II. Вспышка

II. Вспышка

ВОЙНА КНЯЗЕЙ

Карта. Вспышка. Война князей

Первое время после объединения казалось, что Китай возвращает себе утраченную за время Троецарствия роль восточно-азийского гегемона. Уже в 270 г. прибыли посольства из Карашара и Ферганы, а в 284 г. явилось посольство из самой Римской империи. В 286 г. прислал посольство Кангюй[83]. В это время восстания хуннов легко подавлялись, набеги сяньбийцев отражались, с южным соседом — царством Чампа — были установлены мирные сношения. Население за полвека выросло с 7 млн. до 16 млн.[84]. Все обстояло как будто благополучно. Но корень гибели начал прорастать в императорском дворце.

В 290 г. на престол вступил принц Чун (посмертный титул — Хуэй-ди). Это был человек слабый и боязливый, менее всего способный управлять огромной страной. Его жена, напротив, была энергична и свирепа. Она приказала казнить главу правительства, отца императрицы-матери и трех его братьев, ознаменовав этим начало новой кровавой эпохи (291 г.).

Попытка одного из принцев оказать сопротивление ставленникам императрицы кончилась трагически. Он был убит по ее указанию, и эта страшная женщина продолжала свирепствовать. Она уморила голодной смертью императрицу-мать и отравила наследника престола (300 г.). Но это было ее последнее преступление. Сыма Лунь, князь Чжао, возмутил солдат дворцовой стражи и захватил императрицу, которую заморили голодом, а ее клевретов казнили. Власть попала в руки Сыма Луня, и тот стал пользоваться ею с такою же жестокостью и наглостью, как свергнутая монархиня[85].

Он не только лишил императора власти, но даже отправил его под стражей в ссылку. Против узурпатора составили заговор другие князья фамилии Сыма. Они низвергли его и убили, а его приверженцы после смерти вождя принесли покорность победителям (300 г.). Эта гражданская война продолжалась два месяца и стоила великое множество человеческих жизней. Однако победители немедленно начали борьбу за власть между собою. Первый правитель своей гордостью восстановил против себя князей и был убит; второй, наоборот, проявил излишнюю мягкость: заговорщики бросили его в тюрьму (где он и умер). Его погубители Сыма Ин и Сыма Юй схватились между собой.

Но не только столица была ареной борьбы страстей. В Сычуани взбунтовался губернатор Чао Синь; усмирение его мятежа подорвало финансы империи. Но мало этого, победитель Чао Синя в 302 г. захватил столицу Сычуани, город Чэнду, и объявил себя правителем области Ичжоу. Он дал своей династии название Чэнь, или Младшая Шу, и она продержалась в Сычуани до 347 г. В 296 г. восстали тибетцы и западные хунны (т. е. хунны в Хэси), но тибетцы сразу же потерпели поражение и потеряли вождя, который попал в плен. Это отсрочило катастрофу на десять лет, но она была неизбежна.

В то время как Китай раздирали ссоры принцев и гражданские войны, на северной границе сложилась следующая ситуация. На востоке, в Юго-Западной Маньчжурии, возникла крепкая держава южносяньбийских Муюнов с явно выраженными агрессивными намерениями против слабеющего Китая. Рядом вся Степь была объединена табгачскими ханами, еще более воинственными и столь же ретиво стремящимися на юг. Успехам табгачей мешало лишь разделение их орды между тремя ханами — Лугуанем, Ито и Илу, и связанное с этим распыление сил[86]. Это обстоятельство на время вырвало из рук табгачей инициативу, чем и воспользовались хунны.

За то время, что хунны прожили среди китайцев, в их среде произошли весьма важные перемены. Основная масса народа, продолжавшая пасти скот и спать под тонким войлоком юрт на кучах овчин, видела в соседях-китайцах чужих и неприятных людей, умных, сильных, но безусловно враждебных; им были гораздо ближе сяньбийцы, такие же пастухи и воины, как они сами. Зато знать, привлекавшаяся ко двору императора, впитала вместе с блеском дворцов, садов и пиров китайскую культуру. Хуннские князья за несколько поколений придворной службы вошли в круг китайской аристократии, причем связи их с родными кочевьями потеряны не были. Князья помнили, что они хунны, а народ помнил их. Именно таким представителем описанного симбиоза был Юань-хай, унаследовавший от своей прабабки, китайской царевны, фамилию Лю[87].