Слияние христианства и язычества

Слияние христианства и язычества

Русское язычество вошло в православие далеко не только невинными жаворонками из теста на Троицу и блинами — солнечными знаками — на Масленицу. Не только резными коньками крыш и расписными наличниками. Не только свастиками и уточками с конской головой по подолам рубах.

Язычество проявляется уже в понимании жилища, где живет как бы христианин. Русская изба организована по стародавним обычаям. Столетиями, по крайней мере до XIX века, сохранялись традиции строить дом — модель Вселенной. Но что это за модель? Христианский храм — тоже модель, но вполне определенно христианская. В основу плана крестово-купольного храма положен крест, над которым раскинут полукруглый купол — символ небес.

А изба с ее символикой — языческая модель мира. И она к тому же населена языческими божками. Дом русского православного — весьма своеобразное место, которое люди разделяют с домовым, кикиморой, банником, запечником, чердачником, подвальным и прочими созданиями. В этих божков верят вполне серьезно. Встречаются люди, которые общались с ними. Домовому приносят жертвы, кормят его. И с овинником нужно уметь договориться. И с чердачником.

Это уже, строго говоря, не двоеверие. Это пласт языческой культуры, которая живет внутри христианской как ее неотъемлемая часть. На представления об этих существах распространяются вполне христианские понятия.

По представлениям христиан, младенцы способны разглядеть то, чего не видят погрязшие в грехах взрослые. Лишь непорочные могут видеть существ божественного, горнего мира — ангелов, архангелов, святых. Тех, кого мы не можем узреть в силу своей порочности. А вот бесов могут видеть как раз люди, упавшие ниже обычного человека; те, кто становится «достоин» лицезреть как раз тех, кого мы обычно не замечаем.

В народных поверьях часто бывает так, что маленькая девочка видит кикимору. Взрослые ее видеть не могут, а дети — вполне. Получается, что непорочные способны видеть нечисть — как будто бы она тоже святая и открывается тем, кто ритуально чист. Здесь сильно смешивается христианское и языческое отношение к жизни. Языческое даже преобладает — потому что для язычника не очень важен источник магической силы. Кикимора и любой из святых для него уравнены по смыслу, как носители этой силы.

Разделять свое жилище с бесами — совершенно не по-христиански.

Сколько написано о гаданиях в русской бане! А ведь оно возможно только потому, что после строительства новой усадьбы священник освящает все строения. Все созданное человеком освящается, из всего изгоняются бесы. Кроме баньки.

В усадьбе человека, который называет себя христианином, остается строение, не освященное Церковью. Строение, где не полагается держать икон; строение, в котором может поселиться кто угодно.

Гадающие девицы должны приходить в баню в полночь, сняв украшения и нательные кресты, раздевшись до нижней (полотняной, конечно) рубашки. Белье тоже полагается снимать. Девушки должны выглядеть так же, как их прапра— и еще много раз прабабушки, задолго до прихода христианства на Русь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.