV в.

Одна из злорадных легенд средневековья повествует о том, что в 855 году на папском престоле оказалась женщина! По одной версии, это была монашенка из Майнца по имени Гильберта, по другой — некая Иоанна Англик, но так или иначе в роли Папы Иоанна VIII выступала представительница слабого пола, причем довольно успешно.

Один из вариантов финала этой легенды содержит в себе смерть папессы при родах, да еще и прямо на людной улице Рима. Согласно другому варианту она родила ребенка, когда садилась на коня. Оскорбленные в своих лучших чувствах набожные прихожане тут же привязали несчастную к конскому хвосту и вдобавок забили камнями.

Так это было или иначе, но с тех пор в церемонию избрания Папы Римского включен обязательный элемент: проверка гениталий.

КСТАТИ:

«Все религии являются человеческим измышлением и призваны держать людей в узде».

Папа Бонифаций VIII

Те, кого держат в узде, должны, естественно, содержать своих погонщиков. Беспрерывная война между религиями имеет прежде всего материальную подоплеку. Это война за сферы влияния и рынки сбыта. Если бы не было абсолютно никаких различий между догматами разных религий, их бы непременно придумали, сочинили, высосали из пальца, но обнаружили бы, потому что… не уступать же конкурентам лакомые куски…

И, движутся друг на друга нормальные с виду люди, потрясая оружием и скандируя: «С нами Бог!» С вами, с вами…

Между прочим, если человек разговаривает с Богом, то это называется молитвой, а вот если Бог с человеком — шизофренией.